Good Behavior

Стоя перед калиткой в заборе, с чемоданом в руках, Стелла думала о том, как просто оказалось найти новый адрес ее отца. На это ушло всего лишь пять минут поисков в интернете, и еще пять минут на то, чтобы забронировать билет до Лос-Анджелеса, выбрать из коробок самые нужные вещи и упаковать их в ручную кладь. После этого она договорилась с Бредом, что когда все устаканится, она скажет ему адрес, на который выслать ее вещи, и тогда все должно быть нормально. Все это должно было стать сюрпризом, поэтому она не стала звонить брату или отцу, сообщая о своем приезде. Последний звонок с отцом у нее был почти год назад, а зачастую они писали друг другу сообщения и электронные письма, поскольку отец по обыкновению был слишком занят, чтобы отвечать на звонки. Брат не любил разговаривать по телефону, он даже как-то заявил, что этим занимаются только девушки, которым надо посплетничать о своих парнях, а нормальные люди договариваются о встрече или просто пишут. Словом, в этом папа и брат был похожи, а Стелла, тоже уставшая от постоянных разговоров по телефону, была только рада. А тут и вовсе — возможность нормального личного общения. Сайт адвокатской конторы Питера Войта сообщал, что суббота — выходной день, поэтому все было спланировано идеально. Стелла дернула ручку калитки, и она с легкостью открылась, а девушка подумала о том, что папа как-то не следит за своей безопасностью, раз не заметил открытую дверь. Двор перед домом почти отсутствовал, поэтому она сразу прошла в дом и остолбенела. — Ох, еб твою мать! — выругалась она, глядя на убранство дома. Весь интерьер был выполнен в белых цветах вместе с контрастными вставками изумрудных деталей интерьера, что придавало дому дорогой вид. Золотые детали, картины, чертов персидский ковер на полу. — В какой дыре я жила, и как это у моих родителей не нашлись деньги на мое обучение? Что за черт? Возмущение от вопиющей несправедливости все больше закипало в Стелле, и она швырнула сумку в сторону одной из стенок, двинувшись вперед. Чем дальше она двигалась через дом, тем больше она готова была потерять сознание от того, сколько отец потратил как минимум на покупку дома на Голливудских холмах, а уж тем более сколько он потратил на ремонт. Это все было в его стиле: дорого, красиво, но одновременно сдержанно, немного модерна, и, конечно, свой портрет в гостиной на самом видном месте. В голове еще всплыл вопрос о том, почему они тогда все время жили в их достаточно скромном, если сравнивать с этим, доме, где спальня Стеллы занимала восемь квадратных метров, а ванную приходилось делить с братом. Хотелось выругаться в адрес владельца дома, которого все никак не было видно. В доме, казалось, никого не было, но тут из противоположной от входа части дома раздался восклик, и девушка двинулась на сторону звука, и вышла на улицу, где открывался вид на бассейн и холмы. От одного вида у Стеллы перехватило дух: Лос-Анджелес купался в солнечных лучах и был настолько притягателен в своей красоте, что Стелла даже не заметила, что на нее с недоумением уставилась девушка, плавающая в бассейне. — Простите, а ты кто и как сюда попала? — спросила незнакомка, привлекая внимание девушки. Прищурившись, Стелла окинула ее недовольным взглядом, а у незнакомки, напротив, глаза широко распахнулись. — Стелла? — удивленно спросила она, и поплыла в сторону ступенек, чтобы выбраться из бассейна. — Я не ожидала тебя увидеть! Когда она приблизилась, она все же смогла осмотреть девушку в бикини более внимательно, и ее черты показались какими-то знакомыми, но Стелла все никак не могла понять, кто стоит перед ней, а уж тем более что забыла девушка лет тридцати в бассейне ее отца. Все, что она смогла сделать, это издать вопросительный стон, тем самым намекнув, что она не совсем понимает, кем является девушка. — Я же Мелисса, Мелисса Эриксон. Я с твоим братом училась, мы постоянно вместе делали проекты, поэтому я часто тусила у вас в доме в Сиэтле. — Девушка радостно улыбалась, и Стелла медленно начала вспоминать фрагменты своего бурного подросткового возраста, когда почти все ее одноклассницы влюблялись в ее старшего брата, и потому мечтали под любым предлогом попасть к ним домой, когда у брата уже была своя свита из воздыхательниц. И вот Мелисса, как она начинала вспоминать, была единственной, кто не был влюблен в ее брата, а была лишь подругой, которая, впрочем, не упускала возможности подтрунить вместе с Генри над молодой Стеллой. Они и распускали слухи про несуществующую влюбленность в квотербека футбольной команды, рассказывали родителям о несуществующих проступках Стеллы, и, собственно, всеми возможными способами портили и до того паршивую жизни. — Да, вспомнила тут, — наконец-то подала голос Стелла, недовольно поджав губы. — Ничего хорошего. — Да словно ты не была занозой в заднице? — упрекнула ее Мелисса в ответ. — Ну, я не подкидывала вам в рюкзак травку, чтобы меня не спалил директор школы, и не получала за это наказание с отработкой. — Она старалась говорить максимально равнодушно, чтобы не показать, что она до сих пор считает этот случай вопиющей несправедливостью, и что им надо было три месяца мыть полы в школе. — И, как, до сих пор барыжим травкой? Мелисса рассмеялась, подошла к шезлонгу и взяла полотенце, которым начала обтираться. И что в этом было смешного, не понимала Стелла. С такими все ясно. Но девушка так явно не считала, поэтому подошла и как-то по-дружески хлопнула Стеллу по плечу и сказал: — Почему ты така злопамятная? — А что ты делаешь в доме моего отца? — Стелла наконец-то задала главный вопрос. В этот самый момент из глубины дома раздался до боли знакомый голос, закричавший «Я закончил все свои дела и готов тебя поджарить, конфетка!», Мелисса, которая до этого стояла с довольным лицом, внезапно смутилась, а из-за стеклянных дверей показалась фигура отца в красных трусах и бутылкой шампанского в руках. Увидев дочь, он мгновенно замер на месте, и его радостно-игривое настроение мгновенно улетучилось. — Сюрпрайз, мазафака! — подняв руки вверх, выпалила Стелла. — Но, знаете, в плане того, кто больше удивит, вы победили. Даже не так — я просто охуела, блядь! Сидя в гостиной и ожидая приезда Генри, до Стеллы начиналось доходить, что идея с сюрпризом была самой глупой из всех, что могла прийти ей в ум. Только не в ее семье. Когда в последний раз ее родные задумывали сюрприз для детей, Стелле исполнялось тринадцать, и родители заявили, что они как бы разойдутся, но «ради вас мы будем продолжать жить вместе, чтобы не травмировать вашу психику». Но все знали, как это закончилось: говорили они все меньше, мама, просто чтобы позлить отца, постоянно переходила на французский, потом уезжала на ее личную съемную квартиру, потом снова возвращалась, снова уезжала, и только когда Стелла окончила школу, они быстро оформили развод, и мама уехала на родину во Францию. Сюрприз оказался огромной подставой, которая трепала психику похуже отношений с братом, бывшая подруга которого, как оказалось, была девушкой ее отца. Интересно, думала Стелла, отца не тошнит от того, что он трахает подругу своего сына? Мелисса ведь была на тридцать шесть лет младше его. От одних подсчетов девушке стало плохо, в голове всплыл не успевший остыть скандал с моделью, и захотелось просто заорать от комичности всего происходящего. Ей казалось, что такая комедия может происходить только в кино, но теперь она выясняет, что ее отец похуже мужиков, на которых она бросалась за то, что те пытались развратить ее подопечных. Ладно мать повторно вышла замуж на мужчину, который был ее младше, но ведь там разница всего в двенадцать лет, а не в три раза больше! Отец с Мелиссой ушли в другую комнату, видимо, чтобы дать Стелле переварить то, что она узнала. От того, что их не было рядом,легче не становилось, и желание швырнуть в них что-то тяжелое, типа нефритового слона со стола, никуда не пропало, зато внезапно вспыхнуло желание выпить. Девушка покосилась в сторону столика в углу комнаты, где стояла бутылка виски, и тяжело вздохнула, подавляя в себе желание. От этого не будет ничего хорошего, повторяла она, но все же поднялась и пошла к столику, нарушая собственный запрет. — А вот и ты! — воскликнул Генри, заставив Стеллу сделать разворот на сто восемьдесят градусов и забыть об идее с выпивкой. — Как внезапно ты приехала! Почему ты не предупредила? — Хотела сделать сюрприз. Но, исходя из того, что я увидела, — она показала в сторону панорамного окна, за которым было видно что-то обсуждавших возлюбленных, — все вышло наоборот. Словом, как всегда. — Это не то, что ты думаешь — сказал Генри. — Ты меня за дуру держишь? Он назвал ее «конфеткой» и обещал «поджарить». Наш отец никогда не увлекался кулинарией, впрочем, как и готовкой! — Окей, ты все правильно поняла, — неохотно согласился брат. — Да я сам не поверил, что они вместе! — Ты вот мне не ври, — продолжала противостояние Стелла. — Она твоя бывшая, а может и до сих пор, лучшая подруга. Вы тусили вместе с восьмого класса! — Ладно, я сам их свел, — признался Генри. — Ну ты и мудак… — Да он мне спасибо сказал! — возмущенно воскликнул брат. Продолжать словесные баталии было бесполезно, поэтому Генри молча взял сумку Стеллы и понес ее в машину, в которую запихнул и саму сестру, пообещав, что они поедут к нему домой, где нет никаких сомнительных личностей, которые могут вывести ее из себя, как и не будет никаких сюрпризов. Почти всю дорогу до дома брата они молчали, пока Генри все же не спросил, почему Стелла решила внезапно приехать в Лос-Анджелес. Сначала она молчала, терпела, но когда они уже заехали в гараж, ее прорвало, и она как на духу, не стесняясь в выражениях, пересказала все, что случилось за последние две недели, не упуская никаких деталей. Генри, ранее любивший перебивать сестру и подкалывать по малейшему поводу, молчал, внимательно ее слушая, что у Стеллы закралось подозрение, что это его клон, а не настоящий брат. Когда словесный поток прекратился, а Стелла сдерживалась, чтобы не швырнуть что-то в лобовое стекло, брат молча вышел из машины и отправился в дом, оставив сестру в недоумение. И чего он молчал? Все еще удивленная происходящим, она выскочила из машины следом и побежала в дом, чтобы спросит, чего он не отвечал своими привычными колкостями. Дом брата был не такой большой, как у отца, но не менее уютный, ближе к плотной жилой застройке и не так высоко на холмах. Тем не менее тут было не менее уютно, а весь дом утопал в тени деревьев. Зависть Стеллы снова взыграла, как и обида, поэтому она вздохнула, чтобы попытаться успокоиться. Вины брата в том, что он сделал выбор получше, не было абсолютно. Зато Стелла была виновата, что поддалась влиянию мамы и согласилась пойти изучать искусство, а не право. Не то чтобы это была глупая сфера, но в их семье устроиться работать юристом было гораздо проще. — Как тебе дом? Нравится? — Генри стоял у бара, наливая в стакан воды, который протянул Стелле. — Ты как издеваешься, да? Это чтобы меня позлить? Присрамить? — Генри хитро улыбнулся, показывая, что именно этого он и добивался. — Ну ты и мудила, Генри. — Мне кажется, ты накручиваешь, ничего такого я не имел в виду, — он едва сдерживался, чтобы не засмеяться. — Более того, какая разница, какой у меня дом, если у меня нет такой насыщенной жизни, как у тебя. Боже, ты меня просто переплюнула по всем фронтам. Столько драмы в жизни. Мне кажется, ты только ради этого и живешь! — Конечно, мне мало драмы в жизни! Подавайте драму! Мало драмы! Больше драмы, еще больше, и ещё секса с несовершеннолетними! И кредит за учебу выплачивать сто лет! — Стелла все больше распалялась. — Ты сейчас о папе или о своих моделях? — уточнил Генри. — Кроме того, не забывай о возрасте согласия. И, черт, неужели тебе все ещё надо платить за учёбу? — Конечно. Это ведь только тебе родители заплатили за учебу, а на меня зажлобили. Зато на новый дом у папы нашлись деньги, да? — Стелла… — Да что Стелла? Ты у нас вообще не Генри Войт, а какой-то чертов Скотт Дисик. Ну, и где твоя, — она подчеркнула последнее слово, — София Ричи? В садике на продлёнке? — Тогда уж скорее заканчивает среднюю школу, — пошутил Генри, за что в ответ получил подзатыльник от Стеллы. — Ну что ты такая нервная постоянно?! — Да с вами спокойно поживёшь! — она отодвинула стакан и двинулась в сторону выхода. Весь остаток дня Стелла пролежала в гостевой комнате, которую любезно выделил лично для нее Генри. Конечно, она никуда не ушла, вернулась назад, попросила прощение, а в ответ ей показали путь к ванной комнате. Сейчас же, все еще отходя от произошедшего за весь день, она повторяла себе, что надо успокоиться и меньше злиться, но пока выходило не особо удачно. Она отлично понимала, что никто, а особенно ее отец, не обязаны ей, а уж тем более не обязан угождать ей, когда дело доходит до личной жизни. Родители давно развелись, у всех была своя новая жизнь, и она не обязана за всеми следить. Куда более важно было заняться своей, которая, как ей казалось, никак не ладилась. Она приехала в Лос-Анджелес и теперь живет у брата, словно она какая-то беднячка или бомж. Конечно, так оно не было, но чувство, что она села на шею, а уж тем более без перспективы работы, начинало грызть. О чем она думала, когда сюда собиралась? Почему она не попыталась найти работу в Нью-Йорке, а сразу рванула сюда? Ах, да потому, что в Нью-Йорке она страдала от рефлексии, зато тут сразу вернулась к реальности, которая не всегда цветет розовым цветом. Встав с дивана, она подошла к шкафу, в который скинула свои вещи, и, пока искала другую футболку, внезапно наткнулась на кем-то покинутое бикини в расцветке национального флага. Присвистнув, Стелла сразу поняла, что у брата, в отличие от нее, была личная жизнь, скорее уже завершилась, но все же была. Осмотрев вещицу и вспомнив о том, что на заднем дворе есть небольшой бассейн, она переоделась в него и спустилась вниз, накинув шорты. Брат, сидевший в зале за просмотром сериала на Netflix, посмотрел в ее сторону, удивленно приподнял бровь, оценив наряд сестры, но ничего не сказал. — Хочу поплавать, — сказала она. — Должен же быть хоть какой-то толк от пребывания в этом городе. Сто лет не плавала. — Ко мне скоро придут гости, если тебе это важно, — ответил брат. — И, кстати, тебя не смущает, что это чужое? — Думаю, хозяйке вещи это давно не нужно? — Генри кивнул в согласии. — Тогда мне нормально. — Но не забывай о гостях, — напомнил Генри удаляющейся в сторону бассейна Стелле, на что она только и успела крикнуть, что ей на них насрать. Заходившее солнце приятно ласкало тело своими лучами, пока Стелла качалась на воде, раскинув руки в стороны. Наконец-то она почувствовала какую-то безмятежность, зависнув между небом и водой, словно в невесомости. В розово-кремовом небе проплывали небольшие облака, и казалось, что она была там, наверху, в этом самом небе, легкая и безмятежная. Но всему приходит конец, и со стороны дома послышались посторонние звуки, потом звук открывающейся двери, а следом за ними мужские голоса, один из которых принадлежал ее брату, а второй был неизвестен. — Стелла! — закричал Генри. — Иди сюда, я познакомлю. — Спасибо, но я воздержусь. — достаточно грубо ответила Стелла, обидевшись на брата, что тот нарушил ее покой. — Ну, Стелла! — не унимался Генри. — Да что ты совсем? Следом второй мужчина что-то сказал брату, и тот сразу замолк. Раздались шаги, все ближе, и ближе. Стелла продолжала смотреть в небо, надеясь, что сможет снова вернуться в то прежнее состояние, хотя особой надежды не было. Но неизвестный подошел почти близко к бассейну и окликнул ее: — Добрый вечер. А не снимать шорты — это так специально? — поинтересовался мужчина, и Стелла все же перевернулась на живот и посмотрела на мужчину, что пришел в гости к брату. Это был он, и он понял, что это была она. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, вытаращив глаза, пока брат спускался с террасы к бассейну, желая представить их друг другу, но в этом не было особой нужды. — Это ты?! — Джаред, — начал говорить Генри, — это моя сестра Стелла. А вы знакомы? Закатив глаза и набрав побольше воздуха, Стелла камнем начала опускаться на дно бассейна. Иного пути, чтобы избежать разговора, она просто не знала. День сюрпризов не думал заканчиваться, и решил добить ее окончательно, подарив возможность утопиться для эпичного финала.