Good Behavior

Будние тянулись бесконечно, а выходные и вовсе не были выходными. В голове постоянно всплывал вопрос о том, когда же она выспится, но ответа на него так и не находилось. Стоило сквозь завал писем задребезжать шансу в часовое окно отдыха, а то и перспективе вечера вне стен офиса, как сразу находилось что-то еще, и еще, и еще. Кофемашина недовольно пыхтела, заваривая кофе, и Стелла отметила про себя, что её давно стоило заменить. — Кажется, её пора менять, — Вероника словно возникла из воздуха, озвучивая ее мысли. — Я тоже так думаю, — ответила девушка, продолжая гипнотизировать заварник, словно это могло помочь делу. — Завтра вечером Шарлотта возвращается из Европы. Слава богу, все ее съемки закончились, как и показы. — Согласна, это был сущий дурдом, — Вероника тяжело вздохнула, — а тебе, честно, сильно досталось. — Вер, я думала, что сдохну, пока бегала с ними каждый вечер по всем местам. На мне десять душ, считая Шарлотту, и восемь из них не достигли возраста согласия. Им и шестнадцати лет нет! — Тихо, спокойно! — Их мамы не готовы с ними ездить, и все висит на мне! Вероника взяла чашку с кофе в одну руку, а второй рукой развернула коллегу, чтобы направить её подальше из помещения, где их все могли услышать, и направилась в сторону окон, из которых открывался вид на оживленное Пятое авеню. Иногда хотелось быть там, внизу, а не запертой в этом офисе, с десяти утра и до восьми вечера, а иногда и дольше. У её подруги оказалось больше потенциала, поэтому Лотта стала моделью, и теперь разъезжает по всему миру, а Стелла является только её менеджером-агентом-букером-пиарщиком. Эксклюзивным и личным. С одной стороны, все было понятно: после того, как Шарлотта очень хорошо начала работать и сделала несколько крайне удачных компаний, агентство начало тянуть много процентов, и она все равно мало получала. А тут её переманивали в Элит с эксклюзивным контрактом, что позволял больше получать. Но хотелось больше уверенности в том, что у неё не отберут больше, чем прописано. И тут как раз и сама Стелла потеряла последний шанс с работой, и надо было срочно что-то предпринять, чтобы заплатить хоть за месяц аренды и отдать долги. Шарлотта не нашла лучшего варианта, чем попросить агентство взять Стеллу ее личным менеджером. Сначала все были против, но когда стало известно, что модель хотят сделать лицом Мэйбэлин, они сразу согласились, только бы им достался процент от сделки. Так и начался личный ад Стеллы в этом месте и взлет карьеры её подруги. Стелла все равно получала мало зарплаты, меньше, чем хотела, зато Шарлотта получала больше, чем раньше, но учитывая то, что они вместе снимали квартиру, денег хватало. Но неприятно ощущение, что все идет не так, как надо, никак не отпускало. Вроде как она старается больше, отказалась от поиска другой работы, ради подруги, а все равно получает меньше. А вначале все было иначе, если не сказать, что наоборот. — Знаешь, столько моделей уходят к The Lions, — фоном говорила Вероника, но Стелла едва её слушала, утонув в воспоминаниях. — Мне кажется, скоро почти нигде не останется топовых моделей, все к ним сбегут. Вообще, их можно прижать и предъявить претензии, но что-то никто не действует. Они только IMG не трогают! — Честно, мне наплевать, — призналась она, вылив остатки напитка в вазон с цветами. — Мне бы до конца недели работу не потерять, а остальное мы переживем. И пока Стелла возвращалась к рабочему месту, её коллега сопровождала её удивлённым взглядом, с трудом веря в то, что она сейчас услышала. Большую часть дня Стелла провела отвечая на письма и рассылая письма моделям с расписанием кастингов. К ее великому счастью, ее попытки дозвониться в студию Александра Вана увенчались успехом, и она выбила своей модели съемку в лук буке, но сначала ей пришлось более пятнадцати раз выслушивать о том, что все заняты и не могут говорить. Все же Стелле хватало терпения давить до последнего, поэтому ее модели имели больше всего готовых работ, если сравнивать с остальными моделями агентства. Тем не менее если судить по последним событиям, ее старания никто не оценил, и даже не планировал замечать. Еще раз сходив за напитком, она начала набирать Крис, чтобы напомнить ей, что сегодня вечером ей вылетать с заказчиками в Алжир на съемки рекламной компании, но она все никак не поднимала трубку. Ещё несколько безуспешных попыток, и она отправила ей сообщение и письмо, надеясь, что в двадцать два года ей хватит мозгов не забыть об этом. День близился к концу, когда телефон оповестил ее о сообщении от Бреда, который звал в Нобу на ужин. Пробежавшись глазами по тексту сообщения, Стелла подумала о том, когда в последний раз она вообще куда-то выходила и при этом не следила за своими подопечными. Оказалось, что уже как неделю она только то и делала, что ходила за ними следом, а для отдыха так и не нашлось времени. Еще раз посмотрев на время, она все же решила, что часик вне дома и работы никак не может привести к Армагеддону, поэтому дала согласие. Хоть что-то приятное должно же произойти? — Я думаю еще раз покраситься в блонд, — заявил Бред, отложив палочки в сторону. Стелла одарила его удивленным взглядом. — Ты хотел сказать, что просто выведешь этот розовый цвет? Зачем? Тебе и так хорошо! — Но к нему не идет вся моя одежда, а со светлыми больше вариантов, — это был железобетонный аргумент, с ним тяжело было спорить, поэтому Стелла замолчала, а после посмотрела на свои русые волосы с рыжим омбре, которое ей создал сам Бред, и подняла на него взгляд. — А что тогда с моими делать? Это вообще рыжий! — Рыжий тебе идет, особенно к твоим голубым глазам. Сразу выглядят ярче. А еще они отлично подчеркивают твою шлюшескую натуру! Последние слова Бред произнес со слишком большим воодушевлением и на повышенных тонах, что люди за соседними столиками повернулись в их сторону Смутившись, Стелла опустила голову вниз, уставившись лицом в тарелку и надеялась, что никто за волосами не рассмотрит её лицо. Как бы она не любила Бреда, но иногда он не знал тормозов, а порой просто забывал говорить потише. В месте, где порой кушали коллеги Стеллы, в последнюю очередь она хотела, чтобы кто-то знал о подробностях ее личной жизни. — Вообще-то я не шлюшка, а свободная женщина, — поправила она друга, когда убедилась, что больше никто не смотрит в их сторону. — Более того, их было только трое за месяц, и это был перепихон без каких любо обязательств. Поэтому не надо мне вот тут. — Бред попытался вставить, но Стелла его остановила. — Если бы тебе платили за каждый член, что ты отсосал, ты бы давно смог открыть свой салон и не брать кредит! — Фу, Стелла! Только не во время еды! — возмутился он. — Зачем говорить о членах? — Это ты начал. Но я завершу. — Наверное, она была бы не против обсудить эту тему и то, что у нее уже как два месяца не было секса, но это стоило делать в несколько иной обстановке. — Я отойду пока. — Ты так возбудилась, что тебе надо отойти и сделать себе приятно? — Бред хихикнул, за что Стелла одарила его наигранно злым взглядом, но потом сама же рассмеялась и направилась в сторону уборной. Перед дверью в туалет уже собралась небольшая очередь, и Стелла стала за девушкой, которая неадекватно скакала на месте. Как же ей хочется отлить, подумала Стелла, и прислонилась к стенке, уставившись в телефон, где начала играть в Kwazy Cupcakes. Кто-то в уборной застрял или копал тоннель в Узбекистан. Только спустя пять минут дверь открылась, и женщина сразу заявила: — Там закончилась туалетная бумага, сразу говорю. — Ничего, мне только занюхать, — ответила девушка перед Стеллой и влетела за дверь. Зарычав от отчаяния, Стелла уже собралась возвращаться в зал, как внезапно телефон запищал. Посмотрев на экран, сердце пропустило удар — звонили представители Эмилио Пуччи, которые сегодня должны были лететь с Крис в Алжир. Первая вещь, которую выясняешь, когда работаешь в этой сфере, это то, что если заказчик звонит в последние сроки, значит что-то идет через жопу, и в этом виноват ты. Если они звонили за тридцать минут до отлета, значит все было хуже некуда. Подняв трубку, Стелла услышала то, чего так сильно боялась услышать — модели все не было в аэропорту. Не стесняясь в выражениях, мужчина пытался узнать, «какого хера ее все еще нет на месте?» и «почему она не берет ебаную трубку, когда ей звонят?» Стелла хотела сказать, что её это тоже интересует, но вместо этого пообещала, что сейчас сама вызвонит ее и выяснит, в чем дело. Продолжая наворачивать круги перед дверью в туалет, она уже десятый раз набирала Крис, но она никак не поднимала трубку. Оставалось только набрать соседок по апартам и выяснить, какого хера сейчас происходит, и где находится эта сука. Дозвонившись до одной из девочек, она выяснила, что почти все из апартов, за исключением Крис, уже два часа как находятся в спортивном зале, а о том, где находится другая модель, они ничего не знают. Крис ушла куда-то еще днем, и больше ее не видели. Понимая, что они могут ее прикрывать, Стелла начала надавливать, чтобы они сказали, что происходит на самом деле, и объяснила ситуацию. Девушки все еще клялись, что они ничего не знают, но пообещали набрать ее, а потом сообщить, если она поднимет трубку и что-то скажет. Сбросив звонок, Стелла вернулась в зал, где Бред успел порядком заскучать, размазывая еду по тарелке. — Ты провалилась в унитаз? — поинтересовался он, когда Стелла подошла к столику. — Лучше бы провалилась, потому что у меня новое приключение! Бред, мы едем на Брайтон, потому что если в моей жизни и есть что-то постоянное, так это беспросветный пиздец на работе. — На экране телефона снова всплыло сообщение от одной из моделей, что Крис никак не поднимает трубку. — Да, мы точно едем на Брайтон! Водитель Убера восточной внешности не говорил с ними почти всю поездку, изредка глядя в зеркало заднего вида, что порядком начинало раздражать. Если уж живешь в Нью Йорке, то надо привыкнуть, что тут можно встретить кого угодно, в том числе и парня в блестящей розовой куртке и белых брюках. У Бреда все же было уникальное чувство стиля, которое могло вывести из равновесия кого угодно. Когда они уже проезжали Brooklyn Heights, водитель набрался смелости и спросил у Бреда, действительно ли он Джаред Лето, из-за чего Стелла начала истерично смеяться, и пояснила мужчине, что тот сейчас выглядит как бомж в Гуччи, но ее друг вполне мог бы быть сойти за гей-версию Лето. Бред оценил комплимент и расплылся в улыбке, после чего принялся рассказывать водителю, что у него есть ютюб-канал с миллионом подписчиков. Теперь водитель точно пожелал, что вовсе начал разговор, поэтому нажал на газ, чтобы быстрее довести их до места назначения. Пока Бред фоном рекламировал свой канал и инстаграм, ей снова позвонили заказчики и спросили, что случилось, на что она быстро соврала, что модель отравилась едой и сейчас находится в скорой помощи. Гневный голос на другой стороне линии сообщил, что теперь никто никуда не летит, а с агентства снимут штраф за сорванную сделку, «и вообще вы охренели». Консьерж, на которого буквально с порога накинулась Стелла, сообщил, что он вроде как видел, что девушка приходила домой час назад, и что выглядела она неважно, после чего отдал ключи и пропустил в лифт. Пока они поднимались с Бредом на нужный этаж, она уже прокрутила в своей голове всевозможные варианты того, что могло произойти и что она сделает в том или ином случае. Она забыла? Она отравилась? Что могло произойти, что она так бестолково пропустила свой заказ на приличную сумму денег? Что ей теперь делать? У нее и раньше случались сорванные сделки, но впервые такая серьезная. Дверь в апартаментах едва была закрыта, и пара друзей медленно вошли в апартаменты, думая, что там могут быть воры. Тем не менее не было никаких признаков того, что тут пытались кого-то ограбить. Вместо этого, когда Стелла зашла в зал, она увидела лежащую без сознания Крис, рядом с которой уже была лужа рвоты. Стелла не закричала, но застыла в ступоре. Когда же Бред толкнул Стеллу в бок, она пришла в сознание и присела на пол, приподняв девушку и заметив, что у нее закатились глаз. Хотя руки тряслись от страха, она все же она наклонилась к лицу и убедилась, что та еще дышит, после чего принялась открывать ей рот, чтобы освободить язык и дать ей дышать. Бред подошел сзади и опустился на колени, чтобы помочь поднять модель. — Бред, черт, — голос дрожал. — Звони в скорую! Утро следующего дня Стелла встречала в больнице, куда с Бредом привезла Крис в карете скорой помощи. Девушку отправили в реанимацию, а Стелла и Бред сели в коридоре, ожидая ответа. Ее трясло, а друг пытался ее успокоить, но это никак не выходило, а в час ночи он все же решил пойти домой, оставив ее одну. Когда же показался врач, он сообщил о наступившей передозировке кокаином, о чем они узнали из результата мочи. Мужчина с сочувствием смотрел на Стеллу, пока внутри она посылала всех матом, поскольку понимала, чем это все закончится. Когда же утром она выползла из больницы и направилась прямиком на работу, её уже ждали на месте всем составом. Глупо было надеяться, что об этом не узнают, ведь она звонила девочкам из апартов, которые точно звонили своим букерам, и они, в свою очередь, спокойно могли узнать, что из их билдинга вывозили коллегу прямиком в карету скорой помощи. Никакой надежды на то, что обойдется, не было. Она прямиком направилась в кабинет Марты, где в течении часа выслушивала о том, как она была несобранная, как у нее все идет через жопу, а сама она — вечная катастрофа. Слушать о том, что она об этом абсолютно ничего не знала и что не она должна нести ответственность за совершеннолетнюю модель, никто не хотел, как и не давали вставить ей слово. В конце монолога, вздохнув, Марта сказала главное, ради чего Стелла могла прийти сегодня на работу: — Ты уволена. — Да, я уже догадалась, — ответила Стелла. — А если учитывать, почему ты согласилась на эту работу, то, что происходит сейчас, кажется вполне ожидаемым. — Стелла вопросительно подняла бровь, не понимая, о чем говорит ее уже бывшая начальница. — Я о том, что произошло после твоего выпускного. Шарлотта рассказала мне, почему ты так и не вышла тогда на работу, и почему она, собственно, предложила тебе эту работу. Но все равно, то, что происходит сейчас, и тогда… Это как как-то ожидаемо. Я с самого начала понимала, что хорошо такое не может закончиться. Стелла сидела молча, не веря в том, что она только что услышала. Абсолютно шокированная, она молча встала из-за стола и вышла из кабинета, только не хлопнув дверью, и направилась к своему рабочему месту. Ее вещей было не так уж и много, поэтому она только забрала свою кружку, фото, которое постоянно было приклеено к монитору, засунула их в свою сумку и направилась к выходу. Остальные букеры, что уже пришли на работу, выстроились в шеренгу, провожая ее наигранно печальными взглядами. — Стелла, нам так жалко, — начала одна из них. — Нет, вам не жалко. Вы мечтали, чтобы меня уволили, потому что я зарабатывала больше вас. Только вы думаете, это потому, что у меня девочки получше. Но нет — это только потому, что я больше работаю. — Одна из девушек недовольно закусила губу. — Но ничего, ожидайте свой денежный дождь, но никто не дает гарантии, что с вами не случится то, что произошло со мной. Всем удачи. Сидя на диване в гостиной, до Стеллы начинало медленно доходить, что прежний уклад ее жизни плавно шел под откос. Вся та рутина, которая часто угнетала и заставляла ненавидеть себя просто от факта, что она в ней застряла, просто растворялась в прошлом. Но в этой рутине был и плюс, ведь она к ней так привыкла, что знала почти все лазейки и способы, как вырваться из нее, хотя бы формально, ненадолго, но получить впечатления и желанный отдых. Она знала, что могла встретиться с друзьями, знала, что после тяжелого дня она рухнет на диван с Шарлоттой, возьмет тайскую еду и будет смотреть Netflix до тех пор, пока просто не заснет перед экраном, и тогда ее подруга вежливо прикроет ее пледом, опустит голову на подушку и все выключит, дав поспать после тяжелого дня. Как бы Стелла ненавидела ту работой, которой она занималась, но она в то же время была и удобной и привычной, как надоедливые родственники, от которых не избавишься (разве что в случае смерти), но с которыми ты научился жить. И вот теперь этого не будет. Более того, та дружба и доверие к лучшей подруге рухнули, когда выяснилось, что та рассказывает посторонним вещи, о которых они договаривались никогда не говорить. Они знали много дурных вещей друг о друге, но не позволяли об этом узнавать другим. У всех бывают истории, за которые стыдно, и о которых если и узнают другие, то исключительно из твоих уст, но никак не от других людей. Теперь же стало ясно, что все было напрасно, и так же стали ясны истоки некого постоянного недоверия со стороны начальства. Застряв в своих дурных мыслях, как пленка кассеты, которую заело в магнитофоне, Стелла выпала из реальности, а когда вернулась в мир, перестав таращиться на окно, издала утробный рык и рухнула набок, уткнувшись головой в подушку. Хотелось и плакать, и съесть огромный торт, и побить всех, кто был и рядом, и далеко. Но еще больше хотелось лечь на Таймс-сквер, чтобы тебя растоптали толпы туристов, и ты просто перестал думать, впрочем, как и жить. Входная дверь открылась, и в квартиру зашла Шарлотта, наконец-то вернувшись домой после двухнедельного отсутствия. Раздался ее вздох, звук летящей в сторону стенки обуви, и шаги в гостиной, где страдала Стелла. — Ты это прикалываешься? — вместо приветствия спросила Шарлотта, став напротив дивана. — Какое увольнение? Оторвав голову от подушки, Стелла подняла взгляд на подругу, которая стояла напротив нее, уперев руки в боки, явно указывая на то, что она не против закатить скандал. — С возвращением, — максимально вежливо начала разговор Стелла. — Вот, случилось. — Ты охерела? — не унималась подруга, глядя на Стеллу как на ненормальную, до которой не доходили ее слова. — Я вот не охренела! — не выдержала девушка, почти заорав на Шарлотту. — Зато вот ты не охерела, когда додумалась рассказать Марте о том, что со мной случилось на выпускном? Какого черта ты вообще кому-то постороннему об этом рассказала? Даже моя мама не знает об этом, так какого черта об этом должен знать мой работодатель?! — Шарлотта открыла рот, чтобы что-то сказать, но Стелла ее перебила: — А вот она мне заявила, что «когда мне сказали об этом, я сразу поняла, что тебе нельзя доверять» и что «учитывая то, что произошло, у нее нет гарантии, что с моим бурным прошлым я все еще больше не испорчу». Именно из-за того, что ты ей об этом рассказала, она приняла окончательное решение меня уволить! — Хватит искать оправдание тому, что ты хреново работаешь? Не смей спихивать это на меня! — Это я хреново работаю? Да я тебе выбиваю самые большие контракты! Когда тебе за контракт с La Perla хотели заплатить десять тысяч, я выторговала пятнадцать, и отдала тебе семьдесят пять процентов! Я выбивала тебе и десятку других моделей в нашем агентстве отличные работы, ходила на встречи с дизайнерами, просила их умоляла, чтобы вам дали работу, уверяла их в том, какие вы офигенные. И при этом я плохо работаю? Я плохо работаю? Ты уверенна, Шарлотта? В этом только твоя заслуга? — А разве не так? — язвительно ответила подруга. — Если бы я не работала, тебя бы даже на кастинг не позвали, и прощай любая работа. Если бы я не выбирала тебе хороших клиентов, ты бе не получала семьсот тысяч в год! Тем не менее ты ушла от главного — почему ты ей рассказала об этом? Это было так нужно, да? Скольким еще людям ты рассказала? Шарлотта молчала, сверля подругу взглядом, но так и не давая ответ. Слушая эту пустоту, до Стеллы начинало медленно доходить, что, скорее всего, об этом знают почти все, на ее уже бывшей работе так точно, если не половина богемы Нью-Йорка. — Как ты мог… — Могла! Мне же надо было как-то объяснить, почему ты каким-то невероятным образом не попала на свою драгоценную работу. — Это вообще не объяснение, Шарлотта. Я могла бы спокойно работать, даже если бы она не знала об этом! — Уже поздно, Стелла! Поздно! И мне не стыдно! — Судя по ее тону, девушке было никак не стыдно. — А какое это уже имеет значение. Что ты теперь будешь делать без работы? — То есть вопрос, как мне жить после того, как ты меня предала, тебя не беспокоит? Мне, например, даже неприятно находиться с тобой рядом. Я никогда не рассказывала о тебе или еще ком-то дурных вещей, которые могли бы опорочить вашу репутацию, хотя я могла бы. Я всегда защищала, помогала, а теперь я получила нож в спину, и слышу упреки в свой адрес! — Стелле хотелось разрыдаться, но она сдерживалась из последних сил, чтобы не показать слабость и не проиграть в их битве. — А и не живи со мной. В любом случае, я хотела, чтобы Джо ко мне переехал. Думаю, ты сама будешь чувствовать себя рядом с нами лишней. — Это ты мне мягко намекаешь, чтобы я съезжала? — девушка никак не могла поверить в то, что она слышит. — Могу даже сказать и прямым текстом — вали нафиг с этой квартиры, Стелла! На следующий день, собрав все небольшие пожитки в три коробки, Стелла выехала из квартиры и отправилась на время пожить у Бреда, который любезно предложил жить у него хоть все время. После того, что ей сказала Шарлотта, девушки не разговаривали. Когда утром Стелла проснулась, она услышала, как подруга сидела на кухне и громко разговаривала со своим парнем о том, когда он переедет. Не надо быть гением, чтобы понять, что она сделала это специально. Когда же разговор был окончен, она собрала вещи и ушла, оставив Стеллу одну дома, явно давая возможность упаковать все вещи. Как же все было идеально подобрано, даже время, когда оканчивался очередной месяц аренды. Оказалось, что за восемь лет жизни в Нью-Йорке она так и не нажила достаточного имущества, чтобы забить им целый грузовик, а вместо этого вся ее жизнь поместилась в три коробки из-под U-Haul, с которыми она в свое время сюда приехала. Не такая большая потеря. Пока три дня Стелла лежала в состоянии близком к коме, друг старался ее взбодрить, но его попытки были бесполезными. Внезапно все потерялось смысл, а Нью-Йорк стал раздражать, поэтому девушка даже не хотела выходить на улицу, не говоря о каких-то мероприятиях и вечеринках с геями-друзьями Бреда. Иногда он приводил их домой, надеясь, что те ее как-то развеселят, но даже это было бесполезно. — Неужели все так внезапно потеряло смысл? — спросил Дени, накладывая на лицо Стеллы тканевую маску. — Да, — Стелла была немногословна, позволяя окружающим пытаться выражать мысли вместо нее. — Я просто убита тем, как она поступила. Она была моей подругой, самым близким другом, с которым я делила все. Мы вместе учились в Сиэтле, — подружились на почве того, что она втюрилась в моего брата, — потом поехали сюда, учились вместе, вместе снимали квартиру. И теперь это! И при этом она говорит, что я вообще ничего не делала, и что я сама виновата в том, что произошло! Словно я захотела уволиться! — Переходя на повышенные тона, Стелла словно возвращалась к жизни. — Мне всегда помогает пообщаться со своими родными. Как бы мы с ними не ругались, но они знают меня лучше всех, поэтому всегда знают, что можно подсказать. — Дени откинулся на спинку дивана, продолжая глядеть на девушку. — Не хочешь их навестить? Где они живут? — Мама во Франции, папа с братом, кажется, в Лос Анджелесе. Маме точно не до моих проблем, как и всегда, а бежать к папе за помощью в двадцать семь лет… — Это то, что иногда нужно почти всем, — перебил ее Берд. — Тебя тошнит от Нью-Йорка, для тебя тут сейчас нет почти ничего, что держит, так почему бы не сменить обстановку? Встретиться с родными, попробовать что-то новое в месте… — Я просто достала тебя за эти три дня? — прямолинейно спросила девушка. — Скажи, я не обижусь. — Нет, не достала. Но мне больно смотреть на то, как ты страдаешь и теряешь интерес к жизни. Ведь ты хороша, и умна, и у тебя еще все впереди! А ты себя хоронишь, словно на предательнице-подруге и хуевой работе весь мир сошелся клином! Как бы девушке не хотелось спорить, но в словах друга была и доля правды. На ее бывшей работе и бывшей подруге мир не заканчивался, и в нем было еще много вещей, людей и событий, которые могли бы вернуть ее к жизни. Например, ее родные, которых она очень давно не видела, и за это время многое в их почти забытых отношениях могло поменяться. О том, как давно она в последний раз была на западном берегу, она и вовсе молчала. Внезапно зародившаяся мысль в голове начала пускать корни, начиная вдыхать жизнь в Стеллу, когда она почти отчаялась.