Одна треть проклятья. Возвращение к началу начал

Друимдерг стоял напротив своего врага, пытаясь изучить его, как животное, на которое ему предстояло охотиться. Только ничего особенного из оружия или доспехов воин у своего соперника не видел. Более того, перед ним был человек без каких-либо доспехов и вообще без оружия. Его можно было назвать нагим, однако набедренная повязка всё же имелась в наличии. Но какой толк от неё на поле боя? Здесь никто не придавал значения нагому телу, находя это попросту глупым. А вот хороший доспех был в цене. И цена эта доходила до ставки на жизнь. Драгоценные секунды на размышления уходили, а Друимдерг так и не понял, чем именно собирается сражаться его противник. Существовала вероятность, что перед ним стоял никто иной, как Кастер, колдун или заклинатель. Такому не нужны клинки или стрелы. Но даже в этом случае Друимдерг ожидал чего-то вроде посоха, наподобие тех, которыми пользовались ведьмы его времени. Простые коренья оживали в их руках, становясь предметами ворожбы и магии. Редко кто тогда колдовал «голыми руками». А ещё меньше было тех, кто умел создавать заклятия лишь силой мысли. Шёпот древних заклинаний до сих пор стоял в ушах Друимдерга, исходя из его щита. И порядком мешал сосредоточиться. Конечно, мужчина понимал, что его время далеко позади, но маги по-прежнему использовали артефакты, чтобы колдовать. Мало что изменилось за столь короткое по меркам миров время. Мастер Друимдерга не отказывался от десятков или даже сотен различных магических предметов, чтобы колдовать сверх своих способностей. Этот человек умел куда больше, чем великие боги времён Друмдерга. Те казались теперь лишь жалкими шарлатанами. Не все. Существовал тот, кто умел больше, чем простые фокусы с огнём или травами. И его стоило бояться. Щит помнил его. - Что же, смелый незнакомец, начнём наш честный бой, - воззвал громким густым голосом враг. - И сегодня мы умрём счастливыми. - Счастливыми? – не понял Друимдерг такого странного боевого настроя. – Как я могу умереть счастливым в самом начале войны? Это ли не проклятье каждому воину? Это ли не позор? Это ли не доказательство собственной слабости? Счастье только в победе! Счастье только в миге, когда твои враги поверженные лежат у твоих ног! Даже если всё вокруг руины! - Так и есть в том счастье, не увидеть всего ужаса, который победа за собой несёт, - проговорил мускулистый мужчина в набедренной повязке и лавровым венком на голове. Его волосы блестели от масел, спускаясь густым хвостом до середины спины. Золотые пряжки перехватывали его в нескольких местах, не давая рассыпаться. – Моя смерть застала меня в мирную минуту, а потом всемилостиво подарила мне улыбку на устах. Сиё благословение посещает не каждого, лишь того, кто умеет его принять. И смерть может быть добра и нежна к нам, незнакомец. - Мирную минуту? – переспросил Друимдерг, меняя свою простую одежду на доспехи. Привычная волчья шкура легла на его плечи пушистым шарфом, радуя своей тяжестью. От неё до сих пор исходил запах крови врагов Друимдерга. Кожаный доспех обнял тело, металлические части мрачно сверкнули в темноте. Как вторая кожа сапоги покрыли ноги, ремни туго опоясали бёдра. Череп верного сокола Друимдерга повис на одном из них. Символ его благородного фантазма, которым он не мог воспользоваться. – Ты верно никогда не был воином, раз говоришь такое. Истинный воин наслаждается войной. И видит её прекрасной среди разрушения, гибели и крови. Смерть врага – вот что настоящее счастье и повод смеяться и пировать над телами поверженных. Пленные, покорённые земли, слава и признание собственного народа – это и есть красота для воина в её истинности. Друимдерг нахально оскалился, откидывая свои волнистые волосы назад. Несколько тугих кос легли на волчью шкуру, сливаясь с её цветом. - Хм, - смутился незнакомец. – Я был воином, однако в глазах твоих явно не истинным. Война разоряла и оскверняла всё вокруг, очерняя наши сердца. Несчастье стало нашей жизнью. И мы так больше не смогли, жить в вечном угнетении от собственных деяний. Именно поэтому мы стали состязаться иным способом, ценя каждую жизнь, оставшуюся в этом мире, как когда-то завещал мудрейший из царей. Враги наши были повержены, но живы. Мы не утратили повода для пира и смеха. Мы не утратили так же и наши драгоценные жизни. И плач детей и матерей не касался наших ушей, отравляя наши сердца. Война стала забытым словом, а жизнь подарила нам счастье. И с ней сменилась смерть. Более она не давала нам боль, а позволяла улыбаться на смертном одре. Мужчина в лавровом венке дружественно развёл руками, словно приглашал соперника в свои объятья. Но Друимдерг не славился своей наивностью ни при жизни, ни после неё. Его народ долго ждал, когда их воин вернётся из Вальхаллы после победы над всеми богами. Однако боги явно не отпустили его так быстро. - Тогда мы не поймём друг друга. Пусть ты только один, но это будет достаточным поводом для смеха, когда я окроплю землю кровью твоей жизни, - оскалился Друимдерг в зловещей улыбке. Только что он узрел в противнике того, кто не был готов его убить. Но Друимдерг ошибся, когда принял первый удар от незнакомца. В нём было достаточно много яркой агрессии и настойчиво желания одержать чистую победу не только в этом поединке, но и во всей войне за Грааль. Каждая мышца в теле врага жаждала убийства, каждая мысль направляла незнакомца по пути несущего смерть. Но бой он вёл честно, просто не ведая того, с кем связался. - Я не сказал, что буду смеяться от радости после этой битвы, - проговорил незнакомец, отпрыгивая назад. Его атака была заблокирована щитом. И если бы это был простой щит, то проблем было бы меньше. Но этот щит пылал огнём, как феникс на зарнице. Друимдерг изменился в лице, становясь серьёзным. Он выставил руку в сторону, и в ней появилось копьё. Игры заканчивались здесь. Теперь он был готов и при полном вооружении. Скрывать свой класс больше не имело смысла. В эти секунды перевооружения покрасневшая обожжённая кожа стремящегося к миру противника исцелялась. Обмен ударами закончился. «Это не проблема, - оценил Друимдерг. – Против Кродерга такое не сработает». Друимдерг встал в стойку и приготовился нападать через несколько секунд, которые давал незнакомцу для принятия решения о следующей атаке. Именно это решение обычно было ошибочным. Друимдерг кинулся вперёд, плашмя направляя свой щит в противника. Огонь был его союзником всегда. Так он думал. Завязалась битва. В молчании враги наносили удары друг другу, чувствуя, что кто-то настойчиво за ними следит. Кто-то лишний, кого в этот бой не приглашали. Но Хайка больше интересовали Мастера этих двоих, которые боролись друг с другом среди высоких пустых домов. По плану Хайка он желал присоединиться к тому Мастеру, который потеряет в этой битве Слугу. И, конечно же, это не должна была быть женщина. Друимдерг полностью сосредоточился на бое, предпочитая действовать согласно обстоятельствам. Если наблюдатель нападёт, то ему ответят. Но его противник явно рассеивал своё внимание на что-то ещё. Это равнялось оскорблению. «Как он может недооценивать меня?» - зло продумал Лансер. - Здесь нет трибун со зрителями, олимпиец, - последнее слово Друимдерг произнёс особенно чётко, давая понять, что он догадывается о том, что за враг стоит перед ним. – Я твой противник. И славу в моих глазах ты не сыщешь. Ты падёшь, как прокажённый раб, если не перестанешь недооценивать меня! - Мы не одни, воин, - ответил ему олимпиец, не обращая внимая на то, что его личность практически раскрыли. Он бы сам давно сознался в том, кто он, да только его Мастер был против законов вежливости. – Здесь и другие Слуги. Они могут помешать. - Боишься за своего Мастера? – разгадал Друимдерг тревоги соперника. – Тогда какой толк от него, если он не может сам постоять за себя? В их руках магия, призывающая нас! Героев! Жалок тот Мастер, что не может сравниться своим мастерством с силой своего Слуги! - Это моя обязанность, воин! Я должен защищать моего Мастера! - гордо проговорил олимпиец. - Ты должен выиграть войну! И более ничего! – поддался гневу Друимдерг, не понимая таких целей в битве. – Глупец! В это время Хайк отыскал глазами первого Мастера и приготовился его убить. Он был уверен в своей стреле. Та точно должна была достигнуть цели и поразить её. «Горят огни. Сияют звёзды… и портит это торжество лишь… Женщина, - с отвращением подумал Хайк, видя, как какая-то девушка колдует на длинном балконе одного из домов. Она поддерживала своего Слугу, нагло вмешиваясь в бой. – Никакой чести. Всегда суют своё мнение… А если не правы… Всегда лишь хитрые уловки!» Хайк выставил лук и натянул тетиву до упора, желая своим выстрелом пронзить тело женщины насквозь. Да так, чтобы ошмётки мяса разлетелись в разные стороны. Он знал, что кожа его цели достаточно нежная, не сравнить со шкурой кабана, натягивать тетиву до упора не было смысла. Но Хайк очень хотел как можно больше крови женщины, которая не знала своего места. «Тебе не стоило лезть не в своё дело, царица. И ты бы не умерла» - подумал зло Хайк, на секунду вспоминая прошлое. Стрела вылетела, сокрытая особой магией. - Афина! – в ужасе закричал мужчина, сражающийся с Друимдергом. Этот крик ужаса заставил его пропустить удар, и смердящее ядом копьё вошло в его скользкую от благородных масел плоть. Олимпиец отскочил назад, неистово истекая кровью, словно ему отрубило руку. Он уже приготовился покинуть поле боя, чтобы броситься на помощь своему Мастеру. Но Друимдерг ни за что бы не отпустил свою жертву. Олимпиец перестал быть для него врагом, теперь это был жалкий трус. И не более. А наблюдающий за всеми с высоты полёта птиц Хайк понял, что теперь ему нужно убить Лансера, чтобы его Мастер заключил с ним контракт. Однако хозяина этого Слуги здесь не было. Предусмотрительно Мастер Лансера остался в своём доме. Он знал о силе Дриумдерга, веря в его победу в этой битве. - Ты не сбежишь от меня, Диагор, - процедил сквозь зубы Лансер, смело называя врага по имени, которое только что услышал в голове от своего Мастера. Диагор сморщился и накрыл рану в боку ладонью, не понимая, почему из его тела так быстро уходят силы. Рана не являлось смертельной, пусть оказалась достаточно глубока. Мужчина слегка пошатнулся, как только сделал пару шагов вперёд. Кровь хлынула с новой силой. Перед глазами всё поплыло, а сознание подменило картину настоящего прошлым. Почему-то Диагор неожиданно на месте Друимдерга увидел своего сына. Улыбающегося и гордящегося тем, что впервые победил на Олимпийских Играх. - Сын? – позвал Диагор, мотая головой. Казалось, он забыл о том, что уже умирал. Реальность снова вернулась, без милости отгоняя иллюзию. Друимдерг нападал ещё раз, выставляя свой огненный щит. Огонь зло обжёг кожу олимпийца, и лечебная магия не пришла к нему на помощь. Афина умерла. Диагор вскрикнул от боли, когда копьё снова вонзилось подобно жалу в его тело. Момент борьбы был упущен навсегда. Диагор не успел призвать свой благородный фантазм и не смог спасти своего Мастера. Яд, источаемый копьём, поспешно проникал в кровь, делая тело мягким и податливым. Яд, который способен отравить самую ядовитую змею. Яд, которому могли противостоять только плоть и кровь истинных богов. - Ты выбрал путь защитника, а не воина, - проговорил Друимдерг самодовольно. Раздавать оценки другим он любил. Только обычно они были нелестными. – Поэтому ты позволил себе допустить эту ошибку. Ты недооценил меня. Ты стал моей добычей. Ты посрамил себя, Диагор, - мужчина сплюнул, брезгуя снова произносить имя труса. Тело олимпийца беззвучно лежало у ног горделивого воина, тая на глазах. Когда последние искры магии испарились, Друимдерг закричал: - Выходи! Я знаю, что ты здесь! В ответ ему прилетела стрела, которая стала приветствием. - Ты вмешался в мой бой, - заметил Друимдерг. - Даже и не думал, - отозвался Хайк, материализуясь из воздуха. Арчер ещё раз оценил своего нового противника, понимая, что перед ним серьёзная проблема. Друимдерг отличался высоким ростом и крепким телосложением. Его доспехи защищали хозяина от сурового холода, но не прибавляли слишком много веса, не мешали двигаться свободно, что было важно в бою, особенно для копейщика. А ещё Хайк понял, что копьё в руках его врага отравлено. Рана, нанесённая Лансером, по мнению Хайка, была пустяковой. Но яд быстро сделал своё дело. Куда быстрее, чем все те яды, известные Арчеру. «Возможно, яд вовсе не на лезвии. Он в самом сердце этого оружия», - мрачно подумал Хайк. - Я всего лишь убил женщину, которая вмешивалась в ваш бой. Такова их природа. Им всегда кажется, что они всё знают лучше остальных. Никогда не могут оставить нас в покое и дать нам довести всё до конца. А потом они говорят, что мы ни на что не способны без них. Женщины, - раздражённо бросил Хайк. – Но сейчас нам уже никто не помешает. Во время этой короткой беседы Друимдерг успел усвоить, что его новый знакомый плохо переносит женское общество, и при этом обладает весьма завидными физическими качествами. Лучник был весьма худощав, а поэтому невероятно быстр и ловок. Доспехи его отличались особой тонкостью, но были очень прочными и закрывающими все жизненно важные органы. - Прежде чем мы начнём наш поединок, я задам тебе вопрос, Арчер, - пробасил Друимдерг. – Ты видишь дальше, чем остальные воины. Ты ходишь там, где пожелаешь. Будь то небо или почва. Встречал ли ты маленького мальчика на своём пути? - мужчина отмерил от земли ладонью небольшое расстояние. – У него золотые волосы, и кожа его покрыта древними рунами. Они чёрные, как заледеневшая грязь Хельхейма. А глаза этого ребёнка яснее лазурного неба. Но я бы им не верил. Они точно алее крови жертв этого ребёнка, погибших в агонии смерти. Хайк задумался, пытаясь вспомнить кого-то подобного на своём пути. Редко кто спрашивал о детях, наделяя их подобными сравнениями. - Почему ты спрашиваешь о нём? Посреди войны я бы не стал искать детей. Только врагов, - хмыкнул Арчер, скрывая свои истинные мысли. - Он может быть богом, которого я знаю, - Лансер не посчитал нужным скрывать эту информацию, потому что ему было неважно, кто убьёт это исчадие. – И если это так, то лучше поторопиться с его смертью. Он будет нам самым страшным врагом. И если годы прибавили ему мудрости, то наши шансы просто ничтожны. - Мальчик-Слуга? – переспросил Хайк, удивляясь такому совету от своего врага. Друимдерг кивнул, глаза его мрачно сверкнули. Почему-то он понял, что доброй битвы сегодня больше не предвидится. - Я не видел подобных детей. Только женщин, сующий свой нос не в своё дело. И теперь я думаю, что мне стоило быть повнимательнее. Потому что убить бога – это то, чего бы я желал, - Хайк улыбнулся. – Это то, что стоит сразу после короля. - Этот бог… когда-то был моим. Поэтому сейчас ты стоишь на моём пути, - Друимдерг занял боевую стойку, готовя свой щит к атаке. – Это отродье великанов должно сгинуть в небытие любой ценой! - Я убил великого царя, убью и тебя, - хмыкнул Хайк, готовя свой лук для быстрой стрельбы. - Забавно. Своего царя я тоже убил, - усмехнулся Друимдерг. Хайк не выдержал и громко засмеялся. - Кажется, у нас больше общего, чем я думал, - он упёр руку в бок, опуская лук. – Наверное, это магия олимпийца, раз у меня появился повод посмеяться. Это делает моё сердце слишком открытым. Мы встретимся снова, Лансер. - Надеюсь на это, - проговорил Друимдерг, видя, как Арчер испаряется в воздухе. *** «Мальчик-Слуга. Он будет более лёгкой мишенью. В моей ситуации выбирать не приходится», - Хайк сжал руку в кулак, чувствуя, что снова погорячился. Убийство женщины не требовало таких затрат энергии, но он не мог поступить иначе. Арчер сделал ещё один круг над городом, обходя стороной невидимую обычным людям пирамиду Кастер. Это место высасывало особенного много энергии из всего, что приближалось к нему, поэтому стоило держаться подальше. Почему-то Хайк подумал, что такую громадину задумала какая-то горделивая женщина, выращивающая очередное мерзкое создание. Остановившись на вершине моста, Арчер осмотрелся. На земле явно не было того, кого он искал. - Мальчик-Слуга, - проговорил Хайк ветру. – Это куда большая беда, чем женщина-Слуга. Или женщина-Мастер. С детьми куда сложнее, чем с кем-либо ещё. Никогда не знаешь, что они захотят в следующую секунду. Даже вариант со стариком куда более надёжен. Старики зачастую мудры. Пусть и не всегда. Но они много видели и слышали. А ребёнок? Их короткая жизнь ничего не стоит. Никакого толка… Где же ты, мальчик-Слуга? Правда ли, что ты бог? Мужчина задумчиво посмотрел в небеса. Через несколько секунд ночные облака осветила золотая вспышка, а затем мерный свет сжался до размера далёкой звезды. Дрожь пробрала Хайка. Его глаза опасно округлились, и он чуть не потерял равновесие. - Это… свет Вавилона, - нахмурился Арчер, возвращая себе шаткое спокойствие. – Бел? Нет, ты не был героем. Лишь жалким титаном, попытавшимся украсть моё царство. Только этот свет… Это Вавилон. Это мир, в котором живут боги… Хайк протянул руку вверх, закрывая ладонью свет, напоминающим ему о том, как он пошёл против царя. - Если это ты, Бел, я уничтожу тебя снова. Арчер ещё некоторое время смотрел в ночное небо, пытаясь понять, что ему следует сделать прежде всего. Энергия исчезала достаточно быстро, поэтому вступать в бой смысла не было. Разве что ради быстрой смерти. Но в планы Хайка это не входило. Он оставался уверенным в том, что эта война увенчается его победой. «Чтобы уничтожить Бела, мне нужно найти Мастера. Мальчик-Слуга может быть лёгкой мишенью с первого взгляда. Но так ли это? Бог ли он или нет, спорный вопрос… Бел тоже думал, что он бог. А оказался старым мешком с мясом и костями. Свет Вавилона не защитил его. Руны? Лансер говорил про руны, - Хайк усмехнулся. – Руны мне не помеха. Магия моих стрел куда древнее этих каракуль». Хайк поднялся во весь рост, ощущая тёплый ветер в своих чёрных густых волосах. Рука его мягко погладила шкуру тигра, опоясывающего его талию, а затем длинную бороду. - Я найду тебя, мальчик. И убью. *** Судьба не была благосклонна к Хайку в следующие два дня. Но затем удача улыбнулась ему.