/Незнакомый номер/ «У меня кое-что для тебя есть. Увидимся Тэхён»
«И как я должен на это реагировать?» — бегло, в некотором сомнении подумал Хосок и хмыкнул. Он отложил телефон в сторону и продолжил следить за ходом лекции. Вот только теперь выражение «мы проходили эту тему» к нему относилось буквально, потому что он прошёл мимо этой темы, терзаясь догадками и шквалом вопросов, плодящих всё новые и новые подтемы, одна другой стоила: кто дал ему мой номер? когда я САМ дал ему номер? что он подготовил для меня? увидимся? когда увидимся? а это вообще тот Тэхён?.. он сам мне не представлялся; может, я путаю?.. может, ошиблись? но зачем подписываться? это свидание, или я себя накручиваю? ПОЧЕМУ Я? ПОЧЕМУ СЕЙЧАС? КАКОГО ЧЁРТА, ТЭХЁН!.. Бесконечное, бессистемное, циклическое умножение одних вопросов на другие утомили Хосока. Главенствующей переменной этого уравнения оставалось лишь фиксированное имя «Тэхён» и навязчивое, заинтригованное любопытство завуалированной встречей тайны. Хосок покинул аудиторию одним из последних. В коридорах — неразбериха: несколько человеческих потоков, различающиеся направлением, силой и необходимостью. Попал в один из них — считай, потерялся, так что нужно хорошо подумать, прежде чем вливаться в эту сумасбродную, общественную, человеконетерпимую мясорубку. Хосок нисколько не располагал намеренно искать Тэхёна. Он даже откинул свои негодования из-за неотвязных, беспокойных сомнений, подпалённых тэхёнинской замысловатостью. Тем не менее он, словно по наитию, ведомый негласным, знакомым зовом следования за необходимостью в чём-либо, бросил взгляд направо в сторону выхода из данного крыла здания, где нашёл то, что, по сути, сейчас не имело значения. Тэхён скрылся в суматохе, но прежде порадовал его самолюбие и вместе с тем поджёг в его сознании костры из путаницы огоньков насущных хосокиных вопросов, кокетливо подмигнув и лукаво ухмыльнувшись, как человек, чувствующий превосходство в знании о том, чего не известно Хосоку. «Игрок», — язвил Хосок и усмехнулся, удаляясь в противоположную сторону. Но этим же поздним осенним вечером уже просто-напросто некуда было деться от погони развязных размышлений о человеке, который своими вольностями и интригами дразнил хосокин интерес. Хосок шёл неизменно к автобусной остановке после дополнительных курсов по языку при университете. Обнажённый наизнанку он судьёй себе поставил обрезанный диск луны и слушал обвинителей лепет в виде страждущей, жухлой листвы под ногами.Как предсказуемо видеть тебя здесь.
Хосок присел на скамью, на другой её (незанятый) конец. В молчаливом ожидании, мучимый нарастающим любопытством зудящего вопроса, он не сводил вопрошающего, пытливого взгляда с тэхёниного профиля. Тэхён даже не удостоил его своим вниманием, что не могло остаться не замеченным Хосоком. Такая дерзость оскорбила бы Хосока, если бы он не принял участия в тэхёниной неизвестной игре. «С тобой не так просто», — усмехнулся про себя Хосок. — Что за странная смс-ка в середине дня? — не удержался он. В нём интереса было немерено. Этому парню удалось приручить хосокину непосредственную пытливость. Тэхён посмотрел на него, и взгляд его был полон необъяснимого облегчения и ликования, а робкие потуги улыбки были удовлетворённые, источающие торжествующий трепет. Он тембром тихим перебирал ноты матовой ночи, говоря: — Я счастлив тебя видеть. Хосок терпеливо вздохнул, опуская насмешку в улыбке. — Зачем ты отправил мне это сообщение? — он продолжил расспросы, игнорируя его обольстительные наваждения. — Хотел кое-что проверить, — пожимал плечами Тэхён. — Что именно? Хосок напрягся. Тэхён поджал губы, цедил между зубами ночной воздух и сказал: — Мне нужно было проверить свои выводы по практической работе по психологии. И прежде чем Хосок выказал возможное недовольство, Тэхён начал словесно выстраивать чёткую, упрощённую, логически смоделированную в своём уме цепочку оснований для принятия тех или иных решений и выполнению определённых действий, которые способствовали воплощению их текущей беседы. — Есть мысль, есть идея, есть желание воплотить эту идею, за ними следуют наличие возможности и рвения, — говорил Тэхён. — А далее — воспроизведение замыслов. Самый действенный способ заставить человека действовать — вызвать его природное любопытство к чему-то, что хранит тайну, оставляет недомолвки, заставляет мыслить и развивать идею! Ты не подозревал, что руководствовался тем же, что и я: размышления об абстрактном «кое-что» — признай, ты повёлся на блеф о чём-то, что у меня, якобы, имеется, — заманчивая идея о встрече и желание узнать-таки, что же я такого имею, что предназначено тебе и — вуаля (!) — ты здесь благодаря тому, что ты непреднамеренно сам искал встречи: впервые — после окончания лекции, в коридоре; ты повернулся, потому что в твоём мозге уже была записана моя программа, что мы должны встретиться, что ты должен меня найти. Ты наверняка на протяжении оставшегося дня думал о моём сообщении и вспомнил о языковых курсах ближе к началу занятий. Ты неосознанно полагал увидеть меня в пределах университетского городка и сознание приняло решение не покидать его пределов, но нет!.. Остаются курсы! Но и там меня не оказалось, потому что мы знакомы не сказать, что долго, но ты знаешь, что я тоже посещаю их! Только группа другая и занятия по средам, а сегодня вторник. Готов поспорить, ты был разочарован, пока не увидел меня на остановке. — Я стал жертвой твоего эксперимента! — изумился Хосок. Он ничуть не раздражён и вовсе не считал себя испытуемым. Он был приятно поражён тэхёниным мышлением и, кажется, заинтригован. — Ты стал тем, кто подтвердил всё то, что известно каждому, только никто этим не пользуется, — вздохнул Тэхён. — И что интересно более всего остального, ты опрометчиво последовал за посланием, присланным от неизвестного, которого зовут Тэхён. — Хочешь сказать, я слепо доверился своим мотивам? — скептично сказал Хосок. Тэхён отрицательно повёл головой и с пристальной, испытывающей уверенностью во взгляде сказал: — Не мотивам. Мне. Хосок фыркнул, и эта насмешка сладостна презрительной резкостью. Но Тэхён как будто бы проникся терпкой горчинкой её послевкусия. Хосок — досаждающая тайна, до головных болей непонятная головоломка, одна всеобъемлющая недомолвка!У меня — все мысли о тебе, из чего истекают идеи и планы, желания и действия: что сделать, чтобы видеть и сознавать тебя, как добиться твоего расположения и как сохранить тебя? Даже когда я рядом, до тебя не дотянуться.
— Ты много на себя берёшь, — приземлил его душевные потуги воодушевлённых мечтаний Хосок. — Я всего лишь следовал за твоей хитростью, потому что мне понравилась её самобытность. Если я и искал встречи, то потому, что она нарушает стандарты моего распорядка дня. Мне, как и многим, хотелось избежать рутины. Но доверие тут не при чём. Я никому не доверяю, потому что доверие ослабляет бдительность и... — Хосок судорожно начинал понимать противоречие, исходя из изъяна своего строгого, продуманного поведения.Красивая манипуляция.
— Ты не из тех, кто рискует, — наблюдательно подметил Тэхён. — Ты не пошёл бы за любым другим Тэхёном, потому что твой мозг автоматически связал это имя с моим образом, и твой инстинкт самосохранения знает, что я не представляю для тебя угрозы. И если бы вдруг здесь и сейчас оказался бы не я, а другой человек, ты бы разозлился за обман. Но я был бы не при чём. Тебе пришлось бы злиться на своё эмоциональное отношение ко мне. Хосок нервно облизнул губы, смеряя его подозрительным, критичным взглядом, охотно в мыслях нарекая «засранцем», так как глупо было противиться очевидному поражению. Тэхён, откровенно говоря, бесил его своим легкомысленным превосходством, что вынуждало Хосока положиться на своё самолюбие и разложить карты на соперническое первенство.С тобой по-другому. Определённо, с тобой будет непросто.
Тэхён лишь улыбался мягко, совсем не торжествующе, напротив, с кроткой непоколебимостью, что суть Хосока довольно проста, но призрак её достижимости зависит от её чувствования; что Хосок на самом-то деле уязвим, в каком бы пылком он ни был противоречии с миром — духовном или нравственном, — его проигрыш заведомо определён, а его истине уготовано смирение.