Лови момент

      — …потому что грибы размножаются спорами! — воскликнул Тэхён и резко вскинул руки, не смея больше сдерживать свою эмоциональность.       Хосок бросил беглый робкий смешок, который поторопился заглушить в ладони, скрыв ей пол-лица. Откинувшись на спинку жёлтого дивана, он не мог сдерживать застенчивой улыбки, поглядывая на ярого полемиста перед ним.       Это был тот самый ужин.       Хосок выполнил условия их маленького соглашения поужинать вдвоём, но категорически дал понять, что далее, чем на квартал от их общежития, он никуда не пойдёт, потому что часа для их ужина — определённо, маловато будет, а завтра — сдача проекта по ведущему предмету, поэтому он хотел бы оказаться в кровати раньше, чем в 2 часа ночи. Тем самым Хосок ненавязчиво подтолкнул Тэхёна (дав выбор без выбора) к предложению вкусно поесть и хорошо провести время в любимом студентами кафе буквально через дорогу от общежития.       Так уж вышло, что это был вечер пятницы, а значит вечер настольных игр и винила среди студентов в этом самом кафе.       Традиции принято соблюдать. Тем более, если вас уже заметили.       Стоило им лишь озвучить приветствие своего присутствия скрипом дверных петель, как они уже сидели за одним столом среди знакомых лиц и расставляли по выделенному полю фигурки, словно с некоторой забывчивостью их настоящего намерения прийти в данное заведение.       Однако никто из этих двоих сознательно даже не пытался понять правила разложенной игры, потому что …       …известно, что грибы размножаются спорами, ну а люди спорами выясняют волнующее их противоречие.       После последнего громкого аргумента Тэхёна к их большому столику подошёл официант и любезно попросил их быть потише.       — Простите нас, — в стыдливом смущении, но с остатком веселья на губах, улыбнулся Хосок, — мой друг слишком… — Короткий блуждающий или, вероятнее, немного растерянный взгляд и далее неизменно ровно: — …впечатлительный.       Тэхён сметливо сделал вид, что не заметил ничего личного, но, казалось бы, незамысловатое сочетание слов как «мой друг», чрезмерно сильно и ритмично, почти в такт пластинке на фоне, чеканило фейерверки мелодий голоса Хосока в его голове.       Хосок же опустил бестактную и нетерпеливую проницательность в невольно отведённом взгляде напротив, как делают все, чтобы избежать неловкого и почему-то даже стыдливого: «Я знаю, что ты хотел сказать именно это».       Пока Тэхён намеренно делал вид, что искал взглядом свои фигурки на игровом поле, Хосок молча встал из-за стола, закинул в рот остатки мяса из заказанного блюда и направился к барной стойке, где сбоку, у самого края, примостился виниловый проигрыватель в окружении множества пластинок с потёртым, но почтенным звучанием прошлого на обложках.       — Напомни-ка, почему мы начали об этом разговаривать? — с неровной, но той же смешливостью задался вопросом Хосок, перебирая пластинки и внимательно изучая обложки с иностранными названиями.       Он не обернулся на того, кто подошёл сзади, зато бесспорно располагал на последовавшего за ним Тэхёна.       Секундное задумчивое «м-м-м» — и далее знакомое глубокое и ясное, с присущей Тэхёну чинностью:       — Ну, мы начали спорить о том, что в дикой природе быть одиночкой — неоправданный риск.       — Ах да! Я шёл от обратного! — подыграл Хосок. — Но стоит признать, что твой довод с зимованием скунсов мне понравился больше всех.       Оба мягко, по-дружески посмеялись.       Тэхён осмелился зайти чуть дальше, в самое начало их дилеммы, присоединяясь к рассматриванию винила, ведь именно там затронулось кое-что ранее неприкосновенное для Хосока, от чего он в момент преломил направляющую спора.       — Кажется…— издалека, не сказать, что уверенно, но определённо с деликатной заинтересованностью, начал он. — Кажется, я подловил тебя на том, что ты пытаешься заверить себя и меня в том числе, будто бы ты не боишься оставаться со мной наедине.       Для Хосока это прозвучало с характерной юношеской напыщенностью, как и всегда преподносил себя Тэхён, когда на сто процентов знал, о чём говорит.

Раздражаешь.

      А на деле — угловатая улыбка и нескладное, напористое:       — С чего ты взял?       — Хотя бы с того… — начал было Тэхён, но отвлёкся на выкатывающуюся из обложки пластинку, которую Хосок откладывал в сторону.       Среагировали оба. И оба замерли на краю своей же договорённости о неприкосновенности, с успехом позволив одной из реликвий данного заведения неизбежно столкнуться с кафелем. Во взглядах друг друга они читали спектр осуждающей глупости.

Оба понадеялись один на другого, в итоге остались ни с чем.

Символично.

      На удивление пластинка не разбилась, а их маленькая оплошность осталась незамеченной для глаз персонала. Тэхён быстро поднял пластинку с пола, продолжив свою мысль, словно ничего не случилось:       — Хотя бы с того, что ты постоянно норовишь слиться с какой-нибудь компанией знакомых, стоит мне только подойти к тебе, или вовсе сбегаешь, либо ИЗбегаешь меня.       Прежняя пластинка отыграла. В помещении стало гулко: начался неимоверный словесный хаос.       Хосок перенял из его рук поднятую пластинку и задумчиво произнёс, разглядывая её, будто совсем не слушал Тэхёна:       — Хм, Scorpions.       Тэхён ловко перехватил инициативу и поставил в проигрыватель свою пластинку, с некоторым озорством заявив:       — Нетушки! Queen!       — Допустим, — снисходительно ответил Хосок, улыбнувшись.       — Допустим — что? — уточнил Тэхён и прозорливо прищурился, прослеживая реакцию Хосока.       — Допустим, избегаю.       Уверенный ритм, энергичный посыл и выразительный звук дали кафе новую жизнь.       Последние несколько секунд перерыва его опустошили настолько, что начинало создаваться впечатление отчуждённости и неловкости.       В частности, для тех двоих, стоящих возле винила.       — Чего ты добиваешься? — пытливо интересовался Хосок, упрямо глядя ему в глаза, которые тот всякий раз норовил отводить. — Я не до конца понимаю твоих намерений.       — Ну, — многозначительно ответил Тэхён. — Как бы тривиально это не звучало, но я на полпути, чтобы растопить твоё заледеневшее сердце, малыш Ка-а-ай!       Он суетливо посмеялся в кулак.       — О! — с лёгкостью выдал Хосок и развёл руками, как делают обычно при самом очевидном решении проблемы. — Так если сейчас я скажу тебе: «О боже, да!», что автоматически приравнивается к «ты мне тоже нравишься!», то ты тут же потеряешь ко мне интерес. Твоя теория о противопоставлении. Это ведь так работает?

Только не с тобой. Ты — ходячие противоречие, не поддающееся контролю. Это мне в тебе и нравится.

       Убирая руки в карманы брюк, Тэхён поделился с ним приятной улыбкой (одной из тех, которые Хосок терпеть не мог, потому что слишком откровенно), он смотрел на него эфемерной проникновенностью и с деликатной серьёзностью говорил:       — Возвращаясь к нашему спору об одиночках и одиночестве в целом, я буду стоять на своём и заключу, что ты не одиночка. Я пытаюсь тебя прочесть, и с уверенностью скажу, что тебе, скорее, предпочтительно уединение, в пространство которого ты не хочешь никого пускать. Но это не значит, что ты не ищешь кого-то, с кем тебе было бы приятно провести время, иначе я не стал бы для тебя... (Лукаво). Другом. — Мимолётное молчание, опущенные ресницы и толикой созерцательного, волнительного: — Считай, ты — мой долгосрочный проект, Чон Хосок.       — Не ищи каких-то сакральных тайн, — смиренно выдохнул Хосок. — Идём.       Тактично опущенное обоими согласие на ничью между строк разговора. Оба почти согласны на то, чтобы зваться другом, с умолчанием на неприкосновенное более того...       — К-куда? — недоумённо спросил Тэхён, наблюдая за тем, как Хосок забрал со спинки дивана своё пальто и направился к выходу.       Насколько он помнил, Хосок намеревался вернуться в свою комнату в общежитии ещё в сумерках. Собственно, у Тэхёна было в запасе ещё как минимум минут 40.       — Я покажу тебе, что будет, если мы останемся наедине.       Многозначительная заинтригованность, горящая желанным любопытством вкупе с недоверием угадывались на лице Тэхёна. Хосок едва ли был тронут бесстыдством этого мальчишки.       Он также подметил его вопросительный взгляд в сторону товарищей, скучковавшихся в углу стола и активно выясняющих, кто же всё-таки должен атаковать королевство.       — Да перестань, — фыркнул Хосок. — Ставлю двадцать тысяч вон, что ты даже правил не понял.       — И не пытался. О! Кстати! Что там с твоим семейным положением? Эй! Хосок-а!..