Дышать легко.

       — Ирууукааа. Ну давай сходим!        — Ни-ха-чу.        Сегодня Камизуки, вернувшийся из своего планового отгула крайне соскучившимся, решил подоставать Ируку на предмет состояния его прически. Омега успел трижды пожалеть, что не надел сегодня медицинскую шапочку. Маску, без которой себя уже вообще не представлял, надел, а вот про шапочку, как выяснилось — к большому сожалению, забыл. Пришедший под конец смены «поболтать» коллега по-дружески заправил выбившуюся на лицо Ируки прядку за ухо и понеслась… идея. Перевозбудившегося Изумо в навязчивом желании преобразить друга для поисков спутника жизни.        — Ты совсем чокнутый, раз прячешь такую красоту в дурацкий… хвостик? — вставший позади сидящего Умино омега с проскользнувшим в голосе замешательством потыкал ручкой в его прическу. — Пучок? Что это вообще?        Не спрашивая разрешения ценитель красоты развязал дешевый шнурок, удерживавший его волосы на макушке, и грива цвета воронова крыла густым водопадом упала на плечи. Ирука даже не пытался сопротивляться — это бесполезно, проходили уже. Только обреченно выдохнул и решил получить от назойливости этого затейника хоть какую-то выгоду. Он закрыл глаза и сразу же разомлел от тонких пальцев, перебиравщих пряди от самых корней и попутно расслаблявших напряженную в вечном стягивании кожу головы.        — Мне так удобно.        — Удобно ему… — передразнил Изумо, поглаживая смоляные локоны. — Ками, у тебя ахххрененные волосы! Шикарные… Ну пошлиии! Ино-чан настоящий волшебник! Она тебе такую стрижку подберет — закачаешься. И модную, и удобную, если тебе это так надо. Ты не пожалеешь. Я тебе это гарантирую.        — Что-то я сомневаюсь, — запрокинув голову, Ирука с нескрываемым скепсисом поглядел на креативное «что-то там», торчащее оборванной челкой из-под чепчика коллеги. Он все время удивлялся, периодически интересуясь, как Камизуки до сих пор не окосел от того, что один его глаз вечно прикрыт.        — Если ты по поводу цены, то я на правах постоянного клиента попрошу сделать тебе хорошую скидку. Ну?        — Да не в этом дело… — что было правдой лишь от части.— У Юки на следующей неделе день рожденья. Хочется не просто что-то подарить, а устроить настоящий праздник. Чтобы впечатления остались на всю жизнь. Все таки уже пять лет…        — Есть какие-нибудь идеи? — судя по ощущениям Изумо пытался свить на его голове гнездо, чтобы поселить хотя бы там стремление выглядеть привлекательно.        — Неа…        — Тогда возьми себя в лапки и подари себе и мальчику альфу. Погоди! — Камизуки пресек на корню попытку возмутиться, обеими руками удерживая голову дернувшегося омеги в исходном положении. — Дай мне договорить. Ты сам рассказывал, что тебе становится тяжелее с ним справляться. Было дело? Было. У мальчишек-альф уже в этом возрасте с постоянными клыками прорезается несносный характер. А что будет, когда ему щелкнет двенадцать? А пятнадцать? М? Хочешь сказать, что сможешь помогать ему справляться с проблемами созревания? А с первым гоном ты что будешь делать? В этот, филиал дурдома повезешь? Чтоб он там привязанный к кровати под наркотой неделю проскулил? Ты этого хочешь своему сыну? Ему нужен свой наставник и авторитет. Тот, с кого он будет брать пример и кто ему поможет советом и делом. Думай и действуй уже сейчас, Иру. Был бы у тебя бета, было бы конечно легче. Но с альфами ведь все не так просто. Да и потом… я не могу смотреть, как ты хоронишь себя заживо. И Юки этого не оценит. Ему нужен счастливый папа, живущий полноценной жизнью, а не ходячий мертвец.        Видимо массаж головы ослабил бдительность Ируки и он не уловил, в какой момент споры о внешности повернули не туда. Каждым словом дорвавшися до своего Изумо колол точно в цель, по всем болевым точкам. Потому что говорил правильные и справедливые вещи. Ирука недовольно сморщился и потер шрам на переносице, который при подобных разговорах всегда напоминал о себе раздражающим фантомным зудом. Омега сам обо всем этом задумывался. И не раз. Несмотря на все свои «но», которые можно разделить на «почему я не хочу снова влезать в отношения» и «почему я не смогу этого сделать при всем желании», Ирука понимал, что альфа им необходим. Как бы ни хотелось этого отрицать. Особенно Юки.        Достаточно вспомнить, как не так давно бесился Наруто. Пятнадцатилетнего альфу накануне его первого гона сотрудники детского дома предусмотрительно, как то предписывают правила, отправили в специальное отделение при психиатрической клинике. Сказать, что ему не понравилось, все равно что ничего не сказать. После пережитого кошмара уязвленный и взъерошенный больше обычного парень наотрез отказался возвращаться в приют, напросившись первое время пожить у семпая. Мягкосердечие Ируки не позволило ему отказать мальчику. Обычно молодые альфы в семьях легко справлялись с подростковым гоном, в домашних условиях, находясь под твердым влиянием старшего альфы. Но вот тех, кто лишен такого контроля, отправляли для личной и общественной безопасности в заведения соответствующего типа, приравнивая созревающих альф к временно буйным. Лишь спустя пару недель Ируке удалось уговорить понемногу отошедшего от такого жизненного выверта Наруто вернуться к учебе, взывая к его благоразумию — ну или что в лохматой голове было вместо него — и мечтам о поступлении в военное училище.        — Да. Да, Изу, ты наверно прав. — Ирука грустно вздохнул, сдаваясь и рассматривая кончики своих волос на предмет сечения, но ничего не обнаружил. — А Ино-чан точно сделает скидку?        — Ну слава яицам Хагоромо. — засиял Изумо, радуясь этой маленькой и выстраданной победе. — Лед тронулся. Новая стрижка — новая жизнь! Юхууу!        От такого искреннего ликования Ирука сам расплылся в широкой улыбке. Он благоразумно не стал посвящать друга в то, что пару лет назад у него еще была традиционная омежья коса до пояса, увидев которую Камизуки наверняка бы разорвало от восторга. Но с ней пришлось расстаться.        Два года назад, когда Юки было три, он сильно заболел и нужны были немалые деньги на хорошее лечение. Ирука, еле наскребавший тогда на самое необходимое, не раздумывая отрезал и продал все, что было. И ни разу не испытывал о том сожалений. С тех пор волосы успели отрасти до плеч и омега вынужден был убирать их в высокую прическу, чтоб не мешали на работе и в домашних делах. А в остальное, свободное от дел время, Ирука просто не обращал внимания на то, что там у него на голове. В глаза не лезут и хорошо. А тут, как оказалось, публику хвостикопучки в форме петельки не устраивают. Хотя, если говорить серьезно, то на самом деле он не особо верил в то, что новая стрижка хоть как-то сгладит общее впечатление. И отвлечет от того же уродливого шрама на его лице.        — … надо будет еще брови откорректировать и ногтям нормальную форму придать… — воодушевленного и увлеченного Изумо несло. — С гардеробом по ходу пьесы разберемся. И, расскажи уже наконец, что это был за пациент с Шаринганом. Там правда все так плохо было?        — Ага. Глаз краснющий. Кровавая слеза. Давление по десятке аж сорок пять* показало, представляешь?        — Ну вот почему так? Все самое интересное случается, когда меня нет. То течка, то командировка… То Хагане со своими отпусками! Хоть бы раз острый приступ вживую увидеть. Слушай… — Изумо неожиданно перешел на шепот, хотя в закрытом кабинете они были только вдвоем. — А правда говорят, что он нереальный красавчик, м? И что в операционной один медбрат-омега из-за него потек? Мне знакомый с травматологии рассказал.        Умино усмехнулся и покачал головой. Сам он не знал этого наверняка, но ему казалось, что это происшествие явно приукрасили. Может конечно и потек, но не прям там, у операционного стола. Скорее всего просто совпадение со сбоем в цикле, не более. Ну и перевозбудился чутка, с кем не бывает?        С того дня, как Хатаке-сан обратился за экстренной помощью в их больницу, прошла уже неделя, а все в этих стенах до сих пор гудело, как растревоженный улей. Информация просачивалась сквозь все щели, трансформируясь в слухи и сплетни, а те расползлись среди дружного коллектива в первые же сутки. Красавчик альфа. Альфа с самым возбуждающим запахом. Загадочный альфа в маске. Неизвестный Шаринган. Одноглазый Альбинос. Седое Пугало. Как его только не называли и не обозвали… Пациент-загадка и у Ируки не выходил все эти дни из головы. И не только из-за пересаженного глаза.        Со слов Райдо Хатаке-сан отказался от транспортировки в клинику для своих и по одному ему известным причинам предпочел долечиваться здесь, став головной болью реаниматолога. Единственной радостью для него было то, что пациент быстро шел на поправку. «На нем все как на собаке заживает! Не зря «гончая». Вот все бы так.» — восхищался Намиаши. Ирука мог только поверить ему на слово. Ну и результатам анализов, потому как по бледной коже мужчины трудно было понять, насколько положительна динамика.        Все время, что Хатаке-сан провел в реанимации, Ирука ежедневно приходил и лично контролировал назначенное им лечение. И конечно же пытался выяснить тайну пересаженного Шарингана. Бывший-АНБУ-сан, не снимая маски, на вопросы отвечал неохотно, но спокойно, с долгими паузами, тщательно обдумывая про себя каждое слово. При этом так пристально смотря на омегу своим правым глазом и едва заметно принюхиваясь, что у того все внутри невольно поджималось поближе к позвоночнику. Да и сам голос был такой… приятный. Глубокий, с легкой хрипотцой. От которого чутка подгибались коленки, становясь ватными. Но только чутка.        Большим трудом и горстью погибших нервных клеток выяснить удалось немного: глаз действительно пересаженный, операция проведена около десяти лет назад, Шаринган все время пребывал в состоянии подострого приступа**, что объясняло постоянно опущенное веко, и только в последние два дня перед получением ранения глаз болел сильнее обычного. За помощью никогда не обращался, сам ничего не принимал. Не густо, но все же. По крайней мере для подбора адекватной терапии этой информации было достаточно.        Не успел Ирука размечтаться и составить план по полному изучению и излечению трансплантированного органа, как Хатаке-сан неожиданно для всех выписался. Вот так вот просто. С реанимации сразу на волю после огнестрельного в живот, массивной кровопотери, переливания крови и почти потери зрения одного глаза. Без какого-либо восстановительного лечения и реабилитации. Будто и не было его вообще. Ну, собственно, что тут скажешь — имел право. Ирука конечно огорчился от такой новости, рассматривая украдкой яркий браслет синяков на запястье, который остался ему единственным напоминанием о странном пациенте. Расстроился как врач, естественно, потому что не удалось довести лечение до конца. Исключительно как врач. И омегу совершенно не привлекал этот мутный без лица и запаха альфа с нелогичными поступками и… обонятельными галлюцинациями. Ведь соленые, йодистые, похожие на озон, снег, дождь и тому подобные запахи могли давать только омеги четвертой группы крови с отрицательным резусом, а у Ируки она была первой. К тому же положительной. И это определяло его феромоны сладковато-пряной группы. По крайней мере так было раньше, до гормонального сбоя, когда у него еще был запах. Ну и во всем отделении на тот момент не было ни одного пациента-омеги с подобным профилем — Ирука проверял.        — Про красавчика не знаю. При мне он все время в маске был. — Ирука решил не вдаваться в подробности о глубоких, своеобразно красивых в непередаваемо флегматичном выражении глазах с большими веками, об идеальных серебристых бровях, о мягких волосах в небрежной стрижке… — Свой глаз у него серый, почти черный. Шрам еще на лице есть.        — Ну, а в остальном? — не успокаивался омега.        И в остальном пациент с Шаринганом был прекрасен. Однозначно высокий и атлетически сложенный. С необычной, светлой кожей, аристократизм и чистота которой оказались подпорчены набитыми знаками отличия. И пепельными, почти белыми волосами того холодного оттенка блонд, за которым гоняются в последние годы модники всего мира.        — Да что там рассказывать? — закатил глаза Ирука. — Длинный. Худой. Бледный. Седой. Татушки. Служебные. — быстро добавил он, заметив как загорелись глаза Камизуки.        — Ну, а запах?        А что запах? Его то как раз и не было. Ирука вспомнил, как накануне сидел в ординаторской реанимации и заполнял на внезапно выписавшегося пациента консультационное заключение, выслушивая при этом негодования Райдо.        — У меня от этого альбиноса две сестры и санитарка потекли! — с раздражением жаловался тот. — Не знаю, чего они там такого прям особенного разглядели… Обычный альфа. Только сильно бледный. Насмотрятся своих фильмов про нечисть…        — Потекли? — развеселился Умино. — Так у тебя же беты только работают…        — Вооот! Так и я об этом! Совсем с ума посходили.        — Ну ты сильно не психуй по этому поводу, — дописав все, что требовалось, Ирука поставил в конце витиеватую подпись и вложил бланк в историю. — Им просто, эммм, трудно.        — Да я все понимаю: мужиков на всех не хватает, все дела… но мы ж на работе! У нас тут все по секундам расписано. Не пациент, а диверсия. Вот и пришлось нацепить на него намордник, да еще и блокаторами обрабатывать. И все остальное тоже делать. Самому! — казалось, возмущениям альфы, которому пришлось временно выполнять обязанности деморализованного младшего медперсонала, не будет конца и края. Ируке осталось только сочувствующе похлопать реаниматолога по плечу.        — Это тоже не знаю, — вяло отмахнулся омега, но под вопросительным взглядом Изумо пришлось продолжить. — Ну во-первых ему переливание делали. А во-вторых блокаторами обработали уже в реанимации. От посягательств, — Камизуки прыснул в кулак. — В третьих — может он сам подавители принимал или еще чего-нибудь. Так что…        — Информации почти ноль, — заканчивая дергать волосы омеги, вздохнул рукодельник и отошел на шаг в сторону, оценивая результаты своих трудов. — Теперь гадай, что из всего услышанного правда, а что вымысел.        — Тебе то это зачем? — спросил Ирука, щупая свою голову на предмет наличия причин для паники. — У тебя ж Хагане есть.        — Хагане то есть, а вот де… — договорить ему не дала ослепительная работница регистратуры, без стука впорхнувшая в кабинет.        — Умино-сан! — Сасаке-сан сияла подозрительно больше, чем обычно. — Подошел один пациент, без записи. Примите?        — Сасаке-сан. Вас стучать не учили? — встрял вмиг рассвирепевший Камизуки, не дав хозяину кабинета и секунды на ответ. — Запомните уже наконец, что прием ведется только по предварительной записи. Все экстренные случаи отправляются в травмпункт. Да и ко всему прочему у Умино-сана уже закончилась смена.        — П-п-простите, пожалуйста, Камизуки-сан, — накрашенные блеском пухлые губки беты едва заметно задрожали, а взгляд испуганных глаз уперся в пол. — П-просто он очень просил. Умино-сан, он сказал, что вы знакомы и что он хочет продолжить лечиться только у вас. Простите еще раз, пожалуйста. Я сейчас ему все объясню, — девушка уже начала пятиться к двери.        — Погодите. Все нормально. Пусть пройдет, — схватив Изумо за руку, Ирука в успокаивающем жесте остановил того от дальнейших выпадов, и когда дверь захлопнулась, обалдело уставился на друга. — Это было грубо. Зачем ты так с ней?        — Пф. Бесит! — прошипел омега, плюхаясь на стул рядом и пряча лицо в ладонях. — Я эту дрянь насквозь вижу. Думаешь я не в курсе, кто крутит своим непристроенным задом у Котецу под носом, пока меня тут нет?        — Изууу… — Ирука одной рукой понимающе гладил друга по спине, другой в этот момент старался как можно более незаметно распустить заплетенные во что-то явно неадекватное волосы. — Тебе надо поменьше слушать сплетни.        — Я... я не... не приму триады, — глухо прошептал Изумо. — Ни за что. Не бывать этому!        Казалось, еще мгновение, и Камизуки разревется в сопли. И конкретно в данный момент это было бы ой как не вовремя. В последнее время они с Котецу стали часто ссориться из-за всякой ерунды и приходить к нему в кабинет по-отдельности. Ирука точно не знал, но подозревал, что это все неспроста. Изумо явно хотел… чего? Выговориться? Посоветоваться? Но все не решался. И не спешил делиться наболевшим. А вот в жизнь Умино почему-то легко совал свой нос.        — Изу, может это не мое дело, но… — начинающийся сеанс психотерапии прервал стук в дверь.        — Можно? — услышал Умино показавшийся знакомым голос и взял себе на заметку обязательно вернуться к этому оборванному разговору. Например, завтра, в обед. Неплохо было бы вытащить захандрившего Камизуки в новую кофейню и там уже попробовать разговорить. Омега не очень любил лезть к кому-то в душу, но начинающему разлагаться от собственных тревог Изумо явно требовалась помощь. Иначе отделение загнется от двух унылых омег. И одного охренеющего альфы. А сейчас надо было разобраться с внеплановым пациентом, жаждущим его консультации.        — Да, про… — развернувшись к входящему Ирука подавился на полуслове воздухом. — …ходите.        На пороге, засунув руки в карманы брюк, стоял до боли — в том самом запястье — знакомый «одноглазый альбинос».