Дышать легко.

       — Спасибо, что приняли, Умино-сан.        На свободный стул напротив усадил свой блудный зад не кто иной, как сам Хатаке-сан. В кабинете повисла изумленная тишина с фоновым гудением устаревшего блока стационарного компьютера. Впавший в ступор Умино-сан никак не мог определиться, что сделать в первую очередь. Порадоваться напополам с чувством облегчения, что редкий Шаринган сам вернулся на долечивание? Или самую малость позлиться в рамках профессиональных приличий, за то что тот свинтил прям из палаты интенсивной терапии не сказав ему ничего даже на прощание? Или грустно посмеяться от того, что лицо пациента-загадки и сейчас оказалось скрыто на три четверти плотной темной маской и окклюдором так, что на виду оставался только один, правый глаз? А может поддаться искушению и, забив на стыд, принюхаться, незаметно приспустив свою маску, в надежде наконец-то познакомиться с этим необычным альфой посредством обоняния? У него ведь тоже первая группа крови, а это могло значить, что…        Очевидно пауза затянулась до неприличного долго и мужчина, терпеливо переводя взгляд с взлохмаченного Ируки на избражающего предмет интерьера второго врача и обратно, насмешливо сощурил глаз. И тут омега, вернувшись в реальность, осознал, что вылупился на альфу аки на второе пришествие самой Кагуи, а сам при этом выглядит как ударенный током. Моргнув пару раз и отвернувшись, он поспешил придать выражению своего лица и прическе более адекватное состояние. Судя по глупой улыбке, расцветающей на лице Изумо, тот уже успел догадаться, кто это такой интересный заявился к ним на порог.        — Д-да не за что… пока что. Очень рад вас видеть. Как вы себя чувствуете? — Ирука, пока собирал разбегающиеся врассыпную мысли и чувства, а волосы в привычный хвостик, успел наговорить совсем не то, что должен был. — В смысле, простите, Хатаке-сан, но вы так внезапно нас покинули.        — Кое-что произошло и обстоятельства требовали моего немедленного личного присутствия, — невозмутимо отчеканил тот, а затем добавил. — Сожалею, что так вышло. К тому же, как сам Намиаши-сан верно подметил, на мне «все как на собаке заживает». Надеюсь, вы возьмете меня снова. Долечивать.        — Оу… эээ… да, конечно, возьму. В смыле, долечивать. То есть… ох…— от такой двусмысленности омега снова замялся в смущении, и, к своей радости, вспомнил про Изумо, который ерзал сбоку от него в нетерпении. — Ой! Знакомьтесь, это Камзуки-сан, мой коллега, тоже офтальмолог. Он сейчас…        — Очень приятно наконец-то познакомиться, Хатаке-сан. Уже много наслышан о вас. Вы вроде как местная знаменитость. — Изумо не дал ему красиво выпроводить себя. Соскочив со своего насеста и образно распушив перышки, он откровенно облокотился о стол и самым бесстыжим образом облизал взглядом все, что у Хатаке-сана было доступно для обзора. Вспыхнувший алым цветом Ирука счел, что концентрация неловких моментов превысила свою критическую норму и ему захотелось провалиться сквозь землю. Альфа на провокацию никак не отозвался, лишь сдержанно кивнул в знак принятия нового знакомства. Ни капли не расстроившись, Камизуки павлином продефелировал мимо него в темную комнату*. — Если вы не против, пойду гляну периметр**. Ато настройки вроде как немного сбились. Да, Ирука?        — Что ж… эммм… да, — поняв, что эту нафуфырившуюся птичку ему прогнать не под силу, по крайней мере сейчас, Ирука решил больше не тянуть биджу за хвосты и заняться своими непосредственными обязанностями. — Хатаке-сан, к сожалению, сейчас я вам уделить много времени не смогу, поэтому давайте сразу к делу. Присаживайтесь сюда, — он жестом указал на стул возле щелевки*** и, входя в привычную рабочую колею, натянул на ходу перчатки. — Вас сейчас, на данный момент, что-нибудь со стороны глаз беспокоит?        — Нет, — уверенно ответил тот, а после, задумавшись, добавил. — Впервые за последние десять лет.        — А за прошедшие два дня?        — Тоже нет.        — Хорошо. Это приятно слышать. Снимите, пожалуйста, повязку, — устроившись за микроскопом, попросил он. — Капли, что я вам еще в реанимации прописал, капали? — Хатаке-сан утвердительно моргнул. — И сегодня с утра тоже? — еще одно моргание.        Кое-как сдерживая дрожь в руках, ощущавших тепло чужой кожи сквозь тонкий опудренный латекс, он помог пациенту правильно установить голову на специальной подставке по другую сторону прибора и приступил к осмотру. В свою работу Умино всегда погружался с головой и чувствовал себя в ней, точно рыба в воде. Все вокруг и внутри, даже тот душевный раздрай, который вызывал своим присутствием необычный альфа, отошло на второй план. Сейчас для него существовали только он и глаза пациента. Кем бы тот ни был. Даже если это вызывающий херову кучу вопросов альфа-альбинос без своего идентифицирующего запаха, но зато с органом от клана Учиха.        Радужка пересаженного глаза ожидаемо осталась кроваво-красного цвета, но общая картина Ируку очень обрадовала. Слеза вновь стала прозрачной, ушла застойная напряженность в сосудах конъюнктивы и эписклеры, роговице вернулись все ее положенные свойства, зрачки, хоть и вяло, но давали реакцию на свет. Он даже позволил себе втихую улыбнуться. Подобная динамика косвенно указывала на нормализацию давления. Чуть позже это подтвердилось и аппаратным путем, а это в свою очередь означало, что вскоре можно будет приступать к следующему этапу лечения. Однако, при всем желании и возможностях полностью избавиться от последствий затяжного приступа не получится — слишком долго, бесконтрольно и густо наросли новые сосуды, и Хатаке-сану придется до конца жизни сдерживать свое внутриглазное давление при помощи специальных капель. И все же в данной ситуации даже такой результат Ирука, как врач, счел наилучшим из всех возможных.        После проведения всего необходимого объема обследований, в том числе и периметрии на том самом аппарате с якобы-сбитыми-настройками Ирука воодушевленно и быстро вносил полученные данные в карту аккуратным, совершенно нехарактерным для медицинского работника почерком. Хатаке-сан за все это время не проронил ни звука, да и сейчас сидел тихо и неотрывно следил за всеми его действиями, слегка наклонив голову набок для удобства. Обычно пациенты в эти моменты заваливали врача вопросами, не имея ни грамма терпения и постоянно сбивая с мысли, а этот… Ками, почти как большой выдрессированный… пёс? Нет, наверное, волк. Собаки, какими их всегда знал Ирука, все равно бы скулили, пускали слюни и били хвостом, требуя к себе внимания, да еще и испускали бы этот невыносимый «псинный» запах. А вот волки… Он видел этих гордых животных в зоопарке, когда водил туда Юки. Этот альфа не мог быть «псом». «Гончей». Только волком. Хотя, Ирука мог и ошибаться в этих тонких звериных ассоциациях.        Заканчивая выводить диагноз и приступая к рекомендательной части, Ирука боковым зрением уловил мельтешение любопытного и откровенно заинтересованного Изумо. Он нет-нет да и выглядывал из затемненного придатка кабинета, куда сам спрятался и где располагалась большая часть диагностической аппаратуры. Камизуки совсем вылетел у Ируки из головы. Наверно потому что тот впервые на его памяти вел себя до необычного тихо и чего-то ждал. Ждал? Но чего? Точно! Вот пусть и займут друг друга ненадолго.        — Эммм, Хатаке-сан, позволите ли вы осмотреть себя моему коллеге? Так уж вышло, что глаза с синдромом Шарингана сейчас… — иной раз ему приходилось, как военному дипломату, очень осторожно подбирать слова. Получалось, правда, не всегда удачно и красиво. — Крайне редкое явление. И раз уж вы тут… В ознакомительных целях. Пожалуйста.        — Я не против, — флегматично пожав плечами, подозрительно быстро и легко согласился альфа и развернулся к Изумо. — Ознакамливайтесь.        — О-бал-деееть… Прям как на фотках в послевоенных учебниках, — спустя пять минут неотрывного раглядывания Шарингана за щелевкой зашептал Камизуки, пузырясь детским восторгом. — Спасибо, Хатаке-сан. Исполняя роль наглядного пособия вы внесли неоценимый вклад в обучение персонала нашей клиники.        — Что ж, значит прожил день не зря.        — В общем, Хатаке-сан, — Ирука прервал этот обмен любезностями, торопясь подвести итог и бежать за Юки, потому как обещал тому прогулку после садика. — На сегодняшний день состояние глаза намного лучше того, что было неделю назад. Давление нам удалось сбросить до двадцати восьми. Это хорошо, но еще не норма. Вот те капли, что вы начали, продолжайте закапывать, в том же режиме. А вот эти… — он положил перед альфой свежевыписанный рецепт. — Надо будет капать один раз перед сном, дополнительно. Начинайте с сегодняшнего дня. И еще надо будет подойти через неделю на контроль. В какое время вам будет удобно?        — В любое.        — Тогда… — Ирука повернулся к монитору и, открыв виртуальное расписание, озадаченно завис. — Ох… четверг полностью забит. И пятница тоже… Как же быть? — вопрос был скорее риторический, но и от внезапной помощи свыше он сейчас не отказался бы. Раньше приглашать Хатаке-сана было бы неразумно, а до понедельника тянуть нельзя, потому что выходил так называемый срок годности тех анализов, что брались в реанимационном. Придется производить забор повторно, ждать результатов, а это отсрочка еще на неделю. Время и обстоятельства почему-то упорно работали против них.        — У меня есть свободное окно на четверг, перед обедом, — заглядывая в свой телефон, встрял находчивый Изумо. — Записывай ко мне. Нам же только давление перемерить? Сделаем. А потом заберешь кра… аааа… Хатаке-сана себе обратно. Вы же не против?        — Если это самый удобный выход из ситуации, то не против, — Ируке показалось, или в равнодушном тоне альфы проскочили нотки недовольства? Наверно показалось.        — Отлично. Значит в четверг, в половину двеннадцатого мы с вами встречаемся и обследуемся, — затараторил Камизуки. — Карту я вам выдам на руки, а во время обеда вы уже с Умино-саном обсудите, что делать дальше.        — Что?! Изу!        — А это хорошая идея, — оживился пациент. — Я угощаю.        — А что Изу? Пациент согласен, тем более угощает. Я считаю, ради лечения Шарингана можно пойти на уступки, — Изумо нахально подмигнул альфе.        — Вам такой расклад неудобен, Умино-сан?        — Да. В смысле, нет. Ведь… Ох. Просто… — что-то шло не так. Эти двое очевидно спелись за какую-то идею, а его способность связывать слова в более-менее осмысленные предложения решила именно сейчас взять перерыв.        — Все ему удобно. Я подстрахую, если что, — сводник хлопнул Ируку по плечу и болезненно сжал. — Или ты мне не доверяешь?        — Доверяю, но…        — Тогда договорились. Не смею более отнимать у вас время, да и мне уже пора, — неожиданно подвел итог сам альфа и встал. — Еще раз спасибо, что не отказали в приеме, Умино-сан. Камизуки-сан, очень рад нашему знакомству. До встречи.        — А я то как рад, вы бы знали… — с придыханием промурлыкал тому вслед Изумо.        Лишь когда дверь захлопнулась, Ирука вновь обрел дар речи и возмущения.        — Изу! Что это…        — Так, Умино! — тон омеги резко изменился с ласково-мелодичного на угрожающе-низкий, а сам он схватил сидящего в кресле Ируку за плечи. — Заткнулся и чтоб эту неделю молча и беспрекословно выполнял все, что я тебе скажу. Понятно?        — Вообще ни хрена не понятно… — это он говорил со стопроцентной искренностью.        — Это пока что. Потом поймешь и еще мне спасибо скажешь. Ты слепой глазнюк, Умино! Этот альфа тебя просто глазом пожирал и, бьюсь об заклад, слюней в свой дурацкий намордник напускал. А ты нихрена не видишь дальше щелевки! Вот это… — Изумо ткнул пальцем в сторону закрытой двери. — Я тебе просрать не дам. Не-не-не. Теперь ты точно не отвертишься. Итак. С какой стороны начнем становиться настоящими омегами? Сверху вниз или наоборот?        Ирука, предчувствуя беду и глобальное вмешательство в свое личное пространство, лишь растерянно сглотнул под маниакальным оскалом друга.

***

       «Да как ты, собака хитрожопая, до такого додумался? И как ты это вообще делаешь?»        Уже пять минут эти вопросы зудели у Ируки на языке. Хатаке-сан ел. Да, они все-таки обедали в небольшом уютном ресторанчике. Да, его, с некоторых пор, самый любимый пациент сидел напротив. Да, он ел. Казалось бы, ничего странного и сверхъестественного. Да только Ирука до сих пор не увидел лица этого негодяя, а именно той части, что всегда скрыта маской. Даже когда тот пил.        Альфа неуловимыми движениями иллюзиониста подцеплял большим пальцем одной руки край маски снизу и приподнимал ее до носа, прикрываясь при этом ладонью. А другой рукой невозмутимо отправлял еду в рот при помощи палочек. Ловкость рук, мать ее, и никакого мошенничества. И, скорее всего, годы упорных тренировок. Сначала Ирука ничего не понял. Даже зажмурился и помотал головой. Но потом все повторилось. И не раз. Значит можно считать одну из миссий проваленной. С оглушительным треском. Изумо будет рыдать.        К слову, Камизуки пытал его сверху вниз, начав с головы. Расхваленная им Ино-чан категорически отказалась «портить такую красоту» и только немного подравняла кончики. Вместо стрижки она предложила несколько вариантов укладки и пару советов по уходу, утверждая, что такому омеге, как он, да с таким богатым приданным от природы можно обойтись и без модных извращений. Ирука посещением мастера-на-все-ножницы оказался доволен, а вот Изумо самую малось разочарован расхождением мнений. Но раз авторитетный стилист сказала «такой конский волос надо растить, а не обстригать почем зря, потому что естественная красота сейчас в трэнде», значит стоило прислушаться.        Разобравшись с тем, что на голове, Изу вцепился ему в лицо. То есть, в брови. Точнее, натравил другого мастера. Оказалось, что такие тоже существуют. Узконаправленные, которые занимаются только бровями и вооружены пинцетами самых разных калибров. Если б Ирука сам не побывал в руках такого, ни за что бы не поверил.        После бровей настала очередь пальцев, но тут они особо не разгулялись. У оперирующего врача ногти должны быть скучными: идеально короткими и без лака.        Гардероб Ируки был забракован весь и с одного мимолетного взгляда на все две полки. А потому он сидит сейчас не в своем почти-новом-свитшоте, а в дизайнерском пиджаке оттенка марсала и неудобно обтягивающих все самое интересное джинсах. Со стойким ощущением себя не в своей тарелке, стараясь не задевать лишний раз заштукатуренного с утра носа. Как же ему самому сейчас не хватает простой медицинской маски… Ирука успокаивал себя мыслью, что от одного ничего не значащего и, по сути, делового (хотя все самое важное они успели обговорить еще по дороге) обеда с его спокойным и относительно размеренным существованием ничего не случится. Только предчувствие подсказывало совсем другое.        — Вам не нравится? — вырвал из размышлений голос альфы.        — А? Что, простите?        — Вы не едите.        — А, нет-нет, — он перестал в трансе гонять кусочки гриль-овощей по тарелке. — Просто задумался.        — Вас что-то беспокоит, — это был не вопрос, а утверждение.        — Нет, не то что бы беспокоит…        — Тогда спрашивайте, — Хатаке-сан отложил приборы в сторону.        — У меня все на лице написано, да? — Ирука хотел спрятать это самое лицо в ладонях, но вовремя вспомнил о замаскированном шраме.        — Хотелось бы, но нет, — альфа улыбался.        — Ну тогда… — омеге казалось, что еще никогда в жизни ему не приходилось собирать всю свою решимость в кулак ради одного вопроса. — Почему вы ходите в маске?        — Нюх, — коротко и емко пояснил альфа. — Слишком чуткий. Без этого… — он указал на темно-синюю ткань на своем лице. — … даже в таком месте, как это, я… долго не выдержу.        Ну вот. Вся эта головоломка с таинственностью оказалась обычным способом борьбы с нежелательными последствиями гиперчувствительности. Даже как-то… обидно что ли? Та часть Ируки, которой все-это-нафиг-не-надо, разочарованно вздохнула. Теперь стало в разы интересней, что же там такого сумасводящего и эструспровоцирующего под маской, но оставалось только молча фантазировать.        — И давно вы так?        — Да с раннего детства.        — А что за материал? — омега был уверен, что это точно не простая ткань, которую можно купить в городском магазине. Если б Ирука знал о существовании такой, то непременно бы достал.        — Названия не помню. Военная разработка. Не пропускает почти никаких запахов. К слову о масках, сегодня первый раз за все время нашего знакомства я увидел ваше лицо полностью.        — Оу, понятно, — омега залился краской и огромным услием воли поборол в себе желание прикрыться. — Хатаке-сан… — раз уж альфа сегодня такой разговорчивый, да и речь зашла о запахах, то Ирука решился удовлетворить свое любопытство еще раз.        — Какаши.        — А?        — Можно просто Какаши. Мы же не в больнице.        — А, хорошо. Тогда, просто Ирука, — сам того от себя не ожидая, омега расплылся в улыбке и уловил длившийся всего мгновение жадный взгляд серого глаза на своих губах.        — Так что?        — Ну… вы не подумайте ничего такого… — Ирука замялся в нерешительности, ведь, честное слово, о таком ему приходилось спрашивать впервые. — Я исключительно в профессиональном смысле интересуюсь… это насчет… — он заговорил очень тихо, старательно избегая зрительного контакта. — Статусного запаха. Почему у вас его нет?        — Подавители. Пятое поколение. Знаете о таких? — омега утвердительно кивнул. — Это сейчас у них нет побочных эффектов. А вот раньше были. Особенно при длительном применении.        — Что вы имеете ввиду? Это как-то связано с… — он взглядом указал на грудь альфы, где под слоями одежды красовались военные татуировки.        — Именно. Даже раньше. По семейным обстоятельствам и, что уж там, по талантам меня приняли в академию, едва мне исполнилось тринадцать. В АНБУ меня завербовали в пятнадцать. Тогда эти препараты были еще на стадии сырой разработки и вводились подкожно.        Вот-те-раз… Подросток на службе в достаточно серьезной и жестокой организации. Это какие такие семейные обстоятельства и, что интереснее, таланты могли привести туда мальчика? От собственных догадок по спине Ируки пробежал холодок, но речь сейчас была о другом. Гораздо интереснее узнать про подавители.        — Сколько вы их кололи?        — Около трех лет без перерыва. А потом… — альфа грустно хмыкнул себе под нос. — Потом случайно выяснилось, что после прекращения применения запах не возвращается. Как-то так… Но так даже лучше. В чем-то. В моей жизни… работе лучше быть без запаха.        — Ну, а на личной жизни это как сказалось? — спросил Ирука и только потом подумал. — Простите, я позволяю себе лишнего.        — Да никак. Своего истинного я… не уберег. И, как видите, — Какаши засучил рукава, демонстрируя отсутствие браслетов. — Волк-одиночка.        — Простите, — омега прикоснулся к лежащей на столе руке в утешительном жесте соболезнования. Надо было иметь невероятное самообладание, чтобы продолжить жить после гибели своей истинной пары. Это был действительно подвиг, достойный уважения. — Мне очень жаль.        — Больно? — внезапно спросил тот.        — А? — не понял омега.        — Сильно больно было? — Какаши взял его миниатюрную ладошку и показал на отцветающие прощальным желтовато-зеленым цветом синяки.        — А! Нет. Все нормально. Кости целы, а это главное, — альфа с неприкрытым скепсисом оглядел его тонкое запястье с выступающими косточками. — Хотя, признаюсь, хватка у вас действительно впечатляющая.        — Простите. Я тогда не контролировал свою силу, — он не спешил выпускать омежью ладошку из своих рук и Ирука, чувствуя накатывающее смущение, поспешил освободиться сам. Кожа в местах прикосновений горела, как ошпаренная.        — Ничего страшного. Вы были после ранения, операции, отходили от наркоза и имели полное право на любые неадекватные действия, — улыбаясь, протараторил Ирука в попытке отшутиться. Ками, что он несет? Какаши на это лишь весело фыркнул.        — И тем не менее, я бы хотел за это извиниться. У вас есть ребенок?        — Что? — насторожился омега. — Как вы это поняли? Это Камизуки вам рассказал?        — Нет. Ваш коллега, конечно, невероятно общительный, но не настолько. — Какаши указал на левое предплечье. — Просто у вас на руке кое-что написано.        Ирука, нахмурившись, приподнял рукав и, действительно, на тыльной стороне предплечья обнаружил немного затертый фломастерный рисунок корявого дельфинчика и собственное имя с парой ошибок. Ну, Юки! Наверно начеркал вчера вечером, когда омегу вырубило за совместным занятием с раскрасками под чириканье мультфильмов.        — Да, есть, — Ирука, что бы там ни намечалось, не собирался скрывать наличие ребенка, но и говорить о Юки лишний раз с посторонними тоже не хотел. — Сын.        — Парень значит. Альфа? Как зовут?        — Да. Юки.        — Сколько ему, если не секрет?        — Пять. Почти. На этих выходных исполнится, — он и сам не понимал, как и зачем отвечает на этот допрос.        — Прекрасный возраст, когда начинают просыпаться заложенные природой таланты, — филосовски подметил Какаши. — Моя примерно в те годы начала рисовать. Хотя, если быть точным, начала она еще в три. В ход шло все: обои, рабочие документы и даже одежда. Зато сейчас участвует и побеждает в своих рисовальных конкурсах. А ваш чем любит себя занять?        Подошедший как никогда вовремя официант с чаем и десертом дал Ируке время переварить услышанное. На сцене появилась некая Она. Она, то есть дочь. Кто это еще мог быть? Итак, у волка-одиночки есть дочь. Но нет омеги. Почему? Потому что он его «не уберег». Да и к тому же это был его истинный. Теперь стало ясно, почему Какаши сам не умер и не свихнулся после смерти того, кто был предназначен ему самой судьбой. Пазл понемногу складывался, но вопросов от этого меньше не становилось. А что он там спросил в конце?        — Ооо… он пока ничем конкретным не увлечен. Всего понемногу. Точнее, его энергии хватает на все и сразу, — усмехнулся омега. — Животных любит. Вот в последнее время он просит у меня завести какого-нибудь домашнего питомца. Но сейчас о нем некому будет заботиться. Я с утра до вечера на работе, а он еще мал для такой ответственности. Приходится отказывать и отвлекать на что-то другое. Зоопарк, ипподром, дельфинарий…        — Хм… Животные, значит, — словно размышляя вслух, пробормотал альфа. — Скажите, а как вы запланировали праздновать день рождения?        — Ну, дома, в общем то, — Ирука с подозрением покосился на того. — Будет несколько близких друзей. Чисто семейные посиделки. Может, если погода сжалится над нами, сходим до парка всей компанией… А что?        — У меня есть пара идей, как сделать этот день для мальчика незабываемым, — выдал хитро прищуривший глаз альфа и махнул официанту, намекая на счет. — Вам нужно только выбрать — олени или собаки?