Дышать легко.

«Да как так то?» — уже в который раз спрашивал про себя Ирука, смотря в небо. Медленно голубеющее в тающих предрассветных сумерках оно не желало отвечать на вопрос омеги, олицетворяя собой вселенское спокойствие и гармонию. В полный противовес его внутреннему состоянию. Нервы Ируки были натянуты, как струны. Нет, проснулся внутри него обычно спящий по выходным окулист, — как цинновы связки хрусталика в момент максимального расслабления аккомодации… Дааа, вздохнул он, именно так. А все от того, что некоторые события, независимо от желания омеги сохранить устоявшийся ритм жизни, происходили слишком стремительно. Ему казалось, что вот только он всеми силами и максимально вежливо отбрыкивается от предложения Хатаке-сана (ох, с недавних пор — «просто Какаши») организовать праздник для Юки на одной из звериных ферм его знакомых, как уже стоит ни свет ни заря в заранее оговоренное время, ожидая альфу. Который, еще и ко всему прочему, не терпящим возражений тоном заявил, что сам довезет их до места. Ммм, Ками… Ируку ощутимо потряхивало и это было совсем не от холода. Вообще вся эта ситуация виделась ему нелепой авантюрой с совершенно непредсказуемым сценарием и исходом. Нет, это всё конечно замечательно, чудесно, даже волшебно, и Юки уже два дня невероятно счастлив в предвкушении… К слову, мальчик вообще чуть не лопнул от переизбытка эмоций, едва узнал, где, а главное — в какой компании будет отмечаться его праздник, но… Как-то это всё… не совсем правильно что ли? Не удобно. Странно. Когда кто-то делает такие «подарки» ребенку своего лечащего врача. А именно: такой интересный альфа, как Какаши, сыну такого посредственного омеги, как Ирука. — Хааа… — издав тихий обреченный стон, он натянул на глаза шапку и зажмурился. Шрам уже второй день неприятно покалывал и зудел. А всё от волнений. Мысль о том, что он мог настолько понравиться Какаши, омега безжалостно душил еще в зародыше. Ведь если это все обернется, пусть и такой нешаблонной, но всё же всего лишь интрижкой, то ни в коем случае нельзя допускать влюбленности. Это красивое чувство на самом деле подобно неистребимому сорняку — если прорастет, то вскоре пустит глубокие корни во все внутренности и зацветет пышным цветом. Даже на такой, казалось бы, выжженной и неплодородной почве, как душа Ируки. А вот вырывать, не обрети оно должной взаимности, потом придется с мясом. Иначе задушит. Невыносимой тоской. Что ж, попытался Ирука подвести итог всем своим размышлениям, он будет стараться считать, что это всё действительно своеобразная форма благодарности за лечение. Пока еще незавершенное. И отчасти способ извиниться за синяки. Уже почти сошедшие. Да, так думать будет легче и проще всего. Неожиданно правая штанина омеги поползла вниз, но он успел ее удержать. Это недоразумение случалось от того, что рядом на малой мягкой сумке со сменной одеждой сидел сонным совенком Юки и в полудреме обнимал стоящего папу под коленку. Ирука ухмыльнулся и погладил именинника по шапке. Вчера маленький альфа до полуночи скакал по всем горизонтальным поверхностям, радуясь предстоящему приключению и, как закономерный результат, не совсем выспался. Аккуратно, чтобы не потревожить сына, Ирука подтянул видавшие виды джинсы вверх, с хрустом сминая при этом что-то в кармане. Хм, что бы это могло там такого заваляться? Хоть бы заначка какая, раскатал омега губу. Но, вернув штаны на законное место, он извлек на свет прямоугольник потрепавшегося картона. Ох, так вот куда он её сунул — ви­зит­ку Ка­каши. Альфа вручил ему ту еще тогда, в кафе, чтобы Ирука дал знать о результатах выборов между рогатыми и мохнатыми (мальчик, разумеется, выбрал последних, не долго при том колеблясь). И набирая номер для ответа он от волнения даже не обратил внимания на остальную информацию, обозначенную на обратной стороне мелкими миллиметровыми иероглифами: «Ка­питан. Внут­ренняя Служ­ба Ши­ноби. Следс­твен­ный от­дел. Уро­вень С». Мда уж… омега смотрел на них и не знал, какие эмоции стоит при том испытывать. Но звучит это всё очень строго и серьёзно. Залипнув на эту несчастную бумажку он упустил момент, когда во двор тихим ходом въехал тёмно-серый тонированный внедорожник неизвестной ему марки. Крупногабаритное авто плавно, даже красиво, с первой попытки и практически бесшумно для своих размеров припарковалось возле подъезда. Ирука быстро запихнул визитку обратно и с восхищением оглядел этого «монстра», а после решил обязательно полюбопытствовать у хозяина насчет пуленепробиваемости корпуса и стекол. Ему почему-то казалось, что при выборе личного транспортного средства альфа опирался и на эти характеристики. — Доб­ро­го ут­ра, — не глуша мотор бодро поприветствовал их выбравшийся из салона Какаши. Мужчина был одет в темно-синие свободные брюки спортивного стиля, такого же цвета плотную водолазку и утепленный, с множеством карманов, зеленый жилет. На ногах у него были военные ботинки, кажется, правильно они называются «берцы», ну, а на лице — неизменная маска. — Ви­жу, вы пол­ностью го­товы. Юки мигом проснулся, услышав новый голос, и подскочил с нагретого места. Знакомый лишь на словах альфа в мас­ке заставил мальчика неп­ро­из­воль­но нахохлиться и встать перед Иру­кой. Омега почувствовал, насколько напряженным стал сын. Ками, и это уже в пять лет? Хорошо, что Какаши был лишен запаха, а малыш в си­лу воз­раста все равно бы не смог его учу­ять. За­то, судя по всему, успел почувствовать всё ос­таль­ное, что выдавало в мужчине альфу. — Доб­ро­го, — Ирука мягко улыбнулся и, положив руки на плечи сына, сказал тому шепотом: — Юки, это Ха­таке-са­н. Поз­до­ровай­ся. — При­вет, — альфа присел на корточки, чтобы стать с мальчиком одного роста, и протянул свою ладонь во взрослом приветственном жесте. — Для дру­зей прос­то Ка­каши. С днём рожденья тебя. — Здрась­те, — Юки смело пожал огромную, по сравнению с его собственной, лапу мужчины. — Спасибо. А вы аль­фа? — Да, это так. А ты? — Я то­же аль­фа, — гордо вздернув носик ответил он и, украдкой глянув на папу через плечо, выдал: — А у вас есть своя стая? У Ируки от этого вопроса что-то булькнуло под диафрагмой и целиком стало неуютно, однако в разговор двух альф он решил не встревать. Пока что не было причин для тотальной паники. Ну и Какаши, если судить по морщинкам вокруг доступного для обзора глаза, улыбался, не сбавляя при том напускной серьезности в тоне. — Нет. — А вы сво­бод­ный или поза… вяза… за­… — кажется, Юки подзабыл, как правильно произнести нужное ему слово. — Завязан­ный? — Ах­ахааа… — нервно рассмеявшись, Ирука решил, что время паниковать наступило и промычал, почти не шевеля губами и глядя куда угодно, только не на альфу: — Юки, та­кое спра­шивать нек­ра­сиво. — Ни­чего страш­но­го, — Какаши уже засучил, несмотря на холод, рукава водолазки и продемонстрировал жилистые предплечья мальчику. — Вот, ви­дишь, я сво­бод­ный. Юки, внимательно оглядев пустые запястья, удовлетворенно кивнул и отошел в сторону, чтобы одеть свой рюкзачок. А Ирука смог облегченно выдохнуть. Ну почему с альфами, даже с такими маленькими, так тяжело? Даже в таком, казалось бы, обычном деле, как знакомство, те соблюдают столько негласных правил на уровне инстинктов, что в такие моменты, как этот, становится малость тревожно. И вот как вообще понимать логику сына? А если б у Какаши был кто-нибудь, то что бы Юки сделал? Или не сделал? Сложный вопрос. Хорошо, что Какаши, к счастью омеги, оказался снисходительным и, к тому же, с опытом общения с детьми. И, видимо, что-то все же из этого диалога понял. — У вас, Ирука, оказывается, растет грозный и надежный защитник, — хмыкнул Какаши, выпрямляясь обратно в полный рост. — На­де­юсь, вы не про­тив еще двух гос­тей? — спросил он и, опередив омегу, взял стоящие на земле сумки, чтобы отнести к авто. — Нет-нет, ко­неч­но же не против, — Ирука, взяв сына за руку, протопал следом. — Тем бо­лее вы, вро­де как, ор­га­низа­тор мероприятия… А кто вто­рой? — Вторая, — поправил тот, поднимая дверь багажника. — Знакомьтесь, это моя… Ирука даже не успел заметить, как Какаши быстро и не глядя, всего на пол шага, отклонился в сторону и из совмещенного с салоном багажного отсека с радостным воплем выскочила маленькая фигурка. Взмахнув длинными черно-каштановыми волосами, та приземлилась прям перед омегой. — Здрась­те! Я Амэ! — фигурка, оказавшаяся при ближайшем рассмотрении девочкой лет десяти, широко улыбнулась и затараторила: — А вы Уми­но-сан, да? Врач, ко­торый ле­чит мо­его па­пу? Спа­сибо вам, что за­боти­тесь о нем! Очень ра­да с ва­ми поз­на­комить­ся, — не дожидаясь ответов на свои вопросы она переключила свое внимание на окончательно проснувшегося Юки. — А это Юки? При­вет, Юки! У те­бя се­год­ня день рож­денья? Поз­драв­ляю! — девочка без особых церемоний сжала того в объятьях и, не давая никому вставить и пол-слова, продолжила дальше: — Те­бе же толь­ко пять, да? То есть — уже целых пять лет! А мне де­сять! Зна­чит, лю­бишь со­бак? Отец у ме­ня то­же их лю­бит. У не­го их це­лая куча! О! У ме­ня же есть все их фо­то. Ай­да по­кажу! — и схватив мальчика за руку, утянула его за собой обратно. — …дочь, Амэ, — все же договорил на выдохе нисколько не сбитый с мысли отец гиперактивного ребенка, задержавший до окончания этого монолога дыхание. Ирука же всё это время улыбался в шарф. — Она очень милая и… энер­гичная, — вывел он свой вердикт. Девочка этой своей чертой с первого мгновения напомнила ему Наруто в детские годы. Да и тот, став парнем, сохранил в себе эти детские непосредственность с жизнелюбием и такой же открытый взгляд. Но вот с Какаши не было ровным счетом никакого, даже минимального, родственного сходства. Возможно, объяснил сам себе Ирука, это лишь первое впечатление. — У вас есть собаки? — решил он полюбопытствовать напоследок. — Дааа… Служебные, — флегматично подтвердил альфа и открыл дверь со стороны пассажирского сидения. — Прошу. — Спасибо, — поблагодарил его омега и сразу же обернулся назад, к восторгающимся и визжащим от чего-то там в планшете детям. — Ну-ка, ребятня, дайте гляну, как вы там пристегнулись…

***

 — Ирука, — кто-то легонько поглаживал его по плечу. — Просыпайтесь. Уже приехали. Ирука встрепенулся, нехотя сбрасывая с себя сладкую дрему. Ему снилось, что он едет верхом на огромном волке по бескрайнему заснеженному полю. Шкура того зверя была серебристой, мягкой и уютно-теплой, и ощутимо перекатывались под ней от каждого прыжка сильные твёрдые мышцы. А запах у меха был такой необычный, что даже сравнить было не с чем, но приятный и умиротворяющий. Такой, что хотелось вцепиться в него еще крепче, чем моглось, и зарыться в него носом. Странно это всё, решил Ирука, ведь раньше никогда не замечал за собой сновидений с запоминающимися запахами. Слегка потянувшись, чтобы разбудить затекшее от сидения в одной позе тело, он наконец заметил, что оказался заботливо укрыт жилетом альфы. У которого, кстати, меховая отделка воротника. Ирука разочарованно зевнул. Ну вот и логическое обоснование такого чудесного сна. — Уже? — он глянул в телефон. Прошел всего час с того момента, как они выехали со двора. Видать поездка по извилистой трассе и созерцание проносящихся за окном бесчисленных стволов деревьев под фоновое мурлыкание радио усыпили омегу. Ну и подогрев сиденья тоже сыграл свою не последнюю роль. — Ага, — подтвердил Какаши, отстегивая ремень. — И вас уже готовы встречать, — добавил он, первым выбираясь наружу. В одной водолазке — запоздало, чтобы окликнуть альфу, заметил Ирука. Ведь жилет так и остался сжатым в лапках у не до конца отошедшего от богатого на ощущения сна омеги. Тьфу ты! Осознав как нелепо выглядит, он положил вещь на водительское сиденье и, тоже отстегнувшись, посмотрел в окно. Первой мыслью было то, что бывший АНБУшник завез их куда-то в лес. Причем в самую глушь: куда ни глянь — одни деревья. Ирука самую малость встревожился, но немного повертев в беспокойстве головой, увидел позади машины небольшой деревянный домик с мансардной крышей. Да еще и украшенный на входе воздушными шарами и бумажными гирляндами, отдельные флажки которых являлись буквами и были составлены в надпись: «С днём рожденья, Юки!». Должно быть дело рук Сакуры и Наруто, догадался он и от сердца отлегло. Ребята, как выяснилось за сутки, учились и дружили с сыном владельца этой фермы (вроде бы, они называли его Киба) и решили, что поедут на место в пятницу сразу после учебы. Чтобы украсить и подготовиться частично к приезду виновника торжества. — Юки. Амэ. Подъем, — вывернувшись назад, омега стал будить прикорнувших друг на друге детей, но те, разморенные быстрой поездкой, никак на него не реагировали. И омеге пришлось пойти на крайние меры: — Юки, вставай, иначе Наруто сам съест весь торт. А ты его знаешь. Прием подействовал, как всегда, безупречно: мальчик тут же сел и открыл глаза, вяло осматривая незнакомую местность в окнах. Амэ, что интересно, подскочила так резво, будто и не спала вовсе только что беспробудным сном. — А с чем торт? А он большой? А свечи будут? Надо пять штук. И кто этот Наруто? А куда делся отец? И где это мы вообще? Мы что, в лесу будем праздновать? — вопросы вперемежку с зевками посыпались на Ируку градом. — Должен быть ягодный с шоколадом и, да, большой. Свечи — обязательно. Наруто — очень хороший парень; ты с ним сейчас познакомишься. Какаши-сан уже вышел. Кажется, мы на территории фермы… и, нет, вон в том домике, — омега, помогая Юки отстегнуться, указал в заднее окно, а сам удивлялся, как умудрился запомнить, в какой последовательности отвечать. — Так чего же мы ждем? — полным восхищенья голосом воскликнула девочка. Выскочив наружу и захлопнув за собой дверь, она побежала прискоками к домику, на ходу натягивая шапку на черную макушку. И пружинили в такт с ней каштановые кончики волос. Ирука же, выгружаясь сам и помогая спуститься сыну, не удержался и, пока никто не видит, покачал головой. Если он верно запомнил всё, что успела ему наговорить в их единственную встречу Ино-чан, то такое, как у Амэ, окрашивание волос по градиенту вроде бы называется «балаяж». Или «омбре»? Ну, не суть… Это, конечно, не его дело, но надо бы при удобном случае намекнуть Какаши, что не стоит позволять ребенку в столь раннем возрасте баловаться такими вещами. Даже если цвета выбираются естественные. Это, все-таки, вредная процедура. — Доброе утро, Ирука-сан! — из домика навстречу им вышла Сакура, пропустив девочку внутрь. — У нас почти все готово. Дело только за мясом и… — девушка присела и развела руки в стороны в приглашающем жесте. — Юки, привет! С днем рожденья тебя! — Сетренка Сакура! — мальчик с разбега прыгнул в объятия к няне и чмокнул ту в щеку. — Спасибо! — Да, спасибо, Сакура, — омега действительно был бескрайне благодарен ей. — Что б я без тебя… без вас всех делал? — Да мне ж в радость, — отмахнулась та и прямо так, с Юки на руках, развернулась, чтобы пойти обратно. — Ой, давайте быстрее в дом, а то я боюсь, эти два… три оболтуса там чего-нибудь натворят. — Три? — не понял Ирука. — Ага, — юная бета поднималась по ступеням крыльца бодро, с идеальной осанкой, будто и не несла на руках целых двадцать кило живого веса в одежде. — Наруто, Киба и Акамару. Это пёс Кибы, — пояснила она. — И из них троих он выглядит и ведет себя гораздо более разумно и человечно, чем остальные. Ирука снисходительно усмехнулся и потянулся вперед, открывая перед ней дверь. Юки в этот момент вертелся на руках няни и силился прочитать надпись на флажках. — Ладно, вы заходите, а я еще вещи занесу, — предупредил он и вернулся к машине. Но на месте столкнулся с небольшими затруднениями. Дверь багажника оказалась отчего-то заблокированной. Подергав ее для приличия и собственного успокоения («Ну, я честно пытался!») еще пару раз Ирука стал озираться вокруг. Какаши и ничего похожего на высокий темный силуэт с седой головой нигде не было видно. Наверное альфа уже зашел в дом, решил омега и, немного потоптавшись, открыл заднюю дверь, чтобы хотя бы через салон достать свои сумки. Забравшись внутрь лишь на половину, чтоб не замарать ничего внутри намокшей обувью, Ирука оперся на сиденье одним коленом и перегнулся назад через спинку. И раскорячившись в такой позе он даже не подумал, как там его оттопыренная задница, обтянутая джинсой, торчит из машины наружу. — Вам помочь? — внезапно прозвучало сзади. — АЙ! — так и не дотянувшись до несчатных сумок Ирука подпрыгнул от неожиданности и с глухим ударом впечатался макушкой в крышу. Резко обернувшись, он увидел удивленного Какаши. — Ох, простите! — Живы? — обеспокоенно поинтересовался альфа, подставляя омеге руку, чтобы тот смог без лишних происшествий выбрался наружу. — Это вы меня простите. — Я вам там, кажется, люк пробил, — грустно промямлил Ирука, потирая ушибленное место. Ему стало немного стыдно за свою пугливость. Но по факту АНБУшник сам виноват — нечего так тихо подкрадываться! Тихий, да еще и без запаха… как призрак. Бррр! Его вопрос и появление, хоть и были логичными и ожидаемыми, все равно застали омегу врасплох. Предложенную в помощь руку Ирука решил, по непонятным даже для себя самого причинам, проигнорировать, и, как оказалось, зря. Запутавшись от волнения в собственных ногах он таки запнулся и полетел наружу. И к сожалению, но вероятнее всего — к счастью, упал не на сырой, припорошенный местами снегом, лесной настил, а прямехонько на твердую грудь альфы. — Осторожнее, — сильные руки мгновенно окольцевали в мягком объятии, спасая от позорного падения. — Это всё ерунда. Главное, чтоб вы были в порядке, — пробормотал Какаши себе в маску и, подняв одну руку, погладил омегу по голове: — Шишки вроде нет. «Шишки нет», — отдалось в голове Ируки эхом, но вот сотрясение он по ходу все же получил. Иначе как объяснить отказавшие ноги, легкое головокружение, вату в ушах и непонятно откуда взявшийся жар во всем теле напополам с мурашками? Лицо Какаши находилось сейчас слишком близко для нерабочей ситуации. Можно даже сказать — в преступно опасной близости. И даже наличие у того маски и отсутствие ферромонов не успокаивали омегу. Он чувствовал тепло, исходящее от тела альфы сквозь плотную ткань водолазки. И отчетливо ощущались под вспотевшими ладонями спокойные, размеренные удары чужого сердца. А вот омежье сердце, остановившееся на мгновение в полете, сейчас истерически билось где-то в горле, отчаянно требуя прекратить сие безобразие или немедленно выпустить его наружу. Ирука тяжело сглотнул, но отодвинуться не смог. Или не захотел. Рука альфы все еще покоилась на его голове и он чувствовал, как прохладные пальцы медленно перебирают пряди его распущенных волос. Какаши с любопытством осматривал лицо омеги, словно впервые видел, и, слегка склонив голову набок, остановил внимательный взгляд серого глаза на переносице. — Ирука… Я… — начал он что-то говорить, тихонько дотрагиваясь шершавой подушечкой большого пальца до рубца. И полыхнувший огнем и воспоминаниями шрам помог Ируке выйти из странного транса. — Я… я в порядке, — отведя взгляд, он смог наконец крепче встать на ноги и змеей вывернулся из рук альфы. — А… а где вы были? — Да по периметру прошелся, — с напускным безразличием ответил Какаши, засунув руки, оставшиеся без дела, в карманы брюк. — Старые привычки. — Оу. Ясно. — Ирука понял, что альфа имеет ввиду военное прошлое. — Мне бы вещи из… — Какаши! Договорить ему не дал громкий крик, донесшийся по ощущениям откуда-то издалека и сзади. Обернувшись на звук, Ирука увидел идущую к ним по тропинке между деревьями широкими быстрыми шагами женщину. Определенно женщину с хорошими формами, но с низким голосом. Бету. — Ах ты, бесстыжая псина! — кричала она, приближаясь. — Пропал на чертову вечность и хоть бы раз написал! Как мой бывший, чтоб его, гада, геморрой прихватил. А позавчера звонит такой, будто всё в порядке… Чем ближе кричащая становилась, тем сильнее омеге хотелось оказаться подальше от той, потому как женщина имела вид невообразимо дикий и устрашающий: тёмные волосы в короткой стрижке всклочены, в смысле — уложены, колючками в разные стороны; нарисованные тонкие брови сведены в гневе на переносице; на веках — красные переливающиеся тени; на глазах — линзы, имитирующие кошачий зрачок; на губах — матовая фиолетовая помада; на щеках — рыжие тату-клыки… во рту тоже клыки, ставшие видными из-за гневного оскала… и сжатые в кулаки руки. Ирука, даже не помня как оказался за спиной альфы, честно пытался побороть свою мимику, но лицо у него от совокупности всего увиденного все же вытянулось. Хорошо, что внимание беты было сейчас целиком и полностью приковано к Какаши, который не перебивая и не вынимая рук из карманов выслушивал это всё. — …семь грёбанных лет! Ну ты и засранец, Хатаке! — прорычала она. — И хватает же тебе наглости так себя вести! И преодолев наконец весь путь, бета, не сбавляя скорости, ударила альфу коленом в живот. Какаши, охнув и никак не воспротивившись этому, согнулся пополам, а Ирука потерялся от случившегося окончательно. Он, правда, не понимал, что тут вообще происходит и нужна ли тут кому-нибудь помощь? Какаши, кажется, задохнулся и сипел или… смеялся? — Цуме, — откашлявшись, альфа выпрямился, держась за живот, и в следующее мгновение оказался сжатым в объятиях ударившей его дамы. — Тоже рад тебя видеть. Как твои дела? — Лучше всех, дорогой, — ласково пробасила она. — Лучше всех. А ты, кажется, еще сильнее отощал… ну, впрямь — гончая! Не докармливают тебя что ли? В этот момент из дома с радостными визгами под аккомпанементы громкого лая вылетели Юки, Амэ и белая мохнатая собака размером с пони. А следом выбежали наперебой спорящие о чём-то Наруто и незнакомый Ируке паренек с такими же тату-отметками на лице, что и у женщины. Ирука лишь успел подумать «Почему Акамару, когда шерсть белая?»*, как те уже скрылись за домом. И даже не заметил, что сын ускакал без шапки и шарфа. — Ну и кто из них именинник? — проводив всю ребятню взглядом, спросила эта Цуме, уперев руки в бока. — Который малой самый, — пояснил Какаши. — Его зовут Юки. — Ну я так и подумала, — ухмыльнулась женщина. — Он больше всех на тебя похож. — Эээммм… — Ирука, слыша этот разговор, стоял тихо чуть позади Какаши и не решался встревать, пока его по законам приличия не представят. Но вот от последней реплики не удержался и всё-таки подал голос. — Оу. Цуме, — опомнился альфа и подвел его поближе, приобняв за плечо. — Это Умино Ирука, папа Юки. Ирука, это Инузука Цуме, глава клана Инузука, хозяйка всех этих владений и прекрасный кинолог. — Очень приятно с вами познакомиться, Инузука-сан, — омега склонился в вежливом полупоклоне, как того требовал этикет. Но при этом его не покидала мысль, что если он этой даме не понравился, то та с легкостью сейчас откусит ему своими жуткими клыками голову. И никто омегу не спасет. — Взаимно, дорогой, взаимно, — та по-простецки подошла и обняла Ируку как-то уж совсем неожиданно ласково, а затем, отступив на шаг и держа его за плечи, оглядела с ног до головы. — Мне вот только не понятно, почему этот сутулый тебя и сына таким вот образом представляет. А, Какаши? — взгляд кошачьих зрачков остановился на альфе, а тон снова приобрел угрожающие нотки: — Что это еще за увиливания такие, м? Дите заделал, а ответственность не принял — так что ли? Казалось, гнев этой женщины подобен цунами и сбособен смести всех и вся на своем пути. — Ха? Цуме, погоди, — выставив перед собой руки, начал было оправдываться альфа, отступая на шаг назад от такого напора. — Мы как бы… — Юки не его сын, — перебив всех, коротко отрубил Ирука. И воцарилась после его слов пятисекундная тишина. — Чего? Да ладно?! А так на него похож… — отмерла наконец Инузука-сан, а затем, громко хохотнув и хлопнув омегу по плечу так, что он чуть не кувыркнулся вперед, выдала: — Ну, ниче, не расстраивайся! Молодые, еще успеете общих наделать. Главное, чтоб родилка работала! Ирука чувствовал, как горят щеки и уши. Хорошо, что сквозь смуглую кожу это не так сильно бросалось в глаза. Чего нельзя было сказать о бледной коже Какаши, мгновенно вспыхнувшей розовым цветом. Из-за домика вновь появились радостно визжащая компания. Киба бежал впереди всех, за ним следом — Наруто с Юки на плечах, а замыкали этот сумасшедший бег наперегонки Амэ верхом на Акамару. День однозначно обещал быть… Непредсказуемым!