За день до нашей смерти: 208IV

      Машина, ведомая охранником поместья Отца, быстро мчалась на северо-восток. Уильям, сидевший на левом заднем сиденье, подставил руку под голову и, смотря на не такое уж и ослепительное рассветное солнце, думал. Ему всё казалось, что что-то не складывалось во всей той картине, частью которой он оказался — что какой-то из кусочков находился прямо перед его глазами, но был скрыт невежеством или незнанием.       «Они попросили меня доставить мальца в Гренладнию, но сами двинулись к Золоту, — размышлял охотник, посматривая на Пацана. — Отец тоже знает, кто этот мальчишка. Рассказали ли они ему? Возможно… Сколько же смертей за последнее время я видел? Так много… Но что если Генрих знал о Пацане до этого — просто не знал, как конкретно выглядит этот «наследник»? И само слово — «наследник»… Каким таким наследием может обладать тот, для кого любая метафора или сложный языковой приём — непреодолимый барьер в понимании? Нет, он явно не тянет на представителя какого-то знатного семейства. Нет манер, нет повадок, нет ничего, выделяющего его воспитание или бывшее окружение… Кроме нелюбви к мясу, разве что».       «Плюс его брат — их было двое до недавнего времени. Искали ли их обоих? Почему он ни разу не заговорил о своём брате, не назвал его имени? А почему не называл своего? Однако, теперь он готов его назвать, если верить Саше? И ей он уже его назвал. Но не называл мне. Нет, что-то не так. Имени не было — оно появилось во время моего отсутствия, а, значит, оно вымышленное, каким бы ни было. Погоди-ка… Он говорил, что его настоящее имя находится на его шее. Татуировка? Родимое пятно?.. Чёрт, сколько же вещей становятся бесполезными, — старик смотрел глазами на солнце, но душой глядел куда-то дальше — в холодную темноту космоса. — Вещей, что были важны… Нет, не об этом — имя. Да… Имя могло бы мне что-то да сказать. Готов спорить, я бы знатно охренел, увидев фамилию «Джефферсон» на его затылке. А что — внучек покойного Смита тоже пропал когда-то давным-давно. Я даже думал, что это и есть месть от фатума — вмешательство самой судьбы, за всё то, что свершил этот урод. Впрочем, осознание того, что мне лично этого недостаточно, пришло очень быстро».       На одной из кочек автомобиль сильно подлетел. Охотник, опираясь челюстью на кулак, врезал самому себе от силы толчка, а парень, подпрыгнув, едва смог удержаться в положении сидя. Удар такой силы скинул капюшон с головы юного попутчика, и любопытство наёмника подогрелось ещё сильнее — он всё сидел и смотрел в затылок тому обилию загадок и странных совпадений, смотрел сквозь тёмные волосы, надеясь увидеть истину. Тщетно.       «Имя… Спросить его? Как? Вопрос повлечёт за собой фальшивый ответ — он назовёт то имя, что было сказано Александре. Спросить именно о «настоящем»? Тоже нет — слишком легко сбросить на паранойю или домыслы — только внимательность и осторожность обострятся. И ведь даже Генрих напрямую не ответил, кто это… Не нравятся мне такие секреты. Впрочем, есть один вариант… Стопроцентный вариант. И лучше применить его сейчас — пока он не заподозрил». — Не двигайся, — приказал Пацану Уильям.       Тот тут же попытался оглянуться, но получил лёгкий шлепок по левой части затылка, что заставило его голову развернуться обратно к солнцу. Уже в момент того, как ветер развевал волосы попутчика на ветру, Хантер отчётливо видел, что то была не татуировка, а шрам — бледно-розовый, покрытый немного потемневшими полосками и очень-очень глубокий.       Он убрал тёмно-каштановые волосы с шеи своего попутчика и застыл в удивлении. В голове с небывалой насыщенностью возникли старые, но такие же жуткие картины дома рабов в Хоупе: куча камер без стен, с одними лишь решётками; запах крови и мочи, что въедался не только в волосы, но даже в кожу; болезненные стоны и крики о помощи тех, чье тело было исполосовано кнутами до неузнаваемости… Почти на затылке, чуть правее от шейного позвоночника были с большой, судя по контурам, осторожностью срезаны два куска кожи, образующие своим отсутствием римскую четвёрку. — Ты — раб?.. — парень быстро отбил руку старика прочь и попытался накинуть капюшон, отвернувшись — отвечать он не хотел, Уильям из Джонсборо схватил своего попутчика за плечо и развернул силой. — Отвечай мне! — Нет! — впервые Хан видел в этих глазах что-то, похожее на ярость или ненависть. — И никогда не был! Я не раб! — Такой меткой, как у тебя, помечают свою собственность. Не ври мне и отвечай: чей ты?! — Отвали! Это не метка! Это — моё имя! — О, да! И как же его читать?! Четвёртый?!       На миг время замерло — наёмника словно прошибло искрой истины, которая возникла и сформировалась в его голове так же быстро, как и исчезла в новом неведении: «Действительно — Четвёртый! Та женщина в Мюррее… Они не поймали Первого — одного, Десятых — несколько и… Шестых? Были ли среди этого списка Четвёртые? Стоит полагать, что у его брата была такая же метка. Золото… Чёртово Чёрное Золото. Если настоящей сделкой между Хэнком и Генрихом было нахождение этих людей… И весь Мюррей был вырезан просто из-за того, что кого-то из них упустили — они явно представляют нехилую ценность. Но кто они? Обычных рабов так не ценят. Пажи? Нет — тоже мелко. Есть ли вообще шанс на то, что кого-то важного будут клеймить? Но кем нужно быть для этого? Думай, думай… Нет, слишком мало информации. Всё, что у меня есть — это череда совпадений, связывающих это всё, но этого явно не достаточно… Так. Погоди-ка. Ясно одно — Генрих просто так не отпустил бы тех, с кого мог бы поиметь однозначную выгоду. Это значит только одно — либо я сейчас участвую ещё в каком-то плане этого долбанутого на подчинении старика, либо я еду прямо в ловушку. Нужно…» — Айви, — перебил его с потока мысли голос Пацана. — Ась? — Меня зовут Айви!.. — последнее слово было произнесено собеседником беззвучно, но охотник отчётливо прочитал по губам «ублюдок».       На том моменте Уильяму Хантеру пришлось признаться самому себе, что в предыдущую ночь стоило всё-таки поспать — перестроиться с одной идеи на другую было чрезвычайно сложно, так что охотник просто сощурил глаза и потряс головой в надежде на то, что разум его прояснится хоть немного. «Айви. Почему «Айви»? — думал он себе, перебирая варианты. — Айви. Ай-ви. «Ivy». «I-vy»… Ах ты ж… «IV» — четыре римская но, Ай-Ви». — Оригинально, — кивнул тот головой, будто бы соглашаясь с именем. — Да — неправильно, да — имя женское, но оригинально, что пиздец. — По… Почему неправильно? — ярость вдруг сменилась типичным, почти наивным любопытством. — Потому что тебе недостаёт «y» в имени — Ivy\Айви. — Разве не всё равно на правописание? Особенно сейчас, как ты и говорил вчера? Да и… я не хотел бы быть «плющом*». — Пф… Ты слишком буквально воспринимаешь речи, — то ли с издёвкой, то ли искренне усмехнулся Уилл. — Ну да — тебе легко говорить. «Охотник**» — я бы тоже не жаловался. — Во-первых, я этого не выбирал, в отличие от тебя, — собеседник хотел возразить, но тут же был остановлен, — а во-вторых, мы сейчас вовсе не об этом — откуда у тебя это клеймо? — Я не знаю. — Не ври мне. — Не знаю! Мой брат обещал рассказать мне, но он умер — извини меня! — Какого хера из вас двоих именно твой брат знал самые банальные вещи, а? Например: кто вы, откуда, что за херня у вас с шеями? — Ну зато он не знал, что не стоит нападать на вооруженных идиотов! Так ведь, да?! — Именно, — парень осёкся, запнувшись. — Если бы знал — не было бы сейчас этих вопросов. Но он сдох. И Джеймс, решивший тебя спасти, тоже сдох. Так что… — Не говори так… Они не сдохли, они умерли не… Они знали, что рискуют за правильное дело. — И всё же это не отменяет факта: они оба мертвы. Твой брат, знающий всё, мёртв; мой напарник, которому было не плевать на тебя, тоже мёртв; остались мы вдвоём и куча вопросов с обеих сторон — потрудись на них отвечать, раз у нас у обоих нет другого выбора. — Я… — машина затормозила и остановилась. — Мы ещё к этому вернёмся. А теперь, — Уильям вдруг нацелился в затылок водителю и взвёл револьвер, — сделай мне одолжение, перевозчик, и подними руки, — бритоголовый загорелый мужчина, сидящий за рулём автомобиля, тут же медленно убрал ладони, одетые в водительские перчатки, с руля. — Вот, как мы поступим: если ты выполнишь всё то, что я скажу, с потрясающей точностью — останешься жить и сможешь вернуться в «Новый» Техас к своим прямым обязанностям, а если попытаешься поиграть в героя, либо не повинуешься хоть одной, — он ткнул мужчину стволом в затылок, — моей просьбе — я тебя пристрелю. Кивни, если согласен, — кивок последовал незамедлительно. — Отлично. Теперь езжай прямо через тридцать пятое шоссе. На аванпосте скажешь, что ты получил от Отца приказ: самолично доставить нас в Кав-Сити, так что тебе понадобится запас топлива. — Пограничники могут остановить нас и запросить подтверждение у самого Отца, — не оборачиваясь, ответил тот. — Тогда всем нам крышка. — Чушь. Ты — один из его охраны, а не кто-нибудь — завидев твои документы, нас тут же пропустят. Что-то мне кажется, что ты не настроен сотрудничать. Может мне?.. — Нет! Нет, не надо. Я просто чёртов охранник, устроившийся на не пыльную работу — нет смысла меня стрелять. Мужик… За тебя и так награда в четыре с половиной тысячи! — Сотрудничай. — Ты не понимаешь — Отец убьет меня, как только узнает о том, что произошло! — Предпочитаешь преставиться прямо здесь? Мне откровенно плевать на то, что с тобой сделает Генрих — это твои проблемы. Я гарантирую тебе пулю в череп, если в течение тридцати секунд мы не тронемся — езжай.       Авто завелось через двадцать шесть секунд. Тронулись через двадцать восемь. До аванпоста на шоссе номер тридцать пять от моста у кладбища Браун-Спрингс было менее трёх минут езды. — На всех въездах в эти места стоит охрана? — поинтересовался вдруг Пацан. — То есть теперь я должен отвечать на твои вопросы? — следующая минута была потрачена на тишину. — Ну… Ты можешь отвечать на мои, а я — на твои. Честный обмен, верно? — Как посмотреть…       «Значит, не раб, — продолжал размышлять Уильям из Джонсборо, рассматривая дорогу впереди, — легче не стало — метят только рабов. Всегда метили. У солдат Золота нет меток. У Единства с его Перебежчиками-мутантами тоже нет меток (только если они не нанесли их себе добровольно). Эволюция метит свою еду, но они тоже рабы, так что здесь вряд ли бы была принципиальная разница для неокрепшего ума. У Крыс нет рабов — кучка вольных и фривольных анархистов. Псы Войны не помечают пленных. Военные — тоже. Синие, Дети Лесов и те парни из Вайоминга пленных и вовсе не берут». «Может быть он из какой-то малоизвестной группировки или секты? В каких-нибудь лесах Джорджии терялся всю жизнь, а потом его брат решил выбить своему младшему шанс на достойное существование? Может быть. В одном уверен: они не из центра страны. В Оклахоме они пытались нас ограбить. С учётом «успешности» попытки, можно предположить, что это была их первая попытка ограбления — еда кончилась у них именно в Оклахоме. Сколько можно пройти допустим за… неделю? Дохрена. Больше, чем дохрена, если захотеть. Дальше вряд ли есть смысл размышлять — нужно спрашивать… Чёрт, ещё и мысли путаются. Всё время думаю о том, сколько я не успел сказать ему… Не успел даже доказать, что спас его не только из-за выгоды… Чёртов Джеймс. Давно ли я стал сентиментальным? А можно ли назвать сожаление сантиментами?»       Аванпост размещался на краю двух двухполосных параллельных мостов — на том, что был ближе к Техасу. Узкие, но прочные стены оставляли лишь одну полосу для тех, кто въезжал из Оклахомы — чтобы в штат нельзя было прорваться блиц-штурмом. За теми стенами находились бойницы и лестницы, позволяющие вести с выгодной позиции двухуровневый огонь, а небольшая снайперская вышка, спрятанная на верхушках деревьев с восточной стороны, и вовсе давала возможность отстреливать противника ещё на подъездах.       За первой преградой шли старые добрые шипы, а в метрах пятидесяти от дороги расположился основной лагерь, заняв старое, построенное ещё в «те времена», одноэтажное помещение — там и располагались, в большинстве своём, основные силы охраны — куча вооружённых до зубов солдат. Дорога у лагеря также была перекрыта, но уже обыкновенными «ежами» — сваренными балками или рельсами, и так, что проезжать приходилось по дуге с любого направления — прямо через тот лагерь-здание, на фасаде которого висела вывеска «Взрослые видео ДиВи».       Джип медленно подъехал к цели, и водитель, встретившись взглядами с одиночным охранником-консьержем, сидящим снаружи на дряхлом стуле, посигналил. Полусонный старик, нёсший свою службу, посмотрел на паспорт и документы, а потом, не задав ни единого вопроса, убрал шипы с дороги. Приподняв немного свою шляпу, он пожелал доброго пути и тут же развернулся обратно. «Отлично», — подумал себе Хан. — Погоди, Боб, — остановил караульного вдруг охранник Отца, а револьвер, всё это время находящийся под плащом наёмника, тихо щёлкнул. — Мне нужно дополнительное топливо для этой развалюхи. — Я думал, ты опять в Мюррей? — Не. Получил приказ от Отца, как только приехал обратно: отвезти этих двоих в Кав-Сити. — Кав-Сити? Это тот, что в Нью-Мексико? — Это тот, что в Оклахоме. Чума, десятки тысяч трупов в недостроенном канале, и ещё парочка тысяч просто тех, кого смыло, когда канал «поплыл» — давай, Боб, вспоминай, — в ответ бородатый мексиканский старик лишь закрутил пышные усы в кольцо, наматывая их на палец. — А-а-а-а! — вспомнив, наконец, протянул собеседник. — Это тот, где ещё хренов Пол засел, да? Ох, долгая дорога, Стивенс, долгая… — Вот и я говорю… — Ладно-ладно. Я вам сейчас принесу канистру-другую. Пошли — поможешь. — Не надо спину напрягать, отец, — вдруг сказал Хантер, спрыгнув с заднего сиденья. — Мы сами возьмём. Скажи лучше, где храните канистры? — Так это… Там же, где и всегда — в подсобке — справа от входа… Я думал, ты?..       В помещении, оборудованном под обычную боевую палатку — куча кроватей и пара столов — было не менее десяти вооружённых человек. Только двойка вошла в помещение, как все взгляды тут же устремились на неё. И если Стивенса, как понял по тем же взглядам Хан, знали многие, то на него глядели с явным недоверием. — Кто такой Пол? — спросил своего попутчика Уильям, оглядываясь по сторонам. — Простого охранника отправили в Кав-Сити, чтобы судьей подрабатывать? — Он — великий человек. Полиотеро. Великий настолько, что не твоего ума дело. — Занимающийся делами вне территории Золота или Эволюции? Смертельно опасный идиот, — дверь в подсобку открылась с нарочито громким и неприятным скрипом. — Сохраняющий полную анонимность, — люк в подсобке также желал скрипеть, словно привлекая внимание всех к себе, — даже Отец, который действительно Отец, готов спорить, не знает, как он выглядит. — Но, при этом, о его дислокации знает каждый второй рядовой — хреновый конспиратор с хреновым именем, — масляный фонарь вспыхнул в темноте подвала. — Кстати об имени: это латынь, что ли? — Большинство людей, знающих о нём, знает лишь имя, а знать одно имя — не знать ничего. Вся остальная информация о нём — противоречащие либо слабо подкреплённые слухи. Боб просто встретил где-то год или меньше назад посыльного, нёсшего письмо, и тот проболтался, что Пол направлялся в то время в Кав — это лишь случайность, что здесь это знают. — Случайности, случайности, случайности… Что-то дохрена таковых в последнее время, не находишь? Впрочем, для тебя она только одна, и та — не совсем удачная. Будет жаль, если Генрих пристрелит тебя… — Не делай вид, будто тебе не плевать на меня. — Я и не делаю — мне плевать. За свою короткую жизнь я привык не обращать внимания на судьбу рабов — нельзя спасти всех. Просто нахожу весьма забавным то, что ты избежишь одной пули, но получишь другую за то, что являешься послушным псом. — Нельзя назвать рабом того, у кого есть паспорт, — небольшой оскал собеседника придавал речи того напряжённости в тусклом свете фонаря, — того, кто давал клятву к служению, и того, кто получает плату за свою работу. Это — не рабство, — водитель, сохраняя поразительную стойкость и спокойствие, взял пару канистр и пошёл наверх. — А я — не раб. — Живёшь и работаешь на земле того, кто вправе забить тебя камнем, если у него будет плохое настроение. Верно подметил — не рабство. Всего-то феодализм. — Думай, как знаешь, — подсобка осталась позади, — но в Джорджии после… — Эй, зачем вам столько топлива? — раздался вдруг голос из толпы. — Ебать тебя не должно! — тут же, к удивлению Хантера, ответил Стивенс. — Секретно, то бишь! По крайней мере, — продолжил он озлобленно, но шёпотом, — ни один человек, что живёт с Отцом в сердце, не может назвать себя рабом — у нас лишь свободные люди, — входные двери открылись, и свежесть утра тут же ударила в нос обоим. — Тоже может быть, — хриплый голос Хана иногда мог сравняться в неприятности даже с дверью в подсобку. — Только вот что странно: несмотря на то, что ни один человек Чёрного Золота не может называть себя рабом, у каждого человека Чёрного Золота есть вполне осязаемый хозяин. — Ты говоришь парадоксами, — горючее упало в багажник. — А ты в них живёшь.       У стен также ждал патруль и стояли шипы. Несколько молодых парней, сделав столик из бочки и досок прямо под лестницей, перекидывались в карты, пока лишь один из них стоял в дозоре, лениво всматриваясь в одинаковый и наверняка тошный для него пейзаж степей и лесов Оклахомы. У ворот же уже ждал Боб. — Я, вот, всё отделаться от мысли одной не могу, — сказал старик, убирая вторые шипы, — кого-то мне твой попутчик напоминает. Слушай, не видал ли тебя случайно пару лет назад, сеньор? Ты ещё проезжал в Новый Техас в качестве… не помню… Как-то там проезжал? Хренова память на лица портится — старею. Но с тобой ещё мужик высокий был. — Нет, — холодно ответил Уильям. — В последний раз я был здесь очень-очень давно. — Мда… Тогда по какой причине приехал сейчас? — По той же, что и все — заработок. — И как оно? Хотя да, глупый вопрос. Раз типа-Отец сказал доставить в Кав — удачно… А Стивенс-то зачем с вами? — Много вопросов, простой охранник. Долгосрочная операция — нужно, чтобы кто-то пригнал авто обратно. — «Простой охранник»… А если я пошлю к Генриху, чтобы проверить, правда ли это? — старик Боб хитро улыбнулся. — Было бы неплохо доверять, но проверять, знаешь ли… А, впрочем, нет. Пожалуй, ты прав насчёт лишних вопросов — тут любой занервничает. Однако одно скажу: если бы я так жилы напрягал, как ты сейчас, у меня давно бы все позвонки из шеи вылетели — будь спокойнее. Да и Стив, как я вижу, не возражает? — Не возражает, — кивнул Стив, крепче сжав руль. — А теперь убери уже эту колючку с дороги, пожалуйста.       Аванпост был успешно преодолён и, как только Мюррей остался за спинами путников, охотник тут же попросил Айви обезоружить водителя. Парень забрал охотничий карабин, пистолет и нож, передав всё это Хантеру. Сам Хантер же, проведя пальцем по лезвию ножа, вернул его своему напарнику: — Всё равно обещал тебе что-нибудь из холодного оружия, — протягивая ручкой вперёд, сказал Уильям, — это вполне сойдёт. Отвечая на твой вопрос: да, на каждой дороге, ведущей к Техасу или Луизиане стоят подобные аванпосты. Их цель: не допускать въезд контрабанды в штат. Приедешь на машине — придётся оставить на аванпосте, приедешь с оружием — то же самое. Тебе выдают небольшую бумажечку — разрешение на то, чтобы после покинуть штат, в которой также описано всё то, с чем ты приехал, чтобы на выходе ты мог это забрать. — К чему такие сложности? Мир же… умер? — Их это не останавливает. Внутри штата есть своя экономика, и её нужно поддерживать. Всё, что ты там продашь, превратится в валюту, легитимную только у них. Впрочем, именно из-за этого многие наёмники и пытаются работать на Золото — стабильность и однозначность оплаты. Однако учёт транспортных средств и огнестрельного оружия там жёсткий — всё для того, чтобы бунт внутри системы было трудно организовать. — То есть человек не может владеть оружием и машиной? А если мёртвые нападут? — Вот тебе и отличный пример работы этой системы: да, мёртвых в Техасе и Луизиане пытаются зачищать — патрули неких «Инквизиторов» ходят по штатам и выкашивают всех, кто хоть немного бледнее, чем просто белый, но вот в моменты миграции — весной и осенью, когда орды идут через Техас, жители сами по себе — плевать, сколько умрёт, — развёл он руками, — лишь бы бунты не устраивали. — От бунта погибнет куда больше людей, чем от мёртвых, — вклинился в разговор водитель. — Сиди и молчи, свободный человек. Уверен, проходи орда через твой дом, ты бы сказал иначе — когда она смела бы твою семью и близких. Есть вообще такие? — собеседник смолчал в ответ. — Тогда о чём речь вообще для тебя? Тебе главное — свою шкуру беречь, но на этом — всё. Когда идёт, орда, Пацан, они — это Золото, не делают абсолютно ничего. Даже сейчас, — махнул головой в сторону аванпоста Хан, — когда мы проезжали их «неприступные преграды», ты не заметил ничего странного? Ворот не было — их просто снимают. Когда мёртвые подходят к штату, все эти люди просто прячутся в здании… — Вовсе нет… — пытался перебить Стивенс. — Словно во время смертельного бурана, они заседают внутри и не издают ни единого звука днями, надеясь только на их какого-нибудь божка или Отца. Вот всё, что их безопасность может предложить — около полугода со смертью завтрак делить за слабое подобие прав и законов, что нынче принято называть «свободой». А если вспомнить их союз с Эволюцией, то и вовсе… Эй, водитель, это не лошади там, вдали? — вдалеке действительно виднелась пара лошадей с всадниками: вороная и каштановая. — Что-то я не помню, чтобы Золото использовало лошадей для вылазок вне штата. — Мы и не используем — это не наши.       Проезжая мимо всадников, Уильям из Джонсборо был готов поклясться, что узнал их, а они же, отвечая взглядом, узнали его: двумя всадниками были никто иные, как Бен и Адам — два брата, живших в Ирене. Как только обоюдный момент истины и прозрения прошёл, мимо головы Хантера просвистела пуля. — Чёрт! — вскричал водитель. — Это что, мать мою, было?! — Братья, — прагматично ответил наёмник. — Братья?! Какие ещё, нахер… Братья?! Погоди, те самые Братья?! Чарли и Илай?! Иди ты нахер! Какого хрена им от тебя нужно?! — Заткнись и дави газ в пол.       «Интересно, как же они нас выследили? Я же не сказал им, куда… Ах, да — я-то не сказал, но до этого там были Александа и Салливан, тараторящие что угодно, лишь бы идти чуть медленнее. Даже если они одним словом упомянули, что идут на юг — этого было достаточно… А раз я интересовался людьми, идущими на юг, то я, логично, пошёл за ними. Одно хорошо — дальше они не имеют ни малейшего понятия о том, где меня искать».       Как только компания подъехала к Ардмору, Уильям попросил остановить, сославшись на то, что ему нужно забрать своё снаряжение из тайника. Стивенс повиновался. Как только машина остановилась полностью, наёмник достал из кобуры пистолет и выстрелил водителю в голову. Почувствовать влажную землю и испарину, что шла от неё, охранник Отца не успел — в тот момент, когда его тело было выкинуто из автомобиля на землю, он был уже мёртв. — За… Зачем?! Зачем, Уильям?! — испуганными, почти бешеными глазами смотрел Айви на труп. — Потому что у меня в револьвере был всего один патрон, а с него всё ещё можно поиметь что-то из припасов. Отпускать без оружия обратно к Генриху — всё равно, что обрекать на верную смерть, только более медленную. — Мы… как животные. — Точно, — он надел бронежилет и закинул оружие на плечо, — выживает сильнейший. Теперь поехали. Уверен, если не было плана нас убить, то был послать какой-нибудь хвост — лучше поторопиться.       С трупа было снято всё ценное: рюкзак, что стал Хантеру основным, часы с погнутой секундной стрелкой, цепь с символом Золота — всё той же остроконечной звездой, даже куртка и пояс с начищенной, что странно, пряжкой — всё было забрано для того, чтобы быть отданным в будущих бартерах за какую-нибудь еду. — А мы не будем его?.. — Что? Прятать? Хоронить? Смысла нет — мёртвые быстрее справятся с нашей работой. — И куда мы направимся? — В Кав-Сити — нам нужны припасы, огниво и карта, — о настоящей причине охотник решил умолчать. — Да, я помню, что сказал Джеймсу, когда пытался избавиться от тебя, но, кажется мне, что «виновного» за все эти преступления либо уже нашли и повесили, либо выяснили, что он умер в той же перестрелке. А затем мы двинем в безопасное место — там ты и останешься, — Парень затормозил, удивлённо таращась на идущего позади наёмника. — А если я?.. — Даже не обсуждается. Как только попадёшь туда — будешь сам волен решать, что делать. А до тех пор пойдёшь по моей указке. — Я хоть могу узнать, что за место? — Хм… Нет — ты всё ещё должен мне вопрос. Отвечу только после того, как задам свой.       Машина вновь завелась. Из той же предусмотрительности, что вела Уильяма «Из Джонсборо» Хантера в самом начале, он решил объезжать крупные города, тем более — Оклахому. Заявляться наёмнику в одно и то же место трижды за месяц было сродни самоубийству. Тем более, как считал сам наёмник, кроме солдат из Башни Первого Национального Центра; кроме братьев из Ирена — Адама и Бена, ведомых то ли местью, то ли юношеским максимализмом одного из них; кроме людей с переправы Скайатук, что, наверняка, всё ещё искали его — кроме всего того, мог быть и хвост, посланный Отцом Генрихом — охотник не сомневался, что такой был. А быть зажатым меж двух огней — худший из сюжетов, из которого выбираются, разве что, герои каких-нибудь нелепо наивных романов. — Итак, мой вопрос, — начал, наконец, Хан, — откуда вы с братом пришли? Какой штат или город, или?.. — Неравноценный вопрос, — тут же ответил Айви. — Глупо отвечать на такой взамен на вопрос о каком-то Чёрном Золоте. — «Каком-то»… Вот теперь мы и подошли к той части, где мне не нравится твоя схема обменов — как решать, что честно, а что — нет? — Разве что-то внутри тебе не подсказывает, что честно, а что — нет? Как интуиция? Равноценным вопросом на мой дом был бы вопрос о твоём доме, о самом первом — я мог бы спросить такой. — Мог бы — я бы не ответил, — впереди на дороге показалась очередная стая, так что пришлось развернуть на восток. — Разница между моим любопытством и твоим лежит в целесообразности — тебе просто интересно, для меня же — это важно. — Вот именно — важно лишь для тебя. Для меня это такое же любопытство, — Хантер фыркнул в ответ, усмехнувшись. — У нас ведь равные права, верно? Кроме того, что я не могу от тебя уйти? Вот и отвечать, значит, я не буду. — Последнего, кто сказал мне эту фразу, пришлось пытать два дня. И то, просто из-за того, что в вечер второго он умер от потери крови, — собеседник как-то странно покосился на Хана. — Нет, с тобой я этого делать не собираюсь. Да и угрожать или ограничивать тебя не входит в мои планы. По крайней мере, ты не стал в меня стрелять, хотя это и было тебе выгодно; смог в критичной ситуации не только не потерять самообладания, но ещё и подать мне сигнал, что у тебя есть оружие; ну и, в конце-концов, смог вытащить хоть что-то из раздосадованной вдовы, что чуть мне ногу не отстрелила — это, как ни как, достойно доверия. Пускай и минимального. — То есть?.. — почти улыбнулся Парень. — Но не настолько, чтобы учить тебя стрелять, — тут же отрезал собеседник. — Даже не представляй себе сцену, где я выставляю бутылки на какие-нибудь ящички и говорю: «Представь, что перед тобой человек». Взвёл затвор, прицелился так, чтобы прицельная планка и мушка были на одном уровне, выстрелил — всё, что тебе нужно знать… Насчёт твоей системы вопросов: я подумаю. Пока что я не готов к таким радикальным условиям, так что держи любопытство в узде. Итак, теперь мой перефразированный вопрос: когда вы шли в Оклахому, с какой стороны от вас было солнце утром? С какой вставало? — В чём важность этого?.. А… Кажется, понял. Позади. Солнце вставало позади от нас. — Ровно позади? — Ну… Наверное, нет. Позади и немного справа… Наверное, на вот столько, — парень руками показал угол примерно в двадцать градусов.       Охотник кивнул в ответ. «Значит, они пришли с северо-востока — уже можно откидывать Синих, Псов Войны и Единство. Но всё равно слишком много группировок, чтобы просто стрелять наугад. Наводящие вопросы могут помочь мне сузить круг поиска, но не думаю, что мне хватит времени на то, чтобы ходить вокруг да около. Возможно, стоит задать прямой вопрос? Нет — он задаст в ответ, и мне придётся рассказывать то, о чём я предпочёл бы умолчать. Впрочем, как упоминал Воланд… какая ему разница до моего прошлого, как и мне — до его знания? Он ведь исчезнет в этой Гренландии — там, откуда никто не возвращался… Исчезнет, как и многие другие… — охотник сильнее сжал зубы. — А если он исчезнет, то и то, что он знает или не знает, не будет иметь абсолютно никаких последствий…» — Как и со всеми остальными? — вдруг раздался голос позади водителя, звучал он точно также, как и голос самого Хантера, только был ещё противнее и… темнее. — Да ладно тебе, Билли — мы-то оба понимаем, что самая главная причина, по которой ты так тщательно хранишь своё прошлое — все те глупые ошибки, что ты совершил, весь тот груз. Не болит ли спина нести так долго всё это одному, старик? — Уильям попытался прогнать подобные мысли — не получилось. — Не думал ли ты, что все те люди — куда более лучшие люди, чем ты, исчезнут вместе с твоей маленькой черепно-мозговой коробочкой?.. Я не хочу исчезать! — прокричал силуэт с заднего сиденья, эхом раздаваясь в шуме лесов и перекрикивая шум двигателя. — И остальные, уверен — тоже. Впрочем, тебе же плевать, да? Тебе всегда было плевать, Ли. На всех, кроме себя. Но сейчас, о… Сейчас я наблюдаю кое-что интересное — вопрос не морали, но выгоды. Поступишься ли ты своими принципами ради того, чтобы узнать то, что тебе нужно? Ну же. Ты же не гордый, верно? Как ты заявлял старпёру Генри? Давай… — ещё около десяти минут силуэт давил на наёмника подобными речами, пока крик сонара в одной из стай не сбил мысли напрочь — приходилось думать о дороге.       На подъездах к Кав, Уильям «Из Джонсборо» Хантер сразу же надел маску и, взяв пистолет только что убитого да выдав Айви дробовик, приказал своему напарнику быть настороже, в случае чего. К его же удивлению, их пустили в город без каких-либо проблем — даже немного крови, оставшейся на раме стекла джипа не смутила стражу — вопросов задавать никто не хотел. «Странно», — пронеслось у охотника в голове. На подъездах к городу парочка также увидела знакомый мустанг — тот самый подарок судьбы, что присвоил себе Уильям, стоял на парковке города и, пускай и был на расстоянии вытянутой руки, считался навсегда потерянным — доказать то, что тот автомобиль принадлежал путникам, не представлялось возможным. «Вот тебе и добросовестная система», — оставив машину всё на том же месте, что и в прошлый раз, старик и мальчик двинули в город. Первое резкое отличие, бросающееся в глаза, было в большом количестве висельников на столбах. — Что будем делать сейчас? — Ждать до вечера, — сказал Хан, направляясь на центральную площадь. — Там должен быть тот, кто мне нужен.       Но, к ещё одному удивлению Хана, Мафусаил не явился — на той площади, где, по словам пилигрима, он собирал толпу, было пусто. Впрочем, пустота навела наёмника на ещё одну мысль — его давнего друга уже не было в том городе довольно давно, раз сами люди перестали приходить. Единственным стоящим вариантом, чтобы убедиться в предположении, был опрос кого-нибудь, интересующегося рассказами старца, так что было принято решение посетить уже знакомый отель — Изнанку, и спросить там того, кто уже и так в курсе положения дел.       За стойкой ресепшена сидела Джина — девушка, пережившая многое. Завидев знакомое, но, видимо, нежеланное лицо, она было начала нервничать, но как только из-за спины Уильяма показался Айви — успокоилась. Будучи такой же немногословной, как и всегда, сестра владельца отеля лишь скромно спросила, нужен ли путникам номер, но их, однако, интересовал её брат. Пацан сразу заверил взволнованную сестру, что с её родственником не случится ничего плохого, а Уилл, в свою очередь, лишь удивился тому, как доверчивость к детям умудрялась сохраняться сквозь века подлости и предательства — даже на его памяти были прецеденты, когда можно было бы довериться кому угодно, но только не ребёнку.

***

      Бар «Седьмое небо». В душном от количества народа и задымлённом табаком кабаке продолжился поиск цели. Количество посещающих пивные заведения объясняло пришедшим путникам количество пьяных на улицах в ночное время суток. Видимо, единственные развлечения, которые мог предложить Кав-Сити среднему своему горожанину — это алкоголь, азартные игры и хорошая потасовка. К удобству всеобщему, это всё находилось в одном помещении. — Слушай сюда, Пацан: стой возле выхода и ни с кем не говори — проблем не оберёшься. — Это ещё почему? — Потому что хуже бесящегося с жиру центнера мяса и агрессии может быть только пьяный кусок такого же мяса. Стой здесь и не задавай лишних вопросов.       Администратор отеля, носящий странную причёску, сидел в гордом одиночестве за стойкой. Подсевшему к нему Хантеру он не удивлялся очень недолго. — Я всегда говорил, что нужно уметь прятаться на виду, — проговорил он, поднимая кружку. — Ваше здоровье, сволочь. — Старик, что пришёл со мной в отель — пилигрим — где он? — Должно быть, вы совершили правильное дело, убив его… Я понимаю, что он был тем ещё мудаком и редко когда поступал правильно. Только лучше от этого мне не становится. Если не выпью — совсем думать не могу. — Пилигрим, — наёмник резко выхватил рюмку у собеседника и ударил ей о стойку. — Где он? — Да я п… Понятия не имею! — наконец выхватив тару из хватки Хана, ответил парнишка. — С того дня, как вы с ним попрощались, его в городе не видели. Пшик — и нет. Может вы и его пришили, а? Ну признайтесь… Ну разочек… Ну…       Не прошло и десяти минут пустых споров с опьяневшим, как стулья по обе стороны от Хантера и собеседника вдруг заскрипели. Бывалый пьяница, заснувший на правом, отправился на пол от резкого толчка, в то время, как выпивающий слева вынужден был вежливо уступить место под угрозой оружием.       Справа, ближе к администратору Изнанки сел тридцатилетний Чарли. Его зелёные глаза сильно выделялись благодаря чёрным волосам, собранным сзади в хвост и немного смуглой коже. Поверх когда-то белой, покрытой желтизной рубашки он носил тёмно-серую жилетку, что подчёркивала фигуру, и предпочитал чёрные плотные тривиальные штаны с туфлями, что, несмотря на профессию, старался держать начищенными. Единственная его отметина, полученная за многие года работы, что очень удивляло Уилла — небольшой шрам на верхней губе, едва-едва задевающий усы — ни рука, ни ноги, судя по слухам, у него никогда не страдали. Впрочем, это везение вполне можно было бы назвать компенсацией, так как правой руки у него не было вплоть до локтя. Вместо неё — заслуженный долгими годами работы на Эволюцию бионический протез с серой, немного облезлой краской.       Слева сел Илай — кареглазый и бледный с сединой до лопаток, прикрытой широкой шляпой, и чертами лица, чем-то напоминающими черты американских индейцев — острые скулы и челюсть в купе с широкими губами. Тот был одет в коричневую кожаную куртку, полную карманов да подшивок, и рыбацкую бледно-синюю рубаху (также прочную и вместительную), довершая всё это брюками и тяжёлыми, не промокающими, наверное, ни под чем, ботинками. Помимо ожога у шеи и ниже, который он всегда старался прикрывать, у него были самые разные, буквально уникальные шрамы: от лезвий, что были вплоть до локтей на обеих руках, до следов гвоздей на ладонях.       Вместе эта парочка была известна как Братья — вторые по смертоносности наёмники на континенте. Об их прошлом, разумеется, ходило множество слухов, но сам Уильям знал точно лишь одно: никого из них на деле не звали «Илай». — О… — опомнился парень. — А вот эти… замечательные люди искали вас. Очень настойчиво. Нет… О-о-очень настойчиво. Знаете, я так устал от выблядков с пушками, так устал чувствовать себя в опасности… Думал, что что-то изменится после того, как… Что-то даже изменилось! А потом они пришли. И на тебе… Говорят, что история повторяется только для тех, кто ничему не учится… Судя по частоте повторения у меня, я — идиот. — Приветики тебе, Уильям, — прохрипел и улыбнулся Чарли своим золотым клыком, вместо выбитого зуба. — Давненько не виделись. А ты, с сосисками на голове, — наёмник достал нож и прошёлся по дредам собеседника, — я же предупреждал — не ври нам. — Я не знал, что он до сих пор в городе! Клянусь вам! Я думал!.. — Нужно было говорить! — парень вонзил нож бионической рукой в стойку; бармен, видящий всё это, лишь отвёл взгляд. — А не думать! — Спокойно, Чарли, — вмешался со своим немного сиплым и более хриплым голосом Илай. — Возможно, наш коллега просто успел вернуться. Что глупо, с его стороны, но мог ведь. Здравствуй, Уильям. Не желаешь выпить? — Откажусь, — оскалился Хантер, пытаясь не таращиться на ожог собеседника. — Считаешь себя слишком крутым, чтобы пить с нами, да?! — младший вытащил нож из дерева и направил на старика. — Я здесь не для этого. — А зачем ты здесь, Уильям? — владелец отеля, сидящий подле охотника, хотел встать, но его тут же остановила крепкая хватка. — И почему ты один? — Да, «дражайший коллега», где твои попутчики?       «Значит, знают о Пацане, — подумал про себя Хан. — Иначе слово «попутчики» не объяснишь. Они, думаю, могут быть здесь только за одним — из-за того переполоха, что я устроил здесь. Чёрт, как знал, что не стоило сюда приходить. Кроме того, что это было опрометчиво, это оказалось ещё и напрасной тратой времени — Джека… Мафусаила здесь не оказалось. А теперь — эти… Трудно будет избавиться от таких. Благо, благодаря старшему, это будет чуть проще, чем невозможно». — Я здесь один, — ответил он. — Просто хотел затариться вещами, так как своего снаряжения лишился. — Вот оно как… А по твоему карабину не скажешь, что ты на мели, Уильям. — Это трофей. Предпочитаю дальнобойное оружие. — Не чеши!.. — Погоди, брат. Значит, ты пришёл в город, в котором организовал погром, только из-за резкой нужды в стволе и патронах? Я правильно понял? — Хм… Знаешь… — старик явно фальшиво медлил с ответом. — Пожалуй, ты прав — выпью. Бармен, пива да побольше.       В меру упитанный старичок с роскошными усами тут же «отвис» и метнулся в подсобку — кажется, пиво у него заканчивалось. Пока владелец заведения исчез в своих закромах, Уильям из Джонсборо выжидал, сохраняя напряжённую тишину. Получив кружку, он тут же отпил, не упуская шанса взглянуть на зал сквозь поседевшие волосы — Пацан был всё ещё на месте и наблюдал, таращась и ожидая сигнала. — Не избегай наших вопросов, ублюдок! — Уилл почувствовал холод лезвия прямо под напряжённым от жидкости горлом — младший подвёл руку с оружием, оттолкнув администратора Изнанки немного назад. — Отвечай! — Невежливо тыкать в человека ножом, когда он пьёт, — поставив кружку, ответил он. — Советую убрать. — «Советую»?! И что же ты сделаешь, а? — Я? — он легонько кивнул, будто всматривался в отражение в кружке. — Ничего, — в этот момент за спиной Чарли щёлкнул затвор пистолета — Айви, уловив сигнал, подействовал моментально. — Оружие готово выстрелить, — начал тот, — пускай я и не хочу, но и тебе не стоит тыкать в Уильяма лезвием. — Ха-ха-ха-ха-ха… А я-то думал, твой напарник постарше будет, — Илай, кажется, тоже немного усмехнулся. — Эй, пацан, у тебя руки хоть не дрожат? Пальцы ходуном не ходят? — В твоих же интересах то, чтобы они не ходили — я могу случайно нажать на курок, когда нервничаю. К твоему сведению: сейчас я нервничаю. — Спокойно, — старший достал пистолет и нацелил в Мальчика. — Мы же не хотим кровавой бани в баре с таким милым названием, верно? — бармен утвердительно закивал, пускай его и не спрашивали. — Должен сказать, Уильям, тебя было трудно найти. Мы приехали в этот город… недели назад, и нас постигали неудачи одна за другой: как только мы узнали от этого, — отвёл рассказчик ствол немного в сторону администратора, — паренька с чудаковатыми волосами, что тебя нет в городе — тут же поспешили прочь, но мосты были подняты из-за миграции, проходящей неподалёку. Да, можно было переплыть, но с моей ногой и без машины — сам знаешь, чего это я тебе рассказываю? А потом случилось убийство местного шерифа, что поспешили скинуть и на нас, и на тебя — мы полторы недели просидели в «карцере», просто ожидая, что нас повесят. К счастью, местная система правосудия немного развалилась, так что у нас случилась амнистия. И вот, за два дня до того, как мы решили отправить письмо заказчику с тем, что след потерян окончательно, и нам придётся двигаться наугад, мы узнаем, что какой-то наёмник «вновь осмелился заявиться в этот славный город». Не долго думая, мы вернулись в отель, в котором тебя видели, а оттуда, пообщавшись с милейшей девушкой (до сих пор не особо верю, что она — сестра этого чучела), бегом кинулись сюда — сколько неудач ради одного большого везения. Скажи, ты веришь в судьбу? — он развернулся и взглянул на Пацана. — Скоро начну, — ответил тот, отпив ещё раз. — А почему в убийстве обвиняют Уильяма? — искренне поинтересовался Парень. — Или… Почему вас? Это же то, что было три недели назад, да? — Вы не знаете? — вмешался парень с дредами. — Вы?.. Вы серьёзно не?.. Это же вы!.. — Эта вот чёрная крыса, — младший вытолкнул собеседника прочь из стула, а тот, ощутив свободу, кинулся к выходу, — была до мозга костей уверена, что это именно ты завалил другую чёрную крысу — ту, что в белом костюме бродила. Она, вернее, он был кем-то, вроде местного тайного шерифа — заведовал всеми разодетыми идиотами в округе. Будь тут Эволюция — точно бы не допустила подобной херни. И нет, парнишка, умер этот хрен неделю назад ровно — кто-то его отравил. Ха… Хочешь забавный момент, а? Шутку ради шутки? Его в том же костюме и хоронили — прямо со следами от этих грёбаных пятен.       «Воланд мёртв? — пронеслась мысль, словно молния, в голове. — Тогда какого?..» — Это же был ты, старый? — сбили его с мысли. — Да, всё в итоге списали на какого-то психа в маске, но ты хоть нам шепни немного правды, — Чарли приблизился взглядом к собеседнику и, улыбнувшись, указал взглядом на нож, — пока мы из тебя внутренности доставать не начали. — Что вам нужно? — Сколько серьёзности… Сколько самоуверенности… Ты вообще понимаешь, каков шанс того, что ты выйдешь отсюда живым? — Около сотни процентов. Как и говорил твой брат, никто из нас не хочет устраивать пальбу в баре города, где сейчас вешают всех, кто неправильно смотрит, — Братья синхронно оглянулись на толпу, трезвая часть из которых источала на них чистые ненависть и отвращение. — Спрошу у тебя, Илай: зачем вы пришли за мной? — А ты не в курсе, Уильям? Не знаешь, что за всеми решениями следуют последствия? Особенно, за импульсивными? Сам как думаешь — что такого важного ты бы мог натворить, чтобы мы за тобой пришли?       «Важное?.. Важное… Неужели он говорит о Джефферсоне? — глаза Хантера немного округлились. — Откуда они?.. Нет, они не могут знать. Это невозможно в сути своей. Но… если мой обман во время похищения был раскрыт, и какой-нибудь житель Кастл-Сити узнал меня… Вполне вероятно. А как они узнали, что я здесь? Нет, тоже всё логично — опросили ближайшие селения у города, нашли тот бар с треплом-барменом, в котором Джеймс заключил контракт, добрались до Оклахомы и… И узнали от какого-нибудь военного, куда я направился — даже стороны света хватило бы для адекватного предположения. Да… Да, всё сходится. Ублюдки… Нет, даже если это так — нельзя раскрывать карты. Нужно узнать наверняка». — Говори конкретнее. — Оставим это для того момента, сволочь, когда один из нас нацелит тебе промеж глаз, — улыбнулся младший. — Вот потеха-то будет: прицелюсь промеж глаз, а выстрелю в сердце, потому что башка твоя нужна целой, как доказательство! — Как вы вообще смогли заработать репутацию профессионалов, если один из вас — неуравновешенный псих? — Заткнись!..       В эту секунду Хантер левой рукой отвёл нож от своего горла и, ударив кисть собеседника о стойку, заставил выронить оружие, а правой в то же время схватил голову Чарли и, оглушив его о ту же стойку, перехватить лезвие да пригвоздил им рукав рубахи противника к дереву. Илай в ответ лишь щёлкнул затвором пистолета. — Отвечая на твой вопрос, Уильям: унция репутации стоит фунта работы, — старший брат смотрел в глаза младшему, чье лицо было всё ещё прижато к залитому различным алкоголем лакированному дереву, — но меня лично устраивает такой расклад. За нами, в отличие от тебя, сотни и сотни исполненных дел — мало что из наших личных качеств может перебить нашу репутацию по цеху. Ты же своего доверия не оправдал. А теперь нам стоит закончить эту мексиканскую дуэль, пока слишком активное тыканье стволами и лезвиями не привело к тому, что какой-нибудь пьяный смельчак кинется на нас, «восстанавливая порядок», — все участники беседы медленно начали прятать оружие. — Вот так бы сразу.  К делу: как не удивительно, но чем целее мы тебя доставим — тем больше получим в итоге. Понятия не имею, почему и зачем кое-кому нужна твоя морда лица в целости, но таковы условия. Я предлагаю тебе сдаться добровольно. Здесь и сейчас. Не будешь сопротивляться, и мы все спокойно выедем из этого городишки да направимся в нужное нам место. — Ага. Отличное предложение: не сопротивляйся, чтобы тебя доставили в место, где тебя пристрелят. Откажусь. — Ты же понимаешь, сука, что тебе вряд ли удастся далеко уйти, когда окажешься за пределами города? — младший, не поворачивая озлобленного взгляда на собеседника, вклинился в беседу. — Что мы сможем изрешетить тебя прямо за мостом? Что даже за твой труп дают достаточно много, чтобы мы здесь не цацкались? — Я рискну. — Кажется, ты не понял, Уильям: поймав тебя, остальных мы пустим в расход, если не согласишься сейчас. Твой напарник, этот парнишка, все люди, что окажутся рядом во время нашей стычки — мы не оставим никого. Не кажется ли тебе жестоким, что кто-то должен умереть из-за тебя? — Кажется, это ты не понял, Илай. После твоих слов я больше не буду задавать вам вопросов, а, завидев в следующий раз, сразу выстрелю. И если счастливый случай оставит вас обоих в живых после моих попаданий, то я свяжу тебя, посажу напротив твоего брата и медленно начну рвать его на части и клочки самыми разными инструментами — просто, чтобы ты понимал важность и стоимость подобных речей, а не воспринимал их, как простой инструмент влияния, — Хантер одним залпом добил кружку. — В конце-концов, из нас двоих самая очевидная слабость есть только у тебя. Меня подобными угрозами не запугать — и так имею возможность наблюдать за тем, как дохнут важные мне всё чаще и чаще… Бармен! — старичок с усами дёрнулся от неожиданности. — Эти двое прекрасных людей тебе заплатят. Если потребуешь с них, разумеется. Пацан, пошли. — А ты не изменился, Уильям, — сказал тому вслед старший, пока Чарли молотил металлическим кулаком по барной стойке от злобы и ярости, — как был мудаком, так им и остался. Ещё пива, будь добры…       К тому времени, как двое вышли из бара, была уже полнейшая темнота — темнело довольно быстро и сильно, учитывая время года. Правильным решением было бы убраться с города как можно скорее — оба понимали это даже лучше, чем просто хорошо, но мост был уже поднят, да и «трофеи» утром стоило бы обменять на что-нибудь действительно ценное. — Идите за мной, — раздался у входной двери — администратор изнанки, тот самый паренёк, что, казалось бы, убежал, стоял прямо за дверью, — вас не выпустят отсюда сегодня, и очень повезёт, если завтра не придёт очередная стая или орда, а переночевать где-то нужно. — У нас нет денег. — Я с вас и не возьму. Пошли, пока те двое «замечательных людей» не решили продолжить разговор.       Пока Уильям шёл за администратором — Робертом, как тот сам представился — ему удалось узнать о реальном положении дел в городе: после «его» выходки в полицейском участке, Кав-Сити был временно перекрыт — несколько дней все судьи искали убийцу, которому чудом удалось проскользнуть через мост за минуты до того, как его подняли, объявив блокаду, но этого никто не знал. Поиски, разумеется, не дали абсолютно ничего, что сильно подорвало авторитет как самих сыщиков, так и шерифа Кав, так как все были уверены, что наёмник ещё где-то в городе.       Спустя четыре дня блокаду, по требованиям и жалобам тех, кто зарабатывал себе на жизнь вылазками в Оклахому, Стилуотер или Талсу, пришлось снять, а Совет города заявил, что проведёт более детальное, углублённое расследование дела — людям нужен был козёл отпущения, и того быстро нашли. Но перед тем случилась ещё одна крупномасштабная катастрофа: местный шериф — тот самый Воланд, чье имя охотник даже не стал запоминать, был убит смертельной инъекцией яда, а ещё один человек — единственный, переживший резню в участке, стал числиться пропавшим без вести.       И пока ещё одна группа «следователей», пытающихся доказать вину Братьев или кого-либо из приезжих заходила всё в большее и большее количество тупиков (что сам Роберт узнал лишь из-за правильных родственных связей), кто-то предположил другую версию: шериф был убит выжившим судьей. Тот самый парнишка в маске ярости и красном фраке из жертвы превратился даже не в подозреваемого, а сразу в виновного, так как на следующий же день Совет объявил следующее решение: они признавали его — судью номер шесть виновным в зачине резни полицейского участка и смерти Воланда, а также, с учётом того, что система правосудия прогнила, они распускали её напрочь — на момент разговора Уильяма и Роберта в городе было лишь несколько новых представителей закона — «стражей».       Люди, разумеется, восприняли всё по-разному. И если одна половина смиренно ждала смены исполнительной власти и пополнения кадров, то вторая начала самостоятельно представлять эту самую власть. Больше всего, разумеется, пострадали бывшие судьи — Совет, преднамеренно или нет, признал их не просто коррумпированной системой, но также и заявил тем самым, что все отнятые ими жизни были отняты несправедливо. В итоге, за их слова расплачивались целыми семьями. Неважно, были ли среди них дети, старики или женщины — «око за око». Всех же преступников, на тот момент содержащихся под надзором или стражей, отпустили, уничтожив досье. Так Цветок Оклахомы, побитый бурей, начал медленно гнить.       Что же касалось отношения Роберта и Джины к Хантеру, то они были более, чем нейтральны даже после того, как узнали, что к убийству Воланда охотник не имеет отношения. Не ответили, почему, но наёмник и не стал расспрашивать — проблемы отцов и детей в тот момент его интересовали меньше всего. Убедившись, что в душе Изнанки действительно была горячая вода, наёмник, сморенный перепадом температуры, тут же завалился спать, сбросив плащ, ботинки и рубашку рядом с диваном. — Такие шрамы, как у меня, есть только у рабов? — вдруг вырвал его из сладкой дрёмы голос совсем рядом. — Я, вообще-то, сплю… — каким-то неведомым чутьем старик всё равно ощущал, что фигура стояла над ним. — Да, такие я видел только у рабов. С небольшим отличием, но всё же… Раньше били татуировки, — охотник поднял два пальца и горизонтальной дугой прошёлся по линии шеи, — но потом поняли, что не эффективно — кто-то просто умудрялся срезать кожу и убегал восвояси, вновь считаясь свободным человеком, так что решили делать это… шрамирование, если хочешь. У тебя ещё аккуратный узор, скажу я тебе — неплохо надзиратели с тобой обходились. — Я не был!.. — Не ори мне на ухо. Право верить или не верить тебе всё равно за мной. Я не верю. Расскажи, кто ты, чтобы у меня появилась другая версия. — Обойдёшься. И я, взамен, обойдусь. — Ну, вот и порешили. Теперь ты должен мне вопрос. — Но я… — Без «но». Предложил систему — соблюдай, — едва договорив, Хан закрыл глаза и тут же упал в беспросветный и беспамятный сон.       Утро. Только оклемавшись оба путника тут же принялись собираться — нужно было быстрее покинуть тот город, но прежде — совершить бартер. Однако система, созданная Советом, играла не на пользу путников: стоимость продажи и покупки одного и того же товара отличалась разительно. «Словно опять капитализм пришёл», — выругался про себя старик, пускай и знал, что такие неравные условия сделок компенсировались обилием и разнообразием предметов интереса, сосредоточенных в городе.       Бартер практически всех вещей производился в местном «ломбарде» — у старьёвщика, через которого и проходили все ввозимые в город предметы. Уильям «Из Джонсборо» Хантер, глядя на щуплого и сиплого старичка, одетого в практически домашнюю пижаму, прекрасно осознавал, что пускай тот человек и не выглядел влиятельным, в его руках была сосредоточена очень большая сила, а сам старичок был выбран на свой пост точно не случайно, как и его «подмастерье» — худощавый и темноволосый паренёк в больших очках, вечно шастающий с большой конторской книгой в руках.       Оказалось, что за карабин едва можно будет купить достойный пистолет и амуницию, а за пистолет — горсть патронов, за вещи — практически ничего. Но, невзирая на возмущение, обмен всё же прошёл — все трофеи, кроме серой утеплённой куртки, доставшейся Пацану поверх его капюшонки, и бронежилета с ножом, были отданы. Получив в обмен «бумаги» — так называемую расписку на определённую сумму местной валюты, что нужно было снять в «банке», путники отправились далее.       «Капитал Кав» находился на территории старого денежного хранилища, так что большинство здания было либо отреставрировано, либо перестроено с учётом нужд. Так вся территория банка, доступная рядовому жителю, представляла из себя десять на два метра площадь от входа, окруженную с трёх сторон стенами с решетчатыми окошками в них. — Смотри и запоминай, Пацан, — сказал охотник, когда они вдвоём зашли в здание. — Раньше было практически так же. Наверное, нигде больше на континенте, кроме этого места, не пытаются так сильно восстановить дух былых времён, сохранить правила. — Выглядит… фальшиво, — парень, подражая наёмнику, также занял очередь у окошка — в банке было многолюдно даже вечером. — Да, кажется, будто ничего не изменилось, но за всё то время, что я шёл с братом, с тобой и Джеймсом — это единственный банк. И… у меня-то даже повода в него заходить нет. И у того, кто не отсюда, тоже нет… — Именно. Наверное, ты не заметил сходства Золота и этого места, но это то, что всегда пытался сделать человек: не приспосабливаться, но приспособить. Посмотри: все окружают свою территорию стенами, пытаются изменить по своему желанию и нуждам, делая вид, что окружающего мира не существует… Это как пытаться создать айсберг посреди пустыни — старайся не старайся, а таять он будет… — Уильям подошёл к окну и протянул расписку, Айви же, в свою очередь, глупо таращился на человека за решёткой, после чего понял, нужно отойти. — Впрочем, момент для того, чтобы насладится этими тщетными попытками, у тебя есть — используй.       На руки Хантеру выдали стопку небольших купюр с незамысловатым рисунком географической карты Кав-Сити по обе стороны и словами «Vita hoc labor». Причём некоторые купюры были нарисованы на денежной бумаге, некоторые — на обычной, а некоторые — криво распечатаны. — Что это за херня? — ткнул обратно распечатанные купюры наёмник. — Нормально всё, — ответил уставший мужской голос. — Художник умер. На замену, пока что, никого не нашли — вот и выкручиваемся. Торгаши в курсе.       Следующим пунктом была закупка. Было решено взять исключительно патроны сорок пятого калибра в небольшом количестве (стоимость пистолета как раз покрывала данные затраты) — ими заряжался как револьвер Уильяма, так и пистолет Джеймса — единственное оставшееся оружие. За карабин с небольшой надбавкой удалось взять топливо для машины и небольшое количество еды — Хантер рассчитывал добраться до цели как можно быстрее. За одежду же были взяты банальные вещи первой необходимости: компас, рисованная от руки карта, едва-едва подходящая для ориентирования на местности, огниво, фонари, фляга спирта и бинты — на этом «деньги» кончились.       Затарившись, путники взяли путь к машине. Уилл шёл и то ли был в паранойе, то ли действительно ощущал чей-то взгляд на себе — Братья. С одной стороны у него была отличная возможность убить их прямо в городе, воспользовавшись местными беспорядками, а с другой, благодаря тем же беспорядкам, его самого могли бы повесить в ту же секунду и даже не факт, что из-за убийства — все преступления, как он считал, вешались на приезжих — козла отпущения проще убивать, если он не рос с тобой через стенку.       Однако паранойя была или нет, от Братьев нужно было избавиться. Если не из чувства безопасности, то хотя бы из-за Чарли — псих, каковым считал его Хан, был известен не только своим нравом, но и умением считывать следы — был довольно умелым следопытом, пока его брат занимался взаимодействием с людьми (как общением, так и пытками). Они, в каком-то извращенном смысле, дополняли как качества, так и недостатки друг друга, так что были особенно опасны.       Вечером, перед тем, как принять душ, наёмник даже подумывал разыграть представление с горожанами Кав и Пацаном: подкинув амулет Хэнка в карман одному из Братьев, Айви должен был обвинить их в воровстве, точно описав предмет и рассказав слезливую предысторию — жажда крови толпы наверняка сыграла бы в таком случае, и оба охотника за головами оказались бы на столбах, но у этого плана был существенный минус — риск в виде того же Чарли, который даже перед лицом смерти палил бы во все и вся настолько, насколько бы у него хватило патронов.       Да, речи о его вспыльчивом нраве часто были преувеличены, но Уильяму хватало лишь одного примера, чтобы не рисковать: на одной из Сходок новенький наёмник, чтобы показать себя, заявил, что ни один протез не заменит настоящую руку в кулачном бою по гибкости и точности взаимодействия, так что призвал младшего Брата к «дружеской дуэли» — закончилось всё тем, что череп паренька буквально был сложен надвое — Чарли отказывался останавливаться ровно до того момента, пока проигравший не перестал биться в конвульсиях. Но даже после такого припадка он смог отбиться от троих, пытавшихся схватить его, так что в одном Илай был прав: их репутация, с хорошей или плохой стороны, была весьма и весьма заслуженная.       От мыслей о преследовании Уильяма отвлёк Айви. Судорожно дёргая своего попутчика за рукав, он указывал лёгкими, почти невидимыми кивками головы куда-то вперёд — в сторону парковки. Подняв голову, старик ожидал увидеть какую-нибудь шпану, сливающую топливо с их джипа, но увидел что-то куда хуже: мустанг, оставленный ими несколькими неделями ранее здесь, был заведён, а у него стояла фигура, обвешанная стволами и явно не походящая на местного. Мост, как назло, был всё ещё поднят. — Быстрее в машину, — тут же скомандовал Хантер. — Понял.       Парень быстрым шагом дошёл до джипа, но, не добежав пары шагов, замер и медленно поднял руки. Охотник, осознавая ситуацию, достал заряженный револьвер и, подняв перед собой, медленно пошёл к автомобилю. Когда же он увидел того, кто взял его попутчика на прицел, он обомлел. Из обеих ртов — целящегося уже в наёмника и самого наёмника раздалось одинаково удивлённое и не лишенное доли сарказма: «Да ну нахер». — Дедуля, — произнёс мужчина сквозь выбитые зубы. — Покрасился, что ли? А тебе даже идёт… Знаешь, без маски ты ещё уродливее — с этой, — фигура провела свободной рукой по щеке, указывая на шрамы старика, — хернёй на твоём лице. — Ты…       Перед охотником стоял никто иной, как предводитель группы Эволюции с озера Скайатук — русый и худой мужчина, покрытый татуировками и называемый его людьми никак иначе, как «Босс». — Босс, значит? — Уильям сделал шаг вперёд, пытаясь обойти машину и взять стрелка на прицел в полный рост. — Хоть склероза у тебя нет, — он откинул локоны русых волос и сам вышел из-за машины. — Парни!       В эту секунду ещё двое фигур вышли из-за соседнего автомобиля, став за спиной Босса, а зевака, стоящий позади Хантера, у мустанга, взял его на прицел. — Уильям, — Пацан достал пистолет и, став спиной к старику, прицелился в стрелка, — что делать будем? — Уильям, значит? Ха-ха-ха… Это же «Билли», правильно?.. Скажи-ка мне, Билли, ты веришь в судьбу? — Идите вы нахер со своей судьбой, — он посмотрел по сторонам — против них двоих было четверо, включая стрелка, человек. — Ха-ха-ха-ха-ха-ха! — смех предводителя шакалов поддержал каждый, кто слышал ответ на вопрос. — А я, вот, всё больше начинаю. Как думаешь, почему я сейчас не выстрелил, а решил провести этот… тупой, с точки зрения убийцы, диалог? — Любишь драму разыгрывать? — Скажу тебе, как верующий не в Эволюцию, но в Слово Божье… Библия, Евангелие, Новый Завет — прочая херня, — словно отчитываясь, уточнил тот. — В одной из них говорится так: «От одной крови создал Он весь род человеческий для заселения земли, и назначил Он предопределенные времена и пределы их обитанию», — проще говоря: кажется мне, что если три попытки прибить тебя закончились неудачей, то пытаться четвёртый раз — не самое мудрое решение. Пусть Он, — легко и непринуждённо ткнул рассказчик пальцем вверх, — сам себе решит, когда тебя пришить — мне, лично, выполнять роль палача немного стрёмно. — Босс, завязывай, — раздался голос позади мужчин — говорил один из людей Эволюции, — это совсем не та… — Завали! Короче… В общем, да… Да-да-да-да-да — есть ещё кое-какая забавная штука, сдерживающая мой указательный палец. Смотри: после того, как ты прибил Чарли… Вернее, не прибил, если уж совсем детально… Короче, мы нашли их и послали три группы на дальнейшие поиски: первая пошла в Стилуотер — та, у котороый ты забрал гребучую тачку; вторая направилась в Оклахому и до сих пор не выходит на связь; а третья же — сюда, в Кав-Сити. — И ты был в составе одной из них, — пытался продолжить Уилл, намекая, что пора бы переходить к заключению. — Я уже… — Ты когда-нибудь генерала военных на разведке видел? Кардинала в бою с трупами? Перебежчиков в качестве пушечного мяса? Вот и завали — я, а не ты, тут историю рассказываю. Так вот… Билли, расскажи, как там всё было дальше. Не ты, старый — другой Билли. Сорян за каламбур. — Ну… — полноватый паренёк позади начал свою речь грузным голосом. — Мы приехали и неделю ошивались здесь, ожидая, что ты заявишься. В один из таких даже услышали про какого-то наёмника, но им оказался треклятый черномазый и какой-то… Кстати… — старик буквально спиной чуял, что рассказчик всматривался в Айви. — Я понял! — злобно выкрикнул Уилл. — Дальше. — Короче, мы тебя так и не нашли. Но потом увидели машину группы Райана, но без Райана… Два дня его искали — всё гадали, с хера ли он приехал… — Босс язвительно хохотал над своим подчинённым, показывая прямое презрение. — Потом город перекрыли из-за какого-то убийцы. Мы-то думали — из-за черномазого, но рассказывали про старика в плаще. Мы сообщили Боссу. Он в ответ сообщил, что приедет лично, и… — Нет, Билли, не так. Я сообщил, что вы, кхм: «Тупые выблядки, которые даже свой хер в штанах найти не смогут», — а только потом добавил, что приеду лично и найду его сам, так как был уже сыт по горло всей этой охотой на кролика — учитывай важные детали. — Я… — Билли проскрипел зубами, но, столкнувшись взглядом со своим командующим, тут же уставился в пол. — Да, Босс… В общем, мы ждали, но потом… — Потом пиздец пришёл, дедуля. Такой, блять, тотальный, что я даже в теории не мог представить — все переправы… Прикинь — все… В один день… — предводитель шайки смотрел на холодное рассветное солнце и даже не морщился. — Я, блять, до сих пор не понимаю… И уже четвёртый день тишина в ответ на запросы… Мёртвая, нагнетающая… И за эти четыре дня — когда блядский мост был поднят, потому что орда, мы тут поняли одну очень важную вещь: если бы мы не поехали за тобой в этот городишко, то наверняка бы кормили тех самых рыб, чьи желудки и так трескались от мяса старых жителей моей переправы… Представляешь, какая лютая херня? — Хочешь сказать, что не убьёшь меня из чувства благодарности? — Почти… Поверь, если бы сейчас мост был поднят, я бы не побрезговал всадить в тебя всю обойму и, выхватив ещё одно ружье, всадить следующую, а затем сбежать, словно крыса… Но, кроме всего прочего — чувства благодарности да другой херни — тут же где-то твои напарники шастают… Уильям из Джонсборо, — старик невольно оскалился. — Это, кстати, охренеть как объясняет то, почему ты такая живучая сволочь — ты же даже после того, что учудил в самом сердце Эволюции, умудрился уйти — что уж говорить о нас… Но мы сейчас не об этом, верно? Ну, где эти двое, а? Где гребучие Братья?       В ту секунду Уильям «Из Джонсборо» Хантер просто стоял, будто заворожённый, и молчал. Внешне он был похож на самого себя — абсолютно холодного и сосредоточенного на цели человека, но внутри его головы творился настоящий сумбур из эмоций и мыслей, очень близкий к истерике — хотелось кричать, смеяться и плакать одновременно: «Братья здесь из-за дурацкого совпадения. Братья, которые хотят меня убить, — думал он себя, пытаясь не улыбаться. — Но не будь здесь Братьев — я был бы уже мёртв. Этот татуированный идиот думает, будто мы участвуем в одном деле, и только из-за этого не стреляет. Блять. Ха-ха-ха-ха-ха… Бля-я-я-я-я-ять!» — Рядом, — едва выдавил из себя тот. — Они рядом. — Так и знал. Знаменитые ублюдки. Скажи: как думаешь, младшенький из них — тот, что ещё у наших себе клешню выбил, — смыкая и размыкая пальцы на поднятой у щеки руке, показывал Босс, — ему поначалу холодно от железа, когда самоудовлетворяется, а? — кажется, всю толпу потянуло на смех. — Понятия не имею. — Хотя… Зато после похмелья нужная рука не трясётся точно — в толчок попадает в ста процентах случаев, сто пудов… Короче, старый: прямо сейчас предлагаю разойтись друзьями. Не гарантирую, что не скажу Эволюции о том, где ты, и с кем работаешь, когда вернусь в Делавэр, и не пристрелю, если увижу после, но прямо сейчас стрелять не буду… За что ты, кстати говоря, должен быть благодарен. Не, даже не так — пиздец, как благодарен. — Он благодарен, — мгновенно и быстро протараторил тут же Айви. — Если нужно — поблагодарю за него. От него благодарности… как это… хрен дождёшься, — толпу вновь пробрало на смех. — Интересный у тебя пацан, старик. Так что? — Твоя машина. — Чего? — Мне и Братьям нужна твоя машина — мустанг — одноразовое ТС для операции. В обмен возьми джип, у которого мы стоим — ты и так понял, что он принадлежит мне. — Ха-ха-ха… Ты охерел?! Ты вообще понимаешь, как просто мне?.. — Тебе же выгоднее — доберешься до Делавэра даже по самой дерьмовой грязи, верно? К тому же, твоя развалюха — действительно развалюха, а за этой следили лучше, чем ты за своими зубами, — в ответ Босс мерзко облизнулся, улыбнувшись. — Нам обоим выгодно. — Да, но вот одного я вдуплить не могу: с чего бы это?.. — Эй, Босс, тут!..       Билли не успел договорить, как из-за крупного джипа, загораживающего во всю обзор, показались две фигуры — Братья, оба во всеоружии, нацеленные на стрелка и толпу. — Вы что-то перепутали, мальчики, — шепнул Илай, впритык подходя к двум, стоящим сзади Уилла, амбалам, — они — наши. — Да мы уж поняли, — Босс опять принялся чесать щёку. — Тогда вы сейчас или осторожненько опустите оружие, или… — в тот момент у мустанга раздался оглушительный гул — стрелок, целящий в толпу, упал, выключенный ударом Чарли. — Или вот это. Что, Уильям, какие-то проблемы? — Слишком длинный список, чтобы перечислять. Босс, — старик осторожно и незаметно для Илая вытащил ключи от джипа из внутреннего кармана плаща, делая вид, что прячет пистолет, — по рукам?       Позади толпы медленно нарастал треск дерева и скрип железа. Обернувшись, предводитель шайки Эволюции увидел, что мост, наконец-то, начинал опускаться. — По рукам! — парень, выкинув оружие, подошёл к Хантеру и что есть силы обнял его, просовывая правой рукой ключи в карман. — Не думай, что я не догадался, — шепнул он тому на прощание. — Но хрен с тобой — жить нам обоим больше, чем перестрелять друг друга, хочется. Парни! Стволы в кобуры — валим! — Вот и чудненько… — шепнул старший Брат, убирая ружьё. — Погоди, какого?!       Прогремел выстрел. Уилл отлично понимал, что Братья, очевидно, мгновенно раскроют подвох, так что в тот момент, когда двигатель мустанга заревел, а мост опустился, он приказал Айви, сидящему на сиденье штурмана с канистрой топлива и рюкзаком, пригнуть голову и выстрелил в колесо массивного джипа — только из него, как он понял, Илай успел бы достать винтовку. Сам же выстрел не только замедлил преследование на час или более, но и заставил часовых города Кав принять роковое решение — вновь поднять мост. Мустанг, поднимая пыль, медленно удалялся прочь под крики старого охотника: — Да! — Уильям «Из Джонсборо» Хантер и молотил по рулю кулаком от радости, когда Жемчужина Оклахомы осталась позади. — Да-а-а-а-а-а! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Да, да, да, да, да, сука! Да! Кх! — через секунду он уже забылся в порыве кашля. — Пацан, живой? — Д-да… Кажется… Живой! — собеседник тоже улыбнулся. — Погоди! Мы же могли просто убежать! Зачем был весь этот цирк с машинами?! — Затем, кх, парень, что те двое — с ожогом и железной рукой — Братья, чёртовы элитные наёмники. И, уж поверь… Кх-кх-кх! Уж поверь, если они, в своё время, смогли достать автомобиль с водородным двигателем, то достать жучок для них — вообще пара пустяков. — «Жучок» — это?.. — Средство слежения. Это как… Забей. Штука в том, что они могли отслеживать ту машину, на которой мы приехали. Но теперь-то… Теперь да, блять, да! — он ещё раз ударил ладонью о руль. — Теперь осталось добраться до Картрайта. — Ну, а это то что?! — совсем ничего не понимая, возмутился Айви. — Небольшой городишко в Канаде… Или большая земляная коса. Но не суть. В общем, нам нужно туда — доставим тебя оттуда прямо за чёртово море. Ах, да… В общем — о том безопасном месте: если верить Александре и Салливану (а ты, как я понял, веришь им куда больше моего), то ты окажешься в самом безопасном месте на планете — твоя точка маршрута закончится на самом большом острове на земле под названием «Гренландия». И, если всё окажется правдой, то, уверяю: любой позавидовал бы твоей нынешней судьбе… *ivy (англ.) — плющ. **hunter (англ.) — охотник.