Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: В своей жизни я много раз принимал глупые решения, но это стало просто вишенкой на торте. Я никогда не видел, чтобы Тони был в такой ярости на меня, и у него были веские причины на это. Количество правил, что я нарушил и количество раз, когда я подверг свою жизнь опасности… Я совершал одну ошибку за другой, и теперь Тони не единственный, кто зол на меня. Полагаю, я должен вернуться к началу, и объяснить, что произошло. Все началось сегодня утром, или вчера утром, или… по правде говоря, я понятия не имею, когда это было, поскольку потерял счет времени. Cерьезно, я понятия не имею, когда именно, потому что все эти смены часовых поясов меня запутали. И, возможно, то, что я так нервничаю, тоже не помогает мне сосредоточиться. В общем, мы были на базе Мстителей, когда стало известно о том, что возникла некая проблема в Афганистане. Подробностей нам не сообщили, только созвали всех Мстителей на экстренное совещание; но я заметил, как Наташа, услышав название страны, бросила на Тони быстрый взгляд. Я знал, что произошло с ним в Афганистане, и, как и Наташа, посмотрел на Тони, в надежде увидеть его реакцию, которой, однако, не было. Он только крикнул Вижну, что у них собрание. - Можно я тоже пойду? – спросил я нетерпеливо, на что Тони с Наташей хором выплюнули «Нет!». - Серьезно? – настаивал я. - Не надо обращаться со мной как с ребенком, вы же знаете, что я могу помочь. Я ведь тоже супергерой. - И у тебя есть проект, над которым тебе надо поработать, не так ли, Нед? – парировал Тони, и Нед только согласно закивал головой: - Ох, да, сэр, так и есть. Я немного сердито посмотрел на моего лучшего друга, после чего перевел на Тони умоляющий взгляд. - У тебя вроде не возникло угрызений совести, когда ты позвал меня в Германию, в то время как у меня было много домашней работы, - проворчал я, и Тони тяжело вздохнул, после чего пригвоздил меня взглядом; взглядом, который я уже стал называть не иначе, как «папин взгляд». Я поспешно уставился в пол, и они с Наташей, не сказав больше ни слова, ушли на эту встречу, или собрание, или куда им там надо было идти. - Ауч, Питер, - заметил Нед шепотом, пододвигаясь по ближе ко мне. Я ничего не сказал, все еще дуясь на Тони, за то, что он даже на секунду не задумался о том, чтобы взять меня с собой. Казалось, что с тех пор, как он усыновил меня, он стал опекать меня еще больше, чем раньше. В смысле, он же не так давно абсолютно серьезно предлагал мне стать Мстителем. Если он хотел, чтобы я присоединился к ним, то почему он не позволяет мне отправиться с ними на задание? - Пятница, где проходит совещание? – спросил я, и она немедленно ответила: - В конференц-зале 1А на третьем этаже. Вход туда доступен только для Мстителей и агентов ЩИТа с Высшим уровнем доступа. - Питер, что ты… - начал Нед, но я проигнорировал его, продолжая расспрашивать Пятницу: - В этой комнате есть вентиляция, по которой я мог бы туда попасть? Возникла небольшая пауза, после чего Пятница ответила: - Да, есть, сэр, но я бы хотела отговорить вас от этого. Я уверена, что мистеру Старку это не понравится. - Ты расскажешь ему? – надавил я. - Нет, не расскажу, - сообщила она. - Чудненько! - воскликнул я, направляясь в свою комнату. Нед кинулся за мной, пытаясь разузнать у меня, что я задумал. - Я собираюсь пробраться на встречу и выяснить, что происходит, - сообщил я ему, надевая свой костюм. - Нет, нет, нет, Питер, это плохая идея. Что, если тебя поймают? – спросил он, следуя за мной до самого лифта. - Нед, расслабься, я просто хочу послушать, что случилось, и не нужна ли им моя помощь, - объяснил я, и он, смерив меня скептическим взглядом, воскликнул: - И это должно меня успокоить? – я не услышал продолжения, поскольку двери лифта захлопнулись. Я натянул маску и попросил Пятницу передать Карен всю информацию о том, как пробраться в зал. Я тихонько прокрался через здание и, когда дальше идти уже было некуда, забрался в вентиляционную систему. Быстро и тихо, насколько это возможно, я полз по трубам, пока не добрался до нужного мне конференц-зала. Внутри я разглядел Тони, Наташу, Вижна, мисс Хилл и еще каких-то людей, которых я не знал. Ни один из них не выглядел довольным происходящим. Мое волнение только возросло, когда я увидел, насколько взбешен Тони. Он стоял, скрестив руки на груди, в то время как Наташа находилась буквально у него под боком, почти касаясь его. Казалось, она пытается успокоить его или утешить. Что же произошло? - Мы пойдем туда, с вашего разрешения или без, - властно заявил Тони, - и вы знаете почему. - Мистер Старк, пожалуйста, дайте совету ООН немного времени, чтобы прийти к какому-нибудь решению, - умоляла незнакомая мне женщина. – Я уверена, что они согласятся с вами, но им необходимо время. - Каждую гребаную секунду, что ваш гребаный совет размышляет над этим, моим оружием убивают людей! – прорычал Тони, и я вздрогнул, поскольку никогда раньше не слышал, чтобы он разговаривал таким тоном. - Сэр, если вы отправитесь туда без разрешения, вы нарушите закон, - сообщил ему мужчина голосом, настоятельно призывающим Тони понять их, - подумайте о последствиях. Тони всем телом напрягся, и Наташа поспешно зашептала что-то ему на ухо. Своим чувствительным слухом я смог расслышать ее слова, но поскольку она говорила на русском, я понятия не имел, что они значат. Но что бы она ни сказала, это, казалось, помогло, поскольку мышцы Тони немного расслабились, а на лице даже расцвела ухмылка. В звенящей тишине раздался звонок, и мисс Хилл, подняв трубку, буквально через пару секунд показала Тони большой палец вверх. - Вперед, - приказал он, и Наташа с Вижном последовали за ним. - Я отправлю все, что вам нужно, в Квин-джет, - крикнула им вслед мисс Хилл, и я немедленно поинтересовался у Карен, где находится самолет. Она сообщила мне как туда добраться, и я пополз обратно по вентиляции, но при первой же возможности выбрался из нее и выпрыгнул в окно. Добраться до джета снаружи будет намного проще и быстрее, чем если я продолжу пытаться скрытно проскочить через все здание. Карен привела меня к подземному бункеру, и я с облегчением обнаружил, что Мстители здесь еще не появились. Я забрался внутрь незамеченным и нашел небольшую нишу в грузовом отсеке, где смог без проблем спрятаться. Едва я разместился, на борту появился Тони и стремительным шагом направился прямо в отсек пилота. Я вытащил телефон и быстро набросал Неду сообщение о том, что планирую сделать. Я попросил его прикрыть меня, после чего выключил телефон. Я не горел желанием читать его сообщения, о том, что он в панике и в ужасе, а то, что я собираюсь сделать - страшная глупость. Возможно, так оно и есть, но Тони на этом задании понадобится любая помощь. Какие-то люди используют его оружие; оружие, которое, как он думал, было уничтожено. Едва джет взлетел, я постарался сесть поудобнее. - Боже, как же жаль, что с нами нету Халка, - услышал я ворчание Тони. Послышался громкий удар, и я вздрогнул. - Тебе не станет легче, если ты будешь калечить себя еще до того, как мы добрались до места, - протянула Наташа, после чего добавила: - ты должен взять себя в руки. Если пойдешь на задание в таком состоянии, ты только подвергнешь себя и нас еще большей опасности; так что, соберись. Я услышал, как у него вырвался тяжелый вздох, он заходил по периметру джета, но вдруг резко остановился. Он еще раз вздохнул, теперь уже немного мягче, после чего сказал: - Я думал, что уничтожил все, Таша. Его больше не должно быть, но уже второй раз за этот год происходит подобное… да еще и в Афганистане! – воскликнул он, и я расслышал досаду и вину в его голосе. Но еще там были нотки отчаяния и безысходности, и это до ужаса меня напугало. В голосе Тони не должно быть подобных эмоций. - Кто-то догадался, как построить мое оружие, - продолжил он, едва ли не шепотом, - и с помощью этого оружия они уничтожают людские жизни. Я стал Железным человеком, чтобы предотвратить подобное, но в такие дни, как этот, меня охватывает чувство, что ничего не изменилось. Прошло девять лет, Нат, девять лет, а мои ошибки до сих пор разрушают мою жизнь. Мое сердце сжалось от того, сколько муки было в его голосе. Я никогда не слышал у него такой голос. Я никогда не слышал от него таких слов. - Вы смогли многое изменить, мистер Старк, - произнес Вижн четко, - и вы продолжаете менять все к лучшему. Мы уничтожим остатки оружия и фабрику, на которой его производят. - На этот раз ты не один, Тони, - мягко добавила Наташа, - мы с Вижном будем рядом с тобой, и мы заставим тех ублюдков пожалеть о том, что они вообще когда-то услышали твое имя. На этих словах Тони фыркнул, и все трое погрузились в уютное молчание. - Предлагаю вам двоим поспать, - прервал тишину Вижн, и, хотя ответа я не услышал, я распознал какое-то движение. Мне стало интересно, насколько длительным будет перелет, если Вижн советует нам поспать. Прислонившись головой к стене джета, я задумался над словами Тони. Я был рад, что отправился с ними. Тони нужна моя помощь. Террористы используют оружие моего приемного отца, чтобы убивать людей, и Тони винит в этом себя. Я надеру им задницы за то, что они сделали Тони. И в этот момент я, потеряв счет времени, провалился в сон… … БА-БАХ! Я испуганно вскрикнул, вскочив на ноги. Сердце бешено колотилось, пока я пытался собраться с мыслями и понять, где нахожусь. «Квин-джет», - напомнил я себе. Афганистан. Оружие Старка. Их нужно уничтожить. «Точно», - подумал я, тихонько пробираясь в основной отсек самолета. Никого. БА-БАХ! Я вздрогнул, наконец осознав, что это звуки взрывов. Битва уже началась, а я все проспал. Вот дерьмо. Мое сердце забилось еще быстрее, я выбежал из джета, чтобы посмотреть, где идет бой. Железный человек носился в воздухе на расстоянии выстрела его репульсоров, а Вижн находился чуть ближе, но так же летал и взрывал все с помощью камня разума в своей голове. Я огляделся в поисках Наташи, однако ее нигде не было. Вдалеке бегали и кричали какие-то люди с автоматами, я даже заметил что-то вроде базуки в руках одного из них. Он нацелил ее на Вижна, и я, бросившись туда со всех ног, выстрелил паутиной в мужчину, когда он уже готов был открыть огонь. Я резко дернул, и, вместо Вижна, он выстрелил по своим собственным товарищам. Я издал восторженный вопль, но он длился недолго, поскольку теперь их целью стал я. Мое паучье чутье отлично работало, я без проблем предугадывал полет пуль и уклонялся от них виляя зигзагами, уворачиваясь или подпрыгивая. Однако, я сохранял дистанцию и не приближался к ним, предпочитая вырывать у них оружие и связывать их с помощью паутины. Внезапно мое чутье снова завопило об опасности, сильнее, чем когда-либо, и я начал судорожно озираться в поисках угрозы. - Ой-ой, - пробормотал я вслух, глядя, как ракетный снаряд направляется прямо в мою сторону. Я едва осознал тот факт, что меня, вероятно, вот-вот взорвут, как вдруг передо мной появился Вижн и взорвал бомбу прямо в воздухе, после чего поспешил прикрыть меня своим телом от обломков. - Привет, Виж, - притворно радостно поприветствовал я его, едва пыль немного осела. Он осуждающе нахмурился и сказал: - Ты не должен быть здесь, Питер. - Ага, ну, я здесь, так что давай вернемся к работе и поговорим позже, - заявил я, пытаясь понять, в какую сторону мне двигаться дальше. Битва явно еще не закончилась, поскольку я отчетливо слышал звуки репульсоров Железного человека. - Где эта фабрика? – спросил я Вижна, но он, продолжая хмуриться, только покачал головой. - Мистер Старк не хотел бы, чтобы ты здесь находился, собственно, как и я. Возвращайся на джет, Питер, - приказал он, улетая прочь. - Что? Ты серьезно? – воскликнул я, впиваясь взглядом в спину улетающего андроида. Я уже здесь, почему бы им не воспользоваться моей помощью? Яростно фыркнув, я просто побежал на звук битвы словно горный козел, прыгая по каменным уступам на вершину холма. Добравшись до самого верха, я, наконец, заметил фабрику. Здание находилось под постоянным обстрелом Тони и присоединившегося к нему Вижна. Я все еще не знал, где сейчас Наташа, но предположил, что с ней все в порядке; по крайней мере, я продолжал себя в этом уверять. Спустившись с холма, я побежал к следующей группе вооруженных мужчин. Они вели огонь по Тони и Вижну, и я поспешил бросить в одного из них рикошетный мячик, вырубив его, чем привлек внимание троих оставшихся. Они закричали на меня, после чего обменялись недоуменными взглядами. Полагаю, парень в сине-красном обтягивающем костюме посреди пустыни выглядит довольно странно. - Привет, народ, я – Человек-паук, - заявил я, но, к моему огорчению, на мое приветствие они ответили лишь градом пуль. Я мысленно вздохнул, уклоняясь от выстрелов, после чего, без особых усилий, вырвал у них оружие и вырубил всех троих. Все ближе и ближе подбираясь к базе, я сосредоточился на том, чтобы обезвредить как можно больше плохих парней. Сначала это было довольно просто, поскольку они не ожидали меня, но чем больше народу я отправлял в нокаут, тем быстрее оставшиеся узнавали о моем присутствии. Мне действительно было любопытно, что именно они говорят друг другу обо мне. Что-то вроде: «Эй, чувак, тут какой-то сумасшедший супергерой в красно-голубом трико, и у него такая офигенная паутина, которой он может стрелять и…». Неее, вряд ли они вслух признаются в том, что считают меня офигенным. Я свалил еще парочку парней и внезапно наткнулся на огромную ракетную установку. Она уже была взведена, и я понятия не имел, что с этим делать. Бросив взгляд на пульт управления, я понял, что все надписи на неизвестном мне языке. Хм, как же мне ее уничтожить, у меня нет бластеров или чего-то подобного. Я внимательно осмотрел ракеты, пытаясь понять, смогу ли я уничтожить их голыми руками. - Ох, у тебя должна быть очень веская причина, чтобы находиться здесь, крошка-паучок, - сказала внезапно появившаяся за моей спиной Наташа. На ней была та же одежда, что и на плохих парнях, и она смотрела на меня с яростью и неодобрением. Стремительно приблизившись ко мне, она сдернула меня с ракеты, и прицепила на нее что-то с цифрой 5. «Должно быть, бомба с таймером», - предположил я. - Тони знает, что ты здесь? – спросила она, крепко удерживая меня. - Нет, ну, я так не думаю, - нервно ответил я, - в смысле, Вижн знает, что я здесь, но… Наташа резко вздохнула и, со словами «Двигайся», потянула меня за собой. Она начала что-то быстро говорить на русском, и я был почти уверен, что она ругалась, учитывая, как яростно она выплевывала слова. - Вернись на квин-джет сейчас же, - строго приказала она. - Наташа, брось, - умолял я, - я могу помочь. Я уже помогаю, - настаивал я, но она только покачала головой. - Питер, ты сейчас так заблуждаешься, но у меня нет времени разбираться с этим, - ответила она гневно. - Вернись на джет сейчас же, и я не скажу Тони, что ты его покидал. Я сердито уставился на нее, чувствуя, как меня самого охватывает ярость. Вырвав руку из ее хватки, я сказал: - Я никуда не уйду, и ты меня не заставишь. Я буду помогать вне зависимости от того, нравится тебе это или нет, - на этих словах я сбежал, слыша, как Наташа кричит мне в след, чтобы я остановился. Внезапно совсем рядом со мной засвистели пули, и я, едва увернувшись от них, в панике оглянулся на Нат. Но я не увидел ее. Ее ранили? - Наташа! – громко закричал я. Боже, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо. Громкий взрыв внезапно раздался совсем рядом со мной, и я отлетел куда-то, прежде чем с грохотом рухнул на землю. Я застонал, чувствуя, что все мое тело покрыли мелкие порезы. Мое паучье чутье просто вопило об опасности, и я заставил себя подняться на ноги и побежать. Пули теперь свистели повсюду, и я даже не мог точно сказать, целятся ли они в меня или нет, поскольку все вокруг было в пыли и дыму. Раздалась череда взрывов, и земля под моими ногами задрожала. Куда я бегу? Все ли хорошо с Наташей? Почему я больше не слышу Тони или Вижна? Что происходит? - Наташа! – прокричал я, и мой живот скрутило от страха, - Тони! Вижн! Где вы? – я тяжело дышал, беспокойство и ужас одолевали меня, пока я пытался придумать, что делать дальше. Я застыл и резко замолчал, когда услышал чей-то крик. Язык был не английский, так что я был уверен, что это, должно быть, один из террористов. Судя по звуку, он направлялся в мою сторону, и когда я разглядел темную тень, я попытался остановить ее своими сетями. Но когда ничего не вышло, я внезапно осознал, что где-то потерял один из шутеров, а второй оказался пуст. Ой-ой. Мужчина с криками приближался ко мне, уже поднимая оружие и готовясь стрелять. Но не успел он сделать хоть выстрел, его резко отбросило зарядом из репульсора появившегося из ниоткуда Железного человека. «Тони», - подумал я с облегчением, кидаясь к нему. Он крепко обхватил меня руками и поднял нас в воздух. Едва мы поднялись достаточно высоко, я понял, что это был за жуткий взрыв, который сбил меня с ног: фабрика была полностью уничтожена до основания. Тони приземлился у квин-джета, и я не смог сдержать еще один облегченный вздох, когда увидел, что Вижн и относительно невридимая Наташа уже ждут нас внутри. Я хотел подбежать к ней, но Тони так и не выпустил меня. Вместо этого он, все так же удерживая меня на весу, затащил меня в джет, усадил на стул и твердо приказал: - Оставайся на месте. Сказав это, он вышел из костюма и стремительно направился в пилотный отсек, в то время как Наташа подошла ко мне. Она сдернула с меня маску и начала внимательно осматривать. - Ты ранен? – спросила она вкрадчиво, и я только ответил: - Я в порядке. Она покачала головой, и еще раз повторила свой вопрос, на этот раз строже. - Несколько порезов от взрывов, - признался я, показывая ей некоторые из них, - еще синяки, может быть, но это все. Она бесцеремонно ощупала сначала мои руки, затем тело и, наконец, ноги. Я предположил, что она таким образом проверяла меня на наличие сломанных костей. Когда ее удовлетворило мое состояние, она, казалось, немного расслабилась, после чего взяла протянутую Вижном аптечку. Джет взлетел, и Наташа непринужденно занялась обработкой моих ран. У меня оказалось тринадцать порезов, на пять из которых пришлось наложить швы. В итоге, чтобы обработать мои раны, зашить их и перевязать, у Наташи ушло меньше тридцати минут. - Держи, Питер, - заговорил Вижн, едва она закончила, протягивая мне чистую одежду. Я быстро переоделся в футболку и спортивные штаны с символикой ЩИТа. Вижн затем передал мне бутылку воды и сэндвич, который я умял буквально за пару минут. Меня внезапно одолел дикий голод, и Вижн, заметив это, дал мне еще два сэндвича. Пока я ел, я смотрел, как Наташа обрабатывает свои собственные раны. У нее был жуткий синяк на ноге, и несколько порезов наподобие моих, но в целом она была в порядке. Вижн выглядел невредимым, и я задался вопросом, как там Тони. С момента взлета он так и не вышел из пилотного отсека. - Он в порядке? – спросил я тихо, и Нат с Вижном оба повернули головы в направлении кресла Тони. - После твоей выходки? – уточнила Наташа риторически. Затем она вздохнула, поднялась на ноги и направилась к нему. Прихватив с собой аптечку, она присела рядом с ним. Тони посмотрел на нее, и они, казалось, снова безмолвно что-то обсудили, после чего он протянул ей левую руку. Она нахмурилась, но начала аккуратно вычищать рану на его предплечье. Со своего места я не мог разглядеть, насколько все плохо, однако ей потребовалось наложить швы, и только после этого она смогла наложить повязку. Нат бросила на меня быстрый взгляд и снова повернулась к Тони, и они, наклонившись друг другу, начали что-то очень тихо обсуждать. В голосе Тони звучал гнев, но, поскольку, они оба говорили на русском, я не мог понять, о чем этот разговор. Ну, не сложно догадаться, что обо мне. Я сделал очередной глоток воды, чувствуя, как адреналин от битвы сходит на нет, уступая место внезапной тревоге. Тони в ярости. Нет, не просто в ярости, он в бешенстве. Они с Наташей закончили свой разговор, и она, похлопав его по плечу, направилась ко мне. Тони так ни разу и не посмотрел на меня, будто меня тут вообще нет. Я втянул голову в плечи, чувствуя, как моя тревога растет еще больше. Нат присела прямо напротив меня и впилась в меня взглядом прищуренных глаз. - Он действительно очень зол на меня, - даже не спросил, а, скорее, заявил я шепотом, и она отрывисто кивнула. Полагаю, она тоже злится на меня. Я перевел взгляд на стоящего неподалеку Вижна. - Ты тоже злишься на меня, Виж? – спросил я робко, и он поджал губы, после чего тихо ответил: - Я недоволен твоими действиями, но нет, я не злюсь на тебя. - Я просто хотел помочь, - начал оправдываться я, - в смысле, я знаю, что я помог вам, и я не понимаю… Мою речь внезапно прервал раздавшийся телефонный звонок. Тони поднял трубку, замолчал, после чего прижал телефон к груди, чтобы заглушить ругательство, которое у него вырвалось. Он сделал несколько глубоких вдохов, после чего снова поднес трубку к уху и сказал: - Пеппер, успокойся, пожалуйста, он сейчас здесь. С ним все хорошо, только несколько царапин, - я покраснел, и меня пронзила вспышка вины, поскольку я внезапно осознал, что Пеппер должно быть, сейчас в ужасе из-за моей пропажи. - Нет. Нет, ни в коем случае, - вынужденно спокойно говорил он в трубку, - Я понятия не имел, что он тут. Пеппер, дорогая, я клянусь… - он осекся и прикрыл глаза, пока Пеппер продолжала разносить его в пух и прах. Она обвинила его в том, что я оказался здесь. Я встал и подошел к нему, протягивая руку за телефоном. - Дай, я поговорю с ней, - попросил я, и Тони бросил на меня злобный взгляд, который потряс меня до глубины души, после чего всучил мне телефон и поспешил отойти. Внезапно мне захотелось провалиться сквозь землю и начать плакать. Это лицо. Я никогда не видел у него на лице подобное выражение, и это до ужаса меня напугало. Он теперь ненавидит меня? Он сказал, что никогда не сможет меня ненавидеть, но что, если я зашел слишком далеко? Что, если я довел его до крайности? Я услышал, как Пеппер звала Тони по телефону, и, дрожащей рукой поднеся его к уху, сказал: - Привет, Пеппер. На несколько секунд воцарилась тишина, после чего она заговорила: - О боже, о боже, Питер, детка, ты в порядке? Ты в безопасности? Ты не ранен? Что произошло? Что там случилось? С тобой все хорошо? – стремительно выпалила она один вопрос за другим. - Я в порядке, клянусь, - заверил я ее, - у меня несколько порезов, но они уже почти полностью затянулись. Я услышал ее облегченный вздох, и затем она продолжила, но уже с неприкрытой яростью в голосе: - Что ты там делаешь? - Я хотел помочь, - признался я тихо. Пеппер снова замолчала, но я расслышал, как она несколько раз глубоко вздохнула и тихо переспросила: - Ты хотел помочь? - Да, - ответил я, и она поспешила спросить, знали ли кто-нибудь о том, что я на борту. Я сообщил ей, что они до самого начала битвы не знали, что я здесь. На несколько секунд повисла напряженная тишина, и я сразу понял, что Пеппер в бешенстве. - Питер Бенджамин Паркер-Старк, я больше, чем разочарована твоими действиями, так сильно, что даже не знаю, что сказать или думать, - сообщила она мне, пытаясь сдержать эмоции. Я почувствовал, как на глаза навернулись слезы, ведь никогда раньше она не разговаривала так со мной. Я хотел извинится, но мое горло будто сдавило, так что, когда она попросила вернуть телефон Тони, я молча подчинился. Тони без единого звука забрал телефон и спокойно заговорил с ней: - Ну видишь, Пеп, я же сказал, что с ним все хорошо, - сказал он мягко, - мы уже возвращаемся домой, будем максимум через шесть часов. Я постараюсь лететь так быстро, как смогу. Да. Н-нет, пожалуйста, ну не плачь, Пеппер, это не твоя вина. Он сам сделал этот выбор, он не маленький мальчик, за которым нужно круглосуточно наблюдать. Я смущенно покраснел, пытаясь сдержать собственные рыдания, готовые вот-вот прорваться из-за того, что мои действия довели Пеппер до слез. Не могу поверить, что так сильно ее напугал. Я чувствовал себя ужасно, ведь я даже не задумался о ее чувствах, да вообще о чьих-либо чувствах, я просто запрыгнул в джет. Все, о чем я тогда думал, это о том, что должен помочь Тони и еще раз доказать, что могу быть им полезен. Еще несколько раз заверив ее, что со мной все хорошо, Тони закончил разговор с Пеппер словами о том, что любит ее. Он спрятал телефон в карман и изо всех сил вцепился в приборную панель самолета. Я видел, как его мышцы напряглись, и он пытался медленно, глубоко дышать, чтобы успокоиться. - Тони, - позвал я, и он, едва услышал мой голос, застыл. Наташа немедленно возникла рядом со мной, и, положив руку мне на плечо, покачала головой. - Молчи, - процедил Тони сквозь стиснутые зубы, и мое сердце ушло в пятки. Как я могу исправить это? - Прости меня, - искренне извинился я, - я просто хотел помочь. - Питер, хватит, - прошептала Наташа, пытаясь увести меня, и я увидел, как Тони покачал головой, до побелевших костяшек сжав кулаки. - Хватит разговаривать, - глубоким, полным ярости голосом заявил Тони. Почему он не хочет поговорить со мной? «Пожалуйста, не ненавидь меня», - пронеслась у меня паническая мысль. Это не может быть конец. Пожалуйста, не говори, что я разрушил все, что было между нами. Он же любил меня, я точно знаю; но что, если он больше не любит? Мы не связаны родственными узами, может ли он из-за всего, что произошло, разлюбить меня? Неужели я настолько разгневал его, что он теперь больше не хочет иметь со мной дело? Очень похоже, что все так и есть. - Тони, пожалуйста, поговори со мной! – воскликнул я в отчаянии, легко вырываясь из Наташиной хватки и приближаясь к мужчине. Я почти уже подошел к нему, когда он развернулся и посмотрел на меня с выражением чистейшей ярости на лице, которое просто пригвоздило меня к полу. Мои извинения и мольбы застряли у меня в горле, когда он стремительным шагом сократил расстояние между нами. - Хочешь поговорить, Питер? – спросил он риторически, его лицо было буквально в дюймах от моего. В глазах был только холод, я не увидел ни проблеска тепла, на который так рассчитывал. Этот мужчина не был тем Тони Старком, которого я знал. Это не мой Тони. Это не мой папа. - Ладно, давай поговорим, - продолжил он язвительно, - начнем с твоего преднамеренного неповиновения и вызывающего поведения. Такая тема тебя устроит? Что я сказал вам этим утром про это задание, мистер Паркер? – спросил Тони, и я вздрогнул, почувствовав вспышку боли из-за того, что он назвал меня мистер Паркер. Будто одним этим обращением он отрекся от меня. - Ну? – надавил он, делая еще шаг, и я непроизвольно отпрянул на несколько шагов, – я думал, что ты хотел поговорить, так говори. Что я сказал этим утром? – со всевозрастающей яростью продолжил давить он, делая еще один угрожающий шаг ко мне. Я снова попятился, пока не врезался в Наташу. - Отвечай! – прорычал он, и его буквально затрясло от гнева, - что, черт возьми, я сказал? Я задушено всхлипнул, больше не в силах сдерживать боль, которая меня поглотила. Тони, казалось, разозлился еще больше, когда увидел мои слезы, и он покачал головой и открыл было рот, с каким-то отвращением глядя на меня. Он не успел произнести ни слова, поскольку внезапно между нами возникла Наташа и со всей силы ударила его по лицу. В ту же секунду рядом со мной появился Вижн, и, обхватив меня руками, приподнял над полом и оттащил в сторону. Но до того, как он унес меня, я успел заметить, как выражение лица Тони сменилось с шока на бешенство, а затем на всепоглощающий ужас. Нат опустилась перед ним на колени, но дальнейшие события я уже не увидел. Вижн притянул меня в объятие, утешающе поглаживая по спине. Сначала я даже не понял, что плачу, но, когда я осознал это, я только сильнее прижался лицом к груди Вижна, охваченный такой сильной душевной болью, подобную которой не ощущал уже очень давно. Я чувствовал себя брошенным. Одиноким. Я рыдал взахлеб, и Вижн начал тихонько раскачиваться, бормоча мне что-то. Но я был безутешен. Я хотел Тони. Я хотел моего Тони. Я хотел моего папу. Я хотел, чтобы он утешил меня. Я хотел, чтобы он сказал, что все будет хорошо. Я хотел, чтобы он заверил меня, что несмотря на то, что у меня крупные неприятности, у нас все равно все будет хорошо. Откуда-то появилась Наташа, и внезапно я уже оказался в ее руках, пока она пыталась предложить мне хоть какое-то утешение. Она не стала ничего жужжать мне, вместо этого она запела мне какую-то русскую колыбельную, время от времени прерываясь, чтобы сказать, что все будет хорошо, и Тони очень сильно меня любит. Сбросив маску жестокого убийцы, она изо всех сил пыталась меня успокоить. Но у нее, как и Вижна, ничего не получилось: я все еще хотел только Тони. Не получив того, что я хочу, охваченный безумием, я, наконец, понял, что, чтобы получить то, что мне нужно, я должен произнести это вслух. - Я хочу Тони, - прорыдал я Наташе, - прошу тебя, пожалуйста, прошу, Нат, я хочу Тони! – просил я жалобно, в душе понимая, что со стороны выгляжу как маленький мальчик, но мне было все равно. Я почувствовал себя еще хуже, когда выражение ее лица внезапно стало потерянным, но я не мог перестать просить у нее то, что мне так жизненно необходимо, – я х-хо-хочу моего п-паапу! – буквально умолял я бессвязно, утыкаясь лицом в изгиб ее шеи. Внезапно на мое плечо опустилась рука, и я, втянув носом воздух, облегченно всхлипнул, почувствовав уникальный аромат Тони. Резко отпустив Нат, я стремительно развернулся и бросился ему в объятие. - Прости, прости, прости, прости, - снова и снова повторял я ему в грудь. Он крепко прижал меня к себе и, погладив меня по затылку, произнес те слова, в которых я так отчаянно нуждался. - Все хорошо, маленький паучок, все хорошо, - заверял он меня, - ты тоже меня прости, я клянусь, все будет хорошо. Я просто очень сильно испугался, - объяснил он хриплым голосом, - я так сильно испугался того, что ты натворил, и я так ужасно отреагировал на это. Прости меня, дружок. Я понимающе кивнул и буквально заставил себя задать следующий вопрос: - Ты же н-не изб-избавишься от-т ме-меня? Он резко вздохнул, после чего уткнулся лицом в мои волосы и решительно ответил: - Исключено, Питер, ни в коем случае. Ты мой сын, и я никогда не избавлюсь от тебя. Прости, что из-за меня тебя одолели такие мысли; но, услышь меня, я повторю для тебя еще раз: неважно, в какие неприятности ты попадешь, я никогда не возненавижу тебя. Ты - мой, и это навсегда, - обнадежил он меня, и в груди у меня потеплело, а слез, наконец, стало немного меньше. Он медленно опустил нас на пол, и я растянулся рядом с ним, положив голову ему на колени и уткнувшись лицом в живот. Откуда-то появилось одеяло, и он накрыл меня им, ласково погладив меня по волосам. Я судорожно втягивал воздух; слезы, наконец, прекратились, но я не двинулся с места, наслаждаясь комфортом, что Тони дарил мне. На несколько минут воцарилась уютная тишина, которую он прервал, сообщив мне: - Ты ведь знаешь, что у тебя огромные неприятности, малыш, - он умудрился сказать это строго и мягко одновременно. Я кивнул головой, и он тяжело вздохнул, успокаивающе поглаживая меня по плечу. - За то, через что ты заставил нас пройти, тебя ожидает порка, которую ты запомнишь на всю жизнь, - объявил он решительно, и я захныкал, чувствуя, как мой желудок переворачивается от этих слов. - Мне очень жаль, - сказал я ему печально. - Я знаю, приятель, - ответил он устало, - но это ничего не изменит. На этот раз ты зашел слишком далеко, и я буду очень строг с тобой. Может быть, ты даже получишь две порки, но это будет зависеть от твоих объяснений. Я снова захныкал, чувствуя, как слезы бегут у меня по щекам, но я не пытался спорить. Я был взволнован, но также я чувствовал необычайное облегчение от мысли, что Тони не собирается выгнать меня на улицу. - Тшшшш, все будет хорошо. Мы вместе справимся с этим, - с сочувствием прошептал он мне. – Давай ты теперь попытаешься немного подремать, окей? - Кей, - пробормотал я, протягивая руку и крепко сжимая рубашку Тони в кулаке. - Я никуда не денусь, - сказал он и мягко рассмеялся, когда я проигнорировал его слова и только сильнее сжал хватку. Я закрыл глаза, сосредоточившись на гуле самолёта и ощущении руки Тони, поглаживающей меня по спине. Остаток полета я то проваливался в сон, то резко просыпался. Каждый раз, стоило мне начать ерзать, Тони поспешно начинал гладить меня по спине или по волосам. Сквозь сон я слышал тихие разговоры, но, так как я не позволил себе окончательно проснуться, я не понял ни слова. Казалось, прошло совсем немного времени, прежде чем кто-то потряс меня за плечо. - Давай же, Человек-паук, дом, милый дом, - сказал мне Тони, и я едва нашел в себе силы разлепить глаза, – пошевеливайся, - приказал он, дважды хлопнув в ладоши. Я широко зевнул и, отпустив, наконец, его рубашку, поднялся на ноги. Сонно потянувшись, я схватил Тони за руку и непринуждённо помог ему встать. Он тихонько рассмеялся и потрепал меня по волосам. Мы вместе покинули джет и последовали за Нат и Вижном. Но едва мы вошли в здание, Тони придержал меня и сказал: - Ты должен вернуться в наши комнаты. Никто не знает, что ты был на задании, и никто не должен узнать. Мы оставим это в секрете, как и ты, это понятно? На этих словах я окончательно проснулся и кивнул, обеспокоенно нахмурившись. Почему мы должны скрывать это? - Знаешь куда идти? – спросил он, и я ответил, что знаю. – Тогда иди прямо туда и никуда не сворачивай, все ясно, Питер? – продолжил он строго. - Я все понял. Прямо в наши комнаты, - ответил я серьезно. Я хотел, чтобы он знал, что может доверять мне. Он похлопал меня по плечу и поспешил догнать Наташу и Вижна. Я стремительно направился в частное крыло. Добравшись до комнат, я зашел в общий зал и сразу увидел чрезвычайно напряженную Пеппер, сидящую за кухонным столом. Мой живот скрутило от охватившего меня чувства вины. - Привет, Пеппер, - кротко поздоровался я, и она вскинула на меня взгляд испуганных глаз. В считанные секунды она вскочила со стула и бросилась ко мне. В ее глазах застыли слезы, она стремительно меня осмотрела, и сразу после этого притянула в объятие. - Ты беспечный, упрямый мальчишка! – плакала она, крепко меня обнимая. – О чем ты думал?! Я так волновалась, и, боже, я так рада, что с тобой все хорошо! Больше никогда не вздумай вытворять что-то подобное, юноша! - Прости меня, - сказал я ей грустно, - я больше не буду, я обещаю. Мне так жаль, что я заставил тебя так сильно переживать за меня. Пеппер отпрянула от меня и обхватила мое лицо ладонями. - Ты не можешь вытворять подобное, Питер, просто не можешь! Я так сильно люблю тебя, дорогой, я не представляю, что бы я делала, если бы ты погиб. Услышав ее искренние слова, уже я не смог сдержать слез. Я в сотый раз принес извинения и сказал, что тоже очень ее люблю. Она снова притянула меня к себе, дважды поцеловав в лоб. - У Тони сейчас финальный отчет? – спросила она, когда мы, наконец, разорвали объятие, и я только пожал плечами. - Думаю, что так. Он только сообщил мне, что мы должны держать мое присутствие на миссии в секрете, а потом отправил меня сюда. - Вы уже поговорили о том, что произошло? – спросила она затем, и я покачал головой. - Нет еще, - ответил я, опустив взгляд в пол, - но он сказал мне, что собирается выпороть меня, может быть даже дважды, и что это будет худшая порка в моей жизни. Пеппер грустно вздохнула, но потом сообщила, что она согласна с Тони. - Ты серьезно облажался, Питер, - пояснила она, - и, хотя я не знаю всех подробностей, или твоих причин, побудивших тебя сделать это, ты больше, чем заслужил суровое наказание. Мои плечи поникли, и я уставился на нее своими лучшими щенячьими глазками. - Но его наказания такие болезненные, - надулся я. И, хотя я знал, что заслужил эту порку, я не мог не попытаться отговорить их от этого. Моя приемная мама строго посмотрела на меня, отвечая: - Так и должно быть, молодой человек. Порка должна показать, что именно ты сделал неправильно, и заставить тебя думать до того, как ты выкинешь очередную безрассудную выходку вроде этой. - Но я уже все понял, - попытался спорить я, и Пеппер, недоверчиво выгнув бровь, покачала головой. - Тони уже говорил тебе о том, что, если ты не хочешь, чтобы тебя шлепали, ты не должен так плохо себя вести, - заявила она. - Мы больше не будем пересматривать или обсуждать это наказание, дорогой. Мы не можем просто махнуть рукой на подобный проступок. Ты зашел слишком далеко, и целиком и полностью заслужил хорошую порку. Я надул губы, кидая на нее самый жалостливый взгляд, и, хотя выражение ее лица смягчилось, она все равно отрицательно покачала головой. - Иди в свою комнату и прими душ, - приказала она, разворачивая меня и направляя вперед легким шлепком. Я обернулся через плечо и бросил на нее хмурый взгляд, но она только сурово посмотрела на меня в ответ. Это был ее «мамин взгляд», и я понял, что эту битву я проиграл. Я только расстроенно вздохнул и направился в свою комнату. POV Тони: Совещание, к счастью, прошло очень быстро, и я поспешил вернуться в наши комнаты. По прибытии, я прошел мимо закрытой двери Питера и сразу кинулся к Пеппер. Ее лицо выражало одновременно вину и понимание, когда она стремительно шагнула в мои объятия. Никто из нас не произнес ни слова, мы просто наслаждались возможностью держать друг друга в своих руках. Таковы уж были наши отношения, что мы могли без проблем общаться без слов. - Питер в своей комнате, - сообщила она мне, едва мы отпустили друг друга. Я тяжело вздохнул, внезапно чувствуя сильнейшую усталость, и присел на край кухонного стола. - Я вышел из себя и едва не наговорил ему ужасных вещей, - признался я, не зная куда деть себя от всепоглощающего чувства вины. Я понимаю, что теперь всю жизнь буду испытывать ужас от того, что чуть не натворил, и буду благодарен Наташе за то, что она остановила меня. Пеппер нахмурилась и встала прямо напротив меня. - Меня смогла остановить только Наташина пощечина, - добавил я, и она удивленно выгнула брови. - Она ударила тебя? - испуганно переспросила она. - Я это заслужил, - ответил я решительно и взял ее за руки, – я резко набросился на него, довел до слез и заставил его думать, что больше не люблю его. Если бы Наташа не вмешалась, я бы начал критиковать его только за то, что он плачет, или даже хуже. Я как будто на секунду стал Говардом Старком, и это сводит меня с ума, - признался я, преисполненный стыдом. - Ох, Тони, - вздохнула Пеппер, обхватив мою голову руками, - мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это, но ты же потом успокоил Питера, ведь так? - Да, конечно, - немедленно заверил я ее, - но только после того, как увидел, насколько он безутешен. По правде говоря, я не думал, что он захочет видеть меня, но, боже, Пеппер, ты бы его слышала. Он в слезах звал меня. Меня. Он сказал Наташе, что он хочет меня, он хочет его папу, - я посмотрел в ее широко раскрытые глаза, все еще не понимая, как этот ребенок может так сильно любить меня и нуждаться во мне. Должен признать, это пугает меня. Моим самым большим страхом было облажаться и навредить ему. И сегодня я почти сделал это. Пеппер тепло улыбнулась мне, и теперь уже она взяла меня за руки. - Я же говорила, что он любит тебя, Тони. Ты для него – весь мир. - И это ужасает меня, - признал я, - ты же знаешь, кто я и как я постоянно все порчу. Я не могу себе позволить сделать с ним что-то подобное. Я не могу причинить ему боль, и очень боюсь, что ненамеренно сделаю это. - Я знаю тебя и знаю обо всем, что ты творил в своей жизни, но ты, похоже, не понимаешь, как ты изменился, - заявила она, с любовью глядя на меня. - С тех пор, как Питер появился в твоей жизни, ты очень сильно изменился. Ты все еще остался собой, но, когда дело касается Питера, ты становишься тем, в ком он нуждается. Ты как будто всегда знаешь, чего он хочет и как помочь ему. Ты отбросил свои комплексы и сомнения и впустил его в свое сердце быстрее, чем кого-либо до него. Ты замечательный отец, и ты должен признать это. Не бывает идеальных родителей, и мы совершаем и будем совершать ошибки; но самое главное, что мы осознаем их и исправляем. Не будь так строг к себе. Ее слова успокоили меня, помогли мне отбросить мои страхи и сомнения, и почувствовать себя увереннее. Почему я так долго не понимал, как много эта женщина значит для меня? Почему я столько лет потратил впустую? - Я действительно очень сильно люблю тебя, - сказал я мягко, но решительно. Глаза Пеппер засияли, и она широко улыбнулась, отвечая: - Я тоже люблю тебя, Тони. Мне так хотелось остаток дня провести рядом с ней, но мне еще нужно разобраться с одним непослушным маленьким паучком. - Вероятно мне стоит закончить разговор с ребенком, пока он не накрутил себя слишком сильно, - нехотя признал я, и Пеппер согласно кивнула. - Он знает, что ты собираешься его выпороть, и он пытался отговорить меня от этого, - сообщила она мне со слабой улыбкой, и я фыркнул, покачав головой, - он пожаловался, что это очень больно, и он уже выучил урок, который ты хочешь ему преподать, - добавила она с некоторой долей веселья в голосе. Я театрально закатил глаза, отвечая: - Отлично, ему следует бояться этого. Нашего сорванца ожидает худшая порка из всех, что он получал от меня, и я очень надеюсь, что она послужит для него сдерживающим фактором, когда у него в очередной раз возникнет желание пуститься во все тяжкие. Глаза Пеппер выражали глубокую печаль, но она все равно сообщила, что согласна со мной. Затем она наклонилась и поцеловала меня в лоб, после чего отступила, чтобы я смог встать. - Удачи, - сказала она, и я скривил губы и неохотно направился в комнату парнишки. Я глубоко вздохнул и постучал в дверь. Когда я услышал тихое «войдите», я почувствовал облегчение, что он не пытался снова упрямиться или прятаться от меня. Открыв дверь, я почувствовал, как у меня защемило сердце от взгляда на ребенка, забившегося в угол с подушкой в руках. Оу, это нечестно, я еще даже не начал ругать его, а он уже выглядит таким несчастным. В его глазах плескалось беспокойство, и мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы проигнорировать этот взгляд и сделать то, что я должен сделать. - Эй, Пит, - поприветствовал я мягко, - давай-ка вставай и присядь ко мне на диван, - я подал ему руку, и он немедленно ухватился за нее, позволив мне поднять его на ноги и отвести к дивану. Он сел, скрестив ноги, но все еще продолжил обнимать подушку, удерживая ее как барьер между нами. Я опустился на диван рядом с ним и мягко ему улыбнулся. - Ты знаешь, что мы должны обсудить то, что сегодня произошло, - заявил я, и он нехотя кивнул, - и ты знаешь, что я выпорю тебя вне зависимости от того, что ты скажешь, - он снова кивнул, но теперь выражение его лица стало просто невыносимо печальным. - Тони, я… - начал было жаловаться он, но я поднял руку и резко качнул головой. - Расскажи мне обо всем, - приказал я, и он судорожно вздохнул и начал пересказывать события сегодняшнего дня. В течение всего рассказа он не отрывал взгляд от подушки, но я не пытался вынуждать его смотреть на меня. Пока он честен со мной, мне все равно, куда он смотрит. Я почувствовал разочарование от того, что он ослушался меня в тот же момент, как я направился на собрание. Я сделал себе мысленную пометку, что мне следует обсудить с Пятницей, какую именно информацию ей можно рассказывать пацану и когда ей следует сообщать мне о его действиях. Он рассказал о том, как он увидел наше собрание через вентиляцию, и я добавил еще одну пометку, что мне следует предпринять какие-то меры чтобы остановить не только его, но и любого другого человека от того, чтобы путешествовать по нашей базе подобным образом. Он объяснил, что присоединился к нам, потому что хотел помочь мне, и потому что чувствовал, что мне потребуется любая помощь. Внезапно осознав, что я даже не понял, что он был на борту с нами, я пришел к выводу, что с этой проблемой необходимо что-то делать, иначе все может закончиться катастрофой, если подобным образом на нашем самолете затаится враг. Затем он сообщил мне о том, как ввязался в битву, как Вижн спас его, как он побеждал солдат, уворачиваясь от пуль, и как столкнулся с Наташей. Он признался, что они оба приказали ему вернуться на самолет, но его охватила ярость от того, что они не хотели принять его помощь. - Я все равно уже был там, Тони, и я хорошо справлялся, - настаивал он, впервые поднимая на меня взгляд, - им просто нужно было разрешить мне помочь вам. Я был не согласен с этим, но я промолчал, позволяя ему продолжить рассказ. Он сообщил мне о взрывах, которые и нанесли все эти порезы; и закончил свои историю тем, как я спас его. Должен признать, в этот момент все мое тело пронзила очередная вспышка ярости, и я изо всех сил боролся с тем, чтобы не придушить мальчишку прямо сейчас. Глядя куда угодно, только не на него, я несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Ребенок просто понятия не имеет, насколько ему повезло, что у него такая жесткая кожа: если бы это было не так, я бы не смог сдержаться и отходил бы его беспечный зад моим ремнем в ту же секунду, как мы вернулись на джет. Наташа, вероятнее всего, не дала бы мне сделать это, но остается сам факт того, что я был очень близок к тому, чтобы наказать моего маленького паучка под влиянием гнева. Сделав еще несколько глубоких вдохов, я, наконец, повернулся к Питеру, когда почувствовал, что окончательно успокоился. - Малыш, я должен кое-что сказать тебе, и ты должен очень внимательно меня выслушать, - заговорил я наконец, приподнимая его лицо за подбородок, чтобы посмотреть прямо ему в глаза. - Откровенно говоря, ты до смерти меня сегодня напугал, - сообщил я ему, - когда я узнал от Вижна, что ты полетел с нами в Афганистан, у меня чуть инфаркт не случился, и мне пришлось изо всех сил сопротивляться желанию кинуться на твои поиски. Вижн сказал, что приказал тебе вернуться на корабль, и я заставил себя поверить, что ты послушался его, потому что мне становилось дурно от одной только мысли о том, что ты где-то там дерешься один. Ты никогда больше не будешь так делать, - заявил я строго. - Ты мог погибнуть, а мы могли бы даже никогда не узнать об этом. Ты не можешь подвергать свою жизнь опасности подобным образом, особенно, когда никто об этом не знает. Тебе просто чертовски повезло, что Вижн смог остановить тот снаряд, что летел прямо на тебя. Ты даже не понимаешь, насколько ты был близок к тому, чтобы умереть в тот момент, не говоря уж обо всей битве. Питер поерзал на диване, словно ему внезапно стало очень неудобно, после чего снова посмотрел на меня. - Когда я говорю тебе «нет», я не пытаюсь быть козлом, - объяснил я серьезно, - ты не Мститель, парень, поэтому тебе нельзя выходить на подобные задания со всеми нами. Если бы кто-то, кроме Нат и Вижна, узнал о том, что ты был там, у нас обоих возникли бы огромные проблемы. У тебя нет разрешения от ООН на участие в международных миссиях. Так что ты не только физически рисковал своей жизнью, у нас могли быть проблемы с законом из-за этого. Разумеется, я всегда смогу защитить тебя, и я бы не позволил им арестовать тебя, но я сомневаюсь, что мне удалось бы сохранить в тайне твою личность. Если бы в ООН узнали о том, что ты был там сегодня, они могли бы потребовать, чтобы тебя арестовали и/или чтобы ты подписал соглашение, а может и что-то похуже. - Я.. я не знал этого, - сказал внезапно побледневший, шокированный ребенок. - Я в курсе, именно поэтому я прошу тебя начать слушать меня, особенно когда дело касается супергеройской деятельности. Я знаю, о чем говорю, - ответил я. - Сегодня ты был высокомерным, упрямым, беспечным и совершенно тупоголовым, и тебе просто повезло, что ты не сильно пострадал. Ты думаешь, что ты хорошо поработал, и что Нат и Вижну не следовало отправлять тебя обратно на самолет, но в данном случае я полностью согласен с ними, а не с тобой. Я совсем не считаю, что ты хорошо поработал. - Но, Тони, я обезвредил всех тех парней. Я украл их автоматы, и… и я делал все то же самое, что и вы трое, - оправдывался он, обиженный моими словами. Меня совсем не обрадовало то, что продолжает отрицать свою вину, и я нахмурился. - Послушай, парень, ты творил там то, что тебе вздумается, а не то, что ты должен был, - теперь уже строго отчитывал его я, - Мстители – единая команда, у каждого есть своя задача, и каждый знает, как ему, в случае чего, связаться с остальными. Мы не просто врываемся на поле битвы и делаем все, что заблагорассудится. А ты сделал именно это. Забудь о том, что солдаты могли убить тебя, потому что мы сами легко могли убить тебя! Я понятия не имел, что ты был там, я просто уничтожал все до основания. Это мы взорвали ту фабрику, из-за чего ты и оказался ранен! Ты понимаешь, о чем я говорю, Питер? – спросил я, в глубине души надеясь, что он понимает, насколько сильно он облажался. - Я зол не только потому, что ты ослушался меня и подверг свою жизнь опасности, - сказал я, - я зол, потому что ты отказался вернуться в безопасное место, когда и Вижн, и Нат приказали тебе, и я зол, потому что ты все еще думаешь, что ты хорошо там поработал. Ты несколько раз чуть не погиб, ты нарушил закон, и ты перечил мне, Вижну и Нат, - перечислял я, с прищуром глядя на мрачного подростка. Я видел, что ему было стыдно: его щеки пылали, и он не осмеливался смотреть на меня. - Посмотри на меня, - приказал я, и он поднял на меня нерешительный взгляд. - Я не могу даже описать насколько сильно я разочарован. Я уже сказал это, и я скажу это еще раз, но подобное никогда не должно повториться. Глаза моего паучка заполнились слезами, и он, громко всхлипнув, стремительно закивал головой. - Больше не повторится, я клянусь, - заверил он меня, и я взмолился богу, чтобы так оно и было. Чувствуя, что пора заканчивать с разговорами, я трансформировал свои часы в перчатку. Мой живот болезненно скрутило, а сердце сжалось, когда я услышал, как Питер застонал. - Вставай, - сказал я, но он только покачал головой, глядя на меня умоляющими глазами. Давай же, малыш, не вынуждай меня заставлять тебя. - Тони, прошу тебя, я сожалею, клянусь, это правда, и это больше никогда не повторится, - спорил он, отодвигаясь от меня. У меня на душе заскребли кошки от того, каким несчастным он выглядел. - Иди сюда, Питер, - приказал я твердо. - Ты столько всего натворил, так что радуйся, что я ограничусь только одной поркой. - Но я не хочу ни одной, Тони, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, дай мне еще один шанс, - умолял он меня, но я резко встал, понимая, что мне лучше схватить мальчишку, пока он не решил сбежать. С каждым словом он все больше и больше накручивал себя, тем самым разрывая мне сердце на все большее количество кусочков. Он что, правда думает, что я хочу этого? Он правда думает, что мне легко это делать? Я подошел к паучонку и, игнорируя панику в его глазах, схватил его и поднял на ноги, крепко удерживая рукой в перчатке. Он продолжил умолять меня, но я остался глух к его мольбам. Я сел посередине дивана, расстегнул его джинсы и быстро уложил на свои колени. Одним движением я стянул его штаны и боксеры до колен. Глубоко вздохнув, я напомнил себе, что должен убедиться, что это будет урок, который мне не придется никогда повторять. Я поднял руку и с громким хлопком опустил ее на зад ребенка. Он резко дернулся, вскрикнув, и я поморщился, но не остановился. Я не собираюсь делать свою работу наполовину. Я снова и снова опускал руку, осыпая ударами каждый дюйм его пятой точки, стремительно приобретающей ярко-красный цвет. Слезы с самого начала капали с его глаз, пока он разрывался между извинениями и мольбами. В какой-то момент, он даже вскинул левую руку в попытке прикрыться. Я вздохнул и, схватив ее своей собственной левой рукой, прижал к спине. Я очень надеялся, что он не будет пытаться вырвать ее. Я продолжил наказание, скрепя сердце слушая, как его рыдания становятся все громче и громче. Внезапно я почувствовал, как он крепко схватился за мою ногу. Я был шокирован тем, что он все еще ищет во мне утешение, даже в то время, как я нагреваю его зад. Но только когда он окончательно обмяк, а его пятая точка приобрела насыщенный темно-красный цвет, я остановился. Питер все еще рыдал навзрыд, пока я мягко натягивал на него джинсы. Я судорожно вздохнул, пытаясь сдержать собственные слезы. Успокаивающе погладив его по спине, я помог ему встать на ноги. Но едва я отпустил его, его колени подкосились, и я немедленно обхватил его руками, удерживая его почти на весу. Он изо всех сил вцепился в меня, но я даже не подумал о том, чтобы попросить его ослабить хватку. Он плакал в мое плечо, насквозь промочив рубашку, и как только слезы начали потихоньку высыхать, он снова начал извиняться. Я утишал его, повторяя ему, что я за все его простил и между нами все хорошо. У моего паучка ушло еще несколько минут на то, чтобы успокоиться и, наконец, твердо встать на ноги. Но когда он отпустил меня, он все еще дрожал, а слезы продолжали струиться по щекам. Я обхватил его лицо ладонями и мягко стер слезы, после чего погладил по растрепанным волосам. - Все хорошо, приятель, с тобой все хорошо, - бормотал я ему. В конце концов, его слезы остановились, и он поспешил вытереть лицо, после чего печально посмотрел на меня. - Ты в порядке? – спросил я, и он кивнул. - Ага, - со слезами в голосе ответил он, - но это было очень, очень больно, Тони. - Я знаю, паучок, в этом весь смысл, - ответил я, мягко сжимая его плечо. Он потянулся и еще раз обнял меня, сообщая: - Больше никогда не шлепай меня, хорошо? Я до конца жизни не смогу сидеть. Я не смог сдержать тихий смешок, обнимая его в ответ. - Прости, но я не могу тебе такого обещать. И я гарантирую, что ты сможешь нормально сидеть всего лишь через несколько часов, - добавил я с улыбкой. - Неа, - не согласился он, - никогда в жизни. Я громко рассмеялся над его такими детскими словами. Он отодвинулся и сердито посмотрел на меня, на что я только усмехнулся. - Пойдем покажем всем остальным, что ты цел и невредим, - сказал я, указывая на дверь, - и не забудь извиниться перед Наташей и Вижном за то, что ослушался их приказов, ты понял? - Да, - ответил он, и его щеки покраснели от - я не сомневаюсь - стыда. - Никто не будет смеяться над тобой, - сказал я, понимая, что именно так его взволновало. – Давай же, ты, должно быть, умираешь с голоду, а я даже отсюда чувствую потрясающий аромат. Едва я упомянул еду, Питер широко улыбнулся и направился к двери. Я растроганно покачал головой, после чего поспешил последовать за ним.