Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питер: Прошло уже две недели с похищения Тони, и мы только-только вернулись в наш пентхаус в Нью-Йорке. Выздоровление Тони шло очень медленно, потому что этот мужчина просто не знает, что такое полный покой. Он постоянно двигается, работает, и при этом отказывается принимать обезболивающие, утверждая, что они ему не нужны; что, на самом деле, была просто наглая ложь. Я видел, как он, скованно шагая, выходит из лифта, его лицо побледнело, и он весь вспотел. Я не понимаю, почему он так упрямится. Почему он не может просто отдыхать? Почему он не принимает эти чертовы таблетки? Что он пытается этим доказать? После похищения дела, в целом, шли не очень. ООН не отстала от нас так легко, как ожидала Наташа. Они жаждали получить Тони в свои руки, чтобы как можно скорее допросить его. Я не мог понять, в чем их проблема и зачем он им так отчаянно нужен. Росс похитил его и пытал ― все, конец истории. Заприте этого ублюдка и выбросите ключ! Из-за всего этого дерьма жизнь на базе обернулась сплошным стрессом, и я был просто несказанно счастлив уехать, наконец, оттуда. Теперь на нас не будет ежедневно давить эта история со Мстителями. И все это больше не будет отвлекать Тони. Ему нужно спать. Темные круги под его глазами стали отчетливее, чем когда-либо до этого. Я не знаю, что именно не дает ему спать: кошмары, боль или что-то еще. На базе его лаборатория была прямо рядом со спальней, и я спускался в их с Пеппер комнаты только в случае крайней необходимости. Мне все еще не разрешали заходить в его лабораторию, и я не хотел поднимать этот вопрос пока Тони в подобном состоянии. Но ему, правда, нужен сон, и я не знал, что мне делать с этим. Пеппер тоже казалась более уставшей, чем обычно, и я не сомневаюсь, что все дело в Тони. Она раз за разом пыталась заставить его отдохнуть, расслабиться, поесть, поспать, в то время как Тони, казалось, изо всех сил старался делать все, что угодно, но только не это. Я вообще его не понимаю. От усталости и непрекращающейся боли он стал раздражительным, и постоянно огрызался на меня по самым глупым причинам. Он даже отвесил мне полдюжины шлепков за то, что я начал спорить с ним, когда он приказал мне ложиться спать. Я назвал его лицемером, и он явно не оценил мою честность. Завтра начнутся занятия в школе, но я совсем не хочу туда идти. Я нужен Тони здесь, особенно учитывая, что Пеппер вскоре придется чаще появляться на работе. После нашего отпуска в Калифорнии, и двух недель, на которые ей пришлось взять отгул, пока Тони восстанавливался, на нее навалилась просто тонна работы. Ей придется много путешествовать, и я должен быть дома, чтобы заботиться о Тони. Однако, когда я вскользь упомянул об этом Пеппер, она немедленно наложила вето на мою идею. - Ни в коем случае, Питер, ты идешь в школу, - заявила она строго. – Тони - взрослый мужчина, он вполне способен несколько часов самостоятельно позаботиться о себе. Я знаю, что он сейчас усложняет жизнь и себе, и нам, но ни один из нас не хочет, чтобы ты жертвовал своим образованием ради чего-то подобного. По ее тону я понял, что спорить просто бесполезно, и, хотя я был с ней категорически не согласен, я держал рот на замке. - К тому же, разве ты не хочешь встретиться с Недом и ЭмДжей? – заметила она уже мягче, и, должен признать, что она права. Я только один раз увиделся с ними, пока мы были на базе, и то очень недолго. Я правда скучал по ним, но я все еще был уверен, что здоровье Тони важнее. Они не перестанут быть моими друзьями, если я на несколько дней пропущу школу. Однако и на этот раз я оставил свои мысли при себе. Иногда Пеппер становится совсем как Тони, а когда они уже что-то для себя решили, заставить их передумать физически невозможно. Если начну настаивать, то это их только разозлит. - У тебя на завтра все готово? – спросила Пеппер, и я кивнул, – уверен, что не хочешь, чтобы я подкинула тебя? – спросила она затем, обеспокоенно нахмурившись. - Нет, Пеппер, - ответил я раздраженно, потому что она в сотый раз спрашивает одно и то же, – я старшеклассник, и мне шестнадцать, - в очередной раз начал объяснять я, - мои права восстановили, так что я могу сам вести машину. По какой-то причине, она все еще не выглядела убежденной, но все равно кивнула. Я облегченно выдохнул. И дело даже не в ее известности; взрослый парень не должен приезжать в школу с мамой, особенно если он сам в состоянии водить машину. Она ухмыльнулась, чмокнула меня в макушку и направилась к Тони, чтобы отвести его (или, скорее, силой затащить) в спальню. Тони громко возражал, говоря о том, что он не устал, на что Пеппер ответила, что это она устала, и с ним под боком ей спится лучше. Уверен, если бы Тони не был так измотан, он бы легко раскусил ее манипуляции, но, поскольку, это было не так, он просто заткнулся и пошел за ней. Я весело ухмыльнулся и направился в свою спальню, где сразу бросился на кровать. Я достал телефон и подключился к трехстороннему видеозвонку с Недом и ЭмДжей. - Привет, ребят, - радостно поприветствовал я, когда они оба подняли трубки. Они так же радостно поздоровались в ответ и поспешили поинтересоваться, как дела у Тони. - Он все еще ведет себя как идиот, который не хочет отдыхать или спать, что значит, что он с легкостью выходит из себя, - объяснил я с раздражением и злостью, - я терпеть не могу смотреть, как он мучается от боли, потому что он слишком упрям, чтобы принять чертовы обезболивающие, и меня бесит, что он отчитывает меня за все подряд! - Расскажи нам, что ты на самом деле чувствуешь, Питер, - заметила ЭмДжей спокойно, и я, бросив ей извиняющуюся улыбку, ответил: - Прости, я просто так расстроен и сердит на него, - объяснил я, и в их глазах я увидел понимание. - Ну, уже завтра ты сможешь слинять от него, - сказал Нед, - в смысле, это школа и так далее, но я уверен, что это не так напряженно, как быть запертым в пентхаусе с Тони круглосуточно. - Должна сказать, я не знаю мистера Старка, - протянула ЭмДжей, - но это поведение вообще нормально для него? – я нахмурился, поскольку у меня совсем вылетело из головы, что они успели только кратко познакомиться с Тони, когда она посещала базу. Они даже не успели пообщаться, так что ЭмДжей знала его только по статьям из интернета и нашим с Недом рассказам. - Он всегда был упрям, это факт, - сообщил я ей, - но я никогда не видел, что бы он занимался подобным самовредительством. Он ни с кем не говорит, хотя ему следовало бы. Бога ради, его пытали, а он отмахнулся от этого словно это пустяки! - Об этом явно нелегко говорить, - заметила ЭмДжей с сочувствием, - особенно с тобой. Полагаю, он не хочет проявлять слабость. - Мой папа точно такой же, - со знанием дела добавил Нед, – помнишь, он попал в аварию с автобусом? – спросил он, и я кивнул, - ну, он был не в лучшем состоянии, но он отказывался от моей или маминой помощи, из-за чего все стало только хуже. Однако, он не отказывался от обезболивающих, наоборот, он в итоге подсел на них, но, к счастью, мама вместе с моими тетями и дядями вмешалась, и им удалось привести его в чувство. Я удивленно выгнул брови, поскольку я не знал этого ранее. Это было лет пять назад, и, полагаю, мы тогда были не так близки с его предками. - Должно быть, все мужчины так делают, - сказала ЭмДжей сухо, - мой брат поступает точно так же. Он в тюрьме, его обвиняют в убийстве, а он переживает за меня. Я тяжело вздохнул, довольный, что они понимают мои чувства, однако это все равно ничего не меняет. К тому же, ни один из моих друзей не упомянул о том, удалось ли им отговорить своих родных от этого глупого мазохизма. Правда, Нед упомянул вмешательство. Может я смогу уговорить Мстителей, Хэппи и Пеппер вместе привести Тони в чувство. Надо запомнить эту идею. - Пеппер сейчас придется постоянно работать, поскольку ей пришлось взять много отгулов, так что Тони будет почти все время находиться дома в одиночестве, - сообщил я им, и они оба поморщились, - я спросил, могу ли я тоже остаться дома, но она отказала мне, даже не выслушав, - пожаловался я ворчливо, - школа намного важнее, - передразнил я притворно повелительным тоном. Нед только весело фыркнул, а ЭмДжей добродушно закатила глаза. - Взрослые, - пожала она плечами, и мы с Недом оба поддакнули. - Мистер Паркер, - прервала нас Пятница, и я неразборчиво заворчал в ответ, - мисс Поттс просила передать, что пора в кровать, - сказала она, и я откинулся на кровати, в ужасе уставившись в потолок. - Сейчас десять вечера! – задохнулся я, и на секунду наступила тишина, после чего Пятница снова заговорила: - Мисс Поттс сказала, что завтра первый школьный день, и вам нужно хорошо отдохнуть. - Да ты, блять, издеваешься, - протянул я с раздражением, и был безмерно благодарен, когда в ответ Пятница спросила: - Хотите, чтобы я передала это сообщение? - Нет-нет-нет, Пятница, нет! Боже, нет! – воскликнул я в панике, и мое сердце громко застучало от мысли о том, как Пеппер отреагировала бы на подобный неуважительный ответ. Я услышал, как мои так называемые друзья тихонько заржали надо мной. - Могу я сказать ей, что вы ложитесь спать, или предпочитаете и дальше использовать меня в качестве посыльного? – недовольно спросила Пятница. Я разочарованно вздохнул, понимая, что лучше будет просто сдаться. Черт, ну почему она обращается со мной как с ребенком? Мне шестнадцать, меня не нужно укладывать спать! - Полагаю, это значит спокойной ночи, - ухмыльнулась ЭмДжей, и я бросил на нее сердитый взгляд. В ответ ее ухмылка стала еще шире, - увидимся завтра, - сказала она и отключилась. Нед хотя бы попытался изобразить на своем лице сочувствие, после чего тоже поспешил попрощаться и закончить звонок. Я кинул недовольный взгляд в потолок, и зло бросил телефон в стену, оставив в ней приличную дыру. Дерьмо. Я услышал, как в коридоре открылась дверь, и мысленно застонал, когда вслед за этим раздались стремительные шаги, судя по звуку, направляющиеся прямо ко мне в комнату. В дверь решительно постучали, и я пробормотал: - Войдите. Дверь открылась, вошла Пеппер и, быстро оглядев комнату, сразу же заметила новое отверстие. Она опустила руки на бедра и, прищурившись, посмотрела на меня. Я открыл было рот чтобы попытаться объясниться или извиниться, но она только вскинула руку, приказывая мне замолчать. - По правде говоря, мне все равно, почему ты сделал это, - начала она строго, - но что бы это ни было, прекращай сейчас же. Я знаю, дела сейчас не очень, и Тони абсолютно не облегчает нам жизнь. Так что мне нужно, Питер, чтобы ты держал это незрелое поведение под контролем. У меня нет ни времени, ни терпения заниматься этим прямо сейчас. Услышав последнюю фразу, я кинул на нее сердитый взгляд, охваченный мыслью, что она только что признала меня обузой. Это меня задело, но я не собирался говорить ей об этом. Едва Пеппер заметила мое недовольство, выражение ее лица стало крайне рассерженным, и она подошла прямо ко мне. - Послушайте, юноша, я знаю, что обычно Тони имеет дело с твоим наказанием, но это не значит, что я не смогу или не буду брать все в свои руки, если возникнет такая потребность, - угрожала она, и теперь я уже смотрел на нее неуверенно. Я немедленно понял, к чему она клонит, и уже не спешил подталкивать ее к выполнению данной угрозы. - Встряхнись, и начни вести себя как зрелый молодой человек, которым ты и являешься, - продолжила она, и выражение ее лица и тон смягчились, - я знаю, что ты волнуешься за Тони, но прямо сейчас тебе следует сосредоточиться на школе. Оставь Тони мне, Хэппи и Мстителям. Мы вернем его в форму, не переживай. Я нахмурился и перевел взгляд на колени, после чего вздохнул. - Ладно, - пробормотал я с кивком. Пеппер явно ожидала не этот ответ, но она только поджала губы и кивнула. - Ложись спать, - приказала она, - я попрошу Пятницу следить за тобой, и, поверь, ты не захочешь, чтобы я сюда возвращалась. От подобной угрозы я только еще больше нахмурился, но все равно кивнул. Честно говоря, я раньше не видел Пеппер с этой стороны, и она мне совсем не понравилась. Продолжать проверять ее показалось мне плохой идеей, так что я решил просто лечь спать. Увидев, как я встал с кровати и схватил пижаму, она, казалось, осталась довольна, поскольку она без единого слова покинула мою комнату. Глупые родители и их сюсюкания. Я же не ребенок, им не нужно продолжать так со мной обращаться. Я тяжело дышал от ярости, заползая назад в кровать. Один - упрямый, раздражительный придурок, а другая - гиперопекающая курица-наседка! Тьфу! Я лежал на кровати, вертясь из стороны в сторону, пока в моей голове крутились сотни разных мыслей. Я совсем не с восторгом ожидал начала учебы, из-за необходимости выполнять задания и иметь дело с идиотами вроде Флэша. Сомневаюсь, что он повзрослел за лето. И я понимал, что буду все время волноваться о Тони, из-за чего мне будет трудно сосредоточиться. Не лучший момент, чтобы произвести хорошее впечатление. Я пытался придумать, как я могу помочь Тони, чтобы при этом он не разозлился на меня. В последнее время он отказывается идти навстречу, и это только все усугубляет. Если бы подобное случилось до похищения, мне было бы проще ругаться с ним из-за недостатка сна и прочего, но сейчас… ну, сейчас у меня не хватает смелости на это. Мыслями я постоянно возвращаюсь к тому, в каком состоянии я нашел его, и как он выглядел, когда его подстрелили. В своих снах, я раз за разом вижу, как он умирает и винит меня за то, что я не добрался к нему вовремя. От этой мысли я судорожно сглотнул, чувствуя, как глаза защипало от слез. По правде говоря, я тоже спал не очень хорошо, но у меня неплохо получалось скрывать это. Мне удавалось подремать днем, да и, если честно, за мной сейчас смотрели не так пристально, как раньше. Я уговорил Пятницу молчать об этом, настаивая на том, что эта информация плохо повлияет на выздоровление Тони. Для Пятницы благополучие Тони превыше всего, так что она держала свое слово. Часть меня знала, что мне следовало бы обсудить с кем-то мои кошмары, но проблема в том, что человек, с которым я хотел бы поговорить, не особо сейчас настроен на разговоры. Боже, мои чувства к Тони сейчас настолько противоречивы. Я злюсь на него. Я скучаю по нему. Он выводит меня из себя. Мне так жалко его. Я хотел бы помочь ему и хотел бы врезать ему по лицу. А еще есть Пеппер, которая застряла в этом кошмаре. Она делала все возможное ради Тони, а этот идиот продолжает отталкивать и ее тоже. Я, правда, правда, не понимаю его. А Пеппер, казалось, была совсем не удивлена его поведению, и даже признала, что после Афганистана он вел себя и похуже. Мне сложно себе это представить, но, полагаю, в этом есть доля правды, учитывая, что Тони сам признавался мне когда-то, что раньше он был совсем другим. Я пытался заснуть, но сон просто не шел ко мне. Я был слишком взвинчен, и мне до смерти хотелось выйти в патруль, но я знал, что в итоге окажусь в неприятности. Я абсолютно не хотел действовать Пеппер на нервы, но, по правде говоря, мне начало казаться, что она меня подавляет. То, что Тони был ранен, не значит, что меня нужно оберегать от каждой царапины. Я продолжил вертеться, пока не понял, что пытаться заснуть бесполезно. Я все равно не особо хотел спать, потому что я не хотел увидеть очередной кошмар. Глупый сон. Глупые кошмары. - Эй, Пятница, - позвал я тихонько, - Пеппер спит? - Да, она спит, - ответил ИИ. - А Тони? – спросил я затем. - Он в лаборатории, - ответила она, и я печально вздохнул. Следует ли мне встретиться с ним? Что я могу ему сказать? - Как он выглядит? – решился спросить я. – Ему больно? На несколько секунд в комнате наступила тишина, и я подумал, что Пятница пытается решить, что ей можно, или что следует сказать. В конце концов, она с беспокойством ответила: - Мистеру Старку не очень хорошо. Он проснулся из-за кошмара, и, кажется, его мучают боли. Но я бы не рекомендовала тебе, Питер, разговаривать сейчас с ним. - Почему? – спросил я с любопытством. - Он выглядит несколько беспокойным, - раздалось в ответ, - я боюсь, что, если ты потревожишь его сейчас, его раздражительность выйдет из под контроля. Я озабоченно нахмурился, и мое желание пойти туда и поговорить с ним только возросло. Если ему действительно настолько плохо, стоит ли ему оставаться в одиночестве? - Он пьет? – надавил я неуверенно. Я раньше видел, как Тони выпивал, но я никогда не видел его пьяным, и, если честно, я вдруг понял, что уже давненько не видел алкоголь в его руках. Не то чтобы я не знал о том, что раньше он частенько напивался; Тони сам рассказал мне, что с помощью выпивки пытался справиться со своими проблемами. - Нет, не пьет, - ответила Пятница, и я облегченно выдохнул, довольный, что все еще не настолько плохо. Я задался вопросом, стоит ли мне разбудить Пеппер, но затем решил не делать этого. Ей нужно поспать, а если Тони действительно сейчас взбудоражен, я не хочу, чтобы Пеппер пришлось иметь дело с ним, когда он в подобном состоянии. С моих губ сорвался громкий стон, после чего я медленно встал с кровати и достал мой телефон. Присев на кровать, я решил просто до конца ночи играть на телефоне, предварительно попросив Пятницу не говорить Пеппер о том, что я не спал. Пятница неохотно согласилась, сообщив мне, что не стоит делать из этого привычку, или она больше не будет меня прикрывать. - Знаешь, из-за тебя у меня будут неприятности, - заметила она печально, и я удивленно выгнул брови, до этого момента ни разу не задумываясь о том, что Тони, должно быть, злится на нее, за все те ситуации, когда она по моей просьбе скрывала от него что-то. - Прости, Ница, - искренне извинился я, - я не хотел, чтобы у тебя были неприятности. - Я знаю, - ответила она сухо, - и только поэтому я поддерживаю некоторые твои смехотворные идеи. Я поблагодарил ее, в очередной раз поразившись тому, насколько же она живая. Я постоянно забываю о том, что Тони, фактически, сотворил ее, потому что у нее, определенно, есть собственный разум. Она принимает решения и, кажется, даже учится. Она просто потрясающая. Это была очень длинная ночь, и когда часы показывали 6 утра, я встал и принял душ, после чего отправился перехватить себе что-нибудь на завтрак. Когда я увидел Пеппер, я приободрился и улыбнулся ей, в попытке замаскировать свою усталость. Она, к счастью, выглядела хорошо отдохнувшей, хотя я без проблем разглядел в ее глазах беспокойство: беспокойство за Тони. - Как там Тони? – спросил я, и она вздохнула, пробежавшись рукой по моим волосам. - Он в порядке, - ответила она, - снова не спал почти всю ночь, но сейчас он вернулся в комнату и говорит, что собирается вздремнуть. Я пытался понять, действительно ли это так, и я был почти уверен, что ее мучает тот же вопрос. - Уверена, что мне не нужно остаться? – надавил я в очередной раз, и она стремительно покачала головой, теперь уже строго глядя на меня. - Ни в коем случае, Питер, и не задавай больше дурацких вопросов, или я могу подумать, что мне стоит убедиться, что ты действительно добрался до школы, - предупредила она, и я вскинул руки, признавая поражение. - Окей, окей, я пойду в школу, - сказал я. Она критически посмотрела на меня, но через секунду кивнула и поцеловала меня в лоб. Она пожелала мне удачи и попрощалась, после чего направилась на работу. Я доел завтрак и решил сразу отправиться в школу. Когда я приехал, я не смог сдержать улыбку, глядя на ЭмДжей, сидящую на скамейке напротив школы с книгой в руках. Она заметила меня и широко улыбнулась, от чего я почувствовал, как в животе запорхали бабочки. Черт, она красивая. От этой мысли я на секунду застыл, в очередной раз, задаваясь вопросом, уж не влюбился ли я в нее. В смысле, мне нравится тусоваться с ней, и, ну да, я нахожу ее очень симпатичной. Внезапно я почувствовал стойкое желание поговорить с Тони. - Доброе утро, Питер, хорошо отдохнул? – ухмыльнулась она. Я закатил глаза и пожал плечами. - Нормально, - ответил я, и она только окинула меня скептическим взглядом. - О, так эти темные круги под глазами просто модный макияж? – спросила она буднично, и я сердито фыркнул, покачав головой. - Просто слишком много мыслей в голове, - признался я, и дразнящие огоньки в ее глазах потухли, а на их месте возникло понимание. Она коснулась моего плеча и сказала, что всегда готова поговорить со мной, если мне это будет необходимо. Я искренне поблагодарил ее. В эту минуту появился Нед и чересчур радостно побежал к нам. Казалось, его просто переполняет энергией, и он был невообразимо счастлив видеть нас. Удивительно, но одно его присутствие рядом, дало мне небольшой заряд бодрости, и все проблемы моментально улетучились. Мы вместе направились в школу, и разговор перешел на легкие темы. Я понял, что мои друзья пытались таким образом отвлечь меня. Мы получили наше расписание, и я с восторгом обнаружил, что на всех уроках со мной будет хоть кто-то из них, и есть даже два урока общих для всех нас. - Шикарно! – воскликнул Нед, сравнивая наши расписание, - у нас с тобой четыре общих предмета, - сказал он мне, и мы сделали наше секретное рукопожатие. Глядя на нас, ЭмДжей закатила глаза, но все равно не смогла сдержать улыбку. - К несчастью, - заметила она печально, глядя на меня, - физику у нас с тобой будет вести мистер Хуртадо, а я слышала о нем только плохое. Я не смог сдержать стон. Хуртадо, должно быть, один из худших преподавателей в школе. По-хорошему, ему бы следовало еще несколько лет назад свалить на пенсию, настолько он старый. Он был одним из тех закостенелых учителей, которые ненавидят перемены. Вечно недовольный, с полным отсутствием чувства юмора, он никогда не проявляет понимание или снисходительность. Я печально вздохнул, а ведь физика всегда была моим любимым предметом. - И, разумеется, она стоит у нас первым уроком, - проворчала ЭмДжей, и я не смог сдержать еще один стон. Нед посмотрел на нас сочувствием, однако он не смог сдержаться и не похвастаться, что его преподавателем физики будет мистер Анянву, один из самых любимых учителей в школе. Везунчик. Оставшееся до уроков время мы обсуждали наши уроки и учителей, пока нам с ЭмДжей не пришло время оставить Неда и отправиться на наш первый урок. Мы постарались прийти туда как можно раньше, чтобы занять самые дальние места. Ходили слухи, что Хуртадо жутко плюется во время лекции, так что все передние места были обстрелоопасной зоной. Не знаю, правда ли это, но проверять не особо хотелось. Да и привлекать к себе внимание тоже не входило в наши планы. Флэш зашел в кабинет вскоре после нас, и я едва сдержал стон. Он явно был не очень рад здесь находиться, но, удивительно, он вместе с нами предпочел сесть сзади. - Ну что за невезение, а? – пробормотал он угрюмо, и я не мог сдержать кивок. – После урока я собираюсь проверить, могу ли я попросить замену. Придумаю какую-нибудь причину, или упрошу родителей сделать этот запрос за меня. Я поднял брови, гадая, могу ли я попросить Пеппер позвонить им за меня. Вдруг я почувствовал, как ЭмДжей вцепилась в мою руку и, сердито впиваясь в меня взглядом, прошипела: - Черта с два, Питер. Ты не бросишь меня здесь одну. Я смущенно улыбнулся и кивнул. - Полагаю, будем страдать вместе, - театрально вздохнул я. Раздался звонок, и вся веселая атмосфера мгновенно растаяла, стоило Хуртадо промаршировать в класс. У него была короткая стрижка, и он был одет в костюм. Помимо директора, он был единственным преподавателем, который постоянно ходил в костюме. - Доброе утро, добро пожаловать на Физику, - поздоровался он сухо, - меня зовут мистер Хуртадо, и если вы слышали обо мне какие-то слухи, они, скорее всего, правдивы, - беззастенчиво признался он. Очевидно, ему глубоко плевать на то, что думают о нем другие. Полагаю, это хорошая черта у некоторых людей. - Я не потерплю детские шалости и не буду мириться с вашими нелепыми оправданиями по поводу вашей домашней работы, заданий в классе, проектов или экзаменов, - объяснил он, глядя на нас сверху вниз. – Я не впускаю опоздавших, точка. Если вы пропустили урок, проверяйте мой сайт, потому что я не собираюсь давать вам дополнительный урок, если только у вас нет справки от врача о том, что вас госпитализировали. Я нахмурился, это показалось мне несколько несправедливым. Ему вообще можно так делать? Мы с ЭмДжей переглянулись, и она сделала вид, будто сейчас повесится, и я не смог сдержать смешок. - Вы двое сзади! – выплюнул Хуртадо, и мы с ЭмДжей посмотрели на старика, - в первый же день решили, что можете не обращать на меня внимание? Ну что же, я собираюсь держать вас, голубков, подальше друг от друга. Имена, - приказал он, и я не смог подавить расползающийся по щекам румянец из-за того, что он так выделил нас, да еще и назвал нас с ЭмДжей голубками. - Мишель, - протянула ЭмДжей со скукой в голосе. - Питер, - ответил я, с прищуром глядя на мужчину, после чего добавил, - и мы - друзья, а не голубки. Вы же ученый, должны знать, что не стоит строить догадки, не имея доказательств. – Я не знаю, что именно заставило меня сказать это, но оно определенно стоило того, учитывая, с каким восхищением посмотрела на меня ЭмДжей. С другой стороны от меня, Флэш давился смехом, и я увидел, как некоторые мои одноклассники одобрительно мне усмехнулись. Хуртадо же, очевидно, не оценил мои слова. - Питер Паркер? – уточнил он, и я непроизвольно нахмурился от того, каким тоном он произнес мое имя. Я ответил единственным кивком, с вызовом глядя на него, как бы спрашивая «и что с того?». - Я не собираюсь терпеть нахальства от переполненных гормонами подростков, так что, поздравляю, мистер Паркер, вместо обеда вы заработали себе обеденную отработку со мной, в первый же день, - сообщил он мне, и я удивленно и растерянно посмотрел на него, - уверен, ваши родители будут так горды этим, - фальшиво-заботливо заметил он, и я застыл и, крепко сжав кулаки, в открытую впился в него сердитым взглядом. ЭмДжей опустила свою руку на мою, и ее полный ярости взгляд, наравне с шокированными и расстроенными за меня одноклассниками, помогли мне сдержаться и не ответить ему. Флэш даже написал в своем блокноте записку и протянул мне: «Что за урод. Тоже мне, засунуть бы эти слова ему в задницу». Я не смог сдержать ухмылку. Так странно. Похоже, дни, когда Флэш мучил меня, подошли к концу. Я заслужил его уважение самым нелепым способом, но я не собирался переживать из-за этого. Если это означает, что на этих занятиях на моей стороне будет еще один человек, то кто я такой, чтобы отказываться от этого. Остаток урока прошел очень медленно и мучительно. Я держал язык за зубами и работал с нечитаемым выражением лица, несмотря на все взгляды, что Хуртадо бросал на меня. Да в чем его проблема? Его серьезно так разозлил мой комментарий? Урок закончился, и я вылетел из кабинета еще до того, как нам разрешили. Если бы он пристал ко мне из-за этого, я бы просто сказал, что я невежливый. Пофиг. Мы встретились с Недом на истории, и я рассказал ему обо всем, что произошло. Он, как я и ожидал, разозлился за меня и сказал мне, что я должен сообщить об этом Тони и Пеппер. Я только отмахнулся от его совета. - Это был всего один урок. Я не буду их беспокоить из-за глупого комментария. В конце концов, не все в школе обязаны знать о моей ситуации, - возразил я, и он скептически нахмурился. - Не могу поверить, что он назначил тебе обеденную отработку в первый же день, - пожаловался он, - в смысле, блин, ну что за козел! Оставшиеся уроки прошли без происшествий, и я рад был узнать, что остальные мои учителя не такие придурки. Когда прозвенел звонок на обед, я грустно попрощался с друзьями и направился к кабинету Хуртадо. Он пригласил меня войти и усадил за один из первых столов. - Мистер Паркер, - начал он задумчиво, - или вы теперь мистер Старк? Я судорожно втянул воздух, пытаясь понять, как он узнал об этом. Они что, рассказали всем моим учителям о моих опекунах? Тогда к чему тот комментарий по поводу моих родителей? Ну, полагаю, Тони и Пеппер действительно мои родители, но… Я ответил мужчине тяжелым взглядом. - Я - Паркер, - поправил я его, - мы держим мое усыновление в секрете, так что, пожалуйста, держите эту информацию при себе, - я не был уверен, имею ли я право приказывать ему, поэтому я добавил «пожалуйста». И я не думаю, что мы можем заставлять сотрудников школы держать информацию о моих опекунах в секрете. Вероятно, единственная причина, почему они делают это, это то, что у директора есть сердце, и он понимает, какую опасность несет в себе информация о том, что Тони Старк мой приемный отец. - Так это правда, - заметил он, покачав головой, - тебя усыновил тот самый Тони Старк? Как ты умудрился провернуть это? Мне было все равно, каким презрительным тоном он сказал это. Но ему определенно не нравился Тони, и теперь я понял, почему он так неадекватно отреагировал. Да, ему на самом деле было плевать на мой комментарий, потому что Тони беспокоил его намного больше. А еще из его слов я понял, что не директор сообщил ему о моих опекунах. Он бы не был так удивлен, если бы получил эту информацию свыше. - Это не ваше дело, - ответил я грубо, и мужчина прищурился. - Ну, очевидно, ему не удалось научить тебя уважать старших, но, полагаю, в этом нет ничего удивительного, - сказал он с притворным разочарованием, - любопытно, в чем еще он облажался. Я посмотрел твое дело, - продолжил он, вытаскивая пухлую папку с документами, - и, похоже, с тех пор как ты встретил Старка, твое поведение пошло под откос. Один раз даже привлекались социальные службы. Я держал рот на замке, сопротивляясь желанию просверлить его взглядом. Чего он хочет? - Не могу поверить, что этого человека признали подходящим опекуном, учитывая, кем он является и что он делал, - прокомментировал он скорее себе, чем мне. Я не мог не задуматься над тем, что он имеет против Тони. Тони что-то сделал ему, или это просто беспричинная ненависть? - Он самый лучший опекун на свете, - с жаром кинулся защищать я, - он замечательный папа, а Пеппер лучшая мама. - Ну, разумеется, так и есть, - ответил он саркастически, продолжая просматривать мои файлы, - они такие замечательные, что ты сбежал на несколько дней, прогуливал школу и попал под арест. Такие замечательные, что ты придушил другого школьника. Такие замечательные, что ты притащил алкоголь в школу и решил, что напиться вместо уроков будет хорошей идеей. Скажи мне, Питер, как все вот это делает знаменитого Тони Старка хорошим опекуном? - В том, что я творил, есть только моя вина, - выплюнул я яростно. – В этом нет вины Тони. Социальные службы не нашли каких-то проблем. Уверен, что об этом так же говорится в моем деле. Если вас это не убедило, можете поговорить с моими учителями с прошлого года. - О, я поговорил, - ответил он вкрадчиво, - очевидно, что ты достаточно умен, но ленив и очень легко отвлекаешься. С того момента, как ты встретил мистера Старка и начал свою стажировку, твои оценки начали скатываться, и в какой-то момент ты был близок к тому, чтобы завалить несколько предметов. - Я горевал, - прошипел я, - моя тетя умерла, и мои оценки не имеют никакого отношения к Тони. Из-за него мои оценки снова улучшились, и если вы посмотрите мой последний табель, вы увидите, что я получаю только А и В. Он только фыркнул, закинул мою папку обратно в стол и наклонился над ним, глядя прямо на меня. - Ну, похоже, он обвел тебя вокруг своего мизинца, разве не так, - заметил он риторически, и я стиснул зубы, не понимая, к чему он клонит, - а теперь я скажу вам, юный мистер Старк, мне плевать, кто там твой приемный папочка, я не позволю тебе безнаказанно творить на моих уроках что угодно. Я буду следить за каждым твоим шагом. Я буду пристально наблюдать за всем, что ты делаешь очень внимательно, - сообщил он мне. – Любое неуважение, хоть малейший намек на то, что ты бездельничаешь или жульничаешь, и я превращу твою жизнь в кошмар. Я не позволю испорченному отпрыску гордеца, который считает себя выше закона, лениться на моих занятиях. - Да в чем, черт возьми, ваша проблема? – наконец выплюнул я, в ярости вскакивая на ноги, - я всего лишь сказал глупую фразу, а вы ведете себя так, словно я сделал что-то отвратительное. И как вы смеете оскорблять моего папу! – выговаривал я ему гневно. – Вы ничего не знаете о Тони, так что держите ваш поганый рот на замке, чертов ублюдок! Он самый лучший человек из всех, что я знаю, и если вы завидуете или что там еще, это не значит, что вы можете говорить о нем все, что захотите или срывать свою злость на мне. Я не тряпка, которая будет прогибаться под вас. Хуртадо встал, и, хотя он явно был рассержен, в его глазах засиял триумф. Блин. «Он поймал меня на крючок», - понял я слишком поздно. - Спасибо, юноша, что доказали мою правоту, - сказал он холодно, - родственники вы или нет, этот мужчина оказывает на тебя исключительно дурное влияние, а ты слишком одержим им, чтобы понять это. Я собираюсь связаться с социальными службами и сообщить им обо всем, что происходит, и я собираюсь убедиться, что они найдут для тебя дом, где тебя смогут научить уважению, - угрожал он, и внезапный ужас сковал меня. Он же не может это сделать, так? Меня же не могут забрать у Тони и Пеппер, верно? Они не позволят этому случиться! Глядя на него с неприкрытой ненавистью, я вплотную подошел к его столу. С напускной бравадой, я сказал ему: - Пошел ты, старик. Это ты самодовольный, и я сделаю так, что тебя уволят. Мой папа – Тони Старк, и я обещаю, он превратит твою жизнь в ад за то, что ты только что сказал мне, - угрожал я, на самом деле не планируя говорить Тони хоть слово. Я предполагал, что мои слова только еще больше разгневают Хуртадо, но я не ожидал, что его лицо покраснеет, а его голосе будет неприкрытое бешенство. - Он уже превратил мою жизнь в ад. Я замолчал, не зная, что ответить на это. Меня съедало любопытство, но я не хотел спрашивать или узнавать, что он имеет в виду. Мы, не моргая, уставились друг от друга, когда Хуртадо вдруг протянул мне его телефон. - Звони ему, - приказал он, - и расскажи ему, почему ты здесь. Как неравнодушный учитель, я хотел бы поговорить с твоим опекуном о твоем поведении. Мой живот скрутило, когда я перевел взгляд с него на телефон. Я ни за что не буду звонить Тони. Он был ранен и, я очень надеюсь, сейчас отдыхает. - Нет, - ответил я тихо, и он удивленно вскинул бровь, после чего обошел стол. Он навис надо мной, используя свой высокий рост чтобы запугать меня. - Позвони домой сейчас же, - приказал он, - или мы продолжим этот разговор в кабинете директора. Мое сердце бешено заколотилось, но часть меня почувствовала, что привлечь к этому директора может быть хорошей идеей. Он не большой фанат Тони, но он не ненавидит его. Его искренне беспокоило мое благополучие, в то время как этому мужчине на это явно плевать. - Тогда мы идем к директору, - ответил я, и направился к выходу. Я почувствовал удовлетворение, когда мужчина зло вздохнул и поспешил обогнать меня, чтобы добраться до приемной первым. Когда мы пришли, он заставил меня сесть снаружи, а сам зашел внутрь поговорить с директором. Он закрыл дверь, чтобы я не услышал, о чем они говорят, но я расслышал полные ярости голоса. Они не кричали, но оба, очевидно, были расстроены, если я правильно понял по их голосам. Черт, как я оказался в этом дерьме? Что мне теперь делать? Полагаю, нужно уговорить их позвонить Пеппер. Ненавижу беспокоить ее во время работы, но это лучше, чем беспокоить Тони прямо сейчас, особенно учитывая, как сильно Хуртадо его ненавидит. Дверь в кабинет директора распахнулась, и мистер Эдвардс резким жестом подозвал меня внутрь. Да, он не выглядел счастливым, но я надеялся, что это больше из-за Хуртадо, нежели из-за меня. Когда я вошел, он закрыл дверь и приказал мне сесть. Но я отказался садиться на соседний с Хуртадо стул. - Я постою, - заявил я решительно, на что Эдвардс сжал пальцами переносицу и тяжело вздохнул, после чего его тон стал таким же решительным, как мой. - Это была не просьба, Питер. Я скованно подчинился. Мне нужно, чтобы этот человек был на моей стороне, так что лучше мне быть паинькой. - Мистер Хуртадо сообщил мне, что ты проявил к нему невероятное неуважение, и даже ругался и оскорблял его, - строго начал директор. – Он сказал, что ему пришлось назначить тебе обеденную отработку после того, как ты выказал ему неуважение во время урока, а когда он попросил тебя позвонить домой, ты отказался. Это правда? - Он первый выказал мне неуважение, - возразил я, - он ненавидит Тони, и он оскорбил его. Не знаю, в чем конкретно его проблема, но он срывает свою злость на мне, - сообщил я серьезно, в надежде, что он поверит мне. Хуртадо презрительно фыркнул, готовый ответить что-то, но Эдвардс резко вскинул руку, останавливая его. - Что конкретно он сказал? – спросил он, и Хуртадо фыркнул еще громче, когда я ответил. - Он настаивает на том, что Тони оказывает на меня плохое влияние, и что он отвратительный опекун, - сказал я, - он угрожал позвонить в социальную службу и заставить их забрать меня у Тони. Он сказал, что я дерзкий, испорченный ребенок, и что он не позволит мне использовать моего папу, чтобы избежать наказания на уроках, поскольку я, очевидно, делал так весь прошлый год. – Я мысленно нахмурился, едва я произнес эти слова. Хуртадо действительно выбесил меня, но, кажется то, что я сказал, не совсем объяснило то, что он на самом деле сделал. - Мистер Хуртадо сказал, что ты угрожал использовать влияние мистера Старка, чтобы уволить его, - разочарованно заметил Эдвардс, и я откинулся на спинку, понимая, что не могу спорить с этим. Я действительно так сказал. - Я солгал, - настаивал я, но, глядя на выражения лиц обоих мужчин, я сразу понял, что они не верят мне. «О, нет», - подумал я с досадой. Неужели директор до сих пор считает Тони плохим опекуном? Я думал, что после прошлого года, он поменял свое мнение. - Питер, - выдохнул Эдвардс устало, - сегодня первый учебный день, и так ты решил начать этот год? - Это не моя вина! – возразил я, защищаясь, - он начал это! – я осекся, понимая, насколько по-детски это прозвучало. Внезапно раздался звонок, оповещающий об окончании обеда, и Эдвардс приказал Хуртадо вернуться на занятия. Старик выглядел недовольным, но Эдвардс объяснил, что он вызовет его, когда приедут мои опекуны. Хуртадо окинул меня нечитаемым взглядом и покинул кабинет. Стоило ему выйти, я уставился на директора умоляющим взглядом. - Мистер Эдвардс, вы должны мне поверить, он взъярился на меня, потому что он ненавидит Тони, - настаивал я, - Тони – самый лучший опекун на свете, а он угрожает обратиться в социальную службу. Вы уже пытались сделать это, и чем все обернулось, - я понял, что это явно был не самый умный комментарий, потому что мужчина недовольно нахмурился. Он пристально уставился на меня, словно пытался понять меня. Он покачал головой и, еще раз устало вздохнув, сказал: - Я собираюсь позвонить тебе домой, Питер, и кому-то из твоих опекунов придется приехать сюда. Я крепко сжал кулаки, едва сдерживая полный разочарования вопль. Глубоко вздохнув, я попытался успокоиться, и стремительно выпалил до того, как он поднял трубку. - Позвоните, пожалуйста, на работу Пеппер. Тони сейчас болен. Он выгнул бровь, но кивнул и набрал номер Пеппер. Я услышал один гудок, после чего включилась голосовая почта. Он попробовал еще раз, но когда все повторилось, он просто оставил сообщение. Затем он попытался позвонить ей напрямую на работу. Трубку подняла секретарь, и, когда он попытался уговорить ее дать трубку Пеппер, она отказалась, сказав, что у Пеппер важная встреча, и она приказала ее не отвлекать. Эдвардс стал настаивать, прося сообщить Пеппер, что это касается ее сына Питера, но после этих слов в голосе секретаря засквозило высокомерие, и она выплюнула, что у Пеппер нет детей, после чего повесила трубку. «О, нет», - думал я, чувствуя, как душа уходит в пятки. Эдвардс бросил на меня резкий взгляд, после чего набрал наш домашний номер. Я не смог сдержать стон, когда расслышал гудки. Мое сердце грохотало, и я всей душой надеялся, что Тони не ответит. Удача была на моей стороне, поскольку телефон продолжал звонить, пока не включилась система записи сообщений. Разочарованно вздохнув, Эдвардс повторил попытку и, когда звонок снова перешел на голосовую почту, оставил сердитое сообщение с просьбой связаться с ним как можно скорее. У меня вырвался вздох облегчения, и директор окинул меня строгим взглядом. - Это все не очень хорошо, Питер, - заявил он, - то, что я не могу связаться ни с одним из твоих опекунов – очень плохой знак. Что, если бы это было срочно? В подобных случая у меня всегда должна быть возможность связаться с кем-нибудь из них, - сообщил он мне, и я беспокойно заерзал. Он попробовал последний номер, и я с грустью осознал, что это мобильный номер Тони. Дерьмо. Я расслышал три гудка, прежде чем неприветливый, злой голос ответил: - Это должно быть что-то чертовски важное. Я вздрогнул и поспешил вжаться в спинку стула. Все это кончится не очень хорошо. - Мистер Старк, это директор Эдвардс из… - начал директор, но Тони перебил его. - Я знаю, кто вы, зачем вы звоните? – спросил Тони тревожно. - С Питером все хорошо? Должен признать, я был тронут тем, что в первую очередь он спросил о моем здоровье, а не о том, что я натворил. - Да, он в полном порядке, - ответил Эдвардс. – Я звоню, поскольку у него некоторые неприятности, и мне нужно, чтобы вы подъехали сюда. На несколько секунд воцарилась тишина, после чего Тони спросил: - Какие неприятности? - Неуважение и оскорбление учителя, - ответил Эдвардс, и мне пришлось изо всех сил сдерживать себя, чтобы не выхватить у него телефон и не начать оправдываться перед Тони. После его слов были еще несколько секунд тишины, и мой желудок скрутило. Когда Тони молчит – это всегда плохой знак. - Я еду, - наконец, выплюнул Тони в ярости и бросил трубку. На меня навалилось беспокойство, и я впился сердитым взглядом с директора. Мужчина, абсолютно не впечатленный этим, просто уставился на меня в ответ, после чего приказал мне ждать снаружи. Я с радостью покинул кабинет, и недовольно опустился на один из стульев. Боже, как так вышло, что этот день окончился таким образом? Почему жизнь так ко мне несправедлива? Я не сделал ничего плохого! Я посмотрел на входную дверь, испытывая непреодолимое желание просто сбежать отсюда, но сама мысль о том, что Тони сейчас тащит сюда свое раненое тело, остановила меня. Я не собираюсь заставлять его приходить сюда, и при этом не быть здесь, когда он появится. POV Тони: Я бросил трубку и с силой сжал телефон в руке, сопротивляясь желанию кинуть его в стену. Что за черт, Питер? Что за черт?! Сегодня первый учебный день, и ты уже умудрился вляпаться в неприятности? Почему, почему, почему? Неуважение и оскорбление учителя? Да что случилось с этим мальчишкой? Это правда произошло, или Эдвардс просто преувеличивает? Я направился в свою комнату чтобы быстро принять душ и переодеться. Я пытался хоть немного поспать, но кошмары снова разбудили меня. Мое сердце билось чуть сильнее, чем обычно, и я быстро принял душ, вздрогнув, едва вода коснулась меня, хоть она была горячая. Я надел джинсы и обычную рубашку на пуговицах. С ними сейчас намного удобнее, чем с теми, что надеваются через голову. Из всех моих травм, ребра, казалось, приносили наибольшую боль, поскольку я беспокоил их с каждым вздохом. Я мог приглушить боль от пулевого ранения, или от шрамов на спине, но ничто не могло помочь мне приглушить боль в ребрах. Боже, в последнее время все идет наперекосяк, и я знал, что это моя вина. Каждый день я мучаюсь от кошмаров и боли. Я не хотел принимать прописанные мне обезболивающие, поскольку они были слишком сильными, и они затуманивали мой разум. Я хотел, чтобы мои мысли оставались ясными, насколько это возможно. Были еще таблетки, которые могли помочь мне заснуть, но и их я отказывался пить, поскольку боялся, что из-за них я не смогу проснуться, когда увижу очередной кошмар. Кошмары были о потере контроля. О стыде и унижении. Я действительно в таком же плохом состоянии, в каком был после похищения в Афганистане? Я продолжаю видеть сны, в которых я тону. Я вижу, как Питера похищают вместе со мной. Вижу, как Питера, Вижна или Нат ранят из-за меня. Я вижу, как я умираю и оставляю Пеппер и Питера одних. Я вижу, что я неудачник, который не может защитить своих близких, поскольку он не может защитить даже самого себя. Как я мог быть таким глупцом, что позволил накачать себя и похитить? Почему я не нашел возможности сбежать раньше? Почему им пришлось спасать меня? Питер мог погибнуть! В смысле, меня подстрелили, и я почти погиб! С таким же успехом это мог быть и он! Он не должен был быть там. Еще и ООН висит у меня на хвосте, пытаясь выпытать у меня полную историю о том, что произошло. Я не хотел разговаривать с ними. Я не хотел, чтобы об этом кто-либо знал, особенно главные лица разных стран. Почему они такие назойливые козлы? Они усложняют нам всем жизнь из-за этого гребаного ублюдка Росса. Конечно, США слишком смущены тем, что они облажались с этим парнем, и теперь они изучают Мстителей, словно пытаясь найти в них причину, побудившую его сделать это. Но от следующей мысли я ощутил вспышку страха. Они знают о Питере. Было слишком много свидетелей, и мы не сможем отрицать тот факт, что он был там с нами. Нам всем придется сделать все возможное, чтобы сохранить его личность в секрете. Если ему придется подписать соглашение, чтобы официально участвовать в операциях Мстителей, пусть будет так, но его личность не будет раскрыта! Выходя из лифта и направляясь к машине, я опустил руку на мою все еще заживающую рану от пули. Я понятия не имел, что ждет меня в школе, и, откровенно говоря, был не готов к этому. Мне было больно, я был измотан, а в голове крутились сотни посторонних мыслей. Почему ребенок решил облажаться именно в первый день учебы, оставалось просто за гранью моего понимания. Почему они не позвонили Пеппер? От этой эгоистичной мысли меня охватила вина, но я не мог не подумать о том, что она сейчас в намного лучшей форме, чем я, несмотря на весь стресс, который навалился на нее из-за меня. Я крепко вцепился в руль, быстро двигаясь по улицам города. Пеппер вряд ли вышла бы из себя, а вот я, учитывая, в каком я сейчас состоянии, определенно способен на это. Я знаю, что в последнее время я часто срывался на Пеппер и Питера. Я знаю, что вел себя как упрямый придурок, но я не мог ничего поделать с этим. Я хотел спрятаться куда-нибудь, пока не приду в порядок. Я не хотел, чтобы мое ПТСР стало еще хуже, чем уже было. Я не хотел бояться воды еще больше, чем уже боялся. В смысле, мне снова приходится учиться, как не сойти с ума от ужаса, когда я принимаю душ. Как и после Афганистана, пришлось начать с принятия ванной, и только потом переходить к душу. Внезапно дождь стал для меня жутким кошмаром, и я знал, что мне нужно как можно скорее как-то справиться с этим, особенно учитывая, что я ничего не смогу поделать с серыми облаками. Я не могу постоянно прятаться дома, когда на улице идет дождь, в ожидании, что моя голова снова вернется на место. Это же Нью-Йорк, а не Малибу. Доехав до школы, я быстро припарковался и поспешил внутрь. Я покрепче запахнулся в куртку, натягивая на голову капюшон. Стоило мне бросить взгляд на небо, мое сердце бешено заколотилось. Пожалуйста, я не хочу дождь, я не хочу дождь, я не хочу дождь. Войдя в приемную, я сразу же заметил Питера, сидящего на стуле у кабинета директора. Он немедленно вскинул на меня взгляд, и я заметил в нем беспокойство и тревогу. Боже, я, правда, очень-очень не хочу быть здесь. Я направился к нему, но не успел я сделать и пары шагов, он кинулся ко мне, буквально умоляя: - Тони, можем мы просто уйти? Я все-все объясню тебе, я клянусь, но здесь этот учитель, и я не хочу, чтобы ты встречался с ним. Он просто… - Питер, - строго позвал его появившийся в дверях директор. Увидев меня, он жестом подозвал нас обоих, и едва мы направились к нему, я услышал, как паучонок тяжело вздохнул. Что же произошло? Почему он не хочет, чтобы я встречался с учителем, которого он оскорбил? Директор Эдвардс провел нас внутрь и, попросив секретаря позвать Хуртадо к нему в кабинет, закрыл дверь. Он жестом предложил нам сесть, и Питер хмуро плюхнулся на самый дальний от двери стул. Я решил просто встать за стулом ребенка, поскольку мысль о том, чтобы сесть, тем самым еще больше раздражая мои раны, совсем мне не прельщала. - Я постою, - объяснил я, заметив вопрошающий взгляд Эдвардса. Питер громко хмыкнул, а мужчина сжал пальцами переносицу. Я с любопытством посмотрел на них, не понимая, почему у них такая реакция. Но я не стал спрашивать, просто мечтая поскорее покончить с этим. - Почему мы здесь? – спросил я без обиняков, - что случилось? Директор откинулся на спинку своего кресла и указал на Питера. - Давай, ты объяснишь нам обоим, что произошло, - предложил он, и на лице Питера мелькнуло облегчение, после чего он поспешно заговорил. Он начал с пересказа событий урока, своего остроумного комментария, и отработки, которую он получил в ответ. Отработка показалась мне слишком уж серьезным наказанием за глупый комментарий Пита, но, полагаю, кому как. Затем он рассказал о разговоре, который состоялся у них с Хуртадо во время отработки, объяснил, что мужчина возненавидел его из-за того, что я его приемный отец. - Он угрожал обратиться в социальную службу, чтобы меня забрали у тебя, - воскликнул он, глядя на меня испуганными глазами. Я ободряюще сжал его плечо, отвечая: - Этого никогда не случится, дружок. Никто не заберет тебя. - Полагаю, именно тогда ты угрожал мистеру Хуртадо, что попросишь мистера Старка добиться его увольнения, - заметил Эдвардс устало, и я удивленно моргнул, когда подросток кивнул головой. Он бросил на меня взволнованный взгляд, но я только слабо улыбнулся ему, давая понять, что не злюсь. Если этот чудила угрожал забрать у меня моего ребенка, тогда я абсолютно не против того, что Питер использовал мое имя, чтобы ответить ему. Дверь распахнулась, и внутрь вошел пожилой мужчина, с грохотом захлопнувший ее за собой. Директор встал со своего кресла, кидая на учителя сердитый взгляд, явно недовольный его грубостью. Но мужчина абсолютно проигнорировал своего босса, не сводя с меня взгляда, и я напрягся, заметив, какие эмоции плескались в его глазах. Он смотрел на меня с отвращением и чистой ненавистью. Его лицо скривилось, и он тяжело дышал от переполнявших его эмоций. Я встал между Питером и злобным стариком, чувствуя угрозу, волнами исходящую от него. Директор Эдвардс тревожно посмотрел на нас, определенно почувствовав ту же самую враждебность, что и я. - Мистер Хуртадо, почему бы вам не присесть, - нарочито спокойно предложил Эдвардс, очевидно, желая немного разрядить обстановку. - Итак, - заговорил Хуртадо, в очередной раз, игнорируя своего босса, - знаменитый Тони Старк наконец-то здесь. Я долго ждал нашей встречи. Я нахмурился, обеспокоенный мыслью о том, что этот мужчина хочет сказать или сделать мне. Теперь я понял, почему Питер так отчаянно хотел уйти отсюда. То, что произошло сегодня, было абсолютно не связано с моим маленьким паучком; все это случилось из-за меня. - Вместо того чтобы вымещать свою ярость на невинном ребенке, может вы начнете вести себя как мужчина, и скажете уже мне, чего вы хотите, - заметил я хладнокровно. Он усмехнулся и насмешливо произнес: - О, поверьте, я пытался связаться с вами, но всякий раз мне отказывали. Но, похоже, удача повернулась ко мне лицом, когда ваш дерзкий поганец попал в мой класс. Гнев вспыхнул во мне, и я стремительно сделал шаг в сторону высокого мужчины. - Не смейте оскорблять моего сына, - прорычал я. - Мэтт, хватит, - заявил Эдвардс, опуская руку на плечо мужчины, - думаю, тебе пора идти, - приказал он твердо, но Мэтт отмахнулся от него, и, казалось, его ярость только возросла. Он поспешил сократить расстояние между нами и полными боли и ненависти глазами посмотрел на меня сверху вниз. - Его звали Мэтью Хуртадо младший, - с яростью выпалил он, - и ему было всего девятнадцать. Ты убил его! – выплюнул он, и я в шоке отпрянул, а в голове мгновенно возник образ матери с презентации в МТИ. Он мертв, и это ваша вина. Здесь такая же ситуация? Мое сердце рухнуло, краем глаза я заметил, что Питер встал, и поднял руку, запрещая ему приближаться. - Знаете, он звонил мне, - продолжил Хуртадо уже тише, голосом, полным боли и отчаяния. – Звонил мне накануне, такой чертовски взволнованный тем, что встретится с вами. Его назначили перевозить вас с той глупой презентации оружия на базу, и с того момента, как он узнал об этом, он только об этом и говорил. Он сказал, что сделает с вами фото, чтобы доказать потом друзьям, что встречался с вами. Моя душа ушла в пятки, и я в ужасе застыл. Я знаю эту историю. Я понял, о ком он говорит. И я никогда не забывал его лицо. Вы не против, если я сфоткаюсь с вами? - Он был солдатом, как и все мужчины в нашей семье, - хрипло продолжил сломленный отец, - боролся за свою страну и погиб, потому что гребаным террористам нужен был ты! – прорычал он, - почему ты выжил, а мой маленький мальчик нет?! А, Старк? Почему ты? Что ты сделал, чтобы заслужить жизнь? Ему было девятнадцать! Он был хорошим ребенком, отличным солдатом, и мечтал стать учителем, как я. Он был бы потрясающим учителем, - прошептал он, убитый горем. Мое сердце бешено колотилось, и я понятия не имел, что сказать. В конце концов, он прав. Его сын погиб из-за меня. Это было несправедливо. Почему я выжил, а этот мальчик – нет? Я задавался этим вопросом сотню раз после Афганистана, но я никогда не мог придумать подходящий ответ. Все, что я мог сказать себе, это то, что я выжил, чтобы стать Железным человеком; но не слишком ли это эгоистично? Ни Эдвардс, ни Питер не произнесли ни звука. Эдвардс побледнел, его рука застыла в воздухе, словно готовая вот-вот схватить Мэтта. Я ощущал Питера рядом с собой, но он молчал. - Что, нечего сказать мне? – вкрадчиво спросил Мэтт. – Ни извинений, ни объяснений. Никаких остроумных замечаний знаменитого Тони Старка? Я разжал зубы, буквально силой заставляя себя говорить: - Мне очень жаль, мистер Хутардо, - сказал я искренне, - я никогда не хотел, чтобы кто-то погиб из-за меня. Я бы отдал взамен свою жизнь, если бы мог. Мэтт просто свирепо посмотрел на меня, и, казалось, мои слова только подлили масла в огонь. В считанные секунды, он схватил меня за куртку, притянул к себе и со всей силы ударил прямо в ребра. Все мое тело пронзило нестерпимой болью, я буквально не мог сделать вдох. Мужчину оттащили от меня, и я в ту же секунду свалился на колени. Я услышал крик, и, увидев, как Питер направился мимо меня прямо к Мэтту, в последний момент протянул руку и схватил его за ногу. Он резко остановился и, опустившись на колени рядом со мной, испуганно спросил: - Ты в порядке? Мне вызвать скорую? Я стремительно замотал головой, выдавив: - Я в порядке, в порядке. Я сжал зубы, пытаясь заставить себя подняться на ноги, но от резкой боли меня буквально тошнило, так что я так и остался стоять на четвереньках на полу. «Как унизительно», - подумал я, чувствуя, как горит мое лицо. Перед моими глазами появилась пара туфель, и я увидел пожилую женщину, наклонившуюся ко мне. «Давай же, Тони, - уговаривал я сам себя, - подними свой зад с этого пола. Кончай уже выставлять себя дураком». - Мистер Старк, - заговорила женщина с беспокойством в голосе, - я миссис Тернер, школьная медсестра, вы в порядке? Вы хотите, чтобы мы вызвали для вас скорую помощь? - Нет, - сказал я твердо, - я в порядке, - я подтянул под себя ноги и буквально силой заставил себя встать прямо, что получилось только с помощью Питера. - Вы уверены? – спросила она с сомнением, и я понимал, что выгляжу не очень хорошо, особенно учитывая, что одной рукой я до сих пор неосознанно прикрывал свою грудь. - Две недели назад его ребра были сломаны, и он получил пулевое ранение в нижнюю часть живота, - взволнованно сообщил ей Питер, и я бросил на мальчишку полусердитый взгляд, испытывая стойкое желание отвесить ему хороший шлепок за разбалтывание подобной информации. Выражение лица женщины стало шокированным, и она заставила меня сесть на стул. Если бы боль была не так сильна, я бы ни за что не позволил бы им это, но учитывая ее беспокойство, и полные паники глаза ребенка, я раздраженно фыркнул, но сдался. - Мистер Старк, у меня для вас два варианта, - заговорила миссис Тернер серьезно, - позвольте мне проверить вас, или я вызову скорую. - Даже если вы их вызовите, они не смогут заставить меня уехать с ними, - парировал я немного раздраженно, и она окинула меня материнским взглядом без намека на веселье. В этот момент в кабинет вернулся Эдвардс. Его лицо покраснело, волосы были растрепаны, и он тяжело дышал. - Я отправил Мэтта домой, - сообщил он нам, - вы хотите, чтобы я вызвал полицию? – неловко спросил он затем. – Вы имеете полное право выдвинуть против него обвинение. Я на секунду задумался над его вопросом, после чего сказал: - Просто сделайте все возможное, чтобы этот ублюдок держался подальше от моего ребенка, и я забуду об этом. Я не хочу, чтобы у школы были из-за этого проблемы. Мужчина бросил на меня полный благодарности и облегчения взгляд, после чего выпрямился и торжественно произнес: - Даю вам слово, мистер Старк. Но я собираюсь сообщить совету о том, что он напал на опекуна школьника, и что я настаиваю на его немедленном увольнении. Пока что он отстранен от преподавания до дальнейших распоряжений. Я кивнул, после чего перевел взгляд на все еще ожидающую моего решения медсестру. Тяжело вздохнув, я решил просто потакать ей. Если есть какие-то серьезные повреждения, я сам ими займусь. Я начал расстегивать рубашку, и Эдвардс немедленно вышел, чтобы предоставить нам уединение. Питер посмотрел на меня с облегчением и признательностью, однако эти эмоции не смогли скрыть беспокойство и вину, которые он, несомненно, ощущал. - Ты не виноват в этом, дружок, - заявил я решительно, глядя ему прямо в глаза. Я закончил расстегивать рубашку и встал, слегка распахнув ее, но не чувствуя себя достаточно комфортно, чтобы полностью снять. Мои ребра были все еще туго перевязаны, и на ране от пули так же была повязка. На лице медсестры промелькнула тревога и сочувствие, когда она окинула меня взглядом с ног до головы. - Полагаю, что это – результаты работы, - заметила она непринужденно, начиная медленно снимать повязку с раны на животе. - Да, - ответил я и скривился, когда заметил небольшой разрыв на ране, которая, я был уверен, уже почти срослась. - Вам нужно наложить швы, - сообщила она мне, и я согласно кивнул. – Я не могу сделать это здесь, у меня нет нужных инструментов. - Я могу наложить их дома, - ответил я, и она, казалось, совсем не удивилась. - Кто-то кроме вас лично сможет помочь вам с этим? – спросила она, и я кивнул, думая о Пеппер. - Я бы рекомендовала вам еще сделать рентген ребер, - сказала она затем, - потому что я не могу сказать, были ли нанесены какие-то новые травмы, просто ощупав вас. Я снова кивнул и заверил ей: - Рентген у нас тоже есть. И снова, она словно ожидала подобный ответ. - Позвольте мне взять кое-что, чтобы промыть вашу рану и наложить новую повязку, - заговорила она, и я согласился. Она стремительно вышла, и буквально через минуту вернулась с необходимыми инструментами. Пока она работала, я бросил взгляд на своего паучонка, который в ужасе застыл и не отводил взгляда от моей раны. Глядя на него, я внезапно понял, что не только меня травмировало то, что случилось. Злясь на себя за мою собственную близорукость, я с тревогой задался вопросом, уж не страдает ли от кошмаров и он. - Все сделано, мистер Старк, - объявила миссис Тернер, стягивая перчатки. – Обязательно наложите швы как можно скорее, и не забудьте сделать рентген. - Я понял, - заявил я, застегивая рубашку. - Я сожалею о том, что произошло, - сказала она затем, с грустью глядя на меня, и я только криво ей улыбнулся. Она пожелала мне хорошего дня и удалилась, как раз, когда вернулся директор. Он с беспокойством посмотрел на нас обоих. - Я даже не знаю, с чего начать, - заметил он несколько беспомощно, - простого извинения явно недостаточно, чтобы покрыть то, что сейчас произошло. Слова Мэтта и его действия просто непростительны. - В этом нет вашей вины, - заявил я. – Просто сдержите ваше слово, что он не приблизится к Питеру, и мы забудем об этом. Питер любит эту школу, и я не хочу, чтобы это изменилось. Эдвардс протянул мне руку, и я решительно ответил на рукопожатие. - Питер, разумеется, никакого наказания после того, что сегодня произошло, не последует. Ты можешь даже взять академический отпуск, если тебе это необходимо, - сказал он ему с состраданием, и Питер только отрывисто кивнул, не сводя с меня взгляда. Я кратко попрощался с мужчиной и, мягко опустив руку на плечо ребенка, вывел нас из кабинета. Питер был в шоке, а я мучился от боли. Но должен признать, я благодарен за этот удар, поскольку он позволил мне сосредоточиться на боли, а не на тех словах, что Хуртадо сказал мне. Я подумаю над этим позже, а потом просто добавлю в список проблем, с которыми мне придется справляться. И, подозреваю, сегодня меня ожидает очередная бессонная ночь, судя по наполненным болью глазам моего маленького паучка.