Мелкий, ты меня убиваешь

POV Тони: Я работал в моей новой/старой лаборатории, и прямо сейчас распаковывал ящики с некоторым оборудованием, которое пожелал сохранить. Все остальное я просто-напросто пожертвовал в несколько местных колледжей. Мы переехали в наш новый/старый дом пару дней назад. И хотя мне очень нравилось жить только с Пеппер и Питером, мне было тесно в нашем маленьком пентхаусе. Я не привык к таким крохотным комнаткам, да и вообще, я предпочитал владеть зданием, в котором живу. В пентхаусе я не мог проводить многие эксперименты, и не над всеми своими проектами мог работать. Если мне хотелось заняться чем-то более масштабным, мне приходилось выезжать на базу. Удивительно, как легко нам удалось вернуть себе нашу старую башню Мстителей. По правде, мне даже не пришлось ее выкупать, потому что я так и не смог ее продать. Из-за ее дурной славы, ни одна компания не хотела работать в ней, опасаясь того, что на башню могут напасть, даже несмотря на то, что нас в ней больше нет. И теперь, хоть мы и вернулись сюда, мы не собирались снова делать ее базой Мстителей. Теперь здесь находились только жилые комнаты и несколько отделов СИ, в основном те, что касались исследовательской работы. Поскольку мы уже жили здесь когда-то, было удивительно просто вернуться каждому на свой этаж. Я оставил этажи для Тора, Бартона и Роджерса нетронутыми и полностью сохранил на них всю мебель. Я знал, что, рано или поздно, они вернутся, я просто не знал, когда именно. Я даже, хоть и с некоторым сомнением, добавил комнату для Барнса на этаже Роджерса и комнату для Ванды на этаже Бартона. Я не упустил тот факт, что наша птичка взяла на себя опеку над юной ведьмой. Я не поленился отделать этажи для Роуди, Хэппи и Вижна. Правда, никому из них не нужен был целый этаж. Роуди и Хэппи не собирались жить здесь на постоянной основе, а Вижну не требовалось столько пространства с вещами, которые он не собирается использовать. Я был рад, что наши собственные комнаты располагались на втором сверху (после Тора) этаже, это давало нам с Пеппер и Питером какое-то подобие частной жизни. Я предоставил моему ребенку полную свободу действий в плане декора его комнаты, не забыв добавить люк, который вел бы на крышу. Однако я хорошо знал моего маленького паучка, поэтому я заодно вставил армированные окна, а толстую дверь люка снабдил механизмом автоматической блокировки, на тот случай, если я буду переживать, что он может сбежать. Нат и Брюс с радостью переехали в башню, довольные, что, наконец, избавились от постоянного наблюдения и полного сумасшествия базы. Здесь же, в нашем здании, где мы из предполагаемых товарищей по команде стали одной семьей, нам всем было уютно и комфортно. Здесь никто не руководит нами и не следит за каждым нашим шагом. Здесь наш дом. Брюс зашел в нашу лабораторию, и я кинул ему мимолетную улыбку, прежде чем вернуться к работе. Я мог бы обустроить для него собственную лабораторию, но он не захотел этого, и, по правде, я не возражал разделить с ним мою; так что теперь это, и правда, была наша лаборатория. Я так же добавил сюда армированное стекло, и входить сюда могли только по отпечаткам пальцев, встроенным в систему. На данный момент, доступ сюда был у всех, кроме Питера. Но все же я не стал говорить ему об этом, поскольку совсем не хотел разбираться с очередным скандалом. Он и так знает, что ему нельзя в лабораторию, и если он попытается, у него просто ничего не получится. - Итак, ты и Питер, - многозначительно начал Брюс, и я выжидательно выгнул бровь. Он только кинул на меня острый взгляд, и у меня вырвался тяжелый вздох. Я знал, к чему он клонит, но я правда не хотел бы говорить, или даже думать, об этом. - Тони, - протянул Брюс своим раздражающе понимающим тоном, который он периодически использует в общении со мной. Как будто меня отчитывает старший брат или вроде того, и я, не сумев сдержаться, кинул на него сердитый взгляд, насмешливо выплюнув: - Брюс. Мужчина только усмехнулся, на что я фыркнул и, скрестив руки на груди, прислонился к ящику. - Ты должен поговорить с ним, - сказал он мне. – То, как он обращается с тобой, что даже все мы заметили, это не только неуважительно, но и просто несправедливо. - У него есть полное право расстраиваться из-за того, что произошло, - возразил я устало, - на парнишку обрушилась целая куча проблем после нашего объявления, его одноклассники просто не дают ему продохнуть. Папарацци окружили его школу, а охранники только и могут, что не пускать их в школу, так что его фотографии каждый день появляются на ТВ, в журналах, газетах и интернете, несмотря на мои мольбы, - проворчал я нерадостно. - Никто не отрицает тот факт, что Питер сейчас проходит через ад. Мы все сочувствуем ему, Тони, правда. Это несправедливо, но у него нет ни единого права обвинять в этом тебя. Он не должен вымещать на тебе свою ярость, - настаивал он, пристально глядя мне прямо в глаза. Я поджал губы и только упрямо покачал головой. - Я виноват в том, что он проходит через все это, Брюс. Только из-за того, что я – это я, СМИ теперь всю жизнь будут выслеживать каждый его шаг. Я не из тех знаменитостей, про которых забывают. Я – Тони Старк, и это не высокомерие. Меня постоянно упоминают в новостях, бро, а он – мой ребенок, так что теперь и он будет везде. У него есть право срываться на мне. Досадливо нахмурившись, Брюс стремительно сократил между нами расстояние и опустил тяжелую руку мне на плечо. - Нет, это не так, - заявил он твердо, - это не твоя вина, что бы ты там себе ни придумал. Да, ты – Тони Старк, но ты не можешь изменить этого, - сказал он с намеком на улыбку. – Камеры следили за тобой с самого твоего рождения. Ты научился жить с этим, и он научится. Как научились и все мы после Нью-Йорка, и как бы мы это не ненавидели, это часть нашей жизни. Еще раз повторю, он имеет право злиться, но он не имеет права делать из тебя козла отпущения. Я провел своей запачканной маслом рукой по волосам, все еще неуверенный, что думать. Брюс мягко встряхнул меня, заставляя меня снова сосредоточиться на нем. - Не тебя надо винить за то, что происходит, Тони. И то, что ты постоянно мелькаешь в новостях, не значит, что и с Питером будет так же. С ним все будет в порядке. У него есть мы, есть ЭмДжей и Нед. - Да, я знаю, что он будет в полном порядке, Брюс. Он силен, и он стойко перенесет все это, - сказал я пылко с гордой улыбкой. Брюс только согласно кивнул и, похлопав меня по плечу, убрал руку. Но он все еще не выглядел довольным и, прежде чем отвернуться, он сказал кое-что еще: - Поговори с Питером, Тони. Я знаю, что его действия причиняют тебе боль, и, делая вид, что проблемы не существует, ты не заставишь ее исчезнуть. Ты только своими действиями подтверждаешь, что то, что он делает – правильно, хотя на самом деле это совсем не так, – на этих словах он пошел в свою часть лаборатории и начал распаковывать свои инструменты, очевидно, закончив на этом наш разговор. Я сжал пальцами переносицу, на самом деле серьезно переживая из-за его слов. Я тоже думал об этом. Я знал, что все происходящее, и то, что сейчас переживает Питер, не является полностью моей виной, но я ощущал себя виноватым из-за того, что не смог защитить его от этого. Если выплеснув на меня часть своего потаенного гнева, ему станет хоть чуточку легче, что ж, пусть будет так. Лучше уж пусть он срывается на мне, чем на остальных членах семьи, или друзьях, или его окружении в школе. Я вернулся к работе в надежде, что смогу отвлечься от этих мыслей, но мои действия были настолько привычными, что мои руки работали буквально на автомате, не давая мне возможности сосредоточиться на этом. Вместо этого, я снова мысленно вернулся к сеансу с психотерапевтом, что состоялся у нас несколько дней назад. Это была первая сессия, и я не уверен, насколько хорошо все прошло. Я не особо много говорил во время моего сеанса, только выразил свое беспокойство и вину по поводу того, что случилось с Питером, но стоило ей начать задавать мне вопросы, я просто закрылся. Она не заставляла меня говорить, и я немного даже жалею об этом. Молчание не поможет мне. Поскольку Питеру всего шестнадцать, я мог настоять на том, чтобы мне рассказали о том, как прошел их сеанс, но я ни за что в жизни не буду подрывать его доверие таким образом. В итоге, когда я спросил у него самого, как все прошло, он только раздраженно выплюнул «нормально» и я не стал настаивать на подробностях. Я знал, что он зол, и я не хотел спорить с ним, так что я просто понадеялся, что все прошло гладко. Я надеялся, что психотерапевт поможет ему с его яростью, но, такое ощущение, что все осталось по-старому, если даже не хуже. Пеппер сказала мне не ждать внезапных чудес, так что я решил просто проявить терпение. На следующей неделе у нас будет очередной сеанс. Питера эта новость совсем не обрадовала, но я чувствовал, что, учитывая все, что сейчас происходит, ему это необходимо. Но несмотря на то, что я понимал, что у Питера есть некоторое право злиться на меня, это не значит, что мне не было больно. Он больше не улыбается мне. Он не обнимает меня. Он даже не разговаривает со мной. Ему не нравится, когда я заговариваю с ним, и он огрызается всякий раз, когда я называю его одним из его прозвищ, настаивая на том, что он уже слишком взрослый для подобного. В одну из ночей ему приснился кошмар, но он разрешил только Пеппер утешить его. От этих мыслей у меня в груди болезненно заныло, и я бросил свою работу, понимая, что мне нужно найти какое-то другое занятие, которое сможет отвлечь меня. - Эй, Мишка Брюси, я собираюсь в тренировочный зал выпустить пар, - объявил я, и он только что-то проворчал в ответ, очевидно, слишком увлеченный своей работой. Добравшись в зал, я переоделся в спортивные штаны и майку и, немного растянув мышцы, начал тренировку с боксерской груши. Я бил ее, пока на моих костяшках не появились синяки, но я все еще не устал, так что я решил приступить к симуляции тренировки на изворотливость. Обычно я редко включаю эту симуляцию без костюма, но сегодня я просто хотел немного погонять себя. Я установил пластмассовые шарики и снизил скорость, чтобы оставить себе хоть минимальные шансы на успешную тренировку. Я знал, что таким образом я измотаю себя, но, по крайней мере, я не превращусь в кровавое месиво, потому что как ни крути, я недостаточно быстр. В крайнем случае, прикажу Пятнице отключить ее, если все станет совсем плохо. Я с легкостью увернулся от нескольких первых выстрелов, но они продолжались и продолжались, и я начал по касательной пропускать некоторые из них. Я почувствовал усталость раньше, чем ожидал, и это взбесило меня, так что я силой заставил свое тело двигаться резче, несмотря на тяжелое дыхание. Мое сердце застучало быстрее, чем мне следовало бы позволять ему, учитывая его повреждения. Ему пришлось многое перенести в Афганистане, и, честно говоря, не удивлюсь, если с возрастом мне понадобится операция или даже пересадка. Тренировка продолжалась, и я уже не мог избегать ударов, но я постарался сделать так, чтобы они попадали в руку или ногу. Если бы это были пули, я бы не хотел, чтобы они попали в грудь или голову, так что я считал их таковыми. В ту же секунду, как один из шариков попал в мой живот, я отключил симуляцию, посчитав это смертельным ранением. Мои колени подкосились, и я рухнул на пол, опуская руку на то место, куда попал последний шарик. Приподняв майку, я увидел красное пятно, и я знал, что через час на этом месте расплывется огромный синяк. Проверив мои руки и ноги, я сперва очистил некоторые порезы, прежде чем нанести мазь на синяки. Эту мазь в свое время изобрел для нас Брюс, чтобы ускорить заживление синяков. Я лег спиной на мат, тяжело дыша. В целом, я чувствовал себя лучше, хоть и понимал, что к вечеру у меня будет болеть каждая косточка, не говоря уж о том, что Пеппер устроит мне знатную головомойку за то, что я устроил себе такую тяжелую тренировку без костюма. Двери в зал распахнулись, и я сел, глядя как внутрь входят Наташа и Питер. Должно быть, сейчас время их тренировки. Они тренировались пару раз в неделю, и Нат назвала это чем-то вроде возвратом долга. Питер, как оказалось, очень быстро учится, и его боевые навыки стали уже намного лучше. Увидев меня, Наташа удивленно выгнула бровь, на что я ответил дерзкой ухмылкой. Она только закатила глаза и жестом приказала мне выметаться. Я поднялся на ноги, едва подавив готовый сорваться с губ стон. Я посмотрел на Питера, но буквально в ту же секунду он поспешил отвести взгляд. Я не смог сдержать вздох и просто направился в раздевалку. Там я схватил мою одежду, после чего решил принять душ в собственной комнате. POV Питера: В последние пару недель мы с Наташей встречались два-три раза в неделю на тренировке. Она учила меня драться, и использовать мою гибкость и изворотливость как преимущество. Я, может быть, сильнее и быстрее, чем она, но ее опыт и навыки каждый раз помогали ей побеждать. Я знал, что потихоньку становлюсь лучше, но, всякий раз, когда я, вроде как, неплохо дрался, она все равно умудрялась вытереть об меня ноги. Сегодня, однако, все было намного хуже. Она – не Тони, который, как я понял, просто не способен драться со мной в полную силу, поскольку боится навредить мне; но и она никогда не была со мной такой жесткой. - Ай! Боже, Нат, да что за хрень? – проворчал я, сплевывая кровь после крепкого хука справа. В ответ Наташа только прищурилась и продолжила с той же неумолимой силой наступать на меня. Мое паучье чутье просто не умолкало, но в кулачном бою оно бесполезно. Да, оно говорит мне о том, что я в опасности, но я уже и так это знал. Я поднырнул и уклонился от нескольких ударов и пинков, чем, очевидно, еще больше взбесил ее. - Ты будешь драться, Питер, или бежать? – спросила она. – Я здесь, чтобы научить тебя побеждать, а не сбегать. Я фыркнул, после чего перешел к нападению. Я знал, что моя сила здесь не поможет, так что я решил использовать мою скорость, и некоторые приемы, которым она меня обучила. Мы обменялись несколькими ударами, и я ощутил вспышку гордости, когда мне удалось сбить ее с ног. - Как на счет такой драки? – спросил я дерзко, и она только хихикнула, после чего сделала резкую подсечку. Едва я оказался на полу, в ту же секунду она нависла надо мной, прижав нож к моему горлу. Где, черт подери, она его прятала?! Я вскинул руки, признавая поражение, и она, ухмыльнувшись, пару раз щелкнула меня ножом по носу, прежде чем встать с меня. Она протянула мне руку и, едва я принял ее, резким движением подняла меня. - Уже лучше, - сказала она ровно, - но ты все еще небрежный. Ты полагаешься на инстинкты, это хорошо, но ты так же должен уметь применять в бою свою голову. Эти навыки и приемы, которым я тебя обучила, должны стать для тебя естественными. Я не должна заставлять тебя использовать их. Я засунул руки в карманы и, тяжело вздохнув, кивнул. - Питер, - позвала меня Наташа, и я настороженно посмотрел на нее. Она всегда знает, как сбить с меня спесь. – Ты хорошо справился. - Я продержался меньше, чем обычно, - не мог не возразить я кисло, на что она только фыркнула и подошла ко мне поближе. - Просто я в этот раз дралась с тобой сильнее, чем когда-либо, - сообщила она мне, и я поднял на нее взгляд, выгнув бровь. - Ты дралась изо всех сил? – спросил я с любопытством. Она только ухмыльнулась и качнула головой. Я недовольно застонал, переживая за свою ущемленную гордость. - Давай поработаем над изворотливостью, - объявила она, и я громко втянул воздух. На этих тренировках я получаю больше всего повреждений. Наташа не любит размениваться на разминку, предпочитая сразу настраивать скорость и силу, которые вынуждают меня с самого начала работать изо всех сил. А это значит, что очень быстро моя выносливость дает сбой, и я начинаю получать удары резиновыми пулями. Сегодняшний день не стал исключением, но только после того, как я два раза подряд получил пулями в живот, Наташа отключила машину. Я рухнул на спину на пол, опустив руки на живот. Я был разочарован собой. Такое чувство, что и я двадцати минут не могу продержаться, прежде чем эта дурацкая машина сделает меня. На глаза набежали злые слезы, но я яростно сморгнул их. Я должен стать лучше. Какой смысл в этой тренировке, если нет никаких улучшений? Надо мной появилась Нат с безразличным выражением лица, и я отчаянно понадеялся, что она не заметила слезы в моих глазах. Но выражение ее глаз смягчилось, из-за чего мои щеки покраснели, поскольку я понял, что она, судя по всему, все-таки заметила их. - Я знаю, что я не лучший учитель, Питер, но ты становишься лучше, - заявила она, и я скептически фыркнул. – Когда ты начал тренироваться в этой симуляции, я выставила для тебя 5-ю скорость, с которой ни один человек без суперспособностей не смог бы справиться. Я выдерживаю тренировку на 3 скорости. Сейчас же, однако, я выставляю 6-ю, и это огромный прогресс. Стив Роджерс без своего щита едва справляется с пятеркой. Я с недоверием уставился на нее широкими глазами. - Я лучше, чем Капитан Америка? – спросил я тихо, и она мягко рассмеялась, усаживаясь на пол напротив меня. - Во всем, - ответила она решительно, глядя прямо мне в глаза, и я поразился тому, насколько они серьезные. Если судить по ее словам, можно было подумать, что я лучше, чем Капитан Америка в чем-то еще, кроме тренировки на изворотливость, но это же просто нелепо. На этом она замолчала и начала наносить мазь сначала на мои синяки, а после и на свои. Я предположил, что пора заканчивать, и собирался уже встать, когда она протянула руку, не давая мне сдвинуться с места. - Что у тебя за проблема с Тони? – спросила она ни с того ни с сего, и я тупо уставился на нее, застигнутый врасплох этим вопросом. - Что ты имеешь в виду? – неуверенно спросил я в конечном счете, и она окинула меня выразительным взглядом. Когда я продолжил упрямо молчать, она прищурилась и снова заговорила: - Он не виноват в том, что тебе приходится проходить через все это, - заявила она, - и то, как ты обращаешься с ним просто несправедливо и абсолютно неприемлемо. Я нахмурился и неловко поерзал. Какая-то часть меня знала, что она права, и что Тони не заслужил моей ярости, но другая все еще винила его во всем и считала именно его причиной того, что люди теперь стали так сильно интересоваться мной. Он не должен был устраивать пресс-конференцию. Он не должен был рассказывать всему миру обо мне. Он не должен был заставлять меня присутствовать там. Но он сделал это. Он сделал, и теперь все знают о том, кто я, и что я пережил. Теперь всем вокруг кажется, что они знают меня. Все в школе забыли, кем я был раньше. Теперь я – Питер Старк, сын знаменитого Тони Старка. Сын Железного человека. Я стал крутым и популярным, и все теперь хотят разговаривать со мной и быть моим другом. Они все насквозь фальшивые и надоедливые. И все это – его вина. - Ты не знаешь, о чем говоришь, - сказал я Наташе, прищурившись. – И ты не понимаешь. Она фыркнула, резко дернув головой. - Иногда я забываю, насколько ты временами юн, - пробормотала она скорее себе, чем мне. - И что это значит? – надавил я. Я совсем не хотел, чтобы она видела во мне маленького ребенка. - Это значит, что ты рассуждаешь и ведешь себя как ребенок, - разочарованно ответила она. – Ты злишься из-за всей этой ситуации, и ты используешь Тони как отдушину, потому что он позволяет тебе; а позволяет он это тебе только потому, что чувствует вину. - Он и должен чувствовать вину, - пылко заявил я, на что она сердито нахмурилась. - Нет, не должен, - спокойно сказала она. – Это не он привлек внимание прессы к тебе. Вместо этого, он взял все под свой контроль, пытаясь минимизировать весь возможный ущерб. Он рассказал им правдоподобную историю о том, как ты оказался под его опекой, чтобы люди не стали придумывать свои собственные; что, в свою очередь, могло навести их на возможную связь с Человеком-пауком. Он без устали изучает каждую статью, что появляется о тебе, предъявляет иски, блокирует сайты и угрожает людям с новостных каналов и их генеральным директорам, если они печатают что-то без его согласования. Из-за всего этого, СМИ теперь набросились на него, обвиняя его в том, что он скрывает от них что-то. Поскольку никому не разрешили взять у тебя интервью, начали появляться вопросы, а счастлив ли ты с Тони, и подходящий ли он для тебя опекун или нет. Общественность прониклась твоей историей, и твое благополучие очень важно для них. Они готовы разорвать Тони на кусочки, несмотря на все, что он сделал для тебя. Стоило мне услышать ее слова, моя ярость немного утихла. Я не знал о том, что происходит. Я изо всех сил старался избегать читать что-либо, касающееся меня. Получалось не очень, поскольку ребята в школе считали своим долгом процитировать мне что-то из статей. Вроде бы они делали это без злого умысла, но они просто не понимали, что я не хотел снова и снова слушать трагическую историю своей жизни и размышления на тему, как же мне теперь повезло. Моя жизнь должна быть моей жизнью. Не жизнью СМИ или общественности. Это все несправедливо! Так же быстро, как моя ярость утихла, она снова начала потихоньку закипать во мне. Должен был быть другой способ справиться с этим, тот, который не включал бы в себя необходимость рассказать всему миру мою историю. Да, они могли раскрыть им мое имя, но растрепать всем о смерти моих тети и дяди, о том, как сильно это на меня повлияло… это было личное! Глупый, невежественный, постоянно жаждущий внимания Тони! Он пытался получить благосклонность СМИ, используя меня, и, очевидно, это не сработало. Так ему и надо! Поскольку этот разговор мне окончательно надоел, я просто вскочил на ноги, готовый выйти из зала. Но буквально секунду спустя Наташа легко встала следом и преградила мне путь. Выражение ее лица было строгим, и не предвещало ничего хорошего, когда она вторглась прямо в мое личное пространство. - Считай, что тебе повезло, крошка Старк, что я не твоя мама, иначе я бы уже давно тебя приструнила, - сказала она мне, и, глядя в ее темные глаза, я не смог сдержать нервную дрожь. Да, мне действительно очень повезло, что она не моя мама. - Я – Паркер, - парировал я угрюмо, и теперь ее лицо выражало не только разочарование, но и раздражение. Ее взгляд стал еще более угрожающим, когда она буквально прошипела: - Прекращай эту эгоистичную, подростковую истерику, Питер, пока ты не сказал что-нибудь, о чем потом пожалеешь. Считай, что наши тренировки окончены до тех пор, пока ты не возьмешь себя в руки. На этих словах она резко развернулась и вылетела из комнаты, оставив меня наедине с моим шоком и яростью. Ну и пожалуйста! Она мне все равно не нужна. Я и сам справлюсь! Я покинул зал и направился прямо в мою комнату. Глупые взрослые! Думают, что имеют право диктовать мне, что делать и что думать. Оказавшись в своей комнате, я принял короткий душ, после чего развалился на кровати. «Два дня», - сказал я себе. Еще два дня, после чего мой арест будет закончен, и я смогу начать выходить в патруль. Просто не могу дождаться этого. Этот домашний арест стал для меня настоящей пыткой, и я отчаянно нуждался в моей свободе. Я хотел тусоваться с ЭмДжей и Недом, и я хотел снова стать Человеком-пауком. Ненавижу, что они считают, что могут забирать у меня Человека-паука всякий раз, когда я плохо себя веду. Как они не понимают, что запрещая мне выходить на улицы, они позволяют преступникам творить свои грязные дела? Невинные люди страдают или умирают из-за того, что меня сажают под арест как маленького ребенка. Я яростно фыркнул, но сразу следом напомнил себе о том, из-за чего я вообще оказался под арестом. Я пытался заставить Брюса превратиться в Халка. Вспомнив о том, к каким чудовищным последствиям это могло привести, я протяжно выдохнул, успокаивая большую часть своей ярости. Я не могу отрицать, что это наказание было заслуженным… но все же. Запрещать мне быть Человеком-пауком – это перебор. Человек-паук в первую очередь нужен не только мне. Он нужен людям. Это работа, а не хобби. Остаток вечера прошел довольно скучно, разве что ужин оказался несколько напряженным. Но спал я, к счастью, просто отлично, и с наступлением утра я почувствовал себя хорошо отдохнувшим и готовым в очередной раз встретиться со школой. Я приехал за десять минут до звонка, и на стоянке меня уже ждали ЭмДжей и Нед. Я обнял и поцеловал ЭмДжей, после чего сделал наше секретное рукопожатие с Недом. Глубоко вздохнув, мы все вместе вошли в школу. - Эй, Старк! - Доброе утро, Питер! - Как дела, чувак? - Не хочешь потусоваться попозже? - Не хочешь к нам в группу для работы над этим проектом? Думаю, твой папа сможет нам помочь. - А ты не можешь попросить своего папу прийти к нам в клуб в качестве спикера, Питер? - Ты идешь сегодня на вечеринку к Эйприл? - На что похожа жизнь с Тони Старком? - А ты видел костюмы Железного человека? - Ты встречался с другими Мстителями? - Питер! - Привет, Питер! - Хочешь дойти до кабинета вместе? - Хочешь сесть на уроке вместе? - А почему ты до сих пор не сменил свою фамилию на Старк? Или Тони Старк не хочет этого? Я крепко сжал зубы, полностью игнорируя все вопросы. В первые пару дней я еще пытался что-то отвечать и объяснять, но когда я понял, что никто на самом деле не слышит меня, я просто перестал даже пытаться, вместо этого решив игнорировать их всех. Я надеялся, что моя молчание отпугнет их, но это не сработало. - Мистер Паркер и мисс Джонс, спасибо, что соизволили посетить нас, - поприветствовала нас наша учительница физики, мисс Агард. Обычно она была абсолютно невозмутима, но сегодня был уже пятый раз подряд, когда мы оба опоздали. - Простите, мисс Агард, - извинились мы оба. - На этот раз ваших извинений недостаточно, - заявила она строго. – Сейчас только первый урок, и нет ни единой причины, почему вы каждый божий день постоянно опаздываете. Я была к вам снисходительна из-за… ну, я была снисходительна, но всему есть предел. Сегодня после уроков вы оба остаетесь на часовую отработку, все ясно? - Целый час? – ахнул я, - пожалуйста, это не наша вина, - попытался я объяснить, - люди просто никак не могут отстать от меня и… Она резко покачала головой, очевидно не желая ничего больше слышать. - Садитесь на свои места, мы уже и так потратили кучу времени. Я хотел продолжить спорить, но ЭмДжей буквально силой потащила меня к моему столу. Я был в ярости. Почему люди просто не могут забыть об этом? Это же просто пустяк. Дальнейшие события приняли необычный оборот, когда нам назначили новый проект. К счастью, нам разрешили выбирать, с кем работать, но в командах должно было быть по три человека. Я быстро схватил за руку ЭмДжей, после чего стремительно окинул взглядом комнату, пытаясь найти хоть кого-то, кто не тащится от меня. Когда я наткнулся взглядом на Флэша, я просто не мог поверить в то, что я всерьез раздумываю над этим. Несмотря на все, что произошло в последнее время, его отношение ко мне не изменилось. С конца прошлого года он был достаточно дружелюбен со мной, и я действительно оценил это. Так что, не тратя время на дальнейшие рассуждения, я привлек его внимание и спросил, не хочет ли он присоединиться к нам с ЭмДжей. Его глаза в шоке распахнулись, но буквально секунду спустя он с подозрением прищурился. - Расслабься, Флэш, - протянула ЭмДжей иронично, - мы ничего не задумали. Мы просто не хотим работать с теми, кто будет доставать нас расспросами о приемном папочке нашего дорогого Питти. Я кинул на нее раздраженный взгляд, на что она только ухмыльнулась. Посмотрев на Флэша, я увидел ухмылку и на его губах. - Разумеется, - пожал он плечами. – Это лучше, чем работать с девчонками, желающими сходить со мной на свиданку или парнями, пытающимися выглядеть крутыми. Я фыркнул, закатив глаза на его самоуверенность; хотя, полагаю, эта была не самоуверенность, а горькая правда. Когда мы трое подошли к Агард и сообщили ей, что будем работать вместе, я едва сдержал ухмылку, когда со всех сторон класса раздались недовольные стоны ребят, расстроенных тем, что они не смогут поработать со мной или Флэшем. Мы вместе отошли в самый дальний угол кабинета и начали обсуждать наш проект. По заданию нам необходимо было построить лодку из листов фанеры и оберточной бумаги. Она должна будет выдержать кого-то весом больше 120 фунтов (55 кг) и проплыть от одного конца бассейна до другого, и нам не разрешено тестировать ее до дня сдачи проектов. - Ладненько, не могу не спросить, - заявил Флэш, глядя прямо на меня, - есть ли хоть один шанс, что мы сможем уговорить твоего гениального папу помочь нам? Это определенно его стезя. Я решительно покачал головой, отвечая: - Ни за что. Мы сами все сделаем. Нам не нужен гений, чтобы построить это. Он только пожал плечами, совершенно не расстроенный моим ответом. - Смотрите, я думаю, что она должна выглядеть вот так, - сказала вдруг ЭмДжей, и мы изумленно уставились на нее, когда она показала нам набросок лодки. Дальнейший разговор пошел легко, каждый из нас высказывал свои идеи, и когда мы определились с ее формой, мы начали производить расчеты. Мы решили, что в лодке поплыву я. В отличие от ЭмДжей, мой вес был больше минимально необходимого, но при этом я был легче Флэша, что означало, что у меня было больше шансов не потопить эту лодку. - Полагаю, сегодня у нас не получится встретиться, раз уж у вас обоих отработка, - сказал он весело, на что ЭмДжей немедленно огрызнулась: - Как и у тебя, идиот. Флэш на секунду замолчал, после чего громко застонал. - Дерьмо, совсем забыл об этом, - посетовал он, от чего мы громко рассмеялись. - Что на счет завтра? – спросил он. – Я знаю, завтра у меня точно нет отработки, и я надеюсь, что у вас двоих получится прийти вовремя и тоже избежать ее. - Я не смогу завтра. По правде, нам придется подождать до понедельника, - сказал я, и под его полным любопытства взглядом, я угрюмо пробормотал: - я под домашним арестом. Его любопытство уступило место открытому изумлению, и он звонко рассмеялся, чем привлек внимание большинства наших одноклассников. - Заткнись, - шикнула на него ЭмДжей, пиная его под столом. Флэш скривился, кидая на нее сердитый взгляд. - Ладно, ладно, женщина. Блииин! – проворчал он, потирая ногу, - прости Паркер, просто такое чувство, что я совсем тебя не знаю, - сказал он чуть серьезнее, – с девятого класса ты так сильно изменился, что я едва могу поверить в то, что ты – тот же задрот, которого я постоянно дразнил. В смысле, ну, ты под арестом? И тебя наказал Тони Старк? Что же ты такое натворил? – спросил он весело. - Ничего, - ответил я язвительно. - А я-то думал, что жизнь с Тони Старком сделает тебя крутым, - предположил он, на что я только холодно посмотрел на него, отвечая: - Ну, полагаю, моя жизнь с ним имеет какое-то отношение к тому, что мои тетя и дядя умерли. Глаза Флэша широко распахнулись, и выражение его лица стало виноватым, когда он поспешно отвел взгляд. - А-ага, - пробормотал он неуверенно, - вероятно так. Прости за любопытство. ЭмДжей взяла меня за руку и, кинув на меня полный сочувствия взгляд, приказала нам обоим приободриться. - Итак, будем работать здесь, или соберемся у кого-нибудь из вас дома? – спросила она, переводя тему, - мой дом не очень подходит, - сказала она, отказываясь объяснять это заявление. Я с любопытством посмотрел на нее, однако она откровенно меня проигнорировала. - Полагаю, будем собираться у меня, - сказал Флэш, и я добавил: - Ага, мой дом тоже подойдет, если мы подождем до следующей недели. - Эээ, давай попробуем избежать этого, - выпалил Флэш немного взволнованно. – Я не очень нравлюсь мистеру Старку, учитывая нашу, ох, прошлую… историю. В ответ на это ЭмДжей громко фыркнула, а я только ухмыльнулся. Я и забыл, что Флэш уже как-то встречался с Тони, и его угрожающий взгляд, похоже, до смерти его напугал. Пожав плечами, я просто сказал: - Ладно, если мы не будем работать здесь, тогда, наверное, соберемся у тебя. Я в любом случае задолбался сидеть в четырех стенах. - Ты живешь в гребаной башне, Паркер, о каких четырех стенах ты говоришь? – спросил Флэш растеряно. - У меня, как бы, нет доступа во все уголки башни, - заметил я сварливо, не желая вдаваться в подробности о том, что за мной круглосуточно наблюдает Пятница, а то и кто-нибудь из Мстителей. Остаток дня показался мне невыносимо долгим. К счастью, во время обеда мы умудрились прошмыгнуть в оркестровую, чтобы поесть без посторонних глаз. Нам каждый день теперь приходилось искать новое место для отдыха, чтобы не дать людям выследить меня. Рано или поздно у нас просто закончатся варианты. Послеобеденные занятия показались мне еще более долгими, чем утренние, и когда в конце шестого урока у нас появилось десять минут свободного времени, я отчаянно хотел поскорее смыться куда-нибудь. Свободное время означало, что мы можем отдохнуть и поболтать, а еще оно означало... ага, вот и они. Сидящий рядом со мной Нед вздохнул, когда несколько девчонок и парней подошли к нам и просто сели рядом. Они завели со мной разговор, словно мы уже дружим многие годы. Я, конечно, знал их имена, но, откровенно говоря, до той пресс-конференции, они ни разу даже не заговаривали со мной. Эти несчастные десять минут показались мне невыносимо долгими, пока я изо всех сил пытался держать себя в руках. Едва раздался звонок, я в ту же секунду вылетел из класса и направился прямо на парковку, прежде чем вспомнил о назначенной мне отработке. Чертыхнувшись, я резко развернулся и побрел в комнату для отработки, чувствуя облегчение от мысли что я, хотя бы, буду там не один. Мы с ЭмДжей расположились в самом конце класса, и весь час провели за написанием записок друг другу и кривлянием. Тренеру Уилсону, к счастью, было абсолютно плевать, чем мы там занимаемся, пока мы делаем это тихо. Как только наша отработка закончилась, мы не спеша направились к моей машине, и я предложил подвезти ее домой, чтобы провести с ней еще немного времени. Она согласилась, и, возможно, мы провели на парковке чуть больше времени, чем было необходимо, но у нас редко получалось остаться вдвоем. Когда мы доехали до ее дома, я нехотя выпустил ее, после чего направился к себе. Едва я поднялся на свой этаж, я немедленно наткнулся на хмурого Тони. Просто чудесно. - Почему ты так поздно ушел из школы, и зачем ты заезжал к ЭмДжей? У тебя осталось всего два дня ареста, малыш, так что сейчас совсем не время нарушать его, - заметил он, и я кинул на него недовольный взгляд. Ненавижу этот глупый трекер, из-за которого он теперь постоянно знает, где я нахожусь. - Нам с ней назначили целый час отработки, потому что я, похоже, просто не в состоянии приходить на занятия вовремя, - проворчал я нерадостно, - а хочешь знать, почему я не смог прийти вовремя? – спросил я риторически, - потому что люди никак не могут оставить меня в покое! Теперь весь чертов мир знает о том, что я – Старк, и они постоянно будут меня преследовать. Каждый хочет поговорить со мной или стать моим другом, потому что они хотят добраться до тебя. Это сводит меня с ума! – выплюнул я пылко. В ответ на мою проповедь Тони только вскинул бровь, после чего устало вздохнул. - Мне очень жаль, что это происходит, пауч… Питер. Я могу поговорить с твоими учителями, если хочешь. Но что касается отработки, ты мог бы написать мне, или позвонить, чтобы я знал, что ты задержишься; ну или, на худой конец, ответить на мои звонки. Я сердито посмотрел на свой телефон и увидел, что он выключен. - Забыл, что отключил его, - просто сказал я и выжидающе поднял бровь. – Что-нибудь еще? Он поджал губы, и по глазам я видел, что он прикидывает что-то, прежде чем он начал кивать. - Да, по правде, есть кое-что. Питер, - начал он, - я не знаю, сколько раз ты хочешь услышать это от меня, но прости меня за то, что тебе приходится проходить через это. Я знаю, насколько назойливыми и удушливыми могут быть репортеры. Я понимаю, на что это похоже, когда люди хотят дружить с тобой только из-за твоего имени. Мне, правда, очень, очень жаль, что все это свалилось на тебя, но вымещая на мне свой гнев, ты ничего не изменишь. Я действительно чувствую себя виноватым за то, что это случилось, но, если говорить открыто, в этом на самом деле нет моей вины. Я сердито нахмурился, кидая на него мрачный взгляд. - Нет твоей вины? – протянул я скептически. – Все это твоя вина, Тони! И из-за того, что ты – это ты, весь мир теперь знает о том, что ты усыновил меня. Потому что ты устроил эту долбаную пресс-конференцию, все теперь знают мое имя и мою гребаную слезливую историю, которую им знать не надо было! Зачем ты сделал это? Почему ты не мог просто похоронить эту историю, вытащить ее из интернета, или-или-или хоть что-то! Почему ты устроил из моего усыновления такое шоу? Я знаю, что тебе нравится быть в центре внимание, и, возможно, ты пытался добавить себе очков в их глазах, потому что ты усыновил бедного, маленького сиротку, но я ненавижу это! Я ненавижу, что все теперь смотрят на меня, словно я какая-то знаменитость! Я ненавижу, что все хотят находиться рядом со мной или разговаривать со мной только потому, что я знаю тебя! Я Питер Паркер, а не Питер Старк, но никто этого не видит! Никто больше не видит меня! – прокричал я, и мой так долго сдерживаемый гнев, наконец, вырвался из-под контроля. Я тяжело дышал, сердито сверля Тони взглядом, - когда люди смотрят на меня, они видят Старка, но я не он, и не хочу им быть, - закончил я горько, и до того как Тони успел что-нибудь ответить, я пронесся мимо него в свою комнату. Я скинул свои вещи в угол, едва сдерживая в себе желание пнуть кровать от разочарования. Как же жаль, что Наташа отменила наши тренировки, потому что прямо сейчас я отчаянно хотел выпустить пар и избавиться от ярости и энергии, что бурлила во мне. Я хотел рвать на себе волосы, вопить, плакать, разбить что-нибудь, я не знаю… Я хотел отвлечься хоть на что-нибудь. Я сел за стол и решил заняться домашней работой. Не то чтобы она сильно меня отвлекла, но, по крайней мере, если я сделаю задания наперед, у меня останется больше времени на Человека-паука. Завтра будет последний день моего ареста, и потом все станет лучше. Я буду свободен. Я смогу выходить в патруль, спасать жизни и надирать задницы! В этом месяце мне удалось всего три раза выйти на улицы, и все они были вместе с Тони. От этой мысли меня охватило какое-то неприятное чувство. Эти три ночи с Тони были просто замечательными. В первые две не было ничего необычного, хоть они и были потрясающими. Однако в третью ночь мы столкнулись с тем сумасшедшим чуваком, что называл себя Носорогом. Он, очевидно, пережил несколько химических и радиоактивных экспериментов, из-за чего у него были увеличенная сила и скорость. А еще он явно что-то сделал со своими мозгами, может, накачался стероидами. На нем была серая армированная броня с то ли шлемом, то ли маской, которая... ну, делала его похожим на носорога, стоящего на двух ногах. Просто сумасшествие! В общем, я был уверен, что Тони отправит меня домой, но вместо этого он позволил мне взять управление на себя. Он разрешил мне руководить, попросив меня указывать ему, что ему делать. Это был один из самых захватывающих моментов в моей жизни! Мы круто его отделали! И хотел бы я сказать, что все это было благодаря мне, но на самом деле Тони все еще пришлось спасать меня. Носорог вот-вот должен был раздавить меня, когда Тони врезался в него. Он принял удар на себя и сдерживал его, пока я занялся уничтожением его армированной маски, после чего, наконец, смог вырубить его. Свидетели этого были в полном восторге. Я выпрямился за столом, улыбаясь своим воспоминаниям, и неприятное чувство в моем животе только возросло, стоило мне вспомнить о том, что я сказал Тони ранее. Но я не был неправ… Полагаю, я просто вспылил, но я говорил это искренне. Я не хотел кричать на него, но я был расстроен. Он набросился на меня, едва я зашел домой! Я громко вздохнул, нервно постукивая карандашом по столу. Чем больше я думал об этом, тем большую вину я ощущал, но я постарался оттолкнуть эти мысли, потому что я не был готов разбираться с этим. Намного проще злиться. Намного проще обвинять его за то, в какое дерьмо превратилась моя жизнь. В смысле, это его вина. Это он знаменитость. Это он охотится за славой. Раздраженно фыркнув, я поспешил вернуться к своей работе, отталкивая мысли о Тони подальше. POV Тони: Я едва заметил, что парень ушел, потому что я буквально оцепенел после слов, что он прокричал мне. Хоть я и был гением, но я просто не мог переварить его слова… или мог, но вот мои эмоции не могли. Почему он… ну, полагаю, я знаю, почему, но неужели он действительно так думает? Чем дольше я стоял там, тем больше я понимал, что мне по-настоящему больно. Не просто больно, я опустошен. Меня словно кинжалом пронзили в самое сердце. Я знал, на что похожа подобная боль, но мне уже давненько не было так плохо, или я просто не позволял никому причинить мне такую боль. Боже, я такой нытик. Я знал, что ребенок в ярости, и я не должен принимать все так близко к сердцу. Он просто не знает, что несет. Он же не имел это в виду... верно? Нет, конечно нет! Он не хочет быть Старком. Он не хочет быть моим сыном? Я был Старком с самого рождения. Это не то, что я могу изменить. По правде, в свое время меня одолевали похожие мысли, но со временем я смирился с этим. Я - Тони Старк. Я горжусь тем, кем я был, и кем я стал. Он сказал, что из-за моей жажды внимания он оказался в этом положении. Я не могу отрицать, что я самовлюбленный. Мне нравится наблюдать за тем, как незнакомцы пытаются показать мне, как они любят меня. Возможно, причиной всего этого стало желание быть любимым. Возможно, здесь как раз та ситуация, в которой я, не получив любви отца, пытался заменить ее любовью всех остальных. Чееерт, да у моего психотерапевта появится лишний повод отпраздновать, если я поделюсь с ней этой мыслью. Да пофиг. Правда в том, что да, я наслаждаюсь вниманием, но я знал, что мой ребенок – нет. Я никогда не навлек бы на него подобное нарочно. Он сказал, что я хотел одобрения СМИ. Но это нелепо. Мне плевать, что они думают обо мне. Я давно уже стал достаточно толстокожим, и теперь мне все равно, что они говорят обо мне. По правде, если бы я расстраивался из-за каждой гадости, что они пишут про меня, я бы просто из дома не смог выйти. Но я хотел, чтобы СМИ полюбили Питера. Я думал, что Питер знает меня лучше. «В нем просто говорит ярость. Он не имел это в виду», - заверял я себя. Это просто… что бы я ни думал, мне все равно было больно. Как так получилось, что его слова так легко ранили меня? Потому что я впустил его в свое сердце. Я ничего не скрываю от него. Я позволил себе открыться перед ним так, как не открывался ни перед кем, кроме Пеппер, а ее я знаю уже больше пятнадцати лет. «Никто не сможет причинить тебе большую боль, чем твоя собственная семья», - подумал я мрачно, вспоминая Роджерса и Бартона. Когда я понял, что уже несколько минут стою, не двигаясь, я направился в свою лабораторию, намереваясь заняться обновлением моего костюма. У меня возникло несколько новых идей, и я надеялся, что они смогут настолько поглотить меня, что отвлекусь от мыслей об, очевидно, окончательно испорченных отношениях с моим маленьким паучком. Неужели, это конец? Неужели, он окончательно устал от меня?