Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: На часах было уже около полудня, а я только-только выполз из своей комнаты. Поскольку Тони позвонил в мою школу и отпросил меня на сегодня с уроков, я смог поспать подольше, и это было просто замечательно. Впервые за очень долгое время я проснулся действительно отдохнувшим. Возможно, на это повлияла полноценная ночь сна, а может быть и то, что все карты были раскрыты и у меня больше не осталось секретов от моих родителей. Они узнали обо всем, что я успел натворить, но теперь все будет хорошо. Внезапно я застыл посреди коридора и скривился, вспомнив о том, что меня сегодня ожидает еще одна порка. Желудок скрутило, и я отчаянно взмолился всем богам, чтобы Тони не использовал сегодня паддл. Не могу поверить, что он на самом деле сделал эту проклятую штуку! Я вздрогнул, когда перед глазами пронеслись воспоминания вчерашнего наказания, и торопливо замотал головой, пытаясь избавиться от этих картинок. Я пожевал щеку, задаваясь вопросом, а действительно ли я хочу видеть моего папу прямо сейчас. Я совершенно не жаждал получать это второе наказание. - Питер, ты в порядке? Мистер Старк интересуется, почему ты застыл здесь, - сказала Пятница, и я мысленно чертыхнулся на вездесущий ИИ. Она может хоть иногда не влезать в мои дела? - Я в норме, - пробормотал я, фыркнув, и направился в общую комнату. - Утро, Спящая Красавица, - радостно поприветствовал меня Тони, и я не смог сдержать ответную улыбку, – выглядишь хорошо отдохнувшим, - заметил он. - Угу, - ответил я, и моя улыбка стала скорее робкой. – Мне действительно нужно было отдохнуть. Тони кинул на меня понимающий взгляд и кивнул. - Ну, хорошо, что ты теперь не будешь патрулировать по будним дням. У тебя будет достаточно времени, чтобы хорошенько высыпаться. Я печально вздохнул, услышав его слова, но не пытался спорить. Вместо этого я прошел на кухню, намереваясь найти что-нибудь перекусить. - Давай сходим пообедать, - предложил папа из гостиной, и я оживился от мысли о том, чтобы пойти куда-то с ним. - Да, конечно! – ответил я радостно, и он вскочил на ноги, походя взъерошив мои волосы. Я только закатил глаза. Он привел меня в какое-то место, где подавали шаверму. Я никогда раньше не пробовал эту штуку, но Тони сказал, что это очень вкусно, а поскольку в еде я не очень привередлив, я был не против попробовать что-то новое. Едва мы вошли, все работники тотчас же поприветствовали его. Один пожилой мужчина даже вышел пожать папе руку и что-то очень быстро заговорил ему на арабском. Каково же было мое удивление, когда Тони свободно ответил ему на том же языке. Я понятия не имел, что он говорит по-арабски. И не меньше я был шокирован тем, что, казалось, все вокруг знали его, в смысле, по-настоящему знали. Это не было похоже на то, как люди узнают знаменитость, которую они видели в газете или на ТВ. Тони уже бывал здесь. И, очевидно, не один раз, если судить по тому, как он поздоровался с каждым в кафе. На лице у него сияла искренняя улыбка, совсем не та, которой он щеголяет на публике. Нас обоих проводили до столика и поставили перед нами еду еще до того, как мы успели заказать хоть что-то. В этот момент папа решил представить меня. - Это мой сын, Питер, - сказал он мужчине, и тот с удовольствием пожал мне руку. Парочка пожилых дам сказали Тони что-то, из-за чего тот густо покраснел, а следом за ним и я. Что такого они сказали, что даже сам Тони Старк зарделся как маков цвет? Женщины рассмеялись, прежде чем их поспешно отогнали от нас. Когда мы, наконец, остались вдвоем, я кинул на папу выразительный взгляд. - Что? – спросил он в притворном замешательстве, и в его глазах вспыхнули насмешливые искорки. - Что это было? Сколько раз ты уже здесь бывал? – выпалил я, сгорая от любопытства. Он мягко улыбнулся, накладывая еду мне на тарелку. - Сначала поешь, а потом я расскажу, - приказал он, и я закатил глаза, приступая к еде. Я с первого же укуса влюбился в нее, и буквально в два счета умял целую порцию. К моему удивлению и восторгу, передо мной тут же появилась еще одна тарелка. Я поблагодарил улыбающегося работника, после чего с такой же скоростью поглотил вторую, а затем и третью порции. Только после этого я довольно вздохнул, похлопывая себя по животу. - Вкуснятина, - высказался я, и папа мягко хихикнул, глядя на мои пустые тарелки, - а теперь я жду объяснений, - приказал я. Заметив мой энтузиазм, папа фыркнул и приступил к рассказу: - После битвы с Читаури… - начал он, но я перебил его: - Что за Читаури? – спросил я, и он недоуменно моргнул, прежде чем до него дошло, что он ни разу со мной об этом не заговаривал. - Так назывались пришельцы, которые атаковали Нью-Йорк, - ответил он, и я кивнул. Я понятия не имел, что у них было название. – Во время сражения я оказался тут поблизости, и пока я надирал всем задницы, я заприметил этот ресторан. Я ни разу в жизни не пробовал шаверму, и, почему-то, это название просто засело у меня в голове. После победы я спросил у остальных, не хотели бы они вместе со мной попробовать ее, и они согласились. Когда мы заявились сюда, это место было разрушено, но работники все равно согласились покормить нас. Они даже пытались отказать от оплаты в качестве благодарности за спасение города, но я, ну, я решил заплатить не только за еду, но и за ремонт. И с тех пор я прихожу сюда раз в месяц или около того. Когда Мстители жили все вместе, мы бывали здесь почти каждую неделю, - объяснил он. Вау. Я ощутил вспышку веселья, когда подумал о том, что Тони прямо во время битвы с инопланетянами нашел время чтобы заметить этот ресторан, запомнить, что он хотел бы здесь поесть, а потом еще и уговорить остальных Мстителей поужинать здесь после сражения. Это было настолько в духе Тони. Но так странно, что он ни разу, за все то время, что я знаю его, не упоминал об этом месте. «Хотя, может и не так странно», - подумал я, припомнив его слова о том, что они ходили сюда вместе с Мстителями. Папа, вероятно, хотел держаться подальше от места, которое напоминало ему о прошлом. Когда мы стали собираться домой, Тони попытался заплатить, но хозяин и его жена отказались принимать деньги. Удивительно, но Тони сдался почти сразу, из чего я заключил, что это уже ритуал, к которому он привык. Он только беззлобно закатил глаза, прежде чем жена хозяина отвела моего папу в сторону и начала ему что-то говорить… ладно, это скорее было похоже на нагоняй. Я с восхищением наблюдал за тем, как выражение его лица стало сконфуженным, после чего он лихорадочно закивал головой. - И что это было? – спросил я, едва мы вышли из здания. Он натянул свои солнечные очки и пробормотал: - Она расстроена тем, что произошло между Мстителями, и приказала мне приложить больше усилий для того, чтобы вернуть всех домой. «Ой-ой», - подумал я, но осмотрительно удержал рот на замке. Мы поехали домой, и едва мы поднялись на наш этаж, папа положил руки мне на плечи и начал подталкивать меня к дивану в гостиной. Черт. Он усадил меня на диван, а затем опустился рядом со мной, закидывая ноги на журнальный столик и приобнимая меня одной рукой. Я тоже вытянул ноги, опуская голову ему на плечо. Пару минут мы сидели в уютной тишине, прежде чем папа снова заговорил. - Вчера ты рассказал мне о том, что ты увидел в моем компьютере, - заговорил он, и я напрягся. Он начал медленно поглаживать меня по руке, уточняя: - У тебя есть какие-то вопросы о том, что ты видел? Я вскинул на него взгляд, застигнутый врасплох этим вопросом. Однако дареному коню в зубы не смотрят, так что я поспешно выпалил: - Я прочитал о том, что в маму ввели эту штуку, Экстремис. Я видел видео, как люди становились красными, а потом взрывались, а затем там было видео, как это же вещество вводили в маму. В документах было написано, что ты помог избавиться от этой штуки, но что вообще это было, и как это произошло? – Эти вопросы крутились у меня на языке уже целую вечность, и я почувствовал огромное облегчение, когда, наконец, смог высказать их. Вспышка боли промелькнула у Тони на лице, и он прижал меня к себе поближе. - Это, на самом деле, длинная история, которая началась в 1999 году в канун Нового года, - сказал он, и мое любопытство только возросло. Он начал подробно описывать события того вечера, встречу с Майей Хэнсен и Олдричем Киллианом. Он рассказал о том, как плохо он обошелся с Олдричем, а затем объяснил суть исследований Майи. - Она пыталась вывести формулу, которая могла бы стимулировать рост конечностей у людей. В то время она работала с растениями, но у нее еще не все получалось, потому что пока я был с ней, одно из растений просто взорвалось. И вот, в 2013 году Киллиан и Майя вернулись в мою жизнь. Это произошло в то же время, когда бушевал Мандарин, - сказал он мне, и я кивнул, припоминая это событие. К тому моменту мы с Недом уже настолько помешались на Мстителях, что запоем поглощали любые новости, связанные с ними. - Ты угрожал Мандарину, верно? – спросил я, нахмурившись. – Ты сообщил ему свой адрес, а затем твой дом взорвали, и все думали, что ты погиб. Тони скривился и отрывисто кивнул. - Да, я повел себя как полный идиот и подверг Пеппер опасности, - продолжил он, рассказывая мне о людях, которые были заражены Экстремисом, но который не всегда работал правильно. Иногда случались осечки, и несчастные люди просто взрывались, уничтожая себя и всех, кто находился поблизости, - Хэппи был тяжело ранен, когда попытался противостоять одному из них. Я был в такой ярости из-за случившегося, ведь я проигнорировал его, когда он высказал мне беспокойство по поводу того парня, за которым он, впоследствии, пошел. Поэтому я и угрожал Мандарину, - объяснил он, и я удивленно вскинул брови. Хэппи был ранен? Он мог погибнуть? Тони продолжил свою историю, рассказывая о том, как он оказался в городе Роузхилл в Теннесси, и мальчик по имени Харли Киннер помог ему. Этот мальчик заинтересовал меня, и я задался вопросом, поддерживает ли Тони с ним связь до сих пор. После Теннесси Тони отправился во Флориду, где он пробрался в дом Мандарина и обнаружил, что все это был спектакль. Мандарин оказался каким-то вшивым актеришкой, который понятия не имел о том, что вообще происходит. Он был просто прикрытием для настоящего Мандарина, Киллиана. - Там меня поймали, и Киллиан рассказал мне о том, что Пеппер у него, и показал видео того, как в нее вводят Экстремис, - сообщил он мне полным боли и гнева голосом. Он слепо смотрел куда-то вдаль, вспоминая оставшуюся часть истории. О том, как он сбежал, объединился с Роуди, чтобы спасти президента, а затем, с помощью Пеппер, уничтожил Киллиана. – Мне потребовалось некоторое время, но поскольку Майя оставила мне все свои исследовательские записи, я смог найти выход и избавить организм Пеппер от Экстремиса. Я молчал, не зная, что сказать на это. Я не мог поверить в то, что все это произошло на самом деле. Этого явно не показывали в новостях. Людям сообщили только о том, что Тони и Роуди спасли президента и схватили Мандарина. Папа провел рукой по лицу, и его глаза посветлели, когда он предложил мне задать следующий вопрос. - Дуговой реактор, - начал я. – Я видел твой рентген… ты в порядке? - Да, дружок, со мной все хорошо, - немедленно ответил он, успокаивающе улыбаясь мне. - У тебя нет нескольких ребер, папа, - сказал я ему, и мое сердце сжалось, когда я представил, насколько это, должно быть, больно. – У тебя рубцы на легких и на сердце. Как ты можешь быть в порядке? - Я не на 100% здоров, - признался он уже серьезнее, - но я клянусь, со мной все настолько хорошо, насколько это возможно. Емкость мои легких не так велика, как мне хотелось бы, да и сердце тоже, но поскольку я регулярно тренируюсь и ем здоровую пищу (ну, по большей мере), мое сердце даже в лучшей форме, чем у многих людей, у которых никогда не было проблем с ним. - Ты уверен? – взволнованно уточнил я. - Абсолютно, – заявил он решительно, глядя мне прямо в глаза. Я расслабился, уверенный, что он сказал мне правду. - Кто такой Обадайя Стейн? – спросил я затем, и Тони немедленно напрягся, а выражение его лица стало нечитаемым, - я не смотрел в его файл, но я встречал его имя в интернете, и слышал, как ты упоминал его, - поспешно объяснил я, – ты можешь не отвечать, если не хочешь, - добавил я, уже догадавшись, что это не та тема, которую он хотел бы обсуждать. На мгновение прикрыв глаза, папа силой заставил себя выдохнуть, а затем сделать глубокий вдох. Он повторил эту процедуру несколько раз, прежде чем его одеревеневшие мышцы расслабились. Я заметил, как его правая рука неосознанно потянулась к тому месту, где когда-то был реактор, и мое замешательство, любопытство и беспокойство только возросли. - Прости, - извинился он, - я просто не ожидал этот вопрос. Оби был моим крестным, - сообщил он мне, и в его голосе отчетливо слышались нотки ярости и боли, - он был мне словно второй отец. Я знал его всю жизнь, и после смерти моих родителей у меня никого не осталось, кроме него и Роуди. Он исполнял обязанности генерального директора Старк Индастриз, пока мне не исполнился двадцать один год, и после этого мы продолжили работать вместе. Он наставлял меня, делал все возможное, чтобы я развил свой потенциал… ну, или чтобы я преуспел там, где этого хотел он, - произнес он горько. Он замолчал, погрузившись в раздумья. Я ничего не спрашивал, и мы просидели так пару минут, прежде чем он продолжил. - Он нанял тех бандитов, что похитили меня в Афганистане, - выпалил он без единой эмоции в голосе, и я громко ахнул, в ужасе от его слов, - меня не убили только потому, что террористы узнали меня, и решили использовать. Мы оба знаем, что случилось потом. Когда я вернулся, Оби пытался заставить совет директоров СИ избавиться от меня, обвиняя меня в том, что у меня ПТСР. Полагаю, в этом была доля правды, ну да что поделать. Как оказалось, террористы поддерживали с ним контакт и передали ему костюм, который я сконструировал, чтобы сбежать. Он, очевидно, приглянулся Оби, потому что он нанял людей, чтобы те построили ему такой же. Однако вскоре он понял, что костюм не будет работать без источника питания… без моего реактора, - он снова сделал паузу, и я ощутил, как к горлу подкрадывается тошнота, поскольку я понимал, что будет дальше. - Он заявился в мой дом, временно парализовал меня и вытащил мой дуговой реактор, - глухо и отстраненно пересказывал Тони, - именно тогда он рассказал мне о том, как нанял тех бандитов, построил свой собственный костюм, и что он намеревался убить Пеппер, потому что я втянул ее во все это, - Тони громко сглотнул, и я увидел огонь в его глазах. – К счастью, Пеппер настояла на том, чтобы я сохранил свой самый первый реактор, так что, когда я смог поставить его на место, я взял свой костюм, я дрался с Оби, и я убил его. В этот момент он прикрыл глаза, но в каждой черточке его лица читалась сильнейшая боль. Я чувствовал, как его трясло рядом со мной, и я даже представить не мог, как тяжело ему было в этот момент. Его предал кто-то, кому он доверял всю свою жизнь… кто-то, кого он считал своим отцом. Мне стало просто физически больно от мысли о том, насколько ему сейчас плохо. Его крестный отец нанял людей, чтобы они убили его, а когда это не сработало, буквально вырвал то единственное, что поддерживало в нем жизнь, и оставил его умирать. - Я рад, что он мертв, - заявил я, обнимая Тони и опуская голову ему на плечо. – Мне так жаль, что тебе пришлось пережить это, папа. Тони несколько раз глубоко вздохнул. Когда он успокоился, он поцеловал меня в макушку, после чего едва слышно прошептал: - Спасибо. - Прости, что я заговорил о нем, - извинился я, ощущая вину из-за того, что заставил его снова переживать эти болезненные воспоминания. Папа только отмахнулся от извинений. - Не переживай, паучок. Ты не заставлял меня. Поверь мне, если бы я не хотел рассказывать, я бы не стал. Это меня слегка успокоило. - Есть еще вопросы? – спросил он, и я поспешно замотал головой. После того, что я услышал, я просто не мог заставить себя спрашивать у него что-то еще. Похоже, я сделал правильный выбор, потому что он расслабился еще заметнее. Несколько минут мы провели в тишине, но это была уютная тишина. Однако, все изменилось, стоило папе снова заговорить. - Ну ладно, приятель, думаю, пора разобраться с наказанием, - объявил он, отпуская меня, чтобы подняться на ноги. Я застыл, а мое сердце в предвкушении начало нестись вскачь. Я не смог сдержаться и вскинул на него свой щенячий взгляд, хоть я и понимал, что целиком и полностью заслужил это. Но, как и всегда, папа просто проигнорировал мои молчаливые мольбы и протянул мне руку. Закусив губу, я неуверенно взял его за руку, и он помог мне подняться, после чего опустил свою руку мне на шею. Я нехотя позволил ему отвести меня в мою комнату, по пути решившись задать самый важный вопрос. - Ты… ты собираешься использовать п-паддл? – спросил я, смущенный тем, насколько робко и по-детски прозвучал мой голос. - Нет, - незамедлительно ответил он, и я выдохнул. Когда мы зашли в мою комнату, мы сразу обратили внимание на Энтони, увлеченно жующего одну из игрушек. Он поднял на нас полный любопытства взгляд, вне всякого сомнения, ощутив наши эмоции. - Энтони, вон, - приказал папа, и Энтони медленно поднялся на ноги и, жалобно заскулив, засеменил к нам. Папа повторил приказ, на этот раз добавив в голос строгости, и Энтони, лизнув мою руку, вышел из комнаты. Папа закрыл за ним дверь и мягко подтолкнул меня к кровати. Активировав свою перчатку, он опустился на ее край и, глядя мне прямо в глаза, сказал: - Эта порка будет за то, что ты влез в мои документы. Надеюсь, что это последний раз, когда мне придется обсуждать с тобой подобное. - Я обещаю, - заверил я его. - И я собираюсь в этом убедиться, - ответил он строго, жестом приказывая мне расстегнуть джинсы. Едва подавив жалобный стон, я медленно расстегнул их и позволил ему уложить меня к себе на колени. Мое лицо, как и всегда, стало краснее свеклы, стоило мне оказаться в этом позорном положении. Однако я знал, что к концу наказания от этого чувства не останется и следа, и все же, пока что, я ощущал только смущение. В считанные секунды мои трусы оказались на бедрах, и папа приступил к наказанию. Он быстро вошел в знакомый ритм, и я мысленно проклял себя за то, что эта поза стала для меня настолько привычной. Вскоре жар в моей пятой точке начал возрастать, и я беспокойно заерзал. Следом появились слезы, а за ними - громкие, бессвязные извинения и мольбы. Но не успел я опомниться, как это жуткое наказание закончилось, и я почувствовал на своем хорошо наказанном заду грубый материал джинс. Он помог мне подняться на ноги, и я немедленно кинулся к нему в поисках утешения. До сих пор поражаюсь тому, как далеко зашли наши отношения. Еще год назад Тони было неловко обнимать меня или как-то физически проявлять привязанность. Теперь же он стал в этом просто профи. Он совершенно не стеснялся ерошить мои волосы, обнимать меня за плечи или прижимать к себе вот прямо как сейчас. Он крепко обнимал меня, поглаживая по спине, пока я плакал в его грудь, пачкая его футболку солеными слезами. Казалось, это тоже совершенно его не беспокоило. С его губ слетали заботливые, любящие, ободряющие слова, и, как и его объятия, они помогали мне подавить мои угрызения совести. Я достаточно быстро успокоился и, потирая лицо, пытался справиться с икотой, которая всегда нападает на меня после слез. Если честно, я считал, что мне повезло. Это была далеко не худшая порка из тех, что я получал; учитывая, сколько раз я вторгался в его частную жизнь, я бы не удивился, если бы он выдрал меня намного сильнее. Папа опустил руки мне на плечи, добрыми глазами взволнованно вглядываясь в мое лицо, чтобы убедиться, что я в порядке. Я кротко улыбнулся ему, заверяя, что со мной все хорошо. Он улыбнулся в ответ, притягивая меня в еще одно объятие. - Как же я рад, что это закончилось, - вздохнул он, и я решительно кивнул. Хоть это и была достаточно лёгкая порка, мой зад все еще покалывал, и в какой-то момент я понял, что неосознанно потираю его рукой. Едва до меня дошло это, я торопливо одернул руку, заливаясь краской от стыда. Папа ни единым мускулом не показал, что заметил мои действия, и я был благодарен ему за это. Он никогда не дразнил и не подкалывал меня из-за моих наказаний или того, как я веду себя во время них. В этом вопросе он всегда был очень деликатным. POV Тони: - Мы можем поесть мороженое и посмотреть фильм? – спросил мой паучонок, глядя на меня своими карими щенячьими глазками. Словно я могу в чем-то отказать ему, когда он так на меня смотрит. - Конечно, приятель, - ответил я с улыбкой, открывая дверь его комнаты. Мы едва успели сделать шаг в коридор, когда на нас на огромной скорости вылетел Энтони и одним прыжком вскочил Питеру на руки. Наверное, только благодаря своей суперсиле и паучьим рефлексам ребенку удалось поймать перевозбужденного пса и при этом удержать его. Питер с наслаждением рассмеялся, когда Энтони кинулся вылизывать его лицо, после чего все же опустил животное на пол. Обернувшись ко мне, Энтони издал какой-то звук – что-то среднее между рычанием и скулежом - и я почувствовал себя так, словно пес только что отчитал меня. Что за черт? - Эй, животное, - сказал я строго, погрозив пальцем возомнившему о себе слишком много псу, - держи Питера подальше от неприятностей, и мне не придется так часто надирать его зад. Зачем, по-твоему, я разрешил тебе остаться рядом с ним? – ворчание стало чуть тише, но выражение его морды все еще было недовольным, и он прошел мимо меня, нарочно толкнув мою ногу. Услышав громкий смешок за спиной, я кинул сердитый взгляд на моего маленького засранца, - даже не думай, что я постесняюсь выдрать тебя, паучок, за поведение твоего пса. – Все краски мгновенно схлынули с его лица, и он кинулся вслед за своей дворняжкой. Я ухмыльнулся, когда услышал, как он начал громко отчитывать Энтони. Я только закатил глаза. Не могу поверить, что теперь мне придется еще и терпеть подростковый бунт от собаки. - Ты плохо на него влияешь, малыш, - сообщил я Питеру, проходя мимо него на кухню. Открыв холодильник, я едва сдержал смешок, когда увидел, как Питер опустился на корточки рядом Энтони и что-то воодушевленно зашептал ему на ухо. Когда он закончил, Энтони мотнул головой, забрызгав слюнями пол, после чего медленно побрел ко мне. Сев прямо передо мной, он с обожанием уставился на меня. Черт подери. Почему он такой хорошенький? И когда это я успел стать такой размазней? - Ты прощен, - проворчал я, мысленно обзывая себя тряпкой. Выудив из холодильника мороженое и схватив ложки, я кинул на пса полу-сердитый взгляд, после чего направился в гостиную. – Выбирай фильм, Пит, - предложил я, передавая ему мороженое и ложку. - Какие-нибудь пожелания? – спросил он, и я просто пожал плечами. - Неа, все, что захочешь, - ответил я, плюхаясь на диван. Едва я устроился поудобнее, на меня запрыгнул Энтони и, развалившись на мне, слизал мороженое с моей ложки, - пес, - начал я медленно и устрашающе, - ты – труп. - Эй-эй-эй! – воскликнул Питер, подхватывая своего непослушного щенка и опуская его на диван рядом с собой. Затем он вручил мне свою ложку, совершенно не брезгуя использовать со своим псом одну ложку на двоих. Я покачал головой, подавляя в себе порыв швырнуть пса через всю комнату, напоминая себе о том, что это будет жестоким обращением с животными. Возможно, мне стоит швырнуть через всю комнату паучонка. С ним-то все будет в порядке. Прилипнет к какой-нибудь стене или типа того. Я фыркнул, опуская мою новую ложку в мороженое и сопротивляясь желанию кинуть на счастливого подростка и его дворняжку сердитый взгляд. Паучонок выбрал фильм «Вверх», и я закатил глаза, догадываясь, что он решил остановиться на этом фильме из-за персонажа – пса по имени Даг. - Пытаешься на что-то намекнуть? – спросил я сухо, и он нахально мне улыбнулся, вскидывая вверх большие пальцы. - Ага! А ты не можешь сделать такой же ошейник, как у Дага, чтобы Энтони смог разговаривать с нами? – спросил он с энтузиазмом, и я заметил, как он поставил свое мороженое перед Энтони, который уже по уши зарылся в огромный лоток. Однако стоило ему услышать свое имя, он поднял морду, всю перемазанную ванильным мороженым. Я не смог сдержать веселый смешок. - Это невозможно, - ответил я, и мальчишка совершенно по-настоящему надулся, на что я только выгнул бровь. - Было бы так круто, - пробормотал он, протягивая руку, чтобы вытереть морду грязного пса. Я только покачал головой, снова сосредотачиваясь на фильме. Мы спокойно продолжили просмотр, и в какой-то момент я понял, что отрубаюсь. Но стоило фильму закончиться, ребенок умудрился задать жутко неудобный вопрос. - Эй, пап, - позвал он меня неуверенно. - Хммм, - сонно промычал я. - Тебя же… тебя же шл...наказывали как меня, когда ты был ребенком? – спросил он, и я мысленно застонал, поворачивая голову к подростку. Он прижал к себе Энтони, разглядывая меня из-за головы пса. - Ага, - наконец, решился я. – У моей дорогой мамули была просто стальная рука, серьезно. Время от времени ей приходилось хорошими шлепками приводить меня в чувство. Наверное, мне повезло, что я так много времени проводил в интернате или колледже, потому что, в противном случае, я уверен, что просто не смог бы нормально ходить, - пошутил я. Питер слегка высунул голову из-за пса, и я смог разглядеть улыбку на его лице. - Тебя только мама наказывала? – спросил он затем, и я кивнул. - Да, мой папа решал все криком, если он вообще обращал на меня внимание. Мама предпочитала более практичный подход, - объяснил я, и в голове начали всплывать воспоминания, как хорошие, так и плохие. - А она когда-нибудь использовала паддл? – надавил он, умудрившись спросить это с нотками обвинения в голосе. Я едва сдержал улыбку, глядя на надувшегося подростка выгнув брови. Он снова попытался спрятаться за Энтони, и теперь я видел только два слегка прищуренных глаза. - Нет, - ответил я в конце концов и поспешил добавить, пока он не обвинил меня в несправедливости: - но однажды она использовала ремень. Все его обвинения застыли на языке, а прищуренные глаза удивленно распахнулись. - Что ты натворил? – спросил он хрипло, и я слегка усмехнулся, отвечая: - Ничего похожего на твои проделки, - сказал я. - Поскольку я не был подростком-супергероем, мои неприятности были самыми обычными. Питер кивнул, но хранил молчание, ожидая продолжения. Я сдержал тяжелый вздох, когда понял, что ребенок хочет услышать эту историю. Я снова мысленно вернулся к тому событию. Никогда до этого в своей жизни я не видел свою мать в таком бешенстве. Она никогда не наказывала меня в ярости. Она никогда не оставляла меня в слезах… …Март 1991 Мой второй курс в МТИ, весенние каникулы. Я развалился пластом на полу какого-то полицейского участка. Как я там оказался? Меня поймали в стельку пьяным, когда я орал и обкладывал матом людей посреди переполненной улицы. Зачем я делал это? Понятия не имею. Почему я был пьян? Потому что в тот момент это показалось мне хорошей идеей… и я был зол… на всех. Ну, полагаю, это нормально. Ведь все злились на меня. Это что-то новенькое, не так ли? Ненавижу людей. Они притворяются, что ты им нравишься, хотя на самом деле они просто хотят использовать тебя. Они делают вид, что вы друзья, чтобы потом воткнуть нож тебе в спину. Почему я думал, что в колледже будет лучше, чем в школе? Люди – уроды. Они - пиявки. Паразиты. Кому вообще нужны друзья? В колледже кое-что случилось, и я решил вернуться домой на весенние каникулы. Мама, по-видимому, уже знала о том, как прошло мое свидание с единственной дочерью знаменитых Беккетов. Я пытался объяснить ей, что ничего не было. Она была моим другом, ключевое слово «была». Мы тусовались вместе какое-то время, и я подумал, что, между нами возможно что-то большее. Она была ненамного старше меня, ― ей было восемнадцать. Роуди предупреждал меня, что она не самый хороший человек, но я не слушал его. Я думал, что он просто завидует. Но, как оказалось, он был прав. Сьюзи Беккет использовала меня. Она хотела получить свою порцию славы подружки знаменитого Тони Старка. Это был просто ужас. Она начала приставать ко мне, но я не хотел, чтобы это произошло вот так. Я был не готов. Да, я был чертовым гением, но в подобных вопросах я был смущенным неопытным пятнадцатилеткой. Конечно, какая-то часть меня хотела этого, но не в тот момент. Не на заднем сиденье машины на гребаной парковке. Я хотел, чтобы это что-то значило. В тот момент я не был влюблен в нее. Я сказал Сьюзи, что я не хочу этого, и поначалу она обиделась, но почти сразу пришла в ярость. Она вышвырнула меня из своей машины, и мне пришлось ловить такси, чтобы добраться до общежития. В тот момент, я просто не знал, что делать. Я подумал, что мы сможем поговорить с ней на следующий день. Может она придет в себя, или типа того. К сожалению, этого не произошло. На следующий день я был так смущен, что даже не вышел из комнаты. Я начал думать, что мне следовало сделать то, что она хотела. Теперь она наверняка будет считать меня высокомерным ребенком, каким меня считали все остальные. Но все оказалось намного хуже. В какой-то момент ко мне заявился Роуди. Он колотил в мою дверь, а когда я открыл, он начал спрашивать меня, о чем я, черт подери, думал. Ошеломленный тем, что меня отчитывают ни за что, я выслушал историю Роуди о том, как я начал приставать к Сьюзи, и как ей пришлось отбиваться от меня. Я пришел в ярость от подобных обвинений и начал кричать на Роуди в ответ. Я рассказал ему о том, как все было на самом деле. Мой, предположительно, друг смотрел на меня с таким скептицизмом, что я не выдержал и захлопнул дверь у него перед носом. На следующий день начались весенние каникулы, и я сломя голову кинулся домой, поскольку мне отчаянно необходимо было увидеть приветливые лица… или, хотя бы, одно приветливое лицо. Но стоило мне приехать, вместо приветливого лица своей матери я увидел возмущение и гнев. Едва я зашел в дом, она набросилась на меня, отчитывая меня за мое гнусное поведение. Она была потрясена тем, что я так обошелся с юной леди. Она все говорила и говорила, и всякий раз, когда я пытался вставить хоть слово, она затыкала меня. В какой-то момент, расстроенный, что она даже не хочет выслушать меня, я не выдержал и закричал на нее в ответ. Я не мог поверить в то, что она действительно считала, что я способен на подобное. Она растила меня джентльменом. Она отправила меня в комнату дожидаться ее, но я просто вылетел из дома, взломал одну из машин и сбежал. В первый день я бездумно катался по округе, но на второй я понял, что хочу напиться. До этого я выпивал всего дважды, и тогда мне было весело. Я отправился искать клуб, в который меня пустили бы и продали бы выпивку. Удивительно, но мне повезло на первой же остановке. И неудивительно, что я напился в хлам буквально с нескольких шотов. Я так и не узнал, как я оказался посреди оживленного перекрестка и почему я кричал, но в итоге вот он я, лежу в какой-то богом забытой камере. Моя голова гудела, и я умудрился уже дважды опустошить мой желудок. Я надеялся, что эти парни отпустят меня, если я заплачу им, но как только они узнали, чей я ребенок, я уже ничего не мог поделать. Мне сказали, что им пришлось несколько часов потратить на то, чтобы дозвониться до горничной, которая связалась с водителем, который связался с охранником, который связался со своим боссом, который, наконец-то, вышел на связь с моим обожаемым папочкой, который с огромной радостью прямо сейчас уже ехал за мной. В общем, когда он приехал, он был так же счастлив меня видеть, как и всегда… ну, то есть, он сверлил меня сердитым взглядом, нахмурив брови. Собственно, ничего нового, так что я просто махнул ему рукой со словами «Привет, пап». Его глаза потемнели еще больше, когда он крепко вцепился в мою шею и совсем-не-ласково отвел меня к машине. Всю дорогу до дома он выговаривал мне за мое постыдное поведение, распинался о том, какая я обуза и разочарование. Бла-бла-бла. За все эти годы я уже столько раз слышал эту чушь, что просто пропускал ее мимо ушей. Казалось, в какой-то момент он понял это, потому что он весь покраснел от ярости и буквально вылетел из машины, направляясь в дом. Я последовал за ним более степенно, намереваясь просто вернуться в свою комнату и лечь спать. У мамы были другие планы. Когда я дотащился до комнаты, я замер на пороге, увидев мою мать, стоящую посреди моей комнаты со скрещенными на груди руками и крайне недовольным выражением лица. Все внутри меня рухнуло, и я мысленно смирился с тем, что меня ждет, или скорее, с тем, что я думал, что меня ждет. Каким-то образом все стало намного хуже, потому что, ну, вот так уж мне везет. Все всегда становится хуже, если в этом замешан я. Мама приказала мне сесть на кровать и начала свою лекцию с нравоучений о том, как опасен алкоголь и его последствия. После ее слов я понял, каким же идиотом и трусом я был, когда пытался с помощью алкоголя сбежать от проблем. Но ее лекция все продолжалась, и я понял, в какой моя мама, на самом деле, ярости. Она почти никогда не осуждала и не унижала меня, но, очевидно, я зашел слишком далеко, потому что она, как и папа, обвинила меня в том, что я - обуза и разочарование. Она сказала мне, как сильно она стыдится меня, и что я тоже должен стыдиться себя. Она все говорила и говорила, и я просто не смог сдержать слезы, которые начали стекать по моему лицу, пока я слушал эти жестокие слова. Я приехал домой, потому что мне было больно, и я хотел, чтобы она утешила меня, но я получил ровно противоположное. И даже сейчас она не давала мне вставить хоть слово. Она сказала, что мои действия говорят сами за себя. Что я – эгоистичный, беспечный, заносчивый ребенок, которому пора повзрослеть. Что я должен понять, как на самом деле работает реальный мир, и что СМИ всегда будут видеть в моих поступках отражение их с папой воспитания. Это было словно пощечина, и я только и мог, что продолжать молча плакать. Если бы это был отец, я бы просто рассвирепел и накричал бы на него в ответ, но мама никогда не разговаривала со мной так сурово. Мама никогда не вела себя так сурово. Когда я уже больше не мог терпеть, я попросил ее просто уже наказать меня, чтобы мы могли оставить это позади. Я хотел, чтобы она наказала меня, после чего она простила бы меня и заверила меня, что все хорошо. Я хотел, чтобы она сказала, что на самом деле она ничего из этого не имела в виду. Я хотел, чтобы она сказала, что все это она наговорила, потому что очень беспокоилась за меня. Но этого не случилось. Вместо этого мама подошла к моему гардеробу и вернулась с одним из моих ремней. Я буквально застыл, в шоке глядя на эту женщину. Она же не серьезно. Она никогда не использовала для наказания какие-либо инструменты. Вообще никогда. Я поднял на маму испуганный, умоляющий взгляд, когда она приказала мне встать. На трясущихся ногах я сделал так, как она велела, но дальше все стало еще хуже, ведь вместо того, чтобы сесть на кровать, она развернула меня и приказала наклониться. Я был в ужасе и полном замешательстве. Я начал умолять ее, говорить, что мне очень жаль, но она только решительно покачала головой и повторила свой приказ. Слезы застилали мне глаза, но стоило мне начать делать, как она сказала, она остановила меня, напомнив мне о том, что надо спустить штаны и белье. Мое лицо буквально горело от стыда, но я покорно подчинился. Я едва успел наклониться, как наказание началось. Оно было намного короче, чем большая часть моих предыдущих наказаний, но оно оказалось самым болезненным и запоминающимся. К тому моменту, как она закончила, я уже ничего не соображал из-за слез, и мне потребовалось несколько минут, чтобы осознать, что порка окончена, а ее уже давно нет в моей комнате. Осознать, что она не обнимает меня и не пытается меня утешить. От этого я разрыдался еще пуще, дрожащими руками натягивая штаны на мой отлупцованный зад. После этого я просто рухнул на кровать и, зарывшись головой в подушку, плакал, пока не отключился… … К концу истории я уже сидел на самом краю дивана, опираясь локтями на колени. Количество слушателей тоже успело измениться: в какой-то момент к нам зашли Брюс и Нат, чтобы проверить, как у нас дела. Поскольку я был уже примерно на середине рассказала, я только закатил глаза и, кратко пересказав то, что они пропустили, закончил историю. Теперь Питер смотрел на меня широкими, полными ужаса глазами, в то время как во взглядах Нат и Брюса читалось сочувствие. - В твоем детстве вообще были счастливые истории? – спросил в конечном итоге мой ребенок приглушенным голосом. - Да, - ответил я с улыбкой, пытаясь скрыть ту боль, что снова поднялась в моем сердце с этими воспоминаниями, - но у меня такое ощущение, что ты спрашиваешь только о несчастливых. - Мне любопытно, - ровно произнесла Наташа, - почему образ плейбоя? - Это был один из уроков, который я вынес из того события: проще дать женщине то, что она хочет, даже если мне это будет неприятно, - объяснил я. – Когда я вернулся в МТИ, хоть многие и смотрели на меня свысока за то, что я, предположительно, сделал, было несколько человек, в основном парней, который считали, что Сьюзи была неправа, и что она просто воспользовалась мной. Это, в общем, привлекло ко мне внимание. И после того, как я много лет притворялся плейбоем, я, вроде как, стал им, - объяснил я им, глядя исключительно на Нат. Я не хотел знать, что по этому поводу думал мой ребенок. В глазах моей паучьей сестрицы было понимание, так что я с признательностью улыбнулся ей. - Ну, - заявил я, вскакивая на ноги. В голову мне пришла очередная сумасшедшая идея. – Мне наскучили эти депрессивные разговоры. Предлагаю повеселиться. Давайте устроим Пеппер сюрприз! - Но она же в Мексике, - протянул Питер скептически, на что я только сказал: - И что? Глаза моего ребенка загорелись, и он немедленно согласился с моим предложением, и двум другим ничего не оставалось, кроме как пожать плечами и тоже согласиться. Мы быстро собрали небольшой багаж, как раз к приезду Хэппи, который отвез нас к моему частному самолету, где с радостью присоединился к нам. Роуди и Вижн уже ждали нас в аэропорту. - Вы опоздали, - хмуро заявил Роудс, на что я только выгнул бровь. - Хм, а ты тут откуда? – спросил я нахально. - Я пригласила, - просто сказала Наташа, ловко проскользнув мимо меня на самолет, - вперед, мальчики. Весело рассмеявшись, мы все погрузились на борт, взяв курс на Мехико Сити. Поскольку это был мой самолет, весь полет занял всего 2,5 часа, и когда мы приземлились, на часах было около 8 вечера по местному времени. Когда мы уже начали покидать самолет, Питера резко озарило. - Стойте! У меня нет паспорта, - заявил он взволнованно. – Тот, что я использовал в Германии… он… Я только закатил глаза на то, что он решил, что я не продумал все это, и, вытащив паспорт парнишки из кармана своего пиджака, кинул ему. - Я попросил сделать его, как только я тебя усыновил, - сообщил я буднично, на что он только вскинул на меня смущенный взгляд. - У кого еще проблемы с паспортами? – решил уточнить я, и Брюс неуверенно поднял руку, копируя робкую улыбку Питера. Еще раз закатив глаза, я снова полез в карман и кинул моему научному братишке его паспорт, который хранился у меня еще с тех времен, когда мы все вместе жили в Башне Мстителей. - У тебя там что, паспорта для всех? – спросил Питер, протягивая руки к моему пиджаку. Я шлепнул его по рукам, после чего просто пожал плечами. - Возможно. Со всех сторон нашей маленькой группы раздались смешки, и мы дружной толпой направились в здание аэропорта. Контроль мы прошли удивительно быстро и легко. Честно говоря, большая часть персонала была настолько шокирована тем, что рядом с ними оказалось так много Мстителей сразу, что я почти уверен, они бы с радостью пропустили нас даже не проверяя, есть ли у нас паспорта вообще. На выходе из аэропорта нас уже ждал огромный лимузин, который я заранее вызвал для нас. Было довольно весело наблюдать за тем, как Хэппи резво направился к водительскому сиденью, где внезапно оказалось, что это место уже занято мексиканским водителем. Они оба оценивающе оглядели друг друга, и какая-то часть меня очень хотела предоставить им возможность разобраться самим, но затем я напомнил себе, что с моей стороны это будет жутко безответственно. - Хэппи, расслабься, позволь ему сделать свою работу, - воззвал я к разуму своего друга. – Ты здесь на отдыхе в качестве моего друга, а не водителя. Мои слова, казалось, удивили и польстили Хэппи, и я ощутил вспышку вины, когда понял, что слишком редко показываю моим друзьям, что мне не плевать на них. - Спасибо, Тони, но я предпочту поехать спереди вместе с… Джейме, - сообщил он мне. – Просто чтобы убедиться, что он понимает, во что ввязывается. Я кинул на него полный замешательства взгляд, неуверенный, стоит ли мне обижаться на его слова. В итоге я решил просто списать это на очередную странность Хэппи, и забрался в лимузин. - Папа! – восхищенно воскликнул Питер, прыгая по лимузину как восторженный щенок. – Смотри какой он огромный! У них тут даже есть мини-холодильник с напитками и всякими вкусностями! Это для нас? Нам нужно платить за это? – выпалил он скороговоркой, и я кинул на моего маленького паучка полный нежности взгляд, изумленный тем, как легко он приходит в восторг. - Бери что хочешь, - ответил вместо меня Роуди, открывая бутылку пива, неизвестно как оказавшуюся в его руке, - твой старик владеет этим лимузином. Я недовольно прищурился. Он же помнит, что он старше меня, верно? - Вау, - воскликнул ребенок, хватая себе колу и три шоколадки. Со всем этим он двинулся ко мне и обиженно надулся, когда увидел, что с одной стороны от меня уже сидел Брюс, а с другой – Роуди. Мальчишка впился в каждого из них сердитым взглядом, и, разумеется, первым сдался Брюс, который со смешком поспешил пересесть. Мой паучонок немедленно опустился на освободившееся место, предлагая мне одну из шоколадок. Я был настолько польщен его поступком, что взял сладость, хоть и не был голоден. От одного только взгляда на то, как он радуется, я почувствовал, как в груди потеплело. Поездка до отеля Пеппер заняла всего двадцать минут, но Питер все же умудрился выпить всю банку колы и съесть оба батончика. Он даже хотел взять добавку, но я удержал его, напомнив о том, что мы поедим нормальную еду в отеле. - Так она не знает, что мы приехали? – спросил Питер, и я отрицательно покачал головой, – но вдруг она не будет рада видеть нас? – уточнил он взволнованно, и я снова покачал головой, только на этот раз ошеломленно. - Она будет счастлива, - заверил я его. Этот ребенок просто понятия не имеет, как сильно Пеппер его обожает. Даже если бы мы прервали ее во время какой-нибудь важной встречи, она пришла бы в восторг от возможности увидеть нашего ребенка. - Ну ладно, слушайте меня, - заявил я, когда мы все вместе вошли в отель, - мы с мелким собираемся провести вечер с Пеппер, вы можете присоединиться к нам завтра за завтраком. Сегодняшний вечер в вашем распоряжении, - пожал я плечами, с ухмылкой глядя, как озаряются лица Роуди и Нат. Готов поспорить, эти двое собираются неплохо повеселиться в городе. Я надеялся, что остальных они потащат с собой. Хотя, кого я обманываю? Разумеется, они потащат их с собой. - Повеселитесь, детишки, - сказал я им, когда мы с Питером вышли на нашем этаже, - если вас арестуют, не вздумайте звонить мне, потому что я не собираюсь вытаскивать ваши глупые задницы из-за решетки. Ответом мне послужили только поднятые средние пальцы и закатанные глаза, на что я громко рассмеялся, глядя, как двери лифта закрываются перед ними. - Ты правда не стал бы их вытаскивать? – обеспокоенно спросил паучонок, и я молча ухмыльнулся, - а если бы арестовали меня? Меня бы ты вытащил? – уточнил он, широко распахнув глаза. Я громко фыркнул, отвечая: - Разумеется, я бы тебя вытащил, ты же мой ребенок. Надрал бы тебе зад, конечно, но в тюрьме бы не оставил. Но можешь не переживать за остальных, я просто пошутил. Если, по какой-то нелепой причине, их арестуют, я все улажу. Я просто люблю дразнить их, и они это знают. - О, это хорошо, - с облегчением выдохнул он, и я только приобнял за плечи моего отзывчивого мальчика. Когда мы подошли к номеру Пеппер, я жестом показал ему вести себя потише, после чего постучал в дверь. Судя по отчету Пятницы, Пеппер должна быть у себя в номере, ну или, по крайней мере, ее телефон. И я знал, что сейчас она не спит. В подобных деловых поездках она обычно ложится спать не раньше двух часов ночи. Дверь открылась, и Пеппер изумленно округлила глаза, прежде чем полностью распахнуть дверь и притянуть Питера в крепкое объятие. - Оооо, Питер! – воскликнула она восторженно, прижимая к себе ребенка и покрывая поцелуями его макушку, - я так сильно скучала по тебе, дорогой, ты в порядке? – спросила она, пока я с улыбкой наблюдал, как она окружает мальчика любовью и вниманием. Она затащила его в комнату, и я последовал за ними. - Ну и ну, привет, Пеппер. Я тоже рад тебя видеть. Да, это была моя идея прилететь к тебе. Ну, ты же знаешь, как сильно я люблю устраивать сюрпризы, - притворился я, что разговариваю сам с собой, кидая на мою будущую жену выразительный взгляд. Это была просто шутка, и она знала это. Это правильно, что в первую очередь она кинулась к нашему ребенку. Наши жизни больше не крутятся вокруг друг друга. Теперь наша жизнь - в этом мальчике, и так и должно быть. Пеппер, наконец, отпустила паучонка и, обхватив меня руками за шею, нежно поцеловала. Она отпрянула быстрее, чем мне хотелось бы, но мы оба помнили о подростке в комнате, который, вне всякого сомнения, чувствовал себя сейчас очень неловко. - Я так рада видеть вас, - сказала она, окидывая нас обоих полным обожания взглядом. - Хорошая идея? – спросил я, и она решительно кивнула. - Хорошая идея, - ответила она. - Ну, надеюсь, что тебе понравятся и остальные мои идеи, потому что другие члены нашей разношерстной семейки тоже здесь. Правда, я сказал им, что мы увидим их только за завтраком, так что сегодняшний вечер весь наш, - сообщил я ей, и ее улыбка стала еще шире. Она выглядела уставшей, и я понял, что она нагрузила себя работой, чтобы поскорее покончить со всем и вернуться домой. - А мы можем поесть уже? – спросил Питер, - я умираю с голоду, - тихонько проскулил он. - Конечно, Питер, - незамедлительно ответила Пеппер, поворачиваясь к нему, - ты что, его не покормил? – упрекнула она меня, прищурившись. Я только примирительно вскинул руки. - Ему шестнадцать, Пеп, к тому же, я подумал, что мы поедим здесь. И он перекусил в лимузине, - защищался я, но она все равно покачала головой, словно не могла поверить в то, что я на такое способен. - Милый, ты хочешь заказать еду в номер, или чтобы мы спустились в ресторан отеля? – спросила она у парнишки. - Еду в номер? Да, давайте! – ответил он с рвением, - я никогда не заказывал еду в номер! То есть, мы оставляем заказ, и нам все приносят сюда? – спросил он, разглядывая меню, которое Пеппер ему вручила, - вау, так круто! – воскликнул он, снова начиная походить на перевозбужденного щенка. Так мило наблюдать за тем, как он приходит в восторг от вещей, с которыми я сталкивался всю жизнь. Неожиданный перелет в другую страну, поездка на лимузине, заказ еды в номер – это все вполне обыденная часть моей жизни, но для Питера это стало самым грандиозным приключением. Когда он определился с выбором, Пеппер позвонила на ресепшн и разрешила ему самому сделать заказ, что он и сделал с нервной дрожью в голосе. Однако я заметил, что он заказал все, что захотел, не обращая внимания на цены. Я был рад, что он больше не переживает из-за того, что тратит наши деньги. Я не хотел, чтобы это его тяготило. Я знал, что хоть и он не рос в бедности, их семью трудно было назвать обеспеченной. Поначалу он очень неохотно позволял мне тратить на него деньги, особенно когда узнавал, сколько именно я потратил. Но теперь же он, казалось, понял, что возможность дать ему все, что он хочет, делает меня невероятно счастливым. Ужин принесли через полчаса, и Питер почти захлебнулся слюной, глядя на все это великолепие. Он торопливо начал хватать всего понемногу, на секунду застыв, чтобы уточнить, не хотим ли мы чего-нибудь. Перед нами с Пеппер уже стояли наши тарелки с тако, так что мы разрешили ему есть сколько его душе угодно. - Как он может оставаться таким тощим, поглощая еду в таких количествах? – прошептала мне Пеппер, на что я только весело улыбнулся. - Он подросток, - ответил я. – Не говоря уж о том, что у него ускоренный метаболизм. - Я ‘ас сышу, - пробормотал мальчишка с полным ртом еды, и мы в ту же секунду хором отчитали его: - Не разговаривай с набитым ртом. Питер только закатил глаза и, насмешливо салютовав нам, вернулся к своей трапезе. - Как твои дела? – спросил я Пеппер, и она прислонилась ко мне, устало вздохнув. – Все настолько плохо? - Да не особо, просто я скучаю по дому. Скучаю по вам, - сказала она, и я понимающе кивнул, - сейчас все по-другому, понимаешь? – продолжила она. – Не то, чтобы я не скучала по тебе раньше, но теперь… - Да, я понимаю, - ответил я, прижимая ее к себе. С появлением Питера в нашей семье все изменилось. Для нас обоих теперь просто невыносимо быть вдали от него слишком долго. Питер громко застонал, заваливаясь на спину и раскидывая в стороны руки. - Обожаю мексиканскую еду, - пробормотал он, и мы с Пеппер весело рассмеялись. Остаток вечера прошел достаточно обыденно. Мы просто разговаривали, наверстывая упущенное. Пеппер буквально задушила Питера в объятиях, когда услышала детали наказания. Питер жутко смутился, но я видел, что он искренне наслаждался тем, как она воркует над ним. Я уведомил Пеппер об условиях его домашнего ареста, и, хотя она и посочувствовала подростку, она целиком и полностью была согласна со мной. На следующее утро я проснулся с улыбкой на лице, ощущая Пеппер в своих руках. Ее не было рядом всего неделю, но для меня это время показалось вечностью. И как мы раньше могли целыми месяцами находиться вдали друг от друга? Мы нежились в постели, безобидно лаская друг друга, когда в дверь с грохотом постучали. - Подъем, подъем! – раздался возглас Питера за дверью, и я ругнулся. – Впустите меня! Ваш ребенок голоден! – крикнул он, и я громко застонал, на что Пеппер только рассмеялась, впуская в комнату неугомонного мальчишку. Этот назойливый ребенок громко подгонял нас, пока мы принимали душ, и я не смог отказать себе в удовольствии отвесить ему подзатыльник, проходя мимо него к выходу из комнаты. - Я думал, что мы будем завтракать со всеми остальными, - сказал я ему, когда мы вошли в лифт. - А мы и будем. Я уже их разбудил. Я заливисто рассмеялся, представляя себе реакцию моих друзей. Если они провели ночь так, как я ожидал, они, вне всякого сомнения, были совсем не в восторге от гиперактивного подростка. - И Нат тебя не убила? – спросил я недоверчиво, на что он только помотал головой. Удивительно, как мягко наш ассассин обходится с Питером. Если бы я попытался провернуть подобное, я, вероятно, лежал бы сейчас без сознания на полу. Мы спустились в ресторан, и мне пришлось приложить все усилия, чтобы не рассмеяться, глядя на хмурых Хэппи и Роуди, спрятавших глаза за солнечными очками. Наташа, на первый взгляд, выглядела нормально, но стоило мне присмотреться повнимательнее, и я заметил ее напряженную позу и дерганные движения. Только Вижн и Брюс выглядели хорошо отдохнувшими, и прямо сейчас они живо болтали друг с другом. - Доброе утро, детишки, - поздоровался я радостно, на что сразу ощутил на себе три сердитых взгляда. – Дикая ночка? – уточнил я риторически, - ах, помню те деньки, - заметил я с ностальгическим вздохом, на что Хэппи саркастически парировал: - Эти деньки были меньше года назад, Босс. Я отмахнулся от него, заявляя: - Ну а теперь я – отец, и я должен подавать хороший пример моему юному впечатлительному паучонку. Я не хочу, чтобы он перенял мои далеко не лучшие привычки. - Ты поэтому больше не ходишь на вечеринки? – спросил Питер, и я мысленно вздохнул, когда заметил вспышку вины в его глазах. - Я преувеличил, - выпалил я, после чего решил пояснить, - я теперь не в восторге от вечеринок. Я лучше проведу это время дома, с тобой. Это не значит, что мне не нравится веселиться на тусовках, просто не так, как раньше. Правда в том, что вечеринки были просто пустой тратой времени, местом, где я мог напиться и встречаться с женщинами. Это был мой старый способ справляться с проблемами. - Ты больше не пьешь, - заявил он затем, нахмурившись. – Ты выпивал до моего усыновления. - Я не хочу, чтобы ты считал, что много пить или напиваться – это нормально, - ответил я искренне, - и я больше не пью, потому что я – выздоравливающий алкоголик. После первого глотка слишком легко поддаться желанию сделать еще один, а потом еще. Атмосфера за столом резко изменилась, и я неловко заерзал, ощущая на себе понимающие, любящие и сочувствующие взгляды. Пеппер ласково взяла меня за руку, мягко целуя меня в щеку. В конце концов, разговор вернулся на более легкие темы, и, несмотря на недовольство столь ранним подъемом, все заметно повеселели, стоило им набить животы едой. Однако радость продлилась недолго, поскольку буквально через час Пеппер сообщила, что ей пора на очередную встречу. - Спасибо вам за то, что прилетели сюда, - сказала она с признательностью. – Я была очень рада вам всем, увидимся через пару дней. Поцеловав меня напоследок, она крепко обняла Питера, после чего ушла. - Мы сегодня вернемся домой? – грустно спросил ребенок, и я кивнул. - Да, надо дать Пеппер поработать, чтобы она смогла вернуться домой как можно скорее, - ответил я. – Ну ладно, команда, давайте собираться - и на самолет. Надеюсь, вам хватило впечатлений от Мексики. - Да, думаю, хватило, - ответил Роудс, покидая ресторан на трясущихся ногах. И дело было явно не в протезах. Хэппи только что-то проворчал себе под нос, направляясь к выходу. Через полчаса мы собрались у входа в отель, где нас встретил тот же лимузин с тем же водителем. Хэппи немедленно опустился на переднее сиденье, все еще не доверяя мужчине. В отличие от вчерашнего вечера, сегодняшняя поездка в аэропорт прошла в тишине, и едва мы зашли на борт, большая часть нашей команды завалилась спать. - Спасибо тебе, пап, - тихо сказал Питер, опускаясь в кресло напротив меня. – Было очень круто. - Не за что, приятель, я рад, - ответил я с улыбкой, - надеюсь, ты успел насладиться последним глотком свободы, - добавил я через несколько секунд, - потому что твой арест начинается незамедлительно. Мальчишка чересчур театрально застонал, но не рискнул жаловаться. Жалобы еще будут впереди, в этом я был уверен. Пока мы летели домой, я снова задумался о Стиве и остальных. Я задался вопросом, стоит ли мне позвонить ему, но затем решил не делать этого. Следующий шаг должен быть за ним. У него есть мой номер, так что, если он захочет поговорить, ему следует самому позвонить мне.