Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: На часах оставалось три минуты до полуночи, и я, широко улыбаясь, сидел на кровати, глядя на Энтони. - Пора, - сказал я ему, и он радостно завилял хвостом, громко позвякивая бубенцами, которые я на него повязал. Я включил огоньки на наших рождественских свитерах, - пойдем, разбудим наших стариков, - заявил я, и мы оба спрыгнули с кровати. Под мигание огоньков и переливы бубенцов я направился в комнату моих родителей. Когда я подошел к двери, я поднял руку, сигнализируя Пятнице начать отсчет до полуночи. Мне чертовски повезло, что оба моих родителя уже спали в этот час. Обычно кто-нибудь из них в это время либо работает (Пеппер), либо возится в лаборатории (Тони), поэтому, когда Пятница сообщила мне, что они оба спят, я просто не мог упустить подобную возможность. Я начал делать так еще когда жил с тетей и дядей. Каждый год ровно в полночь я врывался в их комнату, стараясь вести себя как можно громче, распевая рождественские песни во все горло, чтобы сообщить им о том, что наступил мой самый любимый день в году. Когда я был маленьким, я делал это потому, что хотел поскорее открыть подарки, но позже это превратилось в своего рода традицию. Они всегда знали, чего ожидать, но все равно обязательно засыпали, чтобы, когда я врывался в их комнату, я мог с восторгом наблюдать за тем, как они изумленно просыпаются. Да, вот так они мне потакали. 5 4 3 2 1 - СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА! – прокричал я, врываясь в комнату родителей. Под руководством Пятницы из динамиков зазвучала праздничная музыка, а свет начал мигать. Наши с Энтони свитера засияли рождественскими огоньками, и бубенцы громко переливались, когда я начал петь модифицированную версию Jingle Bells. - Бубенцы, леденцы, Наташа любит эль, Роуди-гриб, а Хэппи осип, в такой чудесный день! - Распевал я фальшиво, запрыгивая на огромную кровать. Мои родители испуганно вскрикнули от столь внезапного пробуждения. Я резко пригнулся, и уже сам не смог сдержать вскрик, когда прямо в меня полетел заряд из репульсора. - Сукин сын! – воскликнул Тони, а Пеппер закричала, когда с потолка на пол свалился кусок штукатурки. - Нифига себе! – ахнул я, огромными глазами глядя на разрушения. Музыка внезапно замолчала, и мы все трое переглянулись. Энтони продолжал весело вилять хвостом, очевидно, в восторге от происходящего. - Счастливого Рождества? – сказал я, робко улыбаясь моим родителям. Папа пришел в себя первым, и тут же взорвался от хохота, и вскоре мама присоединилась к нему. Я несколько секунд наблюдал за нами, после чего сам начал смеяться над тем, как все обернулось. Однако Пеппер взяла себя в руки быстрее, чем, я уверен, надеялся папа, и хорошенько ударила его по руке, на что мы оба поморщились: он от боли, а я с сочувствием. - Чем, во имя всего святого, ты думал, стреляя из этой штуки в доме?! – пронзительно завопила она. - Ты мог убить Питера! - Что? – шокировано воскликнул Тони, потирая раненую руку, - этот заряд его не убил бы, а всего лишь подпалил… немного, - объяснил он, затихая под маминым сердитым взглядом. Я не смог сдержаться и снова начал хохотать, и смех мой стал только громче, когда мамин взгляд потемнел после того, как папа попытался пнуть меня, а я увернулся. Энтони надоело, что все его игнорируют, так что он нагло запрыгнул на кровать и, развалившись между моими родителями, принялся облизывать Пеппер лицо. Ее гнев, казалось, испарился, и она, тяжело вздохнув, поцеловала пса в макушку, после чего перевела на меня взгляд. Я широко улыбнулся, помахав ей рукой. Папа, который все еще дулся, впился в меня недовольным взглядом. - И по какой причине ты ворвался в нашу комнату в, эм, который там час, Пятница? – спросил он громко. - Сейчас 00.15, сэр. Счастливого Рождества, - ответила она радостно, и он что-то недовольно проворчал, кидая на меня выразительный взгляд, очевидно, требуя от меня объяснений. - Просто хотел пожелать вам счастливого Рождества, - объяснил я с неуверенной улыбкой, - я каждый год делал так, когда жил с тетей и дядей, - добавил я, покраснев, когда выражения их глаз смягчились. - У тебя была традиция врываться в их комнаты и вести себя настолько громко и нахально, насколько возможно? – уточнил Тони, и я кивнул, показывая на наши с Энтони свитера. - Ага, а после того, как я пугал их до чертиков, мы с ними открывали по одному подарку, - заявил я, расплываясь в улыбке и в ожидании выгибая брови. - Становится все интереснее и интереснее, - заметил Тони, улыбаясь Пеппер, - то есть, ты не только получил удовольствие, умудрившись напугать нас до усрачки, ты еще и подарки открыть собираешься? - Не только я, вы тоже, - поправил я. Их подарки я хранил в своей комнате, и я хотел подарить их наедине, поскольку написал для каждого письма. Я не хотел, чтобы остальные судили мои подарки, поскольку они были не самыми крутыми. Я надеялся, что мои письма немного скрасят то, что подарки от меня получились такие стремные, - ждите здесь, - приказал я и, не дожидаясь их ответа, кинулся в мою комнату и схватил подарки. На обратном пути я пробежал мимо Энтони, который, намереваясь догнать меня, заскользил лапами по деревянному полу, пытаясь на всей скорости развернуться, чтобы последовать за мной обратно в комнату моих родителей. Я забежал внутрь, запрыгнул на кровать и торопливо, пока не перенервничал, вручил им подарки. Энтони улегся рядом со мной, и я начал стаскивать с него свитер. Они оба на мгновение подняли на меня взгляды, после чего уставились на подарки в своих руках. - Это не, эм, я знаю, что вы можете купить себе все, что пожелаете, так что я не знал, что мне подарить вам, так что в них нет ничего, ох, особенного, - взволнованно пояснил я, - и еще я написал для вас письма, потому что, эм… просто потому что, - добавил я, опустившись до шепота, ощущая, как горит мое лицо. Я внезапно уже пожалел о своем порыве. Возможно, было бы лучше подарить их при всех, чтобы другие могли как-то отвлечь меня от их реакции. - Питер, не стоит так переживать, - успокаивающе сказала мама, - нам понравится любой твой подарок. - И тебе не обязательно было что-то нам покупать, - мягко добавил Тони. - Но ведь это Рождество! – возразил я, - разумеется я должен был купить вам что-нибудь. В смысле, я хотел купить вам что-нибудь. Я сделал это не потому, что чувствовал себя обязанным, - торопливо сказал я. – Я просто, эээ… просто откройте их уже. Они переглянулись и начали аккуратно разворачивать свои подарки. Я внимательно следил за их реакцией, и немного расслабился, когда увидел, как на их лицах расцвели улыбки. Это были совсем небольшие, простые подарки. Подарки, которые я сам считал детскими и, вероятно, даже немного унизительными, но они улыбались, и их улыбки выглядели настоящими. - Это моя новая любимая футболка, - просто заявил Тони, стягивая свою футболку и надевая новую. Это была ярко-красная футболка с надписью Железный Папа поперек груди и изображением Железного человека. Я широко улыбнулся и покраснел, видя, как он рад подарку. Я поспешил перевести взгляд на Пеппер, которая любовалась ее персональной термо-кружкой с фотографией нашей семьи. - О, это так мило! – воскликнула она, показывая кружку Тони. Он улыбнулся и, закатив глаза, фыркнул. - А почему Энтони занимает целую треть этой кружки? – спросил он притворно-раздраженно. Я улыбнулся и, пожав плечами, ответил: - Потому что он - главный ребенок в семье, к тому же самый хорошенький. Папа театрально застонал, в то время как Пеппер только громко рассмеялась и заявила: - Ну, а мне нравится! Спасибо, Питер. Она протянула ко мне руки, и я с охотой потянулся за объятием, испытывая одновременно восторг и облегчение от мысли о том, что им на самом деле понравились мои подарки. - Вам, ребята, сложно что-то купить, - пожаловался я, отпуская ее. – В смысле, вы можете купить себе все, что захотите, а ты, - обратился я к папе, - можешь просто-напросто собрать все, что пожелаешь. - Как я и сказал, приятель, тебе не обязательно было покупать для нас что-либо, - повторил он. - Но я хотел, - возразил я, – в общем, я, эм, написал еще для вас письма… просто потому что, - добавил я, снова ощущая нервозность, когда они принялись открывать свои конверты. Я написал для них разные письма, потому что мои подарки показались мне немного скверными, и к тому же я хотел лично выразить каждому из них, как сильно я люблю их и ценю все, что они для меня сделали, и не только после усыновления, но и до. Я написал письма, потому что так я мог тщательно обдумать все, что я хотел бы им сказать. Я не столько волновался, сколько смущался их. Я знал, что они им понравятся, но я немного стеснялся того, какими наивными они получились. POV Тони: Снедаемый любопытством, что же там написал нам с Пеп мой паучонок, я нетерпеливо вскрыл конверт. Я кинул быстрый взгляд на его смущенное лицо, и мое любопытство только возросло. Откинув конверт, я взглянул на неряшливые каракули моего ребенка, которые выглядели так, словно он несколько раз переписывал и стирал написанное. От одной только мысли об этом, мои губы расплылись в улыбке, поскольку я понял, как много мыслей Питер, должно быть, пытался уместить в письмо. Дорогой Тони/Папа, Я не очень хорош в написании писем. Если честно, я даже не знаю, как мне начать это письмо, мне столько всего хочется тебе сказать, но я просто не могу набраться духу. Мы знаем друг друга уже полтора года, и, хотя, иногда мне кажется, что это время пролетело незаметно, меня не отпускает чувство, что я знаю тебя всю жизнь. То, что было до вас с Пеппер, кажется мне таким далеким. Словно у меня было две жизни: До Человека-паука и После Человека-паука, и когда мы говорим о моей жизни уже в качестве Человека-паука, ты был рядом со мной почти на каждом шагу. Я, может, сам надел тот самодельный костюм (НЕ пижаму!) и решил бороться со злом, но именно ты превратил меня в настоящего героя. Я сделал паузу, не в состоянии избавиться от мысли, что Питер был настоящим героем задолго до нашей встречи. Я всего лишь дал ему навороченный костюм и научил его лучше защищать себя. Но его страсть и добросердечность были только его. Я люблю тебя, папа. Иногда мне кажется очень странным называть кого-то папой. Дядя Бен всегда был «дядей», и, хотя, я уверен, что называл моего биологического отца «папой», я этого не помню. Я знаю, что никто никогда не мог вообразить себе, что великий Тони Старк может быть папой, особенно ты сам, но ты стал самым лучшим отцом для меня. Ты стал тем, кем для меня был дядя Бен, и даже больше. Ты понимаешь меня так, как он не смог бы никогда. Ты знаешь, что такое трагедия, и каково это – терять самых близких людей. Ты знаешь, что значит быть героем, и какие испытания и трудности могут возникнуть на пути. И, как и любой хороший отец, ты поддерживаешь меня всеми возможными способами: разговариваешь, шутишь, играешь, помогаешь, ведешь и учишь. Я ценю это, хоть и не всегда показываю, говорю или понимаю в те или иные моменты. Я сглотнул образовавшийся по мере чтения в горле ком, не желая прямо сейчас залиться слезами. Кинув быстрый взгляд на Пеппер, я увидел, как блестят ее глаза. Если ее письмо хоть чуточку похоже на мое, к концу она, вне всякого сомнения, будет плакать. Я знал, что Питер любит меня. Я знал, что он ценит все, что я для него делаю, но слышать об этом вот так… Я не могу представить свою жизнь без тебя. Смешно, но в то же время, я до сих пор не могу поверить, что ты действительно есть в моей жизни. В смысле, ты – это ты, а я – это я. Мы из разных миров, по крайней мере, так было раньше. Иногда я просыпаюсь и просто поражаюсь тому, что ты действительно мой папа, и как же мне повезло; и я не говорю о том, что мне повезло, потому что ты – Тони Старк. Мне повезло, потому что ты – потрясающий папа. Ты меня понимаешь. У тебя всегда есть для меня правильные слова, и я знаю, что ты всегда будешь рядом со мной, когда я буду нуждаться в тебе. Я могу говорить с тобой обо всем, что угодно, и я знаю, что ты не будешь высмеивать меня. Я знаю, что иногда принимаю глупые решения, и ты злишься, потому что думаешь, что я не доверяю тебе, или вроде того. Прости, что я такой идиот. Я не могу пообещать, что больше не буду лажать, но, знай, я буду стараться изо всех сил. Я хочу, чтобы ты гордился мной так же сильно, как я горжусь тобой. Я горжусь тобой, паучок. Каждый день моей жизни. И ты не должен ничего ради этого делать. У меня множество проблем. Я не уверен в себе. Я приставучий. Я упрямый. Но ты не махнул на меня рукой. Ты всегда приходишь ко мне, чтобы помочь и утешить. Я помню, как все когда-то было между нами, и я поражен, как далеко зашли наши отношения. Когда-то мы даже не знали, как вести себя в обществе друг друга. Я был слишком ошарашен и взволнован, чтобы сказать хоть слово, а ты просто понятия не имел, о чем говорить с детьми. Я помню, как тяжело тебе было хвалить или обнимать меня, не потому, что ты не хотел, но потому что все, что касалось проявления эмоций, было для тебя чуждо. Но ты сделал над собой усилие, и я хочу, чтобы ты знал, что я заметил это. Я видел, как ты заставлял себя быть тем, кто был нужен мне, и я даже не могу описать тебе, как сильно я ценю это. Я слышал о том, каким ты был, и я не знаю, понимаешь ли ты, как сильно, на самом деле, изменился. Ты не просто хороший человек. Ты – великий. У тебя такое огромное сердце, и я не понимаю, как другие люди не видят этого, или, может, ты просто не хочешь, чтобы они знали об этом. Смысл в том, что я вижу все, что ты делаешь ради меня. Я вижу, как ты меняешь себя. Я вижу, как ты пытаешься сделать все, чтобы мне было легче, будь то переезд поближе к моей школе, сокращение часов работы или разрешение СМИ наседать на тебя, только чтобы они отстали от меня. Я заметил все это, и я говорю тебе СПАСИБО. С любовью, Питер Старк Вот черт, шкет, я сейчас из-за тебя расплачусь. Я снова сглотнул ком в горле, еще раз перечитывая письмо, пытаясь запечатлеть в памяти каждое слово. Вскинув на моего мальчика полный обожания взгляд, я протянул к нему руку со словами: - Иди сюда, дружок. Не секунды не замешкавшись, он кинулся ко мне и обхватил меня руками, и я обнял его в ответ, ласково целуя его в висок. - Спасибо, - переполненным эмоциями голосом прошептал я. – Ты просто не представляешь, как много радости ты приносишь в мою жизнь. Я изменился ради тебя, и я ни капельки не жалею об этом. Я горжусь тобой каждый день, и каждый день мне кажется, что я люблю тебя все больше. Ты – самое лучшее, что случилось со мной, и я хочу поблагодарить тебя за то, что ты разрешил мне стать частью твоей жизни. Его хватка стала еще крепче, когда он сильнее прижался лицом к моей шее. Я чувствовал, как его слезы потекли на мою футболку, но мне было плевать. Я погладил его по затылку, еще раз поцеловав в висок. Когда я заметил, что по лицу Пеппер тоже текут слезы, я отпустил нашего ребенка. Она протянула к нему руки, и Питер подвинулся, заключая ее в объятие. POV Пеппер: Я заметила, как на лице Питера появилось нетерпение, когда я вытащила письмо, которое он написал мне. Мне было любопытно, что же именно он для меня написал, и я оказалась совершенно не готова к тому огромному количеству любви и благодарности, что он в него вложил. Дорогая Пеппер/мама, Я сначала написал письмо папе, так что, надеюсь, что это не будет таким же бессвязным, как и его. Я никогда в жизни не думал, что настанет такой момент, когда я назову кого-то мамой. В смысле, тетя Мэй, разумеется, была мне матерью, но она все же оставалась моей тетей. Мы знаем друг друга всего полтора года, но за этот короткий промежуток времени ты стала для меня таким же важным человеком, каким была она. Даже когда она была еще жива, ты полностью приняла меня в свою жизнь с первой же нашей встречи. Ты была доброй, заботливой и участливой, и я благодарен за это. Ты помогла мне понять Тони, несмотря на его сложный характер, и за это я тоже тебе благодарен. Ты потрясающая, мам. За что бы ты ни бралась, ты превосходно справляешься со всем, будь то руководство компанией, управление Тони или просто роль моей матери. Ты стала для меня тем, кто был мне нужен, и даже больше. Ты добрая, заботливая, ласковая и внимательная. Я люблю находиться рядом с тобой, и я знаю, что всегда могу опереться на тебя. Я так сильно тебя люблю, что просто не могу найти слов, чтобы выразить, как же я благодарен тебе, и как много ты для меня значишь. Ты делаешь мою жизнь лучше. Ты делаешь меня счастливым. После смерти тети Мэй я был уверен, что больше никогда не смогу улыбаться, не говоря уж о том, чтобы быть счастливым. Но вы с папой изменили это. С той самой минуты, когда папа привез меня в тот день к вам, вы стали моим утешением и опорой, которая помогла мне выдержать это. Ты не сомневалась, когда решила принять меня как своего сына, вероятно потому, что в тот момент я уже был твоим сыном, а ты уже была моей матерью. Я знаю, что ты постоянно переживаешь за меня, особенно когда я выхожу на улицы в костюме Человека-паука. Тебе не легко разрешать мне заниматься этим, но ты все равно разрешаешь. Ты ни разу не пыталась остановить меня или как-то переубедить. Все, что я получал от тебя – это поддержка и понимание. Возможно, все дело в Тони. В общем, какова бы ни была причина, я все равно благодарен. Человек-паук – часть меня. Он – это я, и я уже не могу представить свою жизнь без него. Спасибо за понимание. Спасибо, что ты утешаешь меня, когда все становится слишком сложно, или, когда я жалуюсь на все папины ограничения. Я знаю, что ты согласна с его решениями, но все же ты всегда предоставляешь мне жилетку, в которую я могу поплакать, когда мне это нужно. Я знаю, что со мной бывает тяжело, и дело не только в том, что я подросток. Я могу быть приставучим, чересчур эмоциональным, и даже непокорным, но ты ни разу не заставила меня чувствовать себя обузой. У меня ни разу не возникало ощущения, что я приношу тебе неудобства, даже когда тебе пришлось что-то менять в своей жизни в связи с появлением в ней ребенка. Ты даже представить себе не можешь, как много ты значишь для меня, и как сильно я боюсь, что однажды ты устанешь от меня. Спасибо тебе, мама, за то, кто ты есть, и за то, что любишь меня, как своего сына. С любовью, Питер Старк. Я даже не заметила, что по моему лицу потекли слезы, снова и снова перечитывая письмо. Меня просто переполняло эмоциями, и ярче всего я ощущала любовь. Он был благодарен за то, что я есть в его жизни, но я была благодарна ему за то, что он есть в моей жизни. Я никогда в жизни не думала, что стану матерью. Даже встречаясь с Тони, и зная о том, что рано или поздно он сделает мне предложение, я ни разу не задумывалась о детях. Учитывая, как сильно мы оба заняты, и как опасна наша жизнь из-за супергеройской деятельности Тони, как можем мы даже думать о том, чтобы дать подобную жизнь ребенку? Это было бы эгоистично. Не говоря уж о том, что я совершенно не подозревала, что у меня есть материнские инстинкты. Однако, как только у нас появился Питер, я с легкостью вжилась в роль матери. Мне было так легко полюбить его. Легко стать для него заботливой, участливой матерью, в которой он так нуждался. Я никогда не мечтала о том, чтобы стать его матерью, но это все равно случилось. С самой нашей первой встречи я тотчас же ощутила желание защищать его. Не только из-за того, каким он был очаровательно хорошим, но и из-за того, как много он сделал для Тони. Он зажег в его глазах огонек, которого я не видела в них уже многие годы. Он помогает ему стать лучше, и я безмерно благодарна за это. Он показал Тони, каким замечательным человеком он может быть. Я видела, как Тони притянул нашего сына в крепкое объятие, прошептав ему что-то, от чего по щекам Питера потекли слезы. Взглянув в лицо Тони, я заметила, как заблестели его глаза, и поняла, что он сам изо всех сил борется со слезами. Его письмо, вне всяких сомнений, было не менее эмоциональным, чем мое. Я потянулась к Питеру, мечтая поскорее ощутить моего мальчика в своих руках, и, к моей радости, он тотчас же обернулся и крепко обхватил меня руками. Я несколько раз чмокнула его в макушку, прижимая его к себе так сильно, как только смогла, прежде чем прошептать: - Я так сильно люблю тебя, Питер. Спасибо за это чудесное письмо, оно очень много для меня значит. Ты должен знать, что приносишь в мою жизнь столько же радости, сколько и я - в твою. Это честь для меня – быть твоей матерью, и я безмерно горжусь тобой, - я больше не могла говорить, поскольку мое горло буквально перехватило от переполняющих меня эмоций. - Я тоже тебя люблю, - пробормотал Питер, и я уткнулась лицом в его мягкие волосы. POV Питер: Я был в полном восторге от их реакции на мои подарки и письма. Написать их мне было чертовски тяжело, потому что я хотел выразить через них, как много они для меня значат, и как я благодарен им за все, что они для меня сделали. И, похоже, у меня получилось. - Так, я полагаю, ты теперь хочешь свой подарок, - скорее утвердительно, нежели вопросительно, заметил папа, когда мы с мамой закончили обниматься. Я торопливо вытер лицо и решительно кивнул, - ну, - медленно протянул он с ухмылкой, - тогда следуй за мной. Мое любопытство только возросло, и я спрыгнул с кровати и поспешил за ним. Пеппер шла последней и, судя ее взгляду, отлично знала, куда мы направляемся. - Почему вы просто не хотите мне сказать, что это? Почему я должен обязательно увидеть? - Поймешь, когда увидишь, малыш, - терпеливо ответил папа, еще больше разжигая мое любопытство. К моему удивлению мы зашли в лифт и спустились на общий этаж. «Это, должно быть, что-то большое», - предположил я. Я с охотой следовал за Тони, направляясь в сторону его лаборатории. Стоило нам подойти, я заметил значительные изменения. Последние несколько недель здесь проводили масштабную реконструкцию, и везде были перекрытия, за которыми невозможно было рассмотреть, что именно там делали. Папа как-то раз сказал, что он решил немного расширить территорию, и я не допытывался. Мое сердце начало ускорять свой ход, когда я начал догадываться о том, что именно он задумал. - Это подарок от всех нас, потому что поучаствовал в нем каждый, - начал объяснять папа, стягивая огромный пластиковый брезент со стеклянной стены, - помня о том, что в мою лабораторию тебе вход закрыт, но в то же время понимая, что мы не должны подавлять твое желание заниматься наукой, мы решили оборудовать для тебя собственную лабораторию. У меня буквально отвисла челюсть, когда перед моими глазами предстала моя собственная лаборатория. О боже, о боже, о боже, о боже! Я разве что не запрыгал, переводя взгляд с моих родителей на лабораторию. - Приложи сюда большой палец, - подсказал папа, расплываясь в понимающей улыбке, и я поспешил сделать как он сказал. Стоило компьютеру отсканировать мой палец, двери распахнулись. Я вошел внутрь и немедленно начал носиться по лаборатории, охая и ахая над каждой самой маленькой деталью. - Это потрясающе! Не могу поверить! Не могу поверить, что вы сделали для меня лабораторию! О Господи, ты только глянь! Смотри! Это самая классная вещь в мире! – воскликнул я, обхватывая руками обоих родителей. – Спасибо, спасибо, спасибо! - Пожалуйста, - сказали они хором, и я в ту же секунду начал дергать Тони за руку, упрашивая его показать мне, что я могу делать в этой лаборатории. - Не сегодня, приятель, - сказал он, выразительно глядя на меня, когда я надулся. – У нас завтра будет куча времени на это. Но я хочу предупредить, что, хоть это и твоя лаборатория, в том, что будет здесь происходить, последнее слово за мной. Все ингредиенты и материалы учтены, и, если тебе что-то понадобится, ты должен сперва обратиться ко мне. Тебе запрещается находиться здесь в промежутке с 10 вечера до 5 утра, все ясно? Я решительно закивал головой. - Да-да, я понял, пап, правда. Это так шикарно, - продолжил я восхищаться. Я был в таком восторге от того, что теперь у меня есть собственная лаборатория, что даже его правила совершенно меня не расстраивали. Я только что резко перешел из статуса «запрещено появляться в лаборатории» в статус «владельца собственной лаборатории», так что, если он хочет установить для меня какие-то правила, я совершенно не против. - Я знал, что тебе понравится, - заявил папа, обнимая меня за плечи рукой и уводя обратно на наш этаж. - Это самый лучший подарок! Спасибо вам огромное! – повторил я, не в состоянии прекратить улыбаться во весь рот. Мы подошли к моей спальне, у двери которой сидел Энтони, бросивший на меня выразительный взгляд, явно говорящий о том, что он очень расстроен тем, что мы так беспечно оставили его одного на этаже. - Ложись спать, - сказала мама, целуя и обнимая меня напоследок. - И ради всего святого, не вздумай будить нас раньше 9 утра, или в следующий раз я не промахнусь, - угрожал папа, и я рассмеялся, когда мама бросила на него злобный взгляд. Я зашел в мою комнату и кинулся на кровать, ощущая бодрость и умиротворение. Это было отличное начало Рождества… …Наступило утро, и когда я продрал глаза, меня поприветствовал вид двух огромных карих глаз и запах собачьего дыхания. - Фу, Энтони, напомни мне купить для тебя мятные леденцы, - пожаловался я, и, вместо ответа, он просто кинулся облизывать мое лицо. Я широко зевнул, потягиваясь и проверяя, который час. Было уже почти десять, так что я торопливо вскочил с кровати, набросил одежду и выбежал из комнаты, направляясь сразу на кухню, где мои родители наслаждались утренним кофе. - Подарки! - воскликнул я радостно, и Пеппер тепло улыбнулась, в то время как Тони только закатил глаза. - И тебе Счастливого Рождества, Эльф-паучок, - поприветствовал он, и я дерзко улыбнулся ему, хватая их с мамой за руки и утягивая их за собой к лифту. - Остальные проснулись, Пятница? – спросил я ИИ, и она ответила, что все уже собрались в общей комнате, и теперь ждут только нас, - они же еще не открывали подарки? – взволнованно уточнил я, и она торопливо заверила, что никто ничего не трогал. Пеппер и Тони посмеялись над моим беспокойством и восторгом, но я проигнорировал их. Двери лифта распахнулись, и мы с Энтони первыми выбежали в комнату. - Всем Счастливого Рождества! – громко прокричал я, после чего бросился ко всем, обнимая по очереди каждого. -Мы думали, вы вообще не собираетесь вставать, - пожаловался Роуди со своего места на диване. – Если бы не Пятница, я бы вас еще несколько часов назад разбудил. - Ну, мы бы встали раньше, но кое-кто решил разбудить нас среди ночи, - театрально протянул папа, рухнув на диван и опустив голову на колени своего друга. Роуди только громко рассмеялся, переводя на меня взгляд. - Я так понимаю, тебе нравится Рождество? - Я его обожаю! – воскликнул я, ловко перепрыгивая через диван и приземляясь напротив ели. Взрослые, каждый с чашкой кофе в руках (кроме Вижна), расселись вокруг дерева: большая часть на диванах, но кое-кто (Тони, Нат и я) на полу. - Ну ладно, предлагаю начать с нашего малыша, поскольку у него, я уверен, подарков больше всего, - объявил Тони, и я кинул на него полу-сердитый взгляд, за то, что он назвал меня малышом, одновременно заливаясь румянцем из-за того, что все принесли для меня подарки. К тому моменту, когда я закончил разворачивать подарки, вокруг меня собралась огромная куча. Разумеется, самым любимым подарком осталась лаборатория, но я получил еще и всякие крутые примочки для моего костюма. - Это дротики с транквилизатором, которые ты можешь использовать в случае необходимости, - объяснила Наташа, - они не смертельны, максимум могут вырубить того, кто представляет для тебя опасность. Полностью эффект наступает через пару минут, и в зависимости от того, насколько огромен напавший на тебя идиот, может потребоваться больше, чем один дротик. - Вау, - воскликнул я, - они такие классные! Спасибо, Наташа! - Ну, твой старик тоже немного помог с ними: нашел способ прикрепить их к костюму, а также сделал так, чтобы ты смог пустить их в ход так же легко, как твои сети, - добавила она с кроткой улыбкой. Я обхватил ее руками, и на мгновение она напряглась, но буквально через пару секунд расслабилась и обняла меня в ответ. - Спасибо, пап, - бросил я, и когда я не кинулся обнимать и его тоже, он надулся, протягивая ко мне руки. Выглядел он при этом словно обиженный щенок. - Ты уже выполнил свою норму объятий на сегодня, - пошутил я, взрываясь от хохота, когда Наташа наклонилась к нему и, погладив по голове, пробормотала: - Бедный малыш. Папа только продолжил дуться, глядя на меня огромными, грустными глазами, пока я не подошел к нему и не обнял. Помимо этого, я получил много разной одежды, из которой самой запоминающейся вещью оказалась толстовка с Железным человеком, у которой был капюшон, который я мог застегнуть до самого носа, из-за чего он становился похож на маску; и, нет, этот подарок был не от Тони. - Подумал, что из тебя получился бы чудесный Железный Малыш, - заявил Роуди с широкой улыбкой, и, хоть я и закатил глаза, я не смог сдержаться и немедленно натянул толстовку, с первого же мгновения влюбляясь в нее. Было заметно, что папу это очень порадовало, в то время как я сам не мог не радоваться от того, что на нем все еще была его футболка Железный Папа. Я сразу вспомнил, как покраснел как помидор, когда он гордо показал ее всем чуть ранее. И хоть Роуди его бессовестно задразнил, папа легко нашелся с ответом, сообщив, что Роуди просто завидует. От Хэппи и Неда я получил новые наборы Лего. Хэппи подарил мне самый последний набор Звездных Воин, в то время как Нед достал для меня набор со Мстителями. Он даже умудрился раскрасить фигурку пса, чтобы она выглядела как Энтони. От ЭмДжей я получил фотоальбом со множеством фотографий, на которых были запечатлены мы с ней и Недом, и даже Флэшем, в самых разных ситуациях. Еще там были фотографии со мной и всеми членами моей семьи. Я все гадал, как же она получила их, но потом понял, что, скорее всего, мама помогла ей. С широкой улыбкой я разглядывал фотографии, на некоторых из которых я даже не знал, что нас снимали… Пятница! Точно! Пятница же ведет запись всего, что происходит в каждом из наших домов. Чем больше я думал об этом, тем стремнее мне становилось от этой мысли. Она видит абсолютно все. Вау. После того, как я открыл все мои подарки, остальные дружной толпой расхватали свои и принялись одновременно их открывать. Я закатил глаза, пожевывая козинак и гадая, почему это они хотели наблюдать за тем, как я разворачиваю каждый из их подарков по очереди, а свои решили открывать одновременно. - Ты серьезно, Роудс? – протянул Брюс, держа перед собой аналогичную моей толстовку с Халком. Роуди только широко улыбнулся, а Тони лающе рассмеялся. - Надень ее, Брюси! – крикнул он, и Брюс фыркнул, прежде чем натянуть толстовку. И хоть он и выглядел недовольным, я видел, что это его чертовски забавляло. - Тебе идет, - заметила Наташа с намеком на ухмылку. Это ухмылка превратилась в слабую улыбку, и ее глаза загорелись, когда она открыла коробку, вытаскивая на свет пару Укусов Вдовы. Ее взгляд переметнулся на Тони, который тот встретил улыбкой Чеширского кота. - Это новая пара, - произнес он, - я не настолько глуп, чтобы брать у тебя что-то без спроса, - добавил он робко, и я заметил, как на губах Нат мелькнула удовлетворенная ухмылка, - они немного длиннее и чуть более громоздкие, но это потому, что теперь ты сможешь контролировать их заряд, и еще я увеличил количество жал, которые ты можешь пускать в ход. В них ты так же сможешь контролировать силу, - объяснил он, нетерпеливо перепрыгивая с ноги на ногу как взволнованный щенок. Наташа внимательно осмотрела свои новые приспособления, прежде чем одарить папу теплой улыбкой. - Спасибо, Тони, - сказала она просто, но папа же выглядел таким довольным, словно она вопила от восторга и задушила его в объятиях. Он гордо раздул грудь в ответ на ее тихую благодарность. Иногда я забываю о том, какие странные у них отношения. Подарки, наконец, были распакованы, и каждый натянул какую-нибудь новую футболку или толстовку, даже Энтони. Все принесли для испорченного пса подарки, но любимым у него стала новая жевательная игрушка Капитана Америка, в которую он немедленно радостно вцепился зубами. От всех Мстителей, включая Вижна, он получил какую-нибудь одежду, и теперь каждый пытался натянуть на него свой костюм. После нескольких раундов в камень-ножницы-бумага, победителем был объявлен Роуди, и теперь Энтони щеголял в новом свитере Воителя. Роуди был чрезвычайно горд. Остаток дня, который мы провели все вместе в общей комнате за просмотром праздничных фильмов, пролетел незаметно. Мы бездельничали, добродушно подтрунивая друг над другом, рассказывая истории и просто наслаждаясь обществом друг друга. В отличие от Дня Благодарения, мы не стали устраивать большой ужин, а просто заказали домой китайскую еду. Я не мог поверить, что кто-то вообще оказался открыт, но, очевидно, остальные уже заказывали в этом месте еду на Рождество. Я же просто наслаждался тем, что мы проводили время вместе как любая другая семья. Даже несмотря на летающего по воздуху Вижна, Наташу, пытающуюся опробовать свои новые Укусы на Тони, и меня самого, сотворившего из паутины гамак для нас с мамой, с которого мы могли наблюдать за творящимся внизу хаосом, мы были совершенно обычной среднестатистической семьей. «Ладно, может мы немного отличаемся», - подумал я, глядя, как папа и Роуди устроили соревнование по армреслингу в перчатках от своих костюмов, но все это только делало наш праздник еще лучше. POV Тони: Мы как раз заканчивали просмотр Как Гринч украл Рождество, когда у меня зазвонил телефон. Я тотчас же ощутил вспышку удивления и беспокойства, поскольку приказал Пятнице отклонять все звонки, кроме экстренных. Взглянув на телефон, я увидел, что звонит Стив. Я удивленно вскинул брови и быстро привлек внимание Наташи, повернув к ней телефон, чтобы она увидела экран. Она едва заметно кивнула, и я вскочил на ноги, торопливо извиняясь перед всеми. В ответ на мое заявление, что мне нужно ответить на звонок, раздались недовольные стоны, но никто не пытался остановить меня или пойти за мной. Я вышел на улицу, наслаждаясь потоком свежего воздуха, хлынувшим на мое лицо. Несмотря на то, что на улице было холодно, было все же приятно выйти подышать после целого дня взаперти. Я поднес телефон к уху, отвечая: - Пицца Домино'с, чем я могу помочь? В ответ на мои слова раздался мягкий смешок. - Ну привет, Тони, Счастливого Рождества, - поздоровался Стив, и я слабо улыбнулся. Было приятно снова услышать его голос. - Счастливого Рождества, Кэп, хотя там, где ты сейчас, уже двадцать шестое, ну да неважно, - сказал я, и он ответил еще одним коротким смешком. Я заметил, насколько устало звучал его голос, и задался вопросом, как у них дела. Я только хотел спросить об этом, когда Стив снова заговорил. - Послушай, Тони, я звоню потому, что хочу попросить тебя об одной услуге, если ты не против, - заявил он, и я выгнул бровь, гадая, о чем он хочет меня попросить, - мы все здесь немного тоскуем по дому, - начал он, и я нахмурил бровь, - и я подумал, нет ли возможности нам вернуться домой на день или два? Я моргнул, шокированный его вопросом. Не то, чтобы я не понимал его, я просто не ожидал, что он когда-нибудь попросит меня о таком. - Я знаю, что это глупо и опасно, - поспешно добавил Стив, и в его голосе звучали одновременно смущение и вина, - просто… нам всем тяжело, особенно Клинту и Скотту, у которых остались семьи. Если это не очень накладно, помоги хотя бы им увидеться со своими родными… пожалуйста, Тони. Я бы не просил, если бы это не было очень важно. Я знаю, в какое положение я тебя ставлю, - продолжил он, но я перебил его. - Все нормально, - мягко возразил я, - я что-нибудь придумаю. На несколько мгновений наступила тишина, прежде чем он уточнил с некоторым недоверием: - Правда? Я не хотел признавать, но меня это обидело. - Роджерс, зачем ты просил меня, если думал, что я откажу? – я не смог сдержаться и раздраженно огрызнулся, уязвленный тем, что он совершенно в меня не верит. – Я знаю, что мог вести себя как беспечный, эгоистичный придурок, но я не бессердечный. Еще на несколько долгих секунд наступила пауза, прежде чем Роджерс громко, устало вздохнул. - Прости, Тони, - извинился он, - и спасибо тебе. Я слышал в этом вздохе и в этих простых словах еще несколько невысказанных слов. Он действительно устал. Он сожалел о том, что сомневался во мне, но после всего, через что он прошел, он был просто уже больше, чем немного измучен. И он был благодарен за любую помощь, которую я могу ему оказать. - Послушай, Кэп, - заявил я так же устало, - несмотря на все дерьмо, что было между нами, и что мы сделали друг другу, мы все еще Мстители. Мы все еще… - я осекся, не в состоянии произнести эти слова вслух. Стив же, с другой стороны, похоже, совершенно не испытывал с этим проблем. - Мы семья, - закончил он, и я с радостью отметил, что его голос прозвучал уже увереннее и веселее. - Угу, так что, дай нам обо всем позаботиться. Я не думаю, что привозить вас сюда будет хорошей идеей, но, может, я смогу все переиграть, и мы встретимся где-нибудь в Европе? – спросил я, и он немедленно ответил: - Это здорово. Это отлично. Мы просто хотим… мы все хотим увидеть знакомые лица, и Клинт и Скотт отчаянно жаждут встречи с семьями. Мы согласны на все, что ты сможешь придумать, Тони. - Мы что-нибудь придумаем. Устроим небольшую новогоднюю вечеринку. Я могу отправить семьи Клинта и Скотта самолетами, и мы встретимся где-нибудь вдали от чужих глаз. Хммм, - размышлял я вслух, продумывая все возможные варианты. – Я позвоню тебе, когда все обдумаю. - Тони, спасибо, - заявил Стив странно приглушенным голосом. Я не знал, что сказать на это, поэтому ответил просто: - Пожалуйста. - Может быть, когда мы соберемся вместе, мы сможем начать обсуждать вопросы… к примеру, о Соглашении, - предложил Стив, и я прямо через трубку ощущал, как тяжело ему было сказать это. Он все еще категорически против Соглашения, но, похоже, он открыт для обсуждения. - Это может быть не лучшее время, - ответил я, - но спасибо за предложение. В этот момент атмосфера стала слегка неловкой, поскольку ни один из нас не знал, что еще сказать. Как же я скучал по тем дням, когда завести разговор было легко, а молчание было уютным. - Мне пора, - заявил я в конце концов, - остальные, наверное, гадают, куда я пропал. - Да, у меня так же, - ответил Стив, и мы попрощались, прежде чем повесить трубки. Я тяжело вздохнул и уставился на телефон, прокручивая в голове наш короткий разговор, и все сказанные и несказанные слова. В дверь постучали, и я поднял взгляд на Наташу, которая смотрела на меня выгнув бровь. Я жестом позвал ее подойти поближе, и когда она оказалась рядом со мной, пересказал ей наш диалог. - Им, должно быть, действительно тяжело, раз Стив решился попросить тебя о таком, - заметила она. - Их нет уже почти два года, - сказал я с сочувствием. – У Клинта и Скотта есть дети, которые вынуждены расти без них. Не говоря уж о том, что нахождение в бегах не особо способствует расслаблению. Они, вне всяких сомнений, истощены. По сравнению с ними, мы легко отделались. - Это так, но они пожинают то, что посеяли, - холодно ответила она, и я выгнул бровь, на что она раздраженно вздохнула, - если мы встретимся, нам необходимо будет многое обсудить, - сказала она. – Я знаю, что ты хочешь, чтобы мы снова стали «большой счастливой семьей», но многое придется поменять. Они не могут до конца своих дней находиться в бегах. Пора нам всем это прекратить. - Я согласен, - сказал я, - но вопрос в том: как? Мы работаем изо всех сил, чтобы изменить это проклятое Соглашение, но, если честно, его вообще нужно отменить. Мы с тобой оба знаем, что они никогда не согласятся его подписать, и неважно, как много мы сможем в нем изменить. - Ну, тогда полагаю, вопрос в том, как нам избавиться от Соглашения? – парировала Наташа, и я медленно начал кивать. Раньше нашей целью были поправки, но, возможно, Кэп прав. Возможно, пора полностью избавиться от него. - Мы должны показать им, почему оно не работает, - сказал я, и она кивнула. – Как мы сделаем это? В ответ она только пожала плечами и сказала: - Возвращайся внутрь. Подумаем об этом завтра. Я тяжело вздохнул, убирая телефон в карман и возвращаясь в комнату. Это точно не то, чем я хотел бы забивать свою голову в Рождество. Думать о наших друзьях-бунтарях, и о том, как все исправить, было тяжело, но, взглянув на мою семью, я напомнил себе, что у нас все намного лучше, чем у них. Мы дома, в безопасности, а они – нет. И пора это изменить.