Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: Я присел на краю здания, глядя на огни вечернего города. Сегодня было воскресенье, и мне необходимо было быть дома к полуночи, а сейчас, к сожалению, было уже 11.30. Мои гиперопекающие и гипервнимательные, все видящие и все знающие родители находились в отъезде по делам Старк Индастриз, но даже несмотря на это, если я вернусь домой хоть на минуту позже полуночи — они узнают об этом. Не важно, где они там сейчас: в России, в Индии или где-то еще. Под дождем или ярким солнцем, днем или ночью, на встрече или на отдыхе — в ту же секунду, как я нарушу свой комендантский час, они узнают об этом, и по мою душу явится пустой костюм Железного Человека, чтобы отконвоировать меня домой. И да, такое уже случалось… один раз, ну ладно, может, два раза. Но больше такое не повторится. Громкий вой сигнализации раздался примерно в миле к востоку, и я торопливо ринулся туда, бесшумно приземляясь на стену здания, чтобы оценить обстановку. Группа из трех человек — двое мужчин и одна женщина, — радостно улюлюкали и вопили, закинув на плечи мешки с драгоценностями. Я уже мог расслышать полицейские сирены, направляющиеся по сигналу тревоги, и с недоумением уставился на этих воров, гадая, почему они даже не пытаются вести себя тихо после ограбления. Медленно спустившись по стене здания, я заметил, что все трое нацепили на себя какие-то громоздкие маски похожие на головы змей. Серьезно? Прислушавшись к их разговорам, я понял, что они обращаются друг к другу по кличкам: Кобра, Гремучник и Крайт. Ну, у всех свои причуды. Нет, ну, я вот прямо сейчас ползу по стене здания в красно-синем комбинезоне и зову себя Человек-паук. Так что не мне их судить. Проверив время, я понял, что у меня осталось всего двадцать минут, чтобы надрать им зады и вернуться домой. Глубоко вздохнув, я быстро выпустил две паутинные гранаты, чтобы связать двоих, прежде чем с помощью обычно паутины прижать их друг к другу и свалить с ног. Я спрыгнул на землю и, широко улыбнувшись, воскликнул: — Эй, ребят, шикарные костюмы! Подскажете, где вы…эй-эй-эй! — вскрикнул я, когда внезапно в мою сторону полетели дротики, — дротики? Да кто в наше время пользуется дротиками?! — крикнул я, прыгая, уклоняясь и уворачиваясь в попытке избежать удара, — что, по-вашему, эти штуки сделают мне? — спросил я с любопытством, хватая один из них рукой и внимательно его осматривая. — Мы — змеиный отряд, малыш, сам-то как думаешь, что они сделают? — воскликнула женщина, громко рассмеявшись, когда внезапно из всех дротиков, что она выпустила в меня — включая и дротик в моей руке, — начал распыляться какой-то газ. — Какого хрена? — ахнул я, откидывая эту штуку и отпрыгивая на стену над облаком дыма. В панике, не имея понятия о том, что содержится в этом газе, я уже не тратил времени на глупые шутки. Задержав дыхание, я снова спрыгнул на землю и легко вырубил женщину. Я связал ее руки и ноги, прежде чем убедиться, что двое оставшихся, которых я уже приклеил к земле, не смогут навредить копам, когда те приедут. Довольный тем, как я справился с ситуацией, я торопливо поднялся на крышу. Как только я добрался на самый верх, я рухнул на бетон и, стянув маску, начал плеваться и кашлять, в надежде избавиться от того, что я успел вдохнуть. Что бы ни было в этом газе, вряд ли это было что-то хорошее. Я не ощущал в себе никаких изменений, но это же не мог быть какой-то безобидный дымок, верно? Хотя, может так и было. Может эта змея просто пыталась напугать меня, заставив думать, что в нем что-то опасное? Или может просто моя иммунная система защитила меня от того, что должен был вызвать этот газ. — Карен, есть какие-то изменения в моих показателях? — спросил я свой ИИ. — Я не регистрирую ничего необычного, Питер, — ответила она, хотя в ее голосе было различимо беспокойство. — Так значит я в порядке? Он ничего со мной не сделал? — уточнил я взволнованно. — Прямо сейчас мне кажется, что да, но, возможно, стоит сообщить о произошедшем мистеру Хогану или твоим родителям? — предложила Карен. — Я могу связаться с мистером Старком, если хочешь. Там, где он сейчас находится, еще только 14.55 так что мы не сильно его побеспокоим. — Нет, — отрезал я, натягивая маску и начиная двигаться в сторону дома. — Не звони ему. Я не хочу кого-либо беспокоить. Ничего страшного не случилось, я в порядке, так что давай не будем никого пугать. — И все-таки, я советую сообщить об этом кому-нибудь на случай, если что-то случится, — ответила Карен все с тем же беспокойством, но я снова запретил ей. — Нет, Карен, я в порядке, — выразительно подчеркнул я, — и мы никому ничего не скажем. «Не хочу волновать кого-то из-за пустяка», — подумал я. Если я расскажу об этом кому-нибудь, даже тому же Хэппи, они заставят меня пройти кучу разных проверок, и вдобавок запретят мне снова выходить в патруль. Я и так уже пропустил слишком много дней из-за своих идиотских поступков. Я не собирался рисковать тем, что могу снова лишиться возможности выходить в патрули по такой глупой причине. — Входящий звонок от мистера Старка, — сообщила мне Карен минуту спустя, и я мысленно запаниковал, решив, что она обманула меня и сообщила ему о том, что случилось. — Кажется, на часах уже полночь, дружок, а твоя маленькая паучья задница почему-то не там, где она должна быть, — буднично поприветствовал меня папа, и я с облегчением выдохнул, когда понял, из-за чего он звонит. — Знаю-знаю-знаю! — воскликнул я виновато, — я почти дома, пап, пожалуйста, не злись! Я чуток задержался, пытаясь предотвратить ограбление ювелирного, но я буду дома максимум через две минуты, я клянусь! — затаив дыхание, я ждал его ответа, и тотчас же расслабился, когда услышал, как он усмехнулся. — Ладно, малыш, все хорошо, — сказал папа ласково. — Я вижу, что ты уже почти дома, но не вздумай превращать это в привычку. Твой комендантский час в 00.00, а не в 00.05, так что следи за временем, ясно? — Ясно, — поспешно согласился я, — кристально ясно. Никаких опозданий. Я буду самым пунктуальным супергероем, я обещаю, — заверил я его, и теперь он уже в открытую рассмеялся. — Боже, как же я соскучился. Хороших снов, поговорим завтра, идет? — Я тоже скучаю, пап. Спокойной, — сказал я, прежде чем повесить трубку. Я приземлился на крышу башни, открыл люк и аккуратно спустился в мою комнату. — Ты опоздал, постреленок, — поприветствовал меня застывший в дверях Хэппи, и я закатил глаза, стягивая маску. — Да-да, — проворчал я, — папа меня уже отчитал. Это больше не повторится, Хэп, обещаю. Мой названный дядя только улыбнулся, проходя вглубь комнаты. — Как прошел вечер? Что-нибудь интересное или необычное? — Неплохо, — ответил я радостно, — ничего необычного, разве что только в конце были эти странные ребята в смешных шлемах, похожих на змеиные головы, — сообщил я ему. — Стреляли в меня дротиками, представляешь? Кто вообще использует дротики? — спросил я весело. — В тебя попали? — уточнил Хэппи, и я покачал головой. — Не-а, я слишком быстр, — ответил я, дерзко улыбнувшись. Хэппи хихикнул, после чего как-то странно на меня посмотрел, — что? — спросил я в замешательстве. Хэппи только покачал головой, отвечая: — Ты проводишь слишком много времени рядом с Тони. Вот эта улыбка была в точности как у него. Ты уверен, что вы не родственники? Я гордо усмехнулся, польщенный сравнением с Тони. — Не-а, я видел наши ДНК, — сообщил я Хэппи. — Мы не родственники. Хэппи снова покачал головой и, подойдя ко мне ближе, протянул руку, чтобы взъерошить мои мокрые от пота волосы. — Эй! — возразил я. — Почему все так делают? Я же не собака. Хэппи рассмеялся, растрепав мои волосы еще сильнее. Я громко застонал, щелкнув зубами возле его руки, когда он попытался сделать это еще раз. — Так, думаю, тебе пора в душ и в кровать, — заявил он. — Ты весь потный, и у тебя глаза красные, наверное, от недостатка сна. Я молча кивнул, направляясь в ванную. Включив свет, я с удивлением обнаружил, что мои глаза действительно были немного красными. Странно. Я потер их, и только в этот момент понял, что они слегка чешутся. Наверное, это побочный эффект от газа, под который я попал. Душ должен все исправить. Быстро приняв душ, я забрался в кровать и отключился почти в ту же минуту, как моя голова коснулась подушки. К моему неудовольствию, будильник прозвенел слишком скоро, громко и неприятно. Он что, всегда такой громкий? Я застонал и протянул руку, намереваясь выключить его, но вместо этого случайно сломал его… опять. Черт. Вот поэтому я больше не ставлю будильник на свой телефон. С очередным стоном, я разлепил глаза и медленно сел в кровати. Боже, я чувствовал себя таким уставшим, но в этом совершенно не было смысла. Я засиживался до полуночи накануне школы сотни раз, но никогда я не ощущал себя настолько уставшим. Боже, да я мог провести всю ночь на ногах, ни на мгновение не сомкнув глаз, и все равно я не чувствовал себя так хреново. Поднявшись на ноги, я побрел в ванную, в надежде, что холодная вода поможет мне проснуться. Взглянув в зеркало, я нахмурился, подмечая, насколько дерьмово я выгляжу. Глаза были еще более красными, чем прошлой ночью, в то время как лицо наоборот было бледным и покрыто потом. Кожа на ощупь показалась мне слишком теплой, и едва я подумал об этом, я понял, что моя пижама прилипла к потному телу. Скинув одежду, я принял холодный душ, наслаждаясь тем, как приятно вода остужала мою разгоряченную кожу. После душа я почувствовал себя чуточку лучше. По крайней мере, я больше не был потным. Но едва я натянул повседневную одежду, я понял, что снова начал потеть. Фу, какого хрена? Я все еще чувствовал себя уставшим, и чем больше я двигался, тем яснее понимал, что мне… мне больно. В этом вообще не было логики. Обычно я ощущал подобную боль только после экстремальной нагрузки, но прошлой ночью я точно себя не нагружал. Я прошел на кухню, где Хэппи изучал что-то в своем планшете. — Утро, — поздоровался он радостно. — Доброе, — ответил я отрешенно, и тотчас же почувствовал на себе его взгляд. — Все хорошо, мелкий? Выглядишь не очень. Ты не заболел? — спросил он обеспокоенно. — Нет! — тотчас же возразил я. — Я не могу заболеть, Хэппи. — Ну, а выглядишь ты больным, — заметил он, поднимаясь на ноги, чтобы получше взглянуть на меня. Он протянул ко мне руку, но я уклонился от его касаний. — Я в порядке, Хэппи, хватит вести себя как мамочка, — пожаловался я, хватая йогурт из холодильника. — Я в школу. Увидимся позже. — Питер, — позвал меня Хэппи, но я проигнорировал его, молча запрыгивая в лифт. Я не знал, почему я ушел вот так грубо, но, если честно, я совсем не был готов к разговорам. Я чувствовал себя как-то странно, и все, чего мне хотелось — это лечь спать, но я знал, что не могу себе это позволить. Но действительно ли я заболел? Это же бред какой-то. Я не могу заболеть. Брюс сам так сказал. После укуса паука у меня ни разу даже насморка не было. Но ощущал я себя так, словно действительно заболел. Типа, простудой или гриппом. Фу, полный отстой. Я приехал в школу, но решил пока не заходить внутрь, а дождаться моих друзей. И пока большинство моих одноклассников торопливо вбегали в здание, спасаясь от холода, я стоял на улице, даже не накинув свитер, наслаждаясь тем, как ветер охлаждал мою кожу. Это было приятно, и все равно мне казалось, что я все еще слишком горячий. Может у меня температура? Вокруг все было такое белое. А солнце всегда светит так ярко? Прищурившись, я огляделся, гадая, почему у меня вдруг так сильно заболели глаза. Ощущения были жутко похожи на те, что я испытывал сразу после укуса, когда все мои органы чувств были перегружены. Я закрыл глаза, пытаясь унять растущую головную боль. Ну отлично, теперь болит не только тело, но и голова. — Питер! — крикнул вдруг кто-то, и я едва из штанов не выпрыгнул, почувствовав чужую руку на своем плече. — Нет, не надо! — крикнул кто-то еще, и рука на моем плече и еще одна, вцепившаяся в мою рубашку, не позволили мне запрыгнуть на стену. Я открыл глаза и взглянул в обеспокоенные лица ЭмДжей, Неда и Флэша. Рука ЭмДжей лежала на моем плече, а глаза ее были полны страха. — Привет, — пролепетал я печально. — Какого хрена? — воскликнул Флэш, качая головой. — Ты едва не запрыгнул на чертову стену. — Выглядишь отвратительно, — заявила ЭмДжей, нахмурившись и прижимая свою тоненькую ладошку к моему лбу. — Ты заболел? Я думал, что это невозможно, — заметил Нед. Я проигнорировал Неда и Флэша, пристально глядя в глаза ЭмДжей. Она до сих пор до конца не простила меня за то, что случилось две недели назад. Я уже кучу раз извинился, дарил ей цветы, конфеты и книги, но все было бесполезно, пока однажды вечером я не заявился к ней в костюме Человека-паука, и только тогда мне удалось поговорить с ней. Я схватил ее с собой полетать над городом, и, хотя большую часть времени она громко проклинала меня, в конце концов она призналась, что ей это понравилось. В общем, мы поговорили, и она поделилась, что ей действительно было больно от того, что я солгал ей, и что ее по-настоящему разозлило то, что я так плохо продумал свои действия. Она приняла мои извинения, но отношения наши все еще не были такими же, как раньше. Почувствовав ее руку на своем лице, я потянулся за прикосновением, глядя на нее влюбленными глазами. — Я люблю тебя, — выпалил я внезапно, и ее глаза распахнулись, а челюсть буквально отвисла. — Вау, эм, вот теперь все немного неловко, — заметил Флэш. — У него, должно быть, жар, — пробормотал Нед. — Ничего подобного, — возразил я решительно, все также не сводя взгляда с ЭмДжей, — я люблю тебя, ЭмДжей, и мне так, так жаль, что я подверг тебя опасности и повел себя как полный идиот. Пожалуйста-пожалуйста, прости меня. Ну пожалуйста, — взмолился я, наклоняясь к ней, чтобы поцеловать. — Ты что, пьян? — спросила в конце концов ЭмДжей, опуская руку мне на плечо, чтобы остановить меня. — Конечно нет, — возразил я возмущенно, — папа убил бы меня, — добавил я рассмеявшись, но уже мгновение спустя я нахмурился, когда понял, что в моих словах нет ничего смешного. Другая рука прижалась к моему лбу, и я повернулся к Флэшу, кидая на него косой взгляд. Зачем он трогает меня? — Я не врач, но мне кажется, что твоя температура выше нормы. Что бы ты там ни думал, Питер, ты определенно болен. У тебя лихорадка, — заявил он. — Давайте отведем его к медсестре, — приказала ЭмДжей, приобнимая меня за талию и подталкивая меня в сторону школы. — Я не болен, — решительно заявил я, окидывая их сердитым взглядом, — я в полном порядке! То, что я… то, что я признался ЭмДжей в любви, еще не значит, что я пьян или болен. Это вы больны, — подытожил я, пытаясь сделать шаг, но внезапно мои ноги подкосились, и я споткнулся. — Черт! — воскликнул Флэш, вместе с остальными хватая меня прежде, чем я рухну на землю. — Все нормально, нормально, — настаивал я, внезапно ощущая жуткое смущение. Почему я упал? — Давайте просто пойдем в класс. — Питер, — это Нед, — давай пойдем к врачу, или позвоним Хэппи, чтобы он забрал тебя. С тобой что-то не так. — Я не болен! — крикнул я, прижимая пальцы к вискам в попытке унять внезапно вспыхнувшую боль, пульсирующую у меня в голове. — Боже, да почему здесь так ярко?! — Ярко? Сегодня облачно, — услышал я бубнеж Флэша. — Питер, послушай, — твердо сказала ЭмДжей, хватая мою голову руками. Ее холодные руки так приятно остужали мое лицо, и я с облегчением выдохнул. — Что ты сейчас чувствуешь? Расскажи подробнее. Тебе жарко? — Мхм, — промычал я. — Ты сказал, что тут ярко, у тебя что-то со зрением? — спросила она затем. — Угу, слишком ярко. Глупое солнце, — пожаловался я. — Голова из-за него раскалывается. — Так, значит и головная боль, — сказала ЭмДжей тихо, и ее руки начали нежно массировать мои виски. Ох, как же здорово. — Что еще ты чувствуешь? — Я устал, жутко устал. Не знаю почему. Ничего такого вчера не делал, — ответил я, прикрывая глаза в попытке спасти их от яркого света, — еще тело жутко болит, — добавил я. — Это грипп, — прошептал Флэш. — Что будем делать? — прошептал Нед в ответ. — Я вас слышу, — прорычал я, приоткрывая глаза, чтобы кинуть на них недовольный взгляд, — я не болен, — настойчиво повторил я. — Я не могу заболеть. — Но выглядишь ты больным, — аккуратно парировал Флэш. — Что-то произошло прошлой ночью? — спросил Нед с любопытством. — Тебя ранили, или, может, стреляли чем-то? Я лихорадочно замотал головой, но мгновение спустя застыл, когда внезапно в памяти возникли странные змееподобные люди и их дымовые дротики. — Что такое? Что случилось? — надавила ЭмДжей. — Ты вспомнил что-то? — Эм, люди-змеи, — пробормотал я. — Хм? — Протянул Флэш. — Грабители со змеиными шлемами, — пояснил я, — они… они стреляли в меня… дротиками. — В тебя попали? — взволнованно спросила ЭмДжей. Я покачал головой. — Слишком быстрый, — гордо заявил я, — но там был то ли дым, то ли газ, или типа того. — Я звоню Хэппи, — объявил Нед. — А я звоню Тони, — поддакнула ЭмДжей. — Что? Нет! — крикнул я, выбивая телефон из рук ЭмДжей и отбирая телефон Неда, — не надо, — повторил я. — Почему нет? — спросил Нед, не веря своим ушам. — С этим газом явно что-то было не так, и теперь он как-то воздействует на тебя. — Нет, это не…аааа! Боже, выключите это! — заорал я, закрывая уши, когда внезапно раздался звонок на урок. К счастью, буквально через пару секунд он смолк, но я все так же продолжал прижимать руки к ушам. Я снова начал оседать на землю, только на этот раз меня никто не поймал. Словно по щелчку все мои чувства оказались перегружены. Теперь было уже не только слишком ярко, но и каждый звук казался слишком громким. Мое паучье чутье буквально сходило с ума, хоть я и понимал, что рядом нет никакой опасности. Только эта мысль удерживала меня от того, чтобы не напасть на моих друзей. Что со мной происходит? Почему я разваливаюсь на части? Я почувствовал, как меня потянули на ноги, и попытался сопротивляться, но внезапно обнаружил, что я будто полностью лишился своих сил. Я продолжал держать глаза и уши закрытыми, пока меня куда-то вели. В голове был туман, все тело ломило от боли, и казалось, что всего вдруг стало слишком много. — Ребят, — наконец, выдавил я, — кажется, я болен. Я больше ничего не сказал, позволяя им то ли нести, то от вести меня к… ну, куда бы там они меня ни вели. К сожалению, я был настолько не в себе, что даже не замечал, как остальные школьники глазели на нас, фотографировали и снимали на видео. В конце концов я почувствовал, что мои друзья остановились, и я медленно приоткрыл глаза, чтобы мгновение спустя с болезненным стоном поспешно зажмуриться. — Держись, приятель, все хорошо, — сказал Нед тихо, похлопав меня по спине, — мы уже звоним Хэппи и твоим родителям. Они о тебе позаботятся, ладно? Я что-то прохныкал в ответ, внезапно ощущая нестерпимое желание почувствует утешение моих родителей. Они всегда знают, что со мной не так. Они знают, что делать. Они знают, как мне помочь. POV Тони: — Знаешь, эти тусовки уже не веселят как раньше, — заметил я, медленно кружа Пеппер в танце. — А что конкретно веселило тебя раньше? — спросила она, вопросительно вскидывая бровь. — Ну, выпивка и женщины, — начал я, кидая на нее робкий взгляд. — Мне всегда нравилось встречаться с новыми людьми, особенно с другими инженерами. Приятно пообщаться с кем-то, кто разделяет твою страсть. И должен признать, вести словесную дуэль со всякими большими шишками тоже было весело. — Значит вот как это называется, — протянула Пеппер, и я ухмыльнулся. — Мне нравится ставить их на место, особенно когда до них даже не доходит, что я их оскорбляю, — продолжил я, злорадно усмехнувшись, и она хихикнула, после чего добавила, что ее это тоже всегда забавляло. — В любом случае, — пожал я плечами, — эти вечеринки как-то потеряли свое очарование. Я бы лучше провел это время… — Дома, — закончила за меня Пеппер, и я кивнул, подтверждая, что она права. — Это странно, да? — не мог не спросить я. — Мы говорим, как старики, тебе так не кажется? — спросила она в ответ, и мы оба рассмеялись. Я прижал ее к себе, отвечая: — Может мы и старые, но мы самые крутые и самые сексуальные из всех здесь присутствующих. На этот раз ее смех был уже намного громче, а руки ее обхватили меня за шею, когда она притянула меня к себе для поцелуя. — Самые крутые и сексуальные родители, ты хотел сказать, — поправила она, и я гордо кивнул. В этот момент музыка стихла, поскольку наши гостеприимные хозяева решили сказать тост. Мужчина едва начал свою речь, когда мой телефон и часы начали вибрировать как сумасшедшие. Я напрягся, поскольку понимал, что только что-то чрезвычайно экстренное могло активировать оба девайса. Краем глаза я увидел, как Пеппер нахмурилась, доставая свой собственный телефон из сумочки. Я аккуратно подхватил ее под локоть и потянул за собой из огромного зала. В ту же секунду, как мы оказались снаружи, я поспешил ответить на звонок. — Что случилось? — спросил я серьезно, торопливо шагая по коридору в сторону выхода. — Вы должны срочно вернуться домой, — заявил Хэппи вместо приветствия, и я тотчас же сорвался на бег. Пеппер не отставала, хотя она понятия не имела, что происходит, — Питер заболел, и ему становится все хуже, — объяснил Хэппи, и это по-настоящему меня огорошило, поскольку я знал, что иммунитет Питера должен был это предотвратить. — Когда он вчера пришел домой, он был в полном порядке. Сегодня утром он выглядел немного разбито, но, когда я попытался узнать у него, что происходит, он заявил, что все хорошо и пошел в школу. Полтора часа спустя мне позвонили его друзья с требованием забрать его домой, потому что ему очень плохо. К этому моменту мы уже выбежали на улицу, так что я смог перевести звонок на свои часы, чтобы и Пеппер могла слышать нас обоих. — Симптомы, — спросил я, ощущая, как сердце бешено клокочет в груди от мыслей о том, что могло случиться с моим сыном. Если уж Хэппи позвонил нам, и при этом он настолько взволнован, то вряд ли это обычная простуда. — У него лихорадка, и она выходит из-под контроля. Температура поднимается, — сообщил нам Хэппи с тревогой в голосе, — его органы чувств так же в полном раздрае: любой свет слишком ярок для него, а шум — слишком громок. Его паучье чутье сходит с ума, но, к счастью, он еще в состоянии контролировать себя и не нападать на нас. Он немного не в себе, не понимает, что происходит, но это, скорее всего, из-за температуры. — И вчера ты не заметил ничего необычного? — уточнил я, не понимая, как организм ребенка мог сдаться так быстро. Я же разговаривал с ним несколько часов назад, и, судя по голосу, он был совершенно здоров. — Нет! Или… или, нет, — ответил Хэппи, и я различил вину в его голосе, — он был в полном порядке. В смысле, его глаза покраснели, но я подумал, что он просто устал. Прости, Тони, нужно было надавить на него сегодня утром и заставить поговорить. — Что происходит прямо сейчас? — спросила Пеппер взволнованно. Мы уже подошли к машине, и я буквально рванул с парковки в сторону нашего отеля. — Мы готовим транспорт, чтобы перевезти его на базу. У местных докторов нет необходимых ресурсов, чтобы выяснить, чем вызвано его состояние, и мы не хотим рисковать. Мы полетим на вертолете, Брюс и я будем рядом с ним, — пояснил Хэппи, и у меня перехватило дыхание. Ситуация становилась все серьезнее, и мне пришлось изо всех сил бороться с подступающей паникой. — О боже, — прошептала Пеппер, прикрывая ладошкой рот. Кровь отхлынула у нее с лица, и я был уверен, что сам выгляжу не лучше. Торопливо остановив машину, я выбрался из нее и активировал браслеты на моих запястьях, из которых начал собираться мой костюм Железного Человека. Эта была нанотехнология, которая облегала мое тело как жидкий металл. Костюм был всего лишь прототипом, но я знал, что его система полета была полностью налажена. А вот как он поведет себя в битве, я пока не знал. Я перевел взгляд на Пеппер, не позволяя наноботам закрыть мою голову шлемом. — Справишься? — спросил я, и она незамедлительно кивнула головой. — Иди, — приказала она, и я слабо улыбнулся ей, прежде чем активировать бластеры. Я знал, что в костюме доберусь домой быстрее, чем на самолете, и Пеппер с радостью была готова меня отпустить, если это означало, что, хотя бы один из нас будет рядом с Питером. Хэппи продолжил пересказывать все Пеппер, так что я набрал Наташу, понимая, что Брюс сейчас занят с Питером. — Говори, — приказал я, как только она подняла трубку. — Даем ему жидкость, он сейчас спит, — ответила она без единой эмоции в голосе, и я сразу понял, что она взволнована. Ее волнение только еще больше меня встревожило, так что я зарядил репульсоры костюма на максимум, ненавидя себя за то, что вообще уехал, оставив моего ребенка одного. — Ему хуже? — спросил я следом, изо всех сил пытаясь сохранять спокойствие. — С момента возвращения домой его состояние не менялось, — сообщила она, и я впервые на секунду почувствовал облегчение, — однако учитывая то, каким он был утром, и как быстро ухудшилось его состояние, это, конечно, вызывает беспокойство. — Я лечу к вам в костюме, буду так скоро, как только смогу. К сожалению, расчетное время четыре часа, — пояснил я, расстроенный, что нахожусь так далеко от моего паучка. — Пеппер полетит на самолете. — Отлично, Питер звал вас обоих, — заявила Наташа, и мои угрызения совести стали только сильнее. Клянусь богом, я его больше никогда не брошу. Если даже придется уезжать по делам, я либо буду отказываться от поездки, либо возьму паучонка с собой. Уныло покачав головой, я решил пока выпытать у нее больше информации. — Есть мысли о том, что случилось? — спросил я. — Да, и я как раз собираюсь узнать подробности, — ответила она, и я расслышал, как взревел мотор ее мотоцикла, — Хэппи сказал, что Питер вчера наткнулся на каких-то воришек в шлемах в виде змей, и что они стреляли в него дротиками. В него не попали, но, — продолжила она, — ЭмДжей сказала, что Питер сообщил ей о том, что дротики распылили какой-то газ, который он вдохнул. Я мысленно застонал. Яд. Газ должно быть содержал какой-то яд. Только это объяснение имело хоть какой-то смысл. Вопрос только в том, что это был за яд? — Я общалась с Карен, она сейчас ведет меня к месту их сражения. Надеюсь, что я смогу найти один из дротиков, чтобы мы могли выяснить, что именно сразило Питера, — пояснила она. — Отличная идея, — умудрился выдавить я, ощущая, как беспокойство буквально душит меня. Что, если она ничего не найдет? — Тони, не забывай дышать, — напомнила мне Наташа, и я немедленно сделал глубокий вдох, успокаивая мое участившееся сердцебиение. Паника никому из нас не поможет. Я должен сохранять ясность ума, ради себя и ради Питера, если я хочу быть хоть немного полезным. С ним все будет хорошо. — Сообщай мне все новости, — сказал я в конце концов, прежде чем отключиться. Следом я решил дозвониться до ЭмДжей, чтобы узнать из первых рук, что именно она видела и знает. — Мистер Старк! — поприветствовала она меня с заметным облегчением в голосе. — Как он? Что происходит? — Прямо сейчас его перевозят на базу Мстителей, — сообщил я ей. — Что?! — взвизгнула молодая девушка. — Но поче… мистер Старк, что с ним? Он же не… — Мишель, — строго перебил я ее, — ты должна подробно рассказать мне обо всем, что сегодня случилось. — Я понимал ее беспокойство, но сейчас на счету была каждая минута. К счастью, девчонка была не склонна к истерикам или чересчур бурным эмоциональным реакциям, поэтому она немедленно успокоилась и начала пересказывать мне события сегодняшнего утра. — Если бы я не знала Питера чуть лучше, я бы подумала, что он пьян, потому что у него заплетался язык, и он говорил очень странные вещи, — рассказала она мне. — Мы смогли разговорить его, и он сообщил нам о том, что он вдохнул… вдохнул что-то. Сначала он не хотел, чтобы мы говорили об этом кому-то, но затем вдруг будто щелкнул выключатель, и у него началась настоящая паника. Он начал жаловаться, что солнце слишком яркое, хотя его даже не было видно за облаками, а когда зазвенел звонок, он заорал словно от боли. Нед и Флэш буквально на руках потащили его к медсестре, пока я звонила Хэппи, — сказала она напряженным голосом. — Медсестра не знала, что делать с Питером, так что мы просто остались рядом, пока Хэппи не приехал за ним. Я тяжело вздохнул и поблагодарил девочку, прежде чем повесить трубку, но только после того, как она вытянула из меня обещание, что я буду сообщать ей обо всех изменениях. В это мгновение я почувствовал себя таким беспомощным: понимание, что Питер страдает, что я нужен ему, и при этом я не могу быть рядом с ним прямо сейчас, было самым ужасным, что я когда-либо испытывал. Я ощущал себя так, словно я подвел его, и это было непростительно. Разумом я понимал, что не могу постоянно находиться рядом с ним, и что это все равно произошло бы вне зависимости от того, был бы я дома или нет, но все же… я должен был быть рядом. Полет домой стал просто мукой. Я постоянно проверял, как идут дела, и единственной хорошей новостью было то, что Наташа смогла обнаружить два дротика, которыми стреляли в Питера. Надеюсь, Брюс и остальные ученые смогут выяснить, что именно попало в организм Питера, и это поможет им найти для него лекарство. Плохие новости состояли в том, что докторам все еще не удавалось сдерживать температуру Питера. Час назад они решили опустить его в ледяную ванну, и, к счастью, это помогло, но его температура все еще была неестественно высокой. Я едва не сошел с ума, когда они сообщили мне, что его температура в какой-то момент поднялась настолько высоко, что любого обычного человека она уже убила бы. Из-за лихорадки у бедного ребенка началась горячка. Он то приходил в сознание, то отключался, сопротивляясь докторам и медсестрам. Только Брюсу удавалось хоть как-то сдерживать его за счёт сил Халка, ну и потому что Питер знал его. Однако это все равно было опасно, потому что любой удар Питера мог разбудить в ученом Халка. Мое сердце сжалось, когда на горизонте показались очертания базы Мстителей. Не успел я полностью приземлиться, мой костюм уже начал деактивироваться, и буквально пару шагов спустя все наноботы вернулись в мои браслеты. Пока я бежал через вход и коридоры, только один охранник оказался настолько туп, чтобы попытаться остановить меня. Мне хватило бросить на него один взгляд, чтобы этот идиот отступил. Пятница уже предупредила остальных о моем прибытии, так что, когда я ворвался в больничное крыло, Хэппи уже ждал меня, чтобы отвести меня в палату моего ребенка. У комнаты я обнаружил тревожно нахмурившихся Роуди, Вижна и Наташу. Брюс, должно быть, находился внутри. — Эй, Тони, погоди, — заявил Роуди, хватая меня за плечо. Я бросил на моего друга недоверчивый взгляд, но он только сильнее сжал хватку, — когда ты войдешь, ты должен сохранять спокойствие. Он в плохой форме, но сейчас он в порядке. Мой живот скрутило от его слов: я просто не мог понять, почему он посчитал, что должен просить меня о таком. Я отрывисто кивнул, прежде чем пройти в темную комнату. В голове мелькнул вопрос, почему выключен свет, но мгновение спустя я вспомнил, что сейчас все органы чувств у Питера перегружены. Это объясняло, почему Брюс и какой-то другой доктор общаются исключительно шепотом. Но я едва удостоил их взглядом, поскольку все мое внимание было приковано к Питеру. «Ох, малыш», — подумал я мрачно, и сердце сжало от того, насколько отвратительно он выглядел. Было темно, но даже темнота не могла скрыть его блестящее от пота лицо. Его футболка и шорты были насквозь мокрыми от пота, и когда я осторожно положил ладонь ему на лоб, я почувствовал исходящий от него жар. Это совсем не хорошо. Я взглянул на окружавшие кровать приборы, заметив, что помимо капельницы, Питер был так же подключён к кардиомонитору, и, судя по частоте сигнала, сердце его билось быстрее нормы. Он выглядел таким, черт возьми, юным и маленьким, и одежда казалась на нем слишком свободной. Но стоило мне наклониться чуть ближе, я понял, почему одежда выглядела такой просторной — это была моя одежда. Напрягшись, я судорожно втянул воздух, когда до меня дошло: я был нужен моему паучку. Он нуждался во мне, но пока меня не было рядом, они решили надеть на него мою одежду. Я хотел кричать от разочарования и злости на себя за то, что я подвел его, но я смог сдержаться, решив вместо этого присесть рядом с ним, чтобы получше взглянуть на него. Я аккуратно провел рукой по его волосам, когда почувствовал чью-то руку на своем плече. Я нервно вскинул взгляд на Брюса, которой слегка дернул головой, отзывая меня в сторону, чтобы поговорить. Я бросил на Питера раскаивающийся взгляд, прежде чем выйти за Брюсом в коридор. — Сейчас он в том же состоянии, в каком был, когда Хэппи звонил тебе, — начал Брюс без предисловий, — его температура все еще слишком высокая, 40С, и жизнь в нем поддерживает только паучий укус. Если бы у кого-то из нас… эм, если бы у тебя была подобная температура так долго, как у него — ты был бы уже мертв, — ученый снял очки и обеими руками потер лицо. Он выглядел устало и взволнованно одновременно. — Кровь проверяли? — спросил я, и он кивнул, снова возвращая очки на нос. — Мы изучили его кровь и сравнили с химикатами, найденными в тех дротиках, — объяснил он. — Газ определенно стал причиной его состояния. Повторюсь, нам повезло, что у Питера есть его силы, потому что побочные эффекты должны были наступить незамедлительно. Яд должен был вызвать высочайшую температуру, которую невозможно было бы сбить обычными лекарствами вроде аспирина. Я не уверен, рассчитывали ли преступники на смертельный исход, или Питер просто вдохнул слишком большое количество, но его организм сейчас ведет нелегкое сражение. Кровь застыла у меня в жилах, а дыхание перехватило, пока мой мозг переваривал полученную информацию. Питер умирает. Мой сын умирает. Я заставил себя сделать глубокий вдох, понимая, что паника сейчас никак не поможет Питеру. — Что нам делать? Что мне делать? — спросил я моего друга, отчаянно желая помочь хоть чем-нибудь. — Наши ученые сейчас пытаются найти или синтезировать антидот, — ответил он, — но пока они ничего не обнаружили, мы продолжим сбивать его температуру. И… мне не нравится, что приходится говорить это, но, Тони, нам остается только ждать, что тело Питера самостоятельно справится с этим. Этот ответ меня совершенно не устраивал. — А если он не сможет? — выплюнул я, — что, если его температура не спадет? — едва ли не прошипел я, и моя ярость начала вырываться наружу. Это нечестно. Жизнь — полный отстой, и похоже она испытывает особое удовольствие, принося страдания моему ребенку. Если бы я мог забрать на себя его боль, я с радостью сделал бы это. Он не заслужил всего этого. Брюс положил руки мне на плечи и сжал, заставляя меня сосредоточиться на нем. — И вот тут в дело вступаешь ты, Тони, — заявил он, и я посмотрел на него в замешательстве, — ты должен дать ему причину, чтобы бороться, — объяснил Брюс, — сидеть с ним, разговаривать и быть для него самым лучшим отцом, каким ты и являешься, — добавил он, похлопав меня по груди. Уверенность, которой были пропитаны его слова, подарила мне немного надежды. Все мы знали, что обещание, что все будет хорошо, не сильно поможет мне, поскольку мы понимали, что это не всегда правда. Но сейчас Брюс говорит мне, что у меня есть возможность помочь Питеру выкарабкаться. Возможно, он просто пытался манипулировать мной, чтобы я не мешался под ногами, а может он просто пытался помочь мне почувствовать себя лучше. Что бы там ни было, я решил просто отбросить свой цинизм и довериться ему. Я кивнул в ответ, борясь с желанием поскорее вернуться к Питеру, поскольку я понимал, что сначала должен позвонить Пеппер и сообщить ей о том, что происходит. Признаться честно, мне очень хотелось переложить это на кого-нибудь другого, но она заслуживала того, чтобы услышать эти новости от меня. Разговаривая с Пеппер, я ощутил вспышку гордости за то, как она держалась. Я бы не осуждал ее, если бы она расплакалась или умоляла меня сказать Питеру, что все будет хорошо. Но вместо этого она выслушала меня абсолютно спокойно. Голос ее был полон беспокойства, но она отлично контролировала свои эмоции, и я был благодарен за это, потому что сейчас ее стойкость давала силы мне. Она сообщила, что будет примерно через шесть часов, и я заверил ее, что позабочусь о Питере. — Я буду рядом каждую минуту, Пеп, обещаю, — заявил я. — Мы сделаем все, что в наших силах, и я буду рассказывать тебе обо всех изменениях. — Уж я надеюсь, — ответила она, и ее голос прозвучал слегка приглушенно. — Позаботься о нем, и передай, что я очень сильно его люблю. — Передам, — пообещал я, — и я тоже тебя люблю. Я повесил трубку и, сделав глубокий вдох, вернулся в темное, прохладное помещение. Я поставил стул у самой кровати и, опустившись на него, прилег грудью на его кровать. Сон его был беспокойным, и судя по всему он мучился от боли. Я взял его за руку и вздрогнул, когда он неосознанно с силой сжал ее в ответ. — Эй, приятель, это я, Тони, — прошептал я. — Паааапааа, — простонал Питер, всем телом поворачиваясь ко мне. Его глаза на мгновение приоткрылись, прежде чем снова закрыться. От столь небольшого движения, мое сердце затрепетало, и, хотя он уже какое-то время называет меня папой, слышать, как он называет меня так сейчас, когда ему больно, было особенно тяжело. Я — отец. Я его отец, и он зовет меня. Я нужен ему. Я тяжело сглотнул, прежде чем ответить. — Да, это папа, — сказал я, мягко опуская свободную руку ему на лоб. — Папа рядом, и я о тебе позабочусь. С тобой все будет хорошо, слышишь меня? Все будет хорошо. Глаза Питера снова неуверенно распахнулись, и я увидел в них боль. — Больно, — прохныкал он, и одинокая слезинка скатилась по его щеке. Я смахнул ее рукой, уточняя, что у него болит. Он громко застонал, медленно поднимая руку, чтобы закрыть ухо, прежде чем выдавить: — Все. Его глаза открылись и снова закрылись, после чего он прищурился, глядя на коридор, в котором тускло горел свет. Я понял, что гиперчувствительность все еще беспокоит его, и задался вопросом, в этом ли причина боли, или это только ухудшает его состояние. Я вытащил из своего кармана солнечные очки и аккуратно нацепил их больному ребенку на нос. Он дернулся, хватая меня за запястье и широко распахивая глаза. Я замер, давая ему возможность остановить меня, но, когда он этого не сделал, надел очки до конца, поправляя их, чтобы они сели правильно. — Лучше? — прошептал я, и он медленно кивнул головой. Однако я заметил, что писк монитора так же его беспокоит, так что я на мгновение замялся, прежде чем неуверенно подняться на ноги. Я хотел принести для него затычки для ушей, которые я сделал для себя еще много лет назад, когда мне нужна была абсолютная тишина. Было время, когда я не мог думать или сосредоточиться из-за того, что происходило вокруг меня, так что я надевал их, чтобы заглушить все окружающие меня звуки. Сейчас я понял, что они могут помочь и ребенку с чувствительным слухом. — Нет, пожалуйста! — взмолился он, сжимая мою руку. Я поспешил наклониться к нему, прислоняясь лбом к его лбу. — Шшшш, — прошептал я, — я только кое-что очень быстро скажу Вижну и сразу вернусь, хорошо? Две секунды. Он громко шмыгнул носом и печально кивнул, нехотя выпуская мою руку. От этого у меня буквально перехватило горло, но я оттолкнул это чувство подальше. Я сейчас вернусь. В ту же секунду, как я вышел за дверь, Вижн оказался рядом со мной, в ожидании моих инструкций. Я сбивчиво пояснил ему, что мне нужно, и он кивнул, торопливо проплывая прямо сквозь потолок в мою лабораторию. Мрачно улыбнувшись Роуди, Наташе и Хэппи я вернулся в комнату и опустился на стул, и Питер тотчас же потянулся ко мне, хватая меня за руку. На фоне моей, его кожа казалась такой горячей, и я взволнованно вскинул взгляд на монитор, где его температура зависла на отметке в 40 градусов. Мне пришлось силой бороться с подступающей паникой, напоминая себе, что Питер продержался с этой температурой уже несколько часов, хоть она и была слишком высокой. На столике рядом с кроватью появилась миска с водой и полотенце, и я поднял взгляд на медсестру, которая с сочувствием мне улыбнулась. Окунув полотенце в воду, она выжала его, прежде чем провести тканью сначала по лбу, а затем по лицу моего паучка, на что он ответил слабым стоном. Поняв, что необходимо делать, я взял у нее предложенную тряпку и начал омывать лицо моего мальчика холодной водой. Он отреагировал на прикосновение, и я обрадовался, что смог хоть как-то помочь ему. Каждый раз, когда ткань становился слишком тёплой, я снова смачивал ее, прежде чем вернуть на лоб. Вскоре вернулся Вижн и, обеспокоенно нахмурившись, передал мне затычки для ушей. Я беззвучно поблагодарил его, прежде чем он вышел. Питер пристально посмотрел на меня, и я показал ему, что эти затычки нужны для его ушей. Он торопливо вставил их в уши, расслабленно выдохнув несколько секунд спустя. — Лучше, — пробормотал он не громче шёпота, и на этот раз выдохнул уже я. Прошло два часа, и я был почти уверен, что Питер, наконец, заснул. Его дыхание выровнялось, но меж бровей залегла хмурая складка, и я понял, что ему все еще больно. Он свернулся калачиком, вцепившись в мою руку обеими руками. Пот все еще струился по его телу, а температура не спала ни на градус. Из-за лихорадки он начал дрожать все сильнее и сильнее, и я прекратил смачивать его лоб, поскольку видел, что это действие перестало приносить ему облегчение. Ох. У него такая высокая температура, но при этом ему все еще холодно. Внезапно рядом со мной возник Брюс, и мое сердце рухнуло в пятки, когда я увидел его хмурые брови. Он подошел к кровати и прислонился к ней, бросая мимолетный взгляд на Питера прежде чем перевести его на меня. — Мы изо всех сил пытаемся найти антидот от яда, что он вдохнул, — сообщил он мягко, — точнее, мы пытаемся придумать то, что сможет помочь именно Питеру. Его иммунная система, которая поддерживает в нем жизнь, все усложняет, поскольку она уничтожает все антидоты, что мы пытались протестировать на его крови. Я судорожно вздохнул, успокаивающе поглаживая моего ребенка по руке. — Что будет с ним, если температура не спадет? — выдавил я. — Каковы шансы повреждения мозга? Брюс поджал губы, и в его глазах вспыхнуло беспокойство. Несколько секунд он молчал, пристально разглядывая Питера, прежде чем ответить: — Я не знаю, — признался он. — Питер уникален. Он может выдержать намного больше, чем обычный человек, но он все же человек, и, если в ближайшее время мы не снизим ее, риск только возрастет. Наш разговор прервался, когда ребенок стал беспокойным. Его дрожь усилилась, и он громко застонал, начиная метаться по постели. Я наклонился к нему и начал шептать что-то успокаивающее, хоть я и понимал, что он не слышит меня. Я продолжал поглаживать его по руке, свободную руку опустив ему на лоб. Он выглядел таким несчастным, а я ощущал себя таким беспомощным. Кардиомонитор издал резкий сигнал, и я испуганно вздрогнул. Брюс ругнулся, выбегая за дверь, чтобы позвать доктора. Мое сердце, казалось, начало биться так же сильно, как и у моего сына, особенно когда я заметил, что его температура начала стремительно подниматься. Теперь уже я не смог сдержать нецензурных слов. — Температура! — в панике прокричал я в ту же секунду, как в палату вернулись Брюс, доктор и медсестра. Включив приглушенный свет, они приступили к работе. Брюс оттащил меня в сторону, но стоило Питеру начать метаться и кричать, я предпринял попытку вернуться к нему. Однако Брюс держал меня крепко, не позволяя мне двигаться. — Дай им сделать свою работу, — сказал он твердо, и с моих губ сорвался низкий рык. Доктора вкололи что-то моему ребенку, и это помогло снизить его температуру до 40,5С, но нас это не устроило, и было принято решение опустить его в холодную ванну. — Я сделаю это, — заявил я, не терпящим возражений голосом. — Скажите, что мне делать. Не решившись спорить со мной, они быстро отключили Питера от мониторов и капельниц, и я поднял подростка на руки, прижимая его к себе. Мы направились в ванную, где доктор уже начал наполнять емкость теплой водой. — Мы начнем с теплой, чтобы не шокировать его организм, а затем медленно будем добавлять холодную воду. Нужно снизить его температуру хотя бы на градус, — объяснил он, и я понимающе кивнул. Я раздел его до трусов и медленно опустил в воду. Он начал сопротивляться, не желая находиться в холодной воде. — Я знаю, приятель, знаю, но нам нужно сбить твою температуру, — попытался объяснить я, хоть и понимал, что сейчас это бесполезно. — Холодно! Слишком холодно! — кричал он, продолжая метаться. Мы втроем с Брюсом и доктором попытались утихомирить его, но он продолжал сопротивляться, отталкивая нас, — папа! — прохныкал он. — Хватит! — Мне жаль, правда, но это для твоего же блага, — заявил я, скидывая пиджак, рубашку и штаны. Оставшись в трусах, я забрался в ванную к Питеру, удерживая беснующегося подростка в своих руках. — Пап, пожалуйста, слишком холодно, — заплакал он, но я только крепче прижал его к себе. — Я знаю, и мне так жаль, но я хочу помочь тебе, — сказал я мягко. — Скоро тебе станет получше, паучок, я обещаю. Доверься мне. С его губ сорвался печальный всхлип, который буквально разрывал мне сердце, но я не отступал. Вместо этого я начал шептать ему на ухо успокаивающие слова, сжимая его в своих руках и ощущая, как вода становится все холоднее. Каждые несколько минут мы измеряли его температуру, и нам потребовалось полчаса, чтобы сбить ее до 39,5С. — Хорошо, давайте вытащим его, — сказал доктор с облегчением, которое все мы разделяли. Мы вместе подняли Питера и насухо вытерли его. Переодев его в чистую одежду, мы вернули его на кровать. Он продолжал тянуться ко мне руками, из-за чего мне было сложнее отлучиться, чтобы переодеться. Слышать, как он зовет меня, пока я судорожно вытираюсь, было просто невыносимо, и я поторопился натянуть на себя одежду, в ту же секунду возвращаясь в комнату. Едва я опустился на стул, Питер тотчас же потянулся ко мне, хватая меня за руку. — Как ты? — спросил я, совершенно забыв о том, что в ушах у него до сих пор были заглушки. Но, казалось, он понял, о чем я спрашиваю, поскольку он только печально покачал головой. — Холодно, все болит, — пролепетал он, медленно прикрывая глаза. Я на мгновение задался вопросом, была ли это просто усталость после ванны, или доктора что-то ему вкололи, пока меня не было. В считанные минуты его дыхание стало ровным, и он заснул. Я вскинул на Брюса и доктора вопросительный взгляд. — Его температура немного спала. Это же хорошо, верно? Они переглянулись. — Да, — медленно протянул доктор. — Чем ниже, тем лучше, хотя, если честно, я не буду спокоен, пока его температура не снизится до 37.7С. Однако нам необходимо понять, почему у него была лихорадка. Была ли это ответная реакция на инфекцию в организме, или это специфический симптом, вызванный непосредственно ядом? Биология Питера уникальна, и сейчас нам остается только рассчитывать на то, что его иммунная система позаботится обо всем, пока мы пытаемся найти антидот. — Думаете, у вас получится? — не мог не спросить я, на что услышал уверенное «Да» от Брюса. Я посмотрел ему в глаза, оценивая его честность, и кивнул, когда понял, что он сказал это искренне. Я доверял ему, и я доверял нашим ученым. Не могли эти воришки придумать яд, и не создать к нему антидот. Нам просто нужно еще немного времени, а Питеру нужно это время продержаться.