Мелкий, ты меня убиваешь

POV Тони: Проснулся я резко, почувствовав, как чья-то рука погладила меня по голове. — Тссс, Тони, это я, — успокоила меня Пеппер, наклоняясь ко мне. Она сидела на краю кровати Питера, держа его за руку одной рукой, и поглаживая мои волосы другой. — Давно ты тут? — спросил я, присаживаясь и пытаясь растянуть мои затекшие мышцы. В спине что-то хрустнуло, и я поморщился от громкого звука. Сколько я проспал? — Я только что приехала, — ответила она. Она выглядела такой же уставшей, как и я. Сомневаюсь, что ей удалось поспать в самолете. — Сейчас 9.15 утра, — сообщила она затем, и я удивленно выгнул брови. В последний раз, когда я проверял время, на часах было около 4-х утра. Полагаю, усталость взяла верх, и я, в какой-то момент, просто отключился. Но я совсем не ощущал себя отдохнувшим. Мои мысли, вероятно, были заняты только Питером и беспокойством о нем. — Как он? — спросил я, опуская взгляд на спящего подростка. Казалось, он просто мирно отдыхал, и я слегка расслабился. — Брюс сказал, что он смог спокойно заснуть около 5 утра, — объяснила Пеппер, приласкав рукой щеку нашего сына, — его температура снизилась до 38,8С, и, полагаю, это хороший знак, учитывая, что до этого она была за 40С. Я кивнул головой, откидываясь на спинку. Я потер руками лицо, пытаясь стряхнуть остатки сна. После этого я кратко пересказал ей события предыдущей ночи, изо всех сил пытаясь сделать вид, что все это — просто пустяк. Я не хотел, чтобы она знала, насколько я напуган сейчас, или в каком ужасе я был тогда, но, разумеется, она отлично видела меня насквозь. Она только выгнула бровь, тем самым дав мне понять, что мне не удалось ее одурачить, но ничего не сказала. Вместо этого она прилегла рядом с Питером, мягко приобнимая его рукой. Глаза паучонка сонно приоткрылись, и он медленно моргнул, пытаясь оглядеться. За ночь мои очки соскользнули с его носа, но я заметил, что, похоже, приглушенный свет уже не беспокоил его так сильно, как вчера. — Мам? — пробормотал он хрипло, поворачивая голову к ней. — Да, милый, я рядом, — ответила Пеппер ласково, откидывая с его лба промокшие пряди. — Как ты себя чувствуешь? — Мне холодно и больно, — ответил он печально. — Как твои органы чувств? — уточнил я, и его уставшие глаза сфокусировались на мне. Он еще раз окинул комнату взглядом, словно пытаясь оценить свое состояние. — Не так плохо, — ответил он в конце концов, и я с облегчением выдохнул. Это хорошая новость. Медленно, но верно ему становится лучше. Слава богу. Он выкарабкается, даже без противоядия. Доктор с предыдущей ночи (я так и не узнал его имя) вошел в комнату и улыбнулся, увидев, что Питер уже не спит. Он проверил его показатели, задал ему несколько вопросов и внимательно осмотрел. Как и я, он, казалось, остался доволен его состоянием. — Ну, тебе определенно уже стало получше, Питер, но и близко не так хорошо, как нам хотелось бы. Мы все равно продолжим работать над антидотом, но то, что ты восстанавливаешься даже без него, хоть и медленно, внушает надежду, — заметил он. — Ммм, — сонно протянул Питер, и я не был уверен, слышал ли он доктора или понял ли его слова. Или просто не поверил ему, поскольку явно до сих пор чувствовал себя паршиво. — Спасибо, док, — сказал я любезно, вглядываясь в его бейдж, чтобы разглядеть его имя. Ричард Ричардс. Я ухмыльнулся, и доктор Ричардс фыркнул, очевидно, правильно истолковав причину моего веселья. — У моих родителей было отличное чувство юмора, — заметил он сухо, и я широко улыбнулся. — Вам стоит попытаться покормить его, — предложил Ричардс, и мы с Пеппер поспешно кивнули. — Я попрошу медсестру принести ему суп. Мы с Пеппер переглянулись, разрываясь между облегчением и беспокойством. Питеру уже лучше, но он все еще сильно болен. И ему еще может стать хуже. Мой живот скрутило, и я поспешил отмахнуться от этих мыслей. Этот парень очень сильный. Он всегда выпутывался, выпутается и в этот раз. А я должен сохранять позитивный настрой, ради всех нас. В комнату вошла медсестра с миской супа, и одарила нас обоих доброжелательной, полной сочувствия улыбкой. — Я слышала, что он поправляется, — сказала она мягко, опуская миску на поднос. Питер скривил нос, заметив суп, и поспешил отвернуться. В этот момент я понял, что у нас впереди непростая битва. — Давай же, Питер, сядь и поешь чуть-чуть. Тебе нужны силы, чтобы тебе полегчало, — сказала она ему. — Вспомни о том, что твой метаболизм намного быстрее, чем у нас. Ты же, наверное, умираешь с голоду, да? — спросил я риторически, помогая парнишке сесть ровнее. Тот только что-то протестующее промычал и, замотав головой, пробормотал: — Не голоден. — Всего несколько ложечек, милый, — предложила Пеппер, кидая на Питера умоляющий взгляд. — Ради меня, пожалуйста. Мне будет приятно, если ты поешь хоть немного. Я видел, как упрямство Питера таяло на глазах, стоило Пеппер воззвать к его лучшей стороне. Вздохнув, он кивнул и дрожащей рукой потянулся за ложкой. Мне пришлось изо всех сил бороться с желанием покормить его самостоятельно, но я знал, стоит мне хотя бы попытаться — и он немедленно откажется есть вообще. Мы с Пеппер напряженно наблюдали за тем, как он медленно прихлебывал суп. Каждое его движение было неловким и неуклюжим, и нам было больно видеть его в таком ослабленном состоянии. Это было неправильно, и я в который раз пожалел о том, что не могу поменяться с ним местами. К счастью, с небольшой помощью от Пеппер, Питер умудрился опустошить всю миску. После этого он снова заснул, а мы продолжили наше дежурство. В какой-то момент появились Нат и Роуди и буквально силой заставили нас принять душ, поесть и поспать. Мы, поначалу, возражали, но видя, какой измученной была Пеппер, я понял, что, скорее всего, сам выгляжу не лучше. Небольшой отдых нам не повредит, к тому же они оба пообещали предупредить нас, если что-то изменится. Именно моя вера в них и их слова дала мне силы покинуть комнату, потянув за собой Пеппер. Я не был уверен, сколько времени мы проспали, когда отвратительно-громкий звук буквально вырвал меня из небытия. Я судорожно втянул воздух, торопливо прикрывая уши. — Какого хрена, Ница? — прорычал я в ярости, опуская руку к груди в попытке унять бешено клокочущее сердце. Это, должно быть, было самое ужасное пробуждение в моей жизни. — Прошу прощения, сэр, но вы должны немедленно спуститься в госпиталь. Состояние Питера ухудшилось, — объявила она обеспокоенно, и мое сердце, резко прервав свои скачки застыло, когда мои вены сковало ледяным ужасом. — Нет-нет-нет, — в панике воскликнула Пеппер, и мы оба вскочили с кровати и бросились на первый этаж, где находилось больничное крыло. Мы ворвались в комнату ожидания и сразу же кинулись к палате Питера, где обнаружили трех медсестер, доктора Ричардса и Брюса. Наташа, Роуди, Хэппи и Вижн застыли снаружи, на их лицах читалось беспокойство. Я попытался пройти мимо них в комнату моего ребенка, но Вижн и Хэппи преградили мне путь. — Позволь им сделать их работу, — заявил Хэппи, и я одарил их обоих злобным взглядом. Дальнейшими моими действиями руководили уже паника и страх. — Какого хрена это произошло? — ощерился я, пристально глядя на Хэппи. — Ты должен был присматривать за ним! Мои слова, казалось, застигли Хэппи врасплох, и его лицо мгновенно побледнело. — Тони, я, эм… — начал запинаться он, но я схватил его за рубашку и силой впечатал спиной в стену. — Тони! — шокировано воскликнула Пеппер. — Эй, мужик, хватит! — объявил Роуди, сжимая мое плечо, но я оттолкнул его руку прочь. — Ты должен был позаботиться о нем, и смотри, в каком он теперь состоянии. Он умирает, потому что ты облажался! Я доверил тебе моего сына, Хэппи! — хрипло прорычал я. Я собирался и дальше наседать на него, но внезапно моя рука оказалась прижата к моей спине, а другая обвилась вокруг моей шеи, когда меня резко оттащили назад. Я закряхтел от боли, пытаясь вырваться из Наташиной хватки. Только она могла так легко обездвижить меня. Вырваться у меня получилось, но она все равно преградила мне путь, отталкивая меня от входа, прежде чем начать говорить: — Возьми себя в руки, Тони, и прекращай вести себя как идиот! — выплюнула она, окидывая меня полным разочарования взглядом. — Ты только что напал на своего друга, и он ничем этого не заслужил! — Этот идиот не смог предотвратить… — завопил я, но она резко перебила меня. — Хэппи не в ответе за то, что случилось с Питером! — воскликнула она яростно, внезапно оказавшись прямо перед моим лицом. — Ты знаешь, кто в ответе! А теперь, приди в себя, или я не позволю тебе сдвинуться с этого места. Я с вызовом посмотрел на нее в ответ, взбешенный тем, что она с чего-то взяла, что может приказывать мне. Я сжал кулаки, ощущая, как жар гнева пульсирует во мне, но я не сделал ничего. Я не хотел драться с ней. Вместо этого я прикрыл глаза и отступил на шаг. Несколько раз глубоко вздохнув, я постарался успокоиться. Я должен увидеть Питера. Я должен понять, что с ним произошло. Открыв глаза, я посмотрел на Наташу, выгнув бровь. Она нахмурилась, очевидно, недовольная мои поведением, но все же отошла с моего пути. Я прошел мимо нее к комнате моего ребенка, заметив по пути, что Вижн и Хэппи куда-то испарились. Роуди смотрел на меня с нотками разочарования, но я проигнорировал его взгляд и вошел в палату Питера. Я застыл, увидев перед собой, как Пеппер изо всех сил сдерживает слезы, сжимая руки Питера в своих ладонях. Я хотел спросить у нее, что произошло, но слова застряли у меня в горле. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. — Он жив, — объявил Брюс, возникнув рядом со мной и кидая на меня добрый взгляд. Он положил руку на мое плечо и мягко сжал, отчего я только непонимающе уставился на него. — Это произошло неожиданно, — начал рассказывать он, — в одну секунду он был в полном порядке, но уже в следующую его температура резко подскочила, и у него начался припадок, — я громко сглотнул, во все глаза глядя на моего маленького паучка. Он был слишком бледным. Слишком неподвижным. Я повернулся к Брюсу, кидая на него вопрошающий, полный ужаса взгляд. — Он жив, — повторил он строго, и я скованно кивнул. В глазах Брюса вспыхнуло беспокойство, когда он осторожно произнес следующие слова: — он жив, но он в коме, — сообщил он мне, и внезапно у меня закружилась голова, а ноги подкосились. — Тони, эй-эй-эй, ну-ка, присядь, — торопливо сказал Брюс, помогая мне дойти до кресла. В горле перехватило, и я поймал себя на том, что судорожно глотаю ртом воздух. Брюс заставил меня опустить голову между колен и начал мягко массировать мне шею, тихо и серьезно обращаясь ко мне. — Ты должен сделать глубокий вдох Тони, давай, глубокий вдох, — подсказывал он, и я изо всех сил пытался следовать его наставлениям. — Мы во всем разберемся, слышишь? Мы разберемся в этом. Хэппи и Вижн отправились поговорить с людьми, которые использовали эти дротики, чтобы выведать у них какую-нибудь информацию. Я вскинул на него взгляд, услышав последние слова. Хэппи. Он собирается говорить с теми ублюдками, что сделали это с моим сыном. Он собирается найти способ ему помочь. — Вот так, продолжай дышать. Продолжай дышать, — бормотал Брюс, похлопывая меня по спине, когда я начал приходить в себя. — Прости, — прошептал я смущенно, и он покачал головой, одаривая меня понимающей улыбкой. — Чем я могу помочь, Брюс? — спросил я, взглядом умоляя его дать мне хоть что-то. — Оставайся с Питером, — приказал он, — говори с ним. Проси его продолжать бороться. Мои глаза защипало, и мучительная боль от мысли, что я должен просить моего мальчика бороться за свою жизнь, буквально разрывала меня на куски. От мысли просить его держаться, пока мы пытаемся спасти его. Мы подвели его. Я подвел его. Я его отец. Отцы ведь должны защищать своих детей, верно? — Хелен Чо уже едет сюда, — сообщил мне Брюс, и я ощутил проблеск надежды. Да, Хелен сможет помочь. Она сможет спасти Питера. — Когда она будет здесь? — спросил я. — Хм, она будет, — начал Брюс, на мгновение делая паузу, чтобы взглянуть на часы, — минут через двадцать. Я связался с ней прошлой ночью, и она отправилась сюда так быстро, как смогла. Я кивнул, благодарный этой женщине за то, что она согласилась приехать, когда, по сути, она была совсем не обязана. — Вообще-то, доктор Беннер, доктор Чо уже здесь. Агент Романофф уже ведет ее, — заявила Пятница, и мы с Брюсом с облегчением улыбнулись. Она появилась в комнате буквально минуту спустя, и когда она оказалась внутри, Пеппер в ту же секунду кинулась к ней, заключая ее в объятие, чем застала доктора врасплох. Однако, та быстро пришла в себя и, понимающе улыбнувшись, обняла Пеппер в ответ. Когда Пеппер отпустила ее, она кивком поприветствовала нас с Брюсом, прежде чем подойти к Питеру. В этот момент в палату зашел доктор Ричардс и, торопливо представившись, показал Хелен карту Питера. — Когда в последний раз делали анализ крови? — спросила она, хмуро изучая историю болезни Питера. — Вчера около полуночи, — ответил Ричардс и, заметив взгляд Хелен, тут же бросился брать новые образцы. Пока он работал, Хелен присела на кровать рядом с Питером и приоткрыла ему веки, проверяя фонариком реакцию зрачков. — Вы сказали, что смогли придумать антидот, но его иммунная система борется с ним? — уточнила она, и Брюс подтвердил, — похоже, нам нужно как-то подорвать его иммунную систему, чтобы противоядие начало работать, — заметила она, и я нахмурился. — Разве от этого ему не станет хуже? — спросил я, и она медленно качнула головой. — Сначала — да, но ему нужен антидот, чтобы противостоять яду в его организме, — ответила она. — Как только мы убедимся, что яд вывелся из его системы, мы позволим его иммунной системе восстановиться. Я уверена, что он будет в полном порядке. — Но как мы это сделаем? — задумчиво спросил Брюс, скрестив руки на груди. — У меня есть пара идей, — заявила она. — Возьмите еще несколько пробирок, доктор. Я хочу сначала проверить свои идеи на его крови, прежде чем действовать. — Конечно, — ответил он, набирая еще пару пробирок. Трое ученых вышли, и я медленно подошел к кровати Питера. Словно в тумане, я попросил Наташу принести нам с Пеппер одежду, только сейчас заметив, что мы оба были до сих пор в пижамах. Ее лицо ничего не выражало, когда она посмотрела на меня в ответ, но все же она кивнула, и десять минут спустя вернулась с вещами. — Хэппи и Вижн уже поговорили с этими уродами? — спросил я после того, как Нат кинула в меня стопкой моей одежды. — Да, — ответила она, и я выгнул бровь. Мне было любопытно, почему она не пошла с ними. Она легко прочитала невысказанный вопрос в моих глазах. — Если бы я ушла, я бы позволила моим эмоциям взять надо мной верх, — заявила она, и теперь уже я выгнул и вторую бровь. Я знал, что она не была бессердечной, но обычно она могла подавить свои эмоции, если это было необходимо. И это ее признание свидетельствовало о том, как глубоко Питер проник в ее сердце. Она так сильно любила его, что просто не могла скрывать это. Я ничего не сказал ей, ограничившись понимающим взглядом, прежде чем торопливо переодеться. Я заметил, что она принесла для меня футболку Железного Папы, которую Питер подарил мне на Рождество. В горле образовался комок, когда я вспомнил письмо, которое он мне написал. Он так сильно ценил меня. Он верил, что я смогу о нем позаботиться, а я подвел его. Я не смог защитить его. «Заткнись», — приказал я себе строго, выбрасывая эти пропитанные жалостью к себе мысли из головы. — «Соберись, Старк». Я вышел из ванной и увидел, что Пеппер лежит на кровати, удерживая Питера в своих объятиях. Она выглядела совершенно убитой горем, но она отказывалась плакать. Она снова и снова шептала на ухо Питеру ободряющие и ласковые слова, сообщая ему, как сильно мы его любим, и что все будет хорошо. Я опустился на один из стульев рядом с кроватью Питера. Ребенок выглядел таким уязвимым и слабым. Если бы не едва заметные движения его груди, его бы можно было принять за мертвого из-за того, какой бледной была его кожа. Он даже выглядел более осунувшимся, что поначалу показалось мне невозможным, но затем я вспомнил, как много еды ему необходимо ежедневно. — С ним все будет хорошо, Пеп, — заявил я вдруг, поднимая решительный взгляд на мою невесту. — Он самый сильный человек из всех, кого я знаю, и он справится с этим, я клянусь. — Тони, — грустно вздохнула она, — не пытайся меня успокоить. Я знаю, что все очень серьезно. Он в коме, и сейчас они пытаются найти способ помочь ему. — В ее глазах, которые она подняла на меня, была ярость, и я ощутил вину за свои слова. Я просто хотел, чтобы она почувствовала себя лучше, но она права. У нее хватит сил выдержать правду, а ложь сделает все только хуже. Несколько секунд мы провели в молчании, прежде чем она сказала: — Ты повел себя отвратительно по отношению к Хэппи, ты в курсе? Он не заслужил того, чтобы его обвиняли в состоянии нашего сына. Хэппи любит Питера как собственного племянника, и он бы скорее умер, чем причинил ему боль. Я поджал губы, стыдливо отводя взгляд. Да, я знал, что Хэппи не заслужил моей ярости, но он оказался просто легкой мишенью. Я оставил его приглядеть за Питером, и Питер заболел под его присмотром. Но Хэппи в этом не виноват. Хэппи никак не смог бы это предотвратить. И вины Питера в этом нет. Парнишка понятия не имел, какое действие окажет на него этот газ, хотя ему и следовало сразу же сообщить о том, что случилось мне или Хэппи. И все равно, никто не смог бы предотвратить это. Только если бы я полностью запретил Питеру быть Человеком-пауком. И как бы сильно временами мне ни хотелось сделать это, я знал, что это раздавит его. Человек-паук нужен ему так же сильно, как мне — Железный человек. Нет, самое лучшее, что я могу сделать — это подготовить его так хорошо, как смогу, и дать ему самый защищенный костюм. Кстати об этом, пришло время провести очередное обновление. Следующий костюм не позволит какому-либо газу проникнуть в его систему и, даже если это произойдет, я тотчас же об этом узнаю. Я сидел там, думая обо всех функциях, которые я могу добавить в костюм Питера, прислушиваясь к его дыханию и тихому жужжанию Пеппер. Она рассказывала лежащему без сознания подростку обо всем на свете, и, похоже, она надеялась, что он слышит наши слова. Мы провели так еще час, прежде чем Наташа сообщила нам, что Хэппи и Вижн вернулись. Они сразу же направились в исследовательский центр, чтобы передать им полученную информацию, и я почувствовал огромную благодарность к этим двоим. И вину за то, как я обошелся с Хэппи. Он не заслужил моей ярости, ведь, говоря по правде, больше всего я злился на себя. Наташа присоединилась к нашему дежурству, а вскоре за ней подоспели и Роуди, вместе с Хэппи и Вижном, которые сообщили нам, что им удалось разговорить одного из этих змееголовых уродов. — Он рассказал нам о том, что именно должен был сделать этот яд и, как мы и ожидали, похоже, что организм Питера только все усложнил, — объяснил Вижн. — У этого человека не было лекарства, но он настаивал на том, что они и убивать никого не собирались, и что яд должен самостоятельно выйти из организма через пару дней. Вопрос, есть ли у Питера эта пара дней, так и не был высказан, но я знал, что каждый сейчас подумал об этом. — Так значит, через пару дней Питер будет в порядке? — спросил в конце концов Роуди, и Вижн ответил: — Теоретически. Со всех концов комнаты раздались тяжелые вздохи, и я уткнулся лицом в ладони, крепко сжимая волосы в кулаках. Вижн так же упомянул, что этот человек назвал им один из ингредиентов яда, который наши ученые все никак не могли определить. — Он не из нашего мира, — заявил Вижн, и в комнате повисло напряжение. — Читаури? — уточнила Наташа, но Вижн ответил, что этого он не знал. — Я сомневаюсь, что они единственные пришельцы, — цинично заметил я, вспоминая ту червоточину. — И я уверен, что есть какая-то доля правды в заявлениях множества людей о том, что они видели пришельцев. — Тем не менее, — заметил Вижн, — я все же склоняюсь к тому, что данный ингредиент связан с Читаури. Они оставили немало своих технологий в этом городе, и мы до сих пор ощущаем последствия. Я провел рукой по волосам и резко вскочил на ноги, испытывая внезапное желание занять себя чем-нибудь. Наблюдение за тем, как Питер умирает, просто убивало меня. Я чувствовал себя таким, черт возьми, бесполезным! «Надо было становиться врачом», — внезапно возникла у меня дикая мысль. Когда все закончится, и с Питером будет все хорошо, я обязательно начну учиться на врача, чтобы я смог быть полезным людям. Я больше никогда не буду сидеть в стороне, когда мой ребенок заболеет или пострадает в битве. — Тони, мне так жаль, — заявил вдруг Хэппи, внезапно возникнув рядом со мной, и я вскинул на него удивленный взгляд, совершенно не заметив, как он подошел ко мне. — Мне стоило внимательнее следить за Питером. Стоило надавить на него, или позвонить тебе, когда я заметил, что с ним что-то не так. Мне так жаль, и если с ним что-то случится, я просто… — Прости меня, — решительно перебил я его. Он так и застыл с открытым ртом, глядя на меня огромными, полными сомнения глазами. — Ты не виноват в том, что произошло, Хэп, и я прошу прощения за то, что сказал тебе, и как я повел себя с тобой, — я протянул руку и аккуратно сжал его плечо, добавляя: — Я знаю, как сильно ты любишь Питера, и я знаю, что ты бы никогда не подверг его жизнь опасности. Я был неправ, когда обвинил во всем тебя, и мне правда очень жаль. Я злился на самого себя, и повел себя как трус, вымещая свою злость на тебе. Хэппи несколько секунд открывал и закрывал рот, но затем его глаза засияли и он, громко прочистив горло, кивнул. — Спасибо, — умудрился выдавить он, и голос у него прозвучал грубее, чем обычно, — ты тоже не виноват, — заявил он затем, и я мрачно улыбнулся, кивая головой. Время двигалось слишком медленно, но в то же время — слишком быстро. Сердечный ритм Питера и тихий шепот Пеппер были единственными звуками, наполнявшими комнату. Никто не был готов нарушить это молчание, но все мы нашли успокоение в устойчивом ритме сердцебиения нашего паучонка. В какой-то момент в палату прошла медсестра и предложила всем нам отправиться поесть, но, когда никто из нас не удостоил ее даже взглядом, она ничего не сказала и просто вышла за дверь. «С ним все будет хорошо», — повторял я себе снова и снова, пытаясь бороться с пессимистичными мыслями. Я его не потеряю. Я не могу. Если Питер умрет — я не смогу с этим справиться. Мое сердце будет разбито, и я не думаю, что смогу смириться с этим. Я не убью себя, нет, но больше никогда в жизни не смогу улыбаться. «Давай же, приятель», — безмолвно умолял я, пристально глядя на моего мальчика. — «Ты справишься. Борись, борись, борись! Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, Питер, и такая глупость не сможет тебя сломить. Это просто небольшое препятствие. Через пару дней ты будешь в полном порядке, будешь постоянно извиняться за то, что взволновал нас и бесить своими мольбами отпустить тебя погулять. Через пару дней все будет хорошо, а все происходящее останется очередным кошмарным сном. Боже, пожалуйста, не забирай у меня моего ребенка. Пожалуйста, не дай ему умереть. Возьми меня. В моей жизни я натворил столько ужасных вещей и возможно, я заслужил смерть, но Питер, мой ребенок, он совсем не заслужил это. Он заслужил жить. Заслужил долгую и счастливую жизнь». Громкие голоса прервали поток моих мыслей, и внимание всех присутствующих сосредоточилось на Брюсе, Хелен и Ричарде, которые только что вошли в комнату. На их лицах читалась усталость, но вместе с ней и надежда. Я немедленно вскочил на ноги, энергия бурлила во мне как в тот раз, когда я заглотил четыре энергетика в течение двадцати минут. В тот момент я ощущал себя просто прекрасно. Последствия были… уже не так прекрасны. Не дожидаясь наших вопросов, Хелен заговорила: — У нас есть препарат, который сможет разрушить его иммунную систему. Откровенно говоря, я не могу сказать, как долго он будет работать, но он определенно повлияет на его способности и, вне всякого сомнения, сделает его восприимчивым к любому воздействию, так что прямо сейчас мы объявляем карантин. Тони, Пеппер, мы позволим вам остаться, но вам придется переодеться в защитную экипировку, чтобы Питер ничего от вас не подхватил. Началась суматоха, и все разом зашевелились, готовясь действовать. Мы с Пеппер переглянулись, застыв на месте и пытаясь осознать происходящее. Карантин? Защитная экипировка? Что это за лекарство, которое они собираются дать моему сыну? — Хелен, ты уверена? Это единственный вариант? — спросила Пеппер, беспокойно заламывая руки. Хелен на мгновение прервала свою работу и, подойдя к Пеппер, взяла ее за руки. — Я бы не пошла на это, если бы был другой способ. Поверь мне, Пеппер, я обещаю, что с Питером все будет хорошо. Да, это опасно, но он будет в большей опасности, если он не получит противоядие. Несколько секунд Пеппер пристально смотрела Хелен прямо в глаза, прежде чем взять себя в руки и кивнуть. Я же, в свою очередь, только глубоко вздохнул, решив полностью довериться ей и Брюсу. Они не позволят Питеру умереть. POV Питера: Ад. Так вот на что он похож. Ад. Только боль, нескончаемая боль. Но здесь холодно, так холодно. Это совсем не похоже на ад, о котором я читал. Но это точно должен быть ад. Это было единственным объяснением. Было так больно. Все тело, казалось, буквально пульсировало от боли. Я был словно в огне, но я замерзал. Словно я лежал на снегу без одежды. Я спал. Или, может, я умер? Но тогда почему же я попал в ад? Я же ведь не сделал ничего такого, чтобы заслужить это… верно? Как же больно. Я попытался закричать, но из моего горла не раздалось ни звука. Я попытался пошевелиться, но не смог. Что со мной не так? Я не могу говорить. Я не могу двигаться. Возможно, я действительно умер. Я хотел заплакать, но не смог. У меня больше не было тела. У меня больше не было тела! Я снова попытался закричать, пошевелиться, что-то сказать, заплакать, сделать хоть что-то, но ничего не произошло. Я умер. Наверняка. Но почему я ощущаю себя таким уставшим? Мертвые не ощущают ничего, разве нет? Мне казалось, будто я тону. Странное чувство, учитывая, что у меня не было тела. Я чувствовал себя тяжелым, таким тяжелым. Я больше не ощущал боли. Я не ощущал и холода. Не было больше ничего. Ни боли. Ни холода. Ни страха. Только пустота… … Огонь. Вот, что я почувствовал в первую очередь. Огонь. Жарко. Так адски жарко. Я горел. Я ощущал, как бешено стучит мое сердце. Я жив? Разве у мертвецов есть сердцебиение? Должно быть я жив. Только живые могут ощущать такую жуткую боль. Я открыл рот и закричал. На этот раз из моего горла даже раздался звук. Я кричал громко. Я кричал долго. Я кричал надрывисто. Сердце бешено застучало, и огонь начал поглощать каждую клеточку моего тела, и в тот момент, когда я подумал, что больше не выдержу это, все прекратилось, и меня снова поглотила пустота… …. — Питер, пожалуйста, проснись,  — умолял меня далекий голос. — Давай же, не делай этого, — просил другой. Голоса звучали так далеко, и я едва мог их разобрать. Чего они хотят от меня? — Ну давай, приятель, продолжай бороться,  — услышал я чуть громче, и я задался вопросом, чьи это голоса, и почему они хотят, чтобы я боролся? С чем я должен бороться? Внезапно я понял, что стою посреди своей спальни — моей старой спальни в квартире в Квинсе. Широко распахнув глаза, я оглядел мою захламленную комнату, обращая внимание на не заправленную кровать, разбросанные повсюду детальки Лего, развешанные по стенам постеры с Мстителями и старый компьютер, который я пытался починить. Это был мой дом, и мне было в нем так тепло и хорошо. — Пожалуйста, милый, вернись к нам. Твое время еще не пришло. Дыши, Питер, дыши, — услышал я женский крик где-то вдалеке и в замешательстве нахмурился. Кто она? Почему она просит меня дышать? Я же дышу, разве нет? — Дорогой! — раздался внезапно голос у двери. — Пора ужинать, иди мой руки! «Тетя Мэй», — понял я, и огромный поток эмоций захлестнул меня с головой. Я хотел броситься к ней и крепко ее обнять, и меня это немного озадачило. Почему я так сильно соскучился по ней? — Питер, идем, сынок, — позвал меня дядя Бен, застыв на пороге моей комнаты и одаривая меня ласковой улыбкой. По щекам моим покатились слезы, и я понял, что неосознанно сделал шаг к нему. — Ты жив, — услышал я свой голос, и словно по щелку пальцев в памяти пронеслись воспоминания не только о его смерти, но и о смерти тети Мэй. Но почему я вижу их сейчас? Это сон? Или я тоже умер? — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста не умирай!  — отчаянно умолял мужской голос, и внезапно я понял, что он принадлежит Тони. Я повернулся к открытому окну, откуда доносились эти голоса. — Питер, ты идешь? — спросил меня дядя Бен, протягивая ко мне руку. В дверях появилась тетя Мэй и, ласково мне улыбнувшись, взяла дядю за свободную руку. — Я так сильно люблю тебя, Питер, пожалуйста, не уходи. Ты нужен нам, — заявила Пеппер совершенно обезумевшим голосом. В груди у меня все сжалось, и я развернулся, делая шаг к окну. Она там. Я должен утешить ее, и сказать, что со мной все хорошо. — Питер, что не так? — спросила тетя Мэй, и когда я обернулся, я увидел, как она и дядя Бен с беспокойством смотрят на меня. — Это Пеппер и Тони, — сообщил я им. — Они зовут меня. Разве вы не слышите? — Питер Бенджамин Паркер Старк, проснись сейчас же! Я не разрешал тебе умирать, ты слышишь меня?  — прорычал Тони. — Твое время еще не пришло. У тебя впереди вся жизнь, и здесь столько людей, которые любят тебя. Открой глаза, сынок, прошу тебя,  — взмолился он сломленным голосом. «Папа», — подумал я, внезапно ощущая сильнейшее желание почувствовать его успокаивающие прикосновения. — Я нужен папе, — объявил я, переводя взгляд на дядю и тетю, — я не могу остаться, — сказал я им, когда на меня нахлынуло осознание. Мне дали выбор. Я могу пойти с тетей и дядей, но тогда я умру. Или я могу выпрыгнуть из окна, и тогда я вернусь в мир живых, к моим родителям. — Я так сильно люблю вас, — прошептал я, и с губ моих сорвался громкий всхлип, — я хотел бы остаться, но я не могу. Пожалуйста, поймите меня. Я нужен моим родителям, и я еще не готов. Они оба нахмурились, и слезы заблестели в их глазах, когда они переглянулись. — Мы понимаем, — в конце концов сказал дядя Бен, и слеза скатилась по его щеке. — Иди, — приказала тетя Мэй, — мы будем ждать тебя. Теперь я уже в открытую плакал, мечтая обнять их обоих, но я боялся, что, если хоть чуть-чуть приближусь к ним, я просто не смогу уйти. — Мы любим тебя, — сказал дядя Бен, и я заметил, что теперь его голос звучал словно издалека. Перед глазами все расплывалось из-за слез, когда я отвернулся от них и бросился к окну на голоса моих родителей. Я запретил себе оборачиваться перед тем, как выпрыгнуть из окна… …. Я испуганно закричал, резко распахивая глаза. Хватая ртом воздух, я стремительно сел на кровати, в ту же секунду оказавшись в объятиях моих родителей. Недолго думая, я обхватил их руками в ответ, заливаясь слезами, ощущая себя совершенно переполненным эмоциями после всего произошедшего. — Питер, Питер, Питер, слава богу, — воскликнула Пеппер, на мгновение отодвигаясь от меня, чтобы взглянуть на мое лицо. Тони, казалось, просто онемел, потому что все, что он мог делать, это держать меня за плечо и смотреть на меня полными облегчения глазами. Я наблюдал за тем, как он изо всех сил пытался сдерживать рыдания, совершенно захваченный врасплох таким непривычным проявлением эмоций. Да, я уже видел, как он плачет, но никогда до этого не видел его в ТАКОМ состоянии. — Пеппер, Тони, пожалуйста, дайте мне осмотреть его, — заявил вдруг женский голос, и я с удивлением поднял взгляд на Хелен Чо. Папина рука отпустила мое плечо, и мама перестала меня обнимать, вместо этого с силой сжимая мою руку. Оглянувшись вокруг, я заметил, что вся моя семья собралась в комнате. Брюс стоял рядом с Хелен и другим доктором. Хэппи находился за спиной Тони вместе с Наташей, а Роуди и Вижн возвышались рядом с Пеппер. Все они смотрели на меня с таким же облегчением, что и папа. В глазах их блестели слезы, и в этот момент я понял, насколько сильно они любят меня. Я умирал, и сама мысль о моей возможной смерти превратила Величайших Героев Земли в кучку готовых разрыдаться нытиков. Я никогда в жизни не видел их такими уязвимыми. Даже Наташа выглядела расстроенной: сидя в кресле, она закрывала ладонями большую часть лица, не сводя с меня взгляда. Казалось, она была на грани обморока, и я почувствовал вину за то, что стал причиной всего этого. Все члены моей семьи выглядели совершенно сломленными, и все это — моя вина. Хелен подошла ко мне, проверяя мое давление, температуру, глаза, горло и уши и задавая мне вопросы о моем самочувствии. — Нормально, — ответил я на автомате, на что каждый из присутствующих смерил меня недоверчивым взглядом. — Милый пожалуйста, скажи правду, — попросила меня мама, и я, обратив внимание на ее изнеможенный вид, круги под глазами и растрепанные волосы, поспешил сделать как она просит. — Расскажи все, что чувствуешь сейчас, — потребовала Хелен. — Усталость. Такую сильную, словно я только что сражался в битве, — ответил я. — А еще все ноет. В горле пересохло. Я жутко хочу есть и пить, — стоило мне сказать это, мой живот громко заурчал, и я понял, что просто умираю с голоду. — Я принесу еду, — заявила медсестра, выбегая из комнаты. — Что-нибудь еще? — уточнил Брюс, окидывая меня взглядом. — Жар, холод? Головная боль? Проблемы с дыханием? Чувствительность к свету, звукам? Я только отрицательно мотал головой на каждый вопрос. — Только то, что я уже сказал, — честно признался я и тотчас же заметил, что атмосфера в комнате разрядилась, и раздалось несколько облегченных вздохов. — Это хорошо, — широко улыбнулся Брюс, — ты нас напугал, Питер. — А что случилось? — спросил я, окидывая взглядом каждого в комнате. — Как долго я был в отключке? — Два дня, — впервые заговорил папа. Его голос был больше похож на хрип. Он провел трясущейся рукой по волосам и, судя по их состоянию, делал он это далеко не в первый раз. Я был удивлен, что прошло всего два дня, в то же время поражаясь тому, что прошло целых два дня. — Что случилось? — повторил я более настойчиво, отчаянно желая узнать правду. — Что последнее ты помнишь? — с любопытством спросил папа. Я взял паузу, пытаясь восстановить воспоминания. — Помню, как заболел, и Хэппи забрал меня из школы. Мне, хм, мне стало хуже, а затем я помню, как проснулся уже здесь. Мне было очень больно, — припомнил я, нахмурившись, — затем ты появился, — заявил я, когда в голове вспыхнули обрывки воспоминаний, — а потом… ничего. Я не стал упоминать о том, как я не мог двигаться, или кричать, обжигающую боль и видение о моих тете и дяде. Я все равно не знал наверняка, было ли это на самом деле, или это был просто сон. Папа понимающе кивнул, после чего рассказал о том, чего я не помню. Пока я слушал, я не мог поверить в то, что все это со мной приключилось. Температура 39,5С и выше? Я только от этого мог умереть. А затем еще и приступ, и последовавшая за ним кома. Кома? Это тогда я ничего не ощущал, или в тот момент мне казалось, что у меня нет тела? Папа объяснил, что именно придумали Брюс, Хелен и доктор Ричардс, чтобы спасти меня. Они ввели мне что-то, подавляющее мою иммунную систему, чтобы антидот к яду смог сработать. Очевидно, как раз, когда они вводили антидот, я и начал кричать. После этого папа закрыл рот, и в глазах у него появилось какое-то затравленное выражение, пока он пытался найти в себе силы, чтобы продолжить. — Ты кричал, малыш, и мы думали, что ты умираешь. У нас не было выхода, нам пришлось накачать тебя морфином, в надежде, что антидот сработает. Через пару минут ты снова впал в кому, — с трудом пересказывал он. К этому моменту мама уже снова приобнимала меня рукой, другой поглаживая меня по плечу. Что-то подсказывало мне, что так она пыталась успокоить не только меня, но и себя. — Твоя температура вернулась в норму, и, казалось, ты больше не чувствовал боли, но затем… затем твое сердце остановилось, — продолжил папа, и его взгляд беспокойно забегал. — Ты умер. Я в шоке смотрел на него, не в состоянии поверить, что это действительно произошло со мной. Я умер? Я действительно умер. Должно быть, именно тогда я и увидел тетю и дядю. Я не знал, что мне об этом думать или что теперь сказать, так что я только сжал руку моей матери, другой хватаясь за футболку папы. Мне нужно было, чтобы они стали моим якорем. Нужно было почувствовать их под своими руками, чтобы осознать, что со мной все хорошо, и я все еще жив. Казалось, они оба были более чем рады поддерживать со мной физический контакт, поскольку они не отпустили меня, даже когда принесли еду. Я нахмурился, когда не смог съесть столько же, сколько привык, но Брюс, казалось, был доволен. После еды меня снова осмотрели — на этот раз это сделал сам Брюс, — и взяли кровь на анализ. Брюс в подробностях объяснил мне, какой эффект оказал на меня яд, и почему им пришлось так долго трудиться над антидотом. Я был в шоке от того, что моя собственная иммунная система сработала против меня же. Пока мы ждали результатов анализов, в палате воцарилась тишина, поскольку все только молча пялились друг на друга, или, если точнее, на меня. — Простите, что заставил вас волноваться, — услышал я собственный голос, на что заработал несколько косых взглядом и громкие стоны от папы и Роуди. — Тебе совершенно не за что извиняться, паучок, — заявил папа, — ты заболел, но ты в этом совершенно не виноват. Да, тебе стоило сообщить нам о том, что ты вдохнул какой-то газ, но никто из нас и представить не мог, какой эффект это на тебя окажет. К тому же, ты почти сразу обратился за помощью к своим друзьям. Так что, пожалуйста, — взмолился папа, заставляя меня посмотреть ему прямо в глаза, — пожалуйста, не извиняйся за это. Остальные поспешили повторить слова папы, и я почувствовал, как в горле образовался ком. Они не винили меня за те страдания, через которые им пришлось пройти из-за меня. — Мы просто рады, что с тобой все хорошо, малявка, — заверил меня Хэппи, кидая на меня ласковый взгляд. Внезапно я громко зевнул и потер глаза, ощущая резко навалившуюся на меня сонливость. Веки словно налились свинцом, и я почувствовал легкое разочарование из-за того, что смог пробыть в сознании всего лишь час. Когда я успел так устать? Я изо всех сил боролся со сном, опасаясь того, что снова провалюсь в небытие. — Засыпай, милый, тебе это необходимо, — мягко настаивала мама. — Мы будем рядом с тобой. — Но вдруг я не проснусь? — пробормотал я сонно, и она обхватила мое лицо руками и решительным голосом заявила, что этого не случится. Не зная точно, пыталась ли она таким образом просто успокоить меня или нет, я нахмурился, но почувствовав ее ласковую руку в моих волосах и тепло папиного тела рядом с собой, я, наконец, заснул.