Мелкий, ты меня убиваешь

POV Питера: Раздался сигнал будильника, и я вслепую протянул руку, чтобы выключить его прежде, чем вспомнил, что у меня больше нет настоящего будильника. — Я уже встал, Ница, — пробормотал я и, подавив зевок, сел на кровати, потягиваясь. Развалившийся рядом со мной Энтони широко зевнул, и я скривился, когда собачье дыхание коснулось меня. Здесь явно нужна зубная паста для собак, и как можно скорее. «Очередной день допросов», — подумал я угрюмо, но мгновение спустя я медленно моргнул, припоминая вчерашний день. День Святого Валентина. ЭмДжей. Мои губы расплылись в широкой улыбке, когда я подумал о проведенном с ней вечере. Я откинулся на кровать и довольно уставился в потолок, рассеянно поглаживая мех Энтони. Из задумчивости меня вырвал стук в мою дверь, и я громко крикнул: — Входите. Дверь открылась, и я счастливо ухмыльнулся, когда увидел Аманду. Однако, ухмылка быстро сползла с моего лица, когда я заметил чемодан у нее в руке. Она уезжает. Она уезжает от меня. Неожиданная волна раздражения захлестнула меня. — Доброе утро, Питер, — поздоровалась она ласково, и я, сердито нахмурившись, лишь смерил ее сердитым взглядом, прежде чем подняться с кровати. — Ты уезжаешь, — заявил я безэмоционально. — Уезжаю, — ответила она с сожалением, приближаясь ко мне. Краем глаза я увидел, как она потянулась ко мне, но я отодвинулся до того, как она успела коснуться меня. Схватив одежду с комода, я кинул на нее еще один сердитый взгляд и, сердито процедив: «До свидания», зашел в ванную и захлопнул за собой дверь. Мое сердце бешено стучало, пока я стоял спиной к двери в ожидании ее реакции. Часть меня ликовала, когда я услышал, как она подошла к двери и позвала меня по имени. Но другая была возмущена. Она собиралась уехать, а я не хотел этого. Она солгала мне. — Уходи, — зло прошипел я, все еще чувствуя, как неистово стучит мое сердце. — Питер, — позвала она уже строже, — выйди сюда и поговори со мной. Подобное поведение ниже твоего достоинства. Я понимаю, что ты расстроен, и мне очень жаль, милый, но я нужна этой юной леди. Я крепко сжал зубы, чтобы не позволить себе выпалить, что мне она нужна больше. Вместо этого я огрызнулся: — Ну тогда и иди к ней, раз она так сильно нуждается в тебе! — Очевидно, ее работа была намного важнее, чем я. С той стороны двери послышался разочарованный вздох, и я почувствовал некоторое удовлетворение от того, что смог расстроить ее, потому что я и сам был расстроен. — Питер, — начала она тихо, — я люблю тебя и не хочу, чтобы мы расстались на такой ноте. Пожалуйста, открой дверь, и мы поговорим. — Нет, — упрямо отказался я, решительно игнорируя те эмоции, что она вызвала у меня, когда сказала, что любит меня. «Она уезжает, — напомнил я себе. — Она уезжает, а это значит, что она тебя не любит. Если бы она любила, то осталась бы». — Дорогой, пожалуйста, — взмолилась Аманда. Ее голос звучал прямо за дверью, и мое сердце заныло от того, сколько грусти было в нем. — Ну что?! — выплюнул я зло, задыхаясь от ярости, разочарования и боли. На несколько секунд наступила тишина, но я знал, что она не ушла, поскольку все еще слышал ее дыхание. — Я понимаю, что ты расстроен, и мне очень жаль, — сказала она мне искренне. — Что я могу сделать, чтобы загладить это? — Остаться, — ответил я не раздумывая. А затем скривился, ненавидя себя за то, насколько жалко прозвучали мои слова. Почему я веду себя так? Почему меня так расстроил ее отъезд? Мне стало неловко от того, что я так цепляюсь за нее. Я как маленький ребенок, который не хочет, чтобы мама уходила, и, хотя я не мог понять причину этих чувств, я никак не мог остановить их. В ответ раздался тихий стон. — Может найдем компромисс? — предложила она. — Я уеду домой, помогу моей клиентке, а как только я решу все дела, я тотчас же вернусь. Это максимум на пару дней. Так лучше? Если бы она рассказала мне об этом вчера, то, возможно, я бы повел себя как зрелый молодой человек, но сейчас у меня явно была детская истерика. Однако даже осознание этого не помешало мне продолжить вести себя так, поэтому, ощущая, как бешено колотится сердце, я лишь холодно ответил: — Если бы ты действительно любила меня, ты бы не бросила меня ради какой-то клиентки. Ты ясно выразила свое желание, так что просто уходи, Аманда. Как ты и сказала, она нуждается в тебе. И с этими словами я сердито включил душ, не желая слушать ее ответ. Если честно, я ожидал, что она продолжит уговаривать меня, или даже начнет отчитывать меня за такое неуважительное и детское поведение, но вместо этого она просто ушла. Разочарование и боль наполнили меня, и я сердито смахнул с щеки слезу, прежде чем выкинуть ее из своей головы. Я не мог себе позволить зацикливаться на ней, когда впереди меня ждала школа и мои одноклассники. После душа я вышел в свою комнату и в очередной раз разочарованно отметил, что моей бабушки там уже не было. В каком-то роде я надеялся, что она дождется меня, ну да пофиг. Энтони спрыгнул с моей кровати и, прошлепав ко мне, тихонько заскулил, ощутив мои эмоции. Опустившись на корточки, я крепко обнял своего мальчика. — Не переживай, приятель, нам она не нужна, — сообщил я ему, и Энтони, издав еще один низкий вой, положил лапу мне на колено, ласково облизав мое лицо. Я улыбнулся тому, как же сильно он меня любит, и ласково поцеловал его в макушку. — Нат скоро отведет тебя на прогулку, — сообщил я ему, и он радостно завилял хвостом, услышав имя Наташи, — веди себя хорошо, — добавил я, еще разок чмокнув его мохнатую голову, прежде чем направиться к балкону. Я собирался спуститься на несколько этажей, прежде чем пройти в лифт, поскольку я не хотел случайно столкнуться с Амандой. Запрыгнув на стену, я прополз на общий этаж, где Пятница уже услужливо открыла мне балконную дверь. Едва я вошел, Вижн и Брюс, что неспешно вели какую-то беседу, тотчас же удивленно уставились на меня. — Доброе утро, — притворно-весело поздоровался я, проходя на кухню. Я чувствовал на себе их вопросительные взгляды, но я был не в настроении что-либо объяснять. Открыв холодильник, я вытащил два протеиновых коктейля и направился к лифту. — Все потом, — сообщил я им, и они в замешательстве переглянулись, прежде чем пожелать мне удачного дня. Когда я достиг первого этажа, Хэппи уже ждал меня. По одному взгляду на мое лицо он понял, что со мной что-то не так, но, когда он попытался надавить, я отказался рассказывать ему. К счастью, он не стал настаивать. Пока мы ехали, я изо всех сил пытался выкинуть Аманду из головы, но получалось у меня не очень, вплоть до того самого момента, пока я не увидел ЭмДжей, что ждала меня на нашем привычном месте. От одного взгляда на нее я тотчас же успокоился и расслабился, ласково улыбаясь ей, пока я покидал машину. Оказавшись рядом с ней, я тотчас же притянул ее в объятие. Она ухмыльнулась мне в ответ, внимательно разглядывая меня. — Что случилось? — спросила она, и я был просто поражен тем, что она так легко смогла догадаться, что что-то беспокоит меня. — Ничего, — ответил я, не желая втягивать ее в это. Я и сам понимал, что мое поведение этим утром было унизительным и совершенно неприемлемым. Вот только я не особо сожалел об этом. ЭмДжей недоверчиво выгнула бровь, и я вздохнул, прежде чем сообщить ей, что просто пытаюсь морально подготовится к сегодняшним расспросам. Она с сочувствием улыбнулась мне, мягко сжимая мою руку. Вскоре подошел Нед, а следом за ним и Флэш, сияя широченной улыбкой. На наши вопросительные взгляды, он лишь радостно вздохнул и сказал, что у него была шикарная ночь. Мне совершенно не хотелось думать о том, что он под этим имел в виду. Затем Флэш начал расспрашивать, как прошло наше с ЭмДжей свидание, с намеком подвигав бровями, но, к счастью, звонок спас нас от необходимости отвечать. — Этот разговор еще не окончен, Паркер, — ухмыльнулся он, и я лишь закатил глаза, направляясь на первый на сегодня урок. POV Тони: Открыв глаза, я кинул взгляд на будильник, который показал мне, что сейчас уже почти час дня. Я приподнялся на кровати, пытаясь протереть сонные глаза, и вздрогнул, когда рука коснулась ушибленного глаза. — Уфф, — проворчал я, присаживаясь. Я скривился, почувствовав, как в ответ на движение все тело пронзило болью. Опустив взгляд на грудь, я увидел несколько синяков, так что я направился в ванную, чтобы достать крем от ушибов. А вот моим ребрам, к сожалению, он не поможет. Им придется заживать по-старинке. Наша миссия не окончилась полным успехом, и это грызло меня, поскольку я ожидал иного исхода. Это не было что-то такое, с чем мы бы не сталкивались раньше, но мы облажались там, где успех был необходим нам больше всего. Мы не смогли спасти людей, на защиту которых нас и отправил ЩИТ. Наша миссия была в Канзасе, посреди нигде, потому что ученые ЩИТа зарегистрировали оттуда какие-то странные данные. Они отправили своих людей на разведку, но с тех пор от них ничего не было слышно. После этого Хилл попросила уже нас взглянуть на это место, поскольку у нее было стойкое ощущение, что в этом могут быть замечены пришельцы. Не говоря уж о том, что она опасалась отправлять еще кого-то из своих людей, ведь они так и не узнали, что случилось с первой группой. — Приятно знать, что ты так заботишься о нас, Хилл, — заметил я саркастически, и она нахмурилась, после чего вздохнула. — Ты же знаешь, что все совсем не так, Старк, — ответила она. — Скорее всего это один из этих чертовых порталов, а у вас, ребята, есть опыт борьбы с ними. Не говоря уж о том, что вы в состоянии противостоять тому, против чего мои люди не справятся, и ты знаешь это. Уж сделай мне одолжение, — попросила она. — Это всего лишь Канзас, я не прошу тебя отправиться в международную экспедицию. Может быть успеешь обернуться за один день. — А теперь ты подлизываешься, — ухмыльнулся я, прежде чем дать свое согласие. Причин для отказа не было, и она была права. У Мстителей уже был опыт в борьбе с порталами. Мне не хотелось оставлять Питера, но зная, что ему уже лучше, и что за ним останутся присматривать Пеппер и Аманда, я почувствовал, что смогу уделить этому делу день или два. На задание я взял с собой Вижна, Наташу, Брюса и Роуди. Это должно было стать первой официальной операцией Роуди с момента его травмы, и я подумал, что поскольку мы все еще будем в США, если что-то пойдет не так, мы сможем оперативно вызвать к нему помощь. Он был в полном восторге. Хилл отправила нам координаты, и меньше чем через час мы приземлились посреди какой-то прерии, где на многие мили вокруг не было ничего, кроме грязи, травы и щебета луговых собачек. Ну, полагаю, мое первое мнение оказалось не совсем верным. Был там еще и перевернутый на бок грузовик ЩИТа без двух шин и с огромными порезами на корпусе, больше похожими на следы когтей. Какого. Нахуй. Черта. — У кого-нибудь еще есть плохое предчувствие? — спросил я риторически, приближаясь к грузовику. Роуди недоверчиво уставился на повреждения. — Как думаешь, кто это сделал? — Кто-то не с нашей планеты, — раздался голос Брюса изнутри грузовика. Проклятье. — Опять портал, — вздохнула Наташа, и мы устало переглянулись. Когда-то давно, когда Мстители только-только начали работать вместе, нам пришлось разбираться с немалым количеством порталов, которые возникали во всех концах земли и откуда появлялись все мыслимые и немыслимые существа. И никто их не контролировал. По словам Тора, эта было как-то связано с неким выравниваем планет, которое случалось раз в пару тысяч лет, и Земля впервые стала непосредственным участником такого события. Бог грома казался совершенно равнодушен к существам, появляющимся из порталов, но, как выяснилось, с некоторыми из них он уже не раз сталкивался за долгие, долгие годы своего существования. Более того, он даже наслаждался подобными операциями, поскольку на них он мог не осторожничать. В подобных случаях протоколы ЩИТа обычно ограничивались лишь двумя пунктами: атаковать и уничтожить. — Есть идеи? — спросил Роуди, глядя на всех нас. — Надеюсь, что это не окажутся снова оборотни, — пробормотал я, припоминая, как некогда чересчур умные псы-переростки использовали меня вместо жевательной игрушки. — А я бы лучше разобралась с ними, чем со слонопотамами, — заявила Наташа, и я фыркнул, вспомнив о том, как она хотела оставить одного себе. Эти существа были довольно милыми, и при этом довольно разрушительными. К счастью, их портал заново открылся, так что мы просто закинули их назад. Ни у кого из нас не было желания убивать этих милых малышей… даже если они и дышали огнем. — Слонопотамы? — переспросил Вижн с откровенным замешательством. — Отсылка к Винни-Пуху, — сообщил я ему, и он нахмурился, очевидно прямо в эту минуту подключаясь к интернету. По тому, как он удивленно выгнул брови, я понял, что он нашел, о чем именно мы говорили. — Утки-вампиры были довольно стремными, — добавил Брюс, и я хихикнул, припомнив черных уток с огромными вампирскими клыками. Кому-то это могло бы показаться забавным или миленьким, но они были размером с машину, и это было совсем не миленько. — И все равно я бы предпочел разбираться с ними, чем с теми грязными тварями, — заявил я, передернувшись. — От них несло как от помойки, и они оказались невосприимчивы к большей части нашего оружия. — И как же вы сразили их? — спросил Вижн. — Изнутри, — ответила Нат, вздрогнув от отвращения. Да, ей-то не пришлось лезть к ним в пасть. Эта участь была дарована мне, Тору и Халку. Нам пришлось позволить проглотить себя, после чего мы смогли уничтожить их изнутри. — Откуда вы знали, что это сработает? — спросил Роуди с любопытством. — А они Тора случайно съели, — сообщил я ему, и он лишь недоверчиво покачал головой. — Ну, судя по тому, что я вижу, это не похоже на что-то, с чем мы сталкивались ранее, — заявил Брюс, выползая из грузовика. — И я не вижу никаких зацепок, которые могли бы указать на то, что случилось с агентами и учеными. Все мы нахмурились, ощущая, как потяжелело на сердце, поскольку эти слова означали, что они, скорее всего, уже мертвы. Слева от нас раздался знакомый треск, и я тяжело вздохнул, призывая к себе свою броню. «Ну вот. Опять», — подумал я печально. — Пошевеливайтесь, народ, — приказал я серьёзно, — Брюс, отправляйся в джет, я дам тебе знать, если нам потребуется «зеленый код», — сообщил я ему, и он поспешил скрыться в самолете. Портал растянулся до своего привычного размера, и я подавил стон, когда оттуда на меня уставился огромный глаз. Очень стремный, злобный, рептилоидный глаз. Бляха, бляха, бляха! Громкое шипение — или это был рык? — вырвалось из пасти существа, когда когтистая рука или нога пролезла через портал. — Какого хрена?! — в ужасе ахнул Роуди, когда существо явилось перед нами во всей своей красе. И собственно я был совершенно солидарен с ним, рассматривая эту огромную, летающую, змееподобную штуковину. У этой твари было тело змеи, крылья птицы, и лапы, эм, Годзиллы. Да, нам придется сражаться с Змейзиллой. — Эм, мишка-Брюси? — позвал я, и голос мой прозвучал на октаву выше, чем обычно. — Код зеленый? — спросил он неуверенно, и я понял, что он видит сейчас то же, что и мы. — Код зеленый, — подтвердил я. Окинув взглядом команду, я просто сказал: — Оно не должно покинуть это место. Либо оно возвращается в портал, либо мы разносим это в дребезги. Получив в ответ несколько кивков, я стремительно взмыл в воздух. Я понимал, что лидер из меня не очень. Если бы тут был Стив, он обязательно произнес бы какую-нибудь вдохновляющую речь, прежде чем дать каждому индивидуальные указания, но я подумал, что ребята и сами справятся. Мы тренировались вместе, и мы знаем, как работать вместе. Это лишь одно существо — да, большое и довольно страшное на вид существо, — но нас более чем достаточно. Если честно, сейчас я больше переживал за Наташу и Роуди. У Нат не было крепкой брони, и она не обладала способностью летать, а для Роуди это было первое сражение после его травмы. Битва была короткой, но я абсолютно потерял концентрацию, когда увидел, как Роуди устремился к земле. — Роудс!  — испуганно закричал я, и в голове тотчас же пронеслись воспоминания о битве в Германии. Кровь застыла в моих жилах, и я рванул в его сторону, когда услышал его голос в коммуникаторе. — Расслабься, Тонс, я в порядке, — сказал он, резко взмывая назад в воздух. Я все еще пытался успокоить свое бешено стучащее сердце, когда услышал крик сразу нескольких голосов: «Тони, берегись!» — и огромная когтистая рука схватила меня. — Ай! — вскрикнул я от удивления и боли; каким-то образом сильная хватка этой твари умудрилась пробить мою броню. Мои руки оказались в ловушке, и дышать становилось все труднее из-за того, с какой силой монстр сжимал меня. — Пятница, отправим эту штуку на тот свет, — просипел я, подавив стон, когда это существо потянуло меня в свой рот. Ну серьезно? Оно собирается сожрать меня? Я немедленно выпустил заряд из своего реактора, прожигая дыру в руке Змейзиллы, в результате чего чудовище в гневе отшвырнуло меня на землю. Вижн, Халк и Роуди тотчас же ринулись в бой, пытаясь подтолкнуть существо к порталу, который уже начал закрываться. Едва я снова оказался в воздухе, мы с Роуди, не мешкая, схватили его за лапы, в то время как Вижн направил всю свою энергию на морду этого чудовища, а Халк начал жевать его тело. Да, Халк жевал змею. Понятия не имею, с чего он взял, что это поможет нам, ну да ладно. — Порталы быстро закрываются, мальчики. Эта штука больше не протянет, — сказала нам Наташа, с пыхтением пытаясь удержат портал открытым. Мы с Брюсом создали это устройство, чтобы оно помогало нам держать порталы открытыми, чтобы мы могли загонять существ обратно в их мир, а не просто уничтожать их. — Вижн, Роудс, на счет три! — крикнул я, начиная отсчет, а затем пустил особенно сильный залп в Змейзиллу, окончательно заталкивая ее в портал, из которого она выползла. В следующую секунду Нат деактивировала девайс, окончательно захлопывая портал. Я приземлился на траву и убрал шлем, пытаясь рассмотреть, насколько сильно поврежден мой костюм. — Ты — идиот, — заявил мне Роуди, приземляясь рядом со мной и деактивируя свой собственный шлем, — ты же знаешь, что этот удар ничего бы мне не сделал, зато ты чуть не погиб, потому что отвлекся, — отчитал он меня. Я понимал, что он прав, но я не собирался признавать это, и вместо этого лишь проскрипел: — Ну уж прости меня, что я переживаю о тебе, засранец. Больше подобное не повторится. Полковник лишь фыркнул, раздраженно покачав головой. Следом рядом со мной приземлился Вижн, который выглядел совершенно невредимым. — Что теперь? — спросил он. — Как думаете, портал снова откроется? — Я не знаю, — признался я, слегка поведя плечами, — еще ни разу портал не открывался в одном месте дважды. Обычно появлялся один, а затем исчезал. Все. Я хочу снять кое-какие энергетические показания, — заявил я, немедленно принимаясь за работу. Чуть вдалеке я увидел, как Наташа с уже принявшим свою человеческую форму Брюсом отправилась в сторону джета. — Посмотри, вдруг ты увидишь что-то, что пропустили мы, — приказал я Вижну, на что тот лишь кивнул, мгновенно взмывая ввысь. — Нат, расскажи Хилл о том, что происходит, — попросил я по связи, получая подтверждение в ответ. Следующие двадцать минут я провел, снимая различные показатели с местности, в то время как Брюс пытался загрузить хоть какие-нибудь данные с грузовика ЩИТа. Прошло еще полчаса, прежде чем все мы встретились снаружи грузовика. — Я не обнаружил ничего необычного, — сообщил нам Вижн. — Да, мои результаты так же в пределах нормы, — добавил я с легким недовольством. — Думаю, что тут безопасно, — сказал нам Брюс, просматривая какие-то файлы. — Я тоже провел кое-какие измерения и, как ты и сказал, все в пределах нормы. У меня есть данные, которые были получены сотрудниками ЩИТа, и они значительно отличаются от наших. — Как считаешь, нам стоит все же остаться здесь, чтобы убедиться, что все в порядке? — предложил Роуди, и все взгляды обратились на меня. Я ненавидел это. Я не хотел быть лидером. Я не создан быть лидером. Да, я был бы готов стать вторым в команде, но настоящим лидером Мстителей всегда был Стив. Он был рожден для этой роли. А я нет. И в этом я полный отстой. — 24 часа, — сказал я в конце концов, едва сдерживая разочарованный вздох. Больше всего мне хотелось бросить все и поехать домой, но чувство долга победило. Мы должны быть точно уверены. Это были очень длинные 24 часа. Время от времени мы снова считывали данные, а Вижн, Роуди или я облетали окрестности в поисках новых порталов. Так же мы пытались найти признаки пропавших агентов ЩИТа, и позже тем вечером с болью на сердце мне пришлось сообщить Хилл о том, что мы ничего не обнаружили. Она приняла эту информацию со стойкостью человека, которому слишком много раз приходилось проходить через подобное, прежде чем поблагодарить меня за помощь. «Так себе помощь», — подумал я мрачно. Как только 24 часа истекли, мы поспешили вернуться домой, сразу же разбредаясь по своим комнатам. Я едва успел бросить Пеппер «Привет» и «Спокойной ночи», прежде чем завалиться спать, даже не удосужившись принять душ или переодеться. Я покачал головой, отмахиваясь от этих воспоминаний, и поспешил в душ. Это было просто потрясающе, я некоторое время стоял там, просто наслаждаясь тем, как горячая вода струится по моему уставшему телу. Выйдя из душа, я тщательно высушился и, крепко обвязав ребра, переоделся в повседневную одежду. В животе громко заурчало, и я торопливо отправился на поиски еды. Когда я вышел в коридор и кинул взгляд в сторону кухни, мое внимание сразу же привлекли три вещи. Во-первых, там кто-то был. Во-вторых, этим кем-то была Аманда, которая, как я думал, должна была этим утром уехать. А в-третьих, она плакала. Она сидела на стуле рядом со своим чемоданом и гитарой, и тихие слезы струились по ее лицу. В руках она держала телефон, громко всхлипывая и то и дело вытирая лицо. Беспокойство и страх захлестнули меня при мысли о том, что могло стать причиной этого. — Аманда, что случилось? — спросил я обеспокоенно, и она испуганно дернулась, торопливо смахивая слезы с лица, прежде чем поприветствовать меня неуверенной улыбкой. — Ничего, милый, — ответила она на автомате, и я лишь недоверчиво выгнул бровь, прежде чем на моем лице отразилось откровенное беспокойство. Она открыла рот, но почти сразу закрыла его, издав грустный вздох. — Ничего, — повторила она, словно пытаясь убедить в этом саму себя. — Это глупости. Похоже с возрастом я просто стала слишком чувствительной и эмоциональной, — она натужно рассмеялась, смущенно улыбнувшись мне и промокнув глаза платком. — Не обращай внимания. Медленно приближаясь к ней, я покачал головой. — Как могу я не обращать внимания на мою собственную мать? — спросил я недоуменно, — я был бы худшим на свете сыном, если бы просто махнул на это рукой. Итак, кому мне следует надрать зад? — неубедительно попытался пошутить я. Однако моя попытка с треском провалилась, судя по тому, как скривилось ее лицо, и еще больше слез скатилось по ее щекам, когда она поспешила отвернуться от меня. Встревоженный и несколько растерянный, я подошел еще ближе и нерешительно опустил руку на ее плечо. — Ну что случилось? — настойчиво повторил я, но она лишь упрямо покачала головой. — Ничего, Энтони, — заявила она решительно, сделав несколько глубоких вдохов. — Это глупости. Пожалуйста, просто забудь об этом. Я всерьёз задумался над тем, действительно ли мне стоит забыть об этом, но увидев боль в ее глазах, я понял, что не могу. — Мне казалось, что ты должна была сегодня уехать, — сказал я ровно, присаживаясь рядом с ней. — Передумала? Она кивнула, и я ждал, что она как-то объяснит свое решение, но она продолжила хранить молчание. — Но разве у тебя не было каких-то срочных дел? Или все само решилось? — уточнил я мягко, и она поджала губы, после чего качнула головой. Я не был уверен, было ли это «нет», так что я легонько толкнул ее плечом и ободряюще улыбнулся, в надежде заставить ее поговорить со мной. — Проблема не решилась, но я… я просто… я не смогла уехать, — заявила она, и я недоуменно нахмурился. — Не то, чтобы я был против, но я не понимаю, — сказал я, сведя брови, — почему ты не смогла уехать? — я глубоко сомневался, что она забыла дорогу в аэропорт или что все мои самолеты внезапно вышли из строя. Ее руки, которые она крепко сжимала в кулаки, расслабились, и она посмотрела на них, смахивая с щек последние слезы. Несколько раз глубоко вздохнув, она, казалось, смогла взять себя в руки, поскольку, когда она повернулась ко мне, и на губах ее заиграла ласковая улыбка. Которая, однако, быстро испарилась, уступая место беспокойству, когда она протянула руку к моему лицу. — Что случилось? — спросила она взволнованно. — Пустяки, — сказал я, небрежно махнув рукой, — операция оказалась непростой, но я совсем скоро буду в порядке, — заверил я ее с ухмылкой, но, похоже, мои слова ее не убедили. Она взяла меня за подбородок, аккуратно поворачивая мое лицо, чтобы поближе рассмотреть мой подбитый глаз. — Еще раны есть? — потребовала она ответа, и я хотел было солгать ей, но внезапно в ее глазах появилось это «не вздумай солгать мне, молодой человек» выражение, которое я видел у своей приемной матери и тети Пегги больше раз, чем я смог бы сосчитать. — Несколько синяков на ребрах, но это не проблема, — заявил я уверенно. — Бывало и хуже и, как я уже сказал, я поправлюсь в мгновение ока. — Бывало и хуже, — повторила она нерадостно, и я понял, что это был не самый разумный выбор слов. — Аманда, — начал я мягко, положив свою ладонь поверх ее, — клянусь, я в полном порядке. Мне даже почти не больно, — похвастался я, сияя чарующей улыбкой. Мои слова, казалось, только еще больше расстроили ее, и в ее глазах появилось какое-то нечитаемое выражение, когда она тихонько прошептала: — Ты говоришь совсем как он. Мне не нужно было уточнять, о ком именно она говорит. Она имела в виду Джуда, моего биологоческого отца. Учитывая, что этот человек предал ее, я сомневался, что в эти слова она вкладывала счастье или гордость. — Прости, — пробормотал я виновато, опуская взгляд, поскольку мне казалось, что я разочаровал ее.  — Ох, нет… нет-нет-нет, Энтони, — поспешно заговорила она, приподнимая мое лицо, чтобы я посмотрел на нее. — Я не в плохом смысле. Я не расстроилась, просто удивилась. Я немного успокоился, но я все еще хмурился, чувствуя себя не очень уверенно. Казалось, она прочитала это в моих глазах, поскольку на ее лице тотчас же мелькнула тень печали и вины. — Ох, милый, мне очень жаль, — извинилась она, резко вскакивая на ноги и стремительно обнимая меня. — Я просто ужасна во всем, что касается материнства. Я не должна была сравнивать тебя с ним. Клянусь, я совсем не считаю, что ты — это он. Ты намного лучше, — заверила она меня, слегка отстраняясь, чтобы взглянуть мне в глаза. Я с облегчением улыбнулся ей, отвечая: — Все нормально, и я думаю, что ты — замечательная мама. Нет, не спорь со мной, — добавил я, когда она открыла рот. — В моей жизни уже были две матери — Мария и Пегги — так что у меня в этом вопросе достаточно опыта. Ты потрясающая мама и потрясающая бабушка. После моих слов ее глаза засияли, и мне показалось, что она хотела обнять меня, но боялась сделать это, так что, закатив глаза, я первый обхватил ее своими руками. — Спасибо, — прошептала она мне на ухо, целуя меня в щеку, прежде чем отстраниться. — Итак, — сказал я, желая снова вернуться к предыдущей теме, — что же тебя так расстроило и как я могу помочь? — Энтони, — вздохнула она с легким раздражением, — это пуст… — Не-а, — прервал я ее, решительно покачав головой. — Ты бы не осталась тут, и ты бы не плакала сейчас, если бы это был пустяк. Пожалуйста, Аманда, — взмолился я, — расскажи мне, что случилось. Она заметно колебалась, но, увидев мои умоляющие глаза, со вздохом сказала: — Ты будешь в ярости. Я кинул на нее совершенно растерянный взгляд. С чего бы мне быть в ярости? Мысли мои лихорадочно скакали, и я понял, что, вероятно, причиной этого стал кто-то, кого я знаю. Она взяла меня за руку. — Ты должен пообещать мне, что не будешь злиться на него, — попросила она, и я нахмурился, поскольку список подозреваемых резко сузился. — Посмотрим, — ответил я и, на ее выразительный взгляд, пожал плечами и добавил: — Я не сделаю ничего плохого, если ты этого боишься. — Хотя я не был уверен, что смогу сдержать это обещание. Если кто-то причинил ей боль, я заставлю его заплатить. Поджав губы, она окинула меня взглядом, прежде чем продолжить: — Он очень расстроился из-за моего отъезда, и я могу его понять. Я обещала ему, что останусь подольше, и у нас уже были планы на эти выходные, — сказала она мне, и в списке подозреваемых осталось всего одно имя: Питер. Скрепя зубами, я выслушал ее пересказ утренних событий. «Этот маленький непочтительный паучок», — думал я в гневе. Как посмел он отнестись к ней с таким откровенным неуважением? Как посмел устроить такую детскую истерику?! О, как только он окажется в моих руках, я хорошенько надеру ему зад. — Он не имел абсолютно никакого права так с тобой обращаться, — заявил я хриплым от сдерживаемой ярости голосом. — Он повел себя как капризный ребенок. Он отлично знает, что подобное недопустимо, Аманда, — сообщил я ей, — и ты не должна была оставаться ради него. Теперь он будет думать, что сможет истерикой добиться всего, что захочет. — Ты просто не видел, как он был расстроен, — защищала она его, как могут защищать только бабушки. — И у него была причина на… — Нет, не было, — резко возразил я. — Он повел себя как испорченный мальчишка, и как только мы с ним поговорим, он принесет тебе самые искренние извинения. Нахмурив брови, Аманда покачала головой. — Энтони, нет, — попыталась приказать он. — Именно поэтому я и не хотела рассказывать тебе, потому что знала, как ты отреагируешь. Пожалуйста, не наказывай его. Вот теперь уже я принялся качать головой. — Я не собираюсь спускать ему это с рук, — ответил я решительно. — Он не может и дальше думать, что подобное поведение хоть в какой-то мере приемлемо. Моя мать раздраженно фыркнула, заметно расстроившись за моего сына. — Ну хорошо, — с большой неохотой сдалась она, — это я понимаю, но ты должен просто поговорить с ним. Не надо шлепать его за то, в чем виновата я. — Ты совершенно ни в чем не виновата! — тут же возразил я, поражаясь тому, что она действительно так думает. — У тебя была веская причина уехать, и ты даже обещала вернуться через несколько дней. Нет, в этом нет ни капли твоей вины, и я определенно выдеру его. И ты не заставишь меня передумать, — пришлось добавить мне, когда она продолжила возражать. Казалось, она отчетливо ощутила мою решимость, поскольку она выглядела по-настоящему расстроенной, когда она скрестила руки на груди и лишь молча смерила меня взглядом, поджав губы. В ответ я лишь отзеркалил ее жест и молча уставился на нее. Целую минуту мы вели эту битву взглядов, пока она не фыркнула и не одарила меня раздраженной ухмылкой. — И ты не передумаешь? — спросила она с нотками мольбы в голосе. — Ни за что, — ответил я твердо. От последовавшего следом грустного вздоха мне стало по-настоящему не по себе, но я не собирался отступать. Я взял небольшую паузу, прежде чем добавить: — Тебе стоит все-таки поехать домой. У тебя есть работа, и с ним ничего бы не случилось без тебя. Я не успел даже договорить, как она отрицательно покачала головой. — Нет, я уже все уладила. Я остаюсь, — заявила она, кидая на меня вызывающий взгляд, спорить с которым я бы не стал и пытаться. Вместо этого я лишь фыркнул, отлично понимая, что после того, как я накажу моего паучка, она задушит его своей любовью. Но я все равно собираюсь убедиться, что этот урок будет усвоен, потому что я не позволю этому упрямому ребенку думать, что подобное поведение приемлемо. — Ты не должна позволять ему вести себя так, — не мог не добавить я. — Он теперь будет думать, что ты все готова спустить ему с рук. — Я не думаю, что этого следует опасаться, — сказала она уверенно. — Питер — хороший мальчик, и я просто не могу себе представить, что он будет пользоваться моим отношением к нему. — И все же именно это он сегодня и сделал, — возразил я. — Он использовал твою привязанность к нему против тебя же. Да, он хороший ребенок с добрым сердцем, но он все еще ребенок. Ты должна была хотя бы отругать его, — процедил я. — Бабушки должны баловать своих внуков, а не ругать их, — заявила она, вздернув нос. Однако в глазах ее сияла насмешка, так что я лишь закатил глаза. Но затем она схватила меня за предплечье и добавила уже серьезнее: — Я согласна, что он манипулировал мной и проявил неуважение, но я просто не могла заставить себя отчитать его, когда он так разволновался из-за моего отъезда. Он просто был расстроен. — Но это не делает его поступок приемлемым, — заметил я, и она кивнула. — Это так, — согласилась она, — и я постараюсь вести себя с ним строже, если это то, чего ты хочешь. Громко застонав, я кинул на нее раздраженный взгляд, отвечая: — Из-за твоих слов теперь я чувствую себя говнюком. Я не прошу тебя наказывать его, но хотя бы одергивай его, когда он начинает проявлять неуважение. — Ну хорошо, — сказала Аманда, одарив меня слабой, но веселой улыбкой. В ответ я лишь покачал головой и, кинув на нее слегка обиженный взгляд, пожаловался: — Что-то я не заметил, чтобы у тебя возникали какие-то проблемы с тем, чтобы отчитать меня. Ты вечно пилишь меня из-за того, как я сплю, ем, пью… Она перебила меня веселым смешком, окидывая меня ласковым взглядом. — Ну, просто Питер намного послушнее, чем ты, — я сердито прищурился, и она, еще разок усмехнувшись, добавила: — Такова уж доля матерей — ругать своих сыновей. — Хах. Повезло же мне, — проворчал я не то чтобы расстроенно, просто желая сказать хоть что-то. Но судя по всему, ей это понравилось, потому что она лишь широко улыбнулась и нежно погладила меня по голове. — Питеру достается вся любовь, а мне — все пинки под зад. — Ты такой очаровательный, когда дуешься, — заметила она, и я кинул на нее рассерженный взгляд. — Я не дуюсь, — возмутился я, и она с каким-то даже снисхождением посмотрела на меня. — Как скажешь, милый, — кивнула она, потрепав меня по щеке. «Матери», — подумал я, закатывая глаза. В этот момент мой живот громко заурчал, и я робко улыбнулся, прежде чем подняться на ноги и подойти к холодильнику. Внезапно ощутив какой-то дикий приступ голода, я вытащил остатки лазаньи и съел их даже не разогревая. Все это время Аманда молча наблюдала за мной, словно оценивая меня взглядом. Мне было интересно, что именно она пытается найти, поэтому я позволял ей и дальше изучать меня, глядя ей прямо в глаза. Она дождалась, когда я доем, прежде чем снова заговорить. — Когда ты пришел ко мне несколько дней назад, ты выглядел расстроенным. Я не стала тогда докапываться до тебя, довольствуясь тем фактом, что ты вообще пришел ко мне, но я все равно переживала, — сказала она негромко. Я оперся на стойку, размышляя о том, что сказать дальше. Я был искренне удивлен, что даже не подумал о том, чтобы промолчать. Поразительно, как быстро я начал доверять ей. Я впустил ее в свою жизнь и в свое сердце, и что еще удивительнее, это не пугало меня так, как должно было. Или, возможно, мне в принципе не стоило бояться этого. Возможно все именно так, как должно быть? — Я хотел выпить, — сообщил я, стыдливо отводя взгляд, — я, эм, подумал… в смысле, я знал, что ты поймешь, так что я просто… — я неопределенно пожал плечами, стыдясь собственной слабости. Аманда не отвечала, очевидно, давая мне возможность высказать все, что я хотел бы сказать. Я тяжело вздохнул, опуская взгляд на мои сцепленные руки. — Мне снятся кошмары, — сказал я шепотом, — постоянно, а после того, как Питер заболел и едва не… я, черт возьми, так испугался, что потеряю его, — признался я, с отчаянием глядя на нее. — Я чуть не потерял его, и я не знаю, как смог бы жить дальше, если бы это произошло. Я взволнованно провел руками по волосам, начиная шагать по кухне. — Я так боюсь потерять его, и… и не защитить его. Ему шестнадцать, и он — чертов супергерой, и я понимаю, что не могу остановить его! Я отлично это понимаю, и это звучит лицемерно, потому что я знаю, что вы все думаете то же самое обо мне, и из-за этого я чувствую вину, и-и-и… я просто не знаю, что мне делать, — воскликнул я в отчаянии, и слова полились из меня рекой. Теперь, когда я заговорил, я уже не мог остановиться. — И я переживаю не только за Питера. Роуди хочет снова полноценно стать Воителем, и я рад, что он так уверен в себе, но я-то не уверен, и, опять же, я говорю, как лицемер, потому что на его месте я захотел бы снова стать Железным Человеком как можно скорее. Даже если бы от этого зависела моя жизнь, — признался я, на мгновение запнувшись, когда с губ Аманды сорвался испуганный вздох. Но прежде, чем она успела бы сказать хоть что-нибудь, я продолжил: — На нашем последнем задании он попал под удар, и, хотя это был не самый сильный удар, я чуть не запаниковал, — припомнил я смущенно. — Я застыл, и именно поэтому уже сам оказался под ударом. Глупая ошибка, которую можно было предотвратить. Мне стоило больше верить в него и в мои технологии. Он был в безопасности… ну, насколько это возможно, когда дело касается супергероев. Я еще немного походил по комнате, чувствуя, как растет мое беспокойство. Я словно разрывался между желанием напиться или разбить что-нибудь. Или и то, и другое. Но вместо этого я снова оперся на стойку, крепко сжимая ее руками. — Еще я постоянно переживаю за тех, кто находится в бегах со времен этой проклятой Гражданской Войны, как ее обозвали в СМИ, — заявил я. — Я знаю, что им тяжело, не говоря уж о том, что это просто опасно. Они не изменяют себе, они ставят под угрозу свои жизни, пытаясь помочь другим, и я злюсь из-за этого, хоть и не должен. Они такие, какие есть, и я такой же, как они. И, опять же, на их месте я поступал бы точно так же. — Я так сильно хочу вернуть их домой, но я не могу. Я облажался, и я ненавижу себя за это, — с моих губ сорвался резкий вздох. — Этого не должно было произойти. Они герои, и они не должны жить в бегах. Их не должны считать преступниками. Они не сделали ничего плохого. Если уж на то пошло, то это меня должны называть преступником за все глупости, что я натворил. В смысле, Альтрон… — я осекся, чувствуя, как глаза защипало от злых слез. Я подавил их, пока Аманда ничего не заметила. — Я создал ненормального робота-убийцу, который хотел уничтожить все человечество, потому что мне было страшно. Ты понимаешь это? Я настолько боялся потерять своих близких, что создал чудовище, которое чуть не стерло всех живых существ с лица Земли, — я тяжело дышал, ощущая, как бешено колотится сердце. Отпустив несчастную стойку, я отошел от нее, по пути с силой пнув барный стул. Аманда молча наблюдала за его падением, прежде чем снова обратить на меня свой невозмутимый взгляд. Казалось, мои мысли неслись быстрее моего сердца, а эмоции клокотали во мне как неудержимый ураган. Моя рука зажила своей жизнью, цепляясь за мою рубашку в том месте, где мою грудь украшал шрам. Мое отчаяние медленно переросло в агонию, и я понял, что нахожусь на грани паники. О, нет. Не сейчас. Нет, нет, нет. Я крепко сжал рубашку в кулаке, зажмуриваясь в попытке хоть немного успокоиться. Последнее, что мне нужно — это впасть в истерику на глазах моей собственной матери. Мои воспоминания пронеслись перед глазами как марафон фильмов ужасов, пока меня переполняли вина и чувство полного отсутствия контроля над собой. Я не мог остановиться. Я ничего не мог остановить. Я ничего не мог исправить. Что же за гений я такой? Даже со всеми моими деньгами и знаниями, я все равно не могу сделать жизнь лучше. Я полный неудачник. Разочарование. — Энтони Старк! — услышал я строгий окрик, а в следующее мгновение встретился взглядом с полными беспокойства глазами матери. Ее руки оказались на моих плечах, и она почти силой усадила меня на стул. Я вяло попытался воспротивиться, но, когда она не позволила мне встать, понял, что у меня просто нет больше сил сопротивляться. Я видел, что Аманда пытается что-то мне сказать, но я просто не осознавал смысл ее слов, поскольку они словно раздавались где-то далеко-далеко. В ушах стучало, а перед глазами заплясали черные точки. Лицо Аманды снова оказалось напротив, а ее руки обхватили мое лицо. Она все продолжала что-то говорить, но я не понимал, что именно. Я видел, как она начала показательно глубоко дышать, и неосознанно начал повторять за ней. В считанные секунды черные точки пропали, а мой слух восстановился. Внезапно все стало таким громким: мое дыхание казалось прерывистыми вздохами, а мое сердце билось как барабан. Я лишь сильнее вцепился рукой в рубашку, пытаясь поднять и вторую, чтобы присоединиться к ней, прежде чем моя мать остановила меня. Она схватила мою свободную руку, и я, не раздумывая, крепко сжал ее в ответ. Ее друга рука зарылась в мои волосы, когда она нагнулась, соприкасаясь своим лбом с моим. — Дыши, милый, дыши, — шептала она успокаивающе. — Я не… я не м-могу, — пролепетал я, и она лишь улыбнулась, отвечая: — Нет, можешь, просто повторяй за мной. С огромным усилием у меня получилось задышать в унисон с ней, но, когда она начала замедлять дыхание, я покачал головой, поскольку не мог уже повторять за ней. — Спокойнее, спокойнее, — сказала она, поглаживая большим пальцем мою ладонь, в то время как другая рука успокаивающе массировала мою голову. Дыхание было неровным, и в какой-то момент я понял, что меня всего трясет. Ладони Аманды начали гладить меня по плачам, расслабляя и в то же время успокаивая. К моему ужасу, я почувствовал, как слезы набежали мне на глаза, и я крепко зажмурился, пытаясь сдержать их. Я и так достаточно опозорился. Я опустил голову, так что ее руки оказались на моей голове, а ее пальцы мягко начали массировать мои виски. Это было так приятно, что я потянулся за этой лаской, в конечном итоге просто уткнувшись лбом в ее плечо. — Дыши, просто дыши, — повторяла Аманда мягким, ободряющим голосом. Я сосредоточился на ее дыхании и ее голосе, которые не давали мне с головой окунуться в тот водоворот ужасов, в котором я признался ей. Когда я, наконец, успокоился, мне жутко хотелось еще некоторое время просидеть вот так, но обжигающая боль в моих ребрах напомнила мне о необходимости сесть ровно. Одной рукой я приобнял себя за живот, в то время как другая все еще продолжала защищать шрам на моей груди. — Тебе больно, — заявила моя мать, поднимаясь на ноги и бросаясь в сторону кухни. Едва она оставила меня, я почувствовал себя потерянным, так что, когда вскоре она вернулась, я просто не смог сдержать облегченный вздох.  — Выпей это… нет, не спорь, — приказала она, впихнув пару таблеток в мою ладонь. Я машинально закинул их в рот, прежде чем запить их водой, что она протянула мне. — Хороший мальчик, — похвалила она, и я фыркнул, чувствуя странное желание рассмеяться. — Приступ паники, — пробормотала она, с сочувствием глядя на меня. Понимая, что спорить бесполезно, я лишь отрывисто кивнул, — почему бы тебе не прилечь на диван, — предложила она, и я без возражений согласился. Я словно в тумане подошел к самому большому дивану и просто рухнул на него, тотчас же пожалев об этом, когда в ответ на это действие меня пронзила вспышка боли. Однако, как только боль поутихла, я довольно вздохнул. Ко мне подошла Аманда и, протянув подушку, которую я положил себе под голову, присела на пол рядом со мной. Несколько минут мы оба молчали, пока я не решился прервать эту паузу. — Прости за это. Мне не стоило… — я осекся, неопределенно махнув рукой, поскольку сам не знал, что именно я хотел сказать. На лице Аманды появилось какое-то смирение, прежде чем она уверенно заявила мне: — Ты не неудачник. Ты — живой человек, который взвалил слишком большой груз на свои плечи. Я не жду, что мои слова внезапно помогут тебе осознать это, но я уверена, что Пеппер, Питер и твои друзья согласятся со мной. Я уставился в потолок, переваривая ее слова. Она была права, они не заставили меня чудесным образом переосмыслить свою жизнь, но она так же была права и в том, что мои семья и друзья полностью поддержали бы ее. — Твое беспокойство за остальных совершенно естественно. Хотелось бы мне сказать, что эти страхи пройдут, но это была бы ложь, — продолжила она, проводя рукой мне по волосам. «Уф, неужели уже все знают о моих слабостях?» — подумал я, с радостью откликаясь на эту простую ласку. — Ты не один, Энтони, — заявила она решительно. — Не забывай, что есть много людей, которые любят тебя, и которые будут рядом, несмотря ни на что. Я знаю, что тебе тяжело доверится другим, но ты должен помнить о том, что рядом с тобой есть те, кто всегда готов прийти на помощь. Эти слова оказали на меня намного более сильный эффект, чем предыдущие, так что я, наконец-то, нашел в себе силы, чтобы посмотреть на нее. Она права. Я не один — больше не один. Я сжал пальцами переносицу, мысленно ругая себя. Сколько еще раз я буду совершать одну и ту же ошибку, пытаясь справиться со всем в одиночку? Раз за разом мне приходится напоминать себе, что у меня есть люди, к которым я могу обратиться. Я резко дернулся, когда почувствовал, как ее рука легла поверх той, что защищала мой шрам. — Ты в безопасности, милый. Никто не причинит тебе боль, — заверила она меня, и я слабо, виновато улыбнулся, неуверенно разжимая кулак. — Да, я в порядке, — сказал я ей с большей уверенностью, чем на самом деле ощущал. — Разумеется, — ответила она, без капли издевки рассмеявшись, — ты уже связался со своим кардиологом? — спросила она вдруг, нежно касаясь моей груди. — Да, — ответил я тихо, с легкой настороженностью глядя на ее руку, — мы встречаемся завтра на базе. В зависимости от того, насколько все плохо, они могут вызвать дополнительных специалистов, — внезапная дрожь сотрясла меня, когда я подумал о предстоящей встрече. Я боялся того, насколько сильный урон был причинен моему сердцу. Можно ли поправить этот ущерб? Могу ли я из-за этого умереть раньше? Потребуется ли мне пересадка? — Кто-нибудь идет с тобой? — спросила она. — Пеппер, — ответил я, и она удовлетворенно кивнула. Я все продолжал пялиться на ее руку, и ее пальцы легонько постучали по моей груди, когда она повторила: — Ты в безопасности. Я не причиню тебе боль. Я криво улыбнулся и положил свою руку поверх ее. — Чувствуешь себя лучше? — мягко уточнила она. — Угу, — честно ответил я, — спасибо… мам, — прошептал я. Я видел и почувствовал, как она слегка напряглась, а глаза ее широко распахнулись. Однако она быстро замаскировала свое изумление широкой улыбкой. — Мистер Старк, — прервал нас виноватый голос Пятницы, — мне жаль прерывать вас, но, если вы хотите забрать Питера из школы, вам стоит выходить прямо сейчас. Обычно пацан и сам отлично добирался до дома, но из-за его болезни мы все настояли на том, что будем забирать его, вот просто потому что. Он пока не пытался спорить из-за этого, но я знал, что скоро нам снова придется вернуть ему его независимость. Я немедленно сел на диване, поморщившись от боли и от осознания, что нам с паучком предстоит не самый приятный разговор. — Останься, — приказал Аманда, — я сама его заберу, — она вскочила на ноги еще до того, как я успел возразить. — Уж лучше тебе сразу отвезти его домой, — предупредил я лишь отчасти насмешливо. Готовь поспорить, эта коварная женщина изо всех сил собиралась прятать от меня моего импульсивного подростка. Моя мать лишь фыркнула и, театрально закатив глаза, отправилась к выходу. И должен сказать, то, что она оставила мои слова без ответа, не слабо меня обеспокоило. — Эй, Аманда! — крикнул я ей вслед. — Привези его сразу домой! Я серьезно! — Да боже ты мой, Энтони, я верну его домой в целости и сохранности, гиперактивный ты ребенок, — крикнула она в ответ. Я точно не знал, стоит ли мне смеяться или обижаться, так что я лишь тихонько фыркнул. POV Питера: Я устало вздохнул и прислонился к дереву, в ожидании, когда же меня заберут. Я так надеялся, что мои родители уже скоро пройдут эту свою гиперопекающую фазу, потому что сейчас тот факт, что меня забирали из школы, одновременно раздражал и смущал. Нет, ну, у меня же уже есть собственная машина. Не говоря уж о том, сколько внимания обрушивается на меня всякий раз, как рядом со школой появляется шикарная машина с номерным знаком СТАРК. И, кстати, вот и она. «Ну, по крайней мере на этот раз машина более скромная», — подумал я, пока тащился к обочине. Судя по выбору машины, я предположил, что за рулем была мама, что очень странно, поскольку я знал, что сегодня она работает. Так что не удивительно, что, когда я открыл дверь и увидел за рулем Аманду, я был по-настоящему поражен. — А-Аманда? — ахнул я восторженно. — Что ты тут делаешь? — Ну, ты же хотел, чтобы я осталась, вот я и осталась, — просто сказала она, ласково мне улыбнувшись. Запрыгнув в машину и захлопнув дверь, я широко ухмыльнулся, отвечая: — Но ты же сказала, что не можешь. Как же твоя клиентка? — Я решила, что могу остаться, — ответила она. — И ты намного важнее, чем какой-то клиент. Мое сердце просто разрывалось от радости, и от затаенной боли и обиды не осталось и следа. Она осталась. Осталась ради меня. Я был в таком восторге, что не смог сдержаться и порывисто обнял ее. На мгновение она растерялась, но затем с удовольствием ответила на мое объятие, чмокнув меня в щеку перед тем, как отпустить. — Это шикарно! — воскликнул я. — Я так рад, что ты здесь. Выходные будут просто потрясными! Я был в полном восторге от того, что она здесь, но в то же время внутри меня клубком начал скручиваться стыд, когда я вспомнил о том, как повел себя этим утром. Я потеребил в руках собачку от молнии, припоминая все свои слова. — О чем ты так задумался? — спросила моя бабушка с любопытством. — Ни о чем, — ответил я машинально, устремляя взгляд в окно и ощущая, как начинают гореть мои щеки. — Ладно… и почему же мне так трудно поверить в это? — заметила Аманда мягко. Я кинул на нее украдкой взгляд, заметив, что в ее глаза не было ни злости, ни разочарования. Значит она не обиделась на то, как я вел себя? Может мне не стоит ничего говорить? Что, если я извинюсь, а она разозлится на меня? — Да, что-то явно творится в твоей голове, дорогой, — заявила она, кидая на меня понимающий взгляд, — но ты не обязан делиться со мной, если не хочешь. Я заерзал на сиденье, чувствуя, как меня наполняет какое-то неприятное чувство. Мне действительно стоит сказать хоть что-нибудь. Я знал, что вел себя неправильно, так что… — Эм, Аманда, — начал я неуверенно, и она бросила на меня короткий взгляд, давая мне понять, что слушает меня, — прости меня, — сказал я тихо. Она кинула на меня еще один взгляд, и я, опустив голову, добавил: — за утро и то, как я… как я повел себя и все… все, что я сказал. — Мхмм, — раздалось в ответ каким-то нечитаемым тоном. Взглянув в ее лицо, я нахмурился, когда понял, что она умеет прятать свои эмоции так же хорошо, как и Тони. Я ждал, что она скажет что-нибудь еще, но она молчала. К тому моменту, как мы припарковались, я понял, что больше не могу молчать. Это не тот разговор, который я хотел бы вести в присутствии кого-нибудь еще, особенно Тони, который, насколько я знал, ночью вернулся домой. — Ты злишься на меня? — выпалил я нетерпеливо, на что Аманда громко выдохнула, прежде чем повернуться ко мне. — Если честно, — призналась она, — я не злюсь на тебя, Питер. Наверное, мне стоило бы, учитывая, что ты сказал и как, но я не злюсь. Однако мне действительно было больно. — Мне жаль, — сказал я тихо, и она одарила меня своей любящей улыбкой, мягко потрепав меня по щеке. — Я знаю, милый, — сказала она, — а еще я знаю, что тебе тоже было больно, и я понимаю тебя. Ты прошел через тяжелые испытания, и, несомненно, чувствуешь себя уязвимым. Когда я приехала, я сказала тебе, что я буду рядом с тобой, и было несправедливо, что я решила уехать, как только получила первый же звонок с работы. Я был тронут ее словами, но также и жутко смущен. «Уязвимым» сказала она. Это не совсем то слово, которое я хотел бы ассоциировать с собой, потому что оно заставляло меня ощущать себя слабым. — Я не уязвимый, — возразил я, и она лишь хихикнула, глядя на меня с веселым блеском в глазах. Я нахмурился, и на этот раз она уже откровенно рассмеялась, чем лишь еще больше меня озадачила. — Ты дуешься совсем как Тони, — хохотала она. — Он смотрел на меня точно так же буквально пару часов назад. Я выгнул брови, но ничего не сказал, поскольку не знал, как на это реагировать. Обычно я был польщен, когда меня сравнивали с Тони, но явно не тогда, когда дело касалось обиженного выражения лица. И должен признаться, мне было любопытно, из-за чего же дулся мой папа. Решив ограничиться простым закатыванием глаз, я открыл дверь, чтобы выбраться из машины, но тотчас же замер, когда услышал от Аманды: — Подожди. Я резко развернулся, мгновенно насторожившись от ее серьезного, но в то же время полного сочувствия взгляда. — Что такое? — спросил я с тревогой. — Твой отец знает, — сказала она, и я судорожно втянул воздух, а сердце бешено понеслось вскачь. — Ты рассказала ему? — воскликнул я обвиняюще, не в состоянии сдержать сердитый взгляд. — Сказала, — ответила она с сожалением. — Он зашел на кухню и увидел меня… — Ооооууу, Аманда, — прохныкал я. — Как ты могла? Он же меня убьет! — Питер, вдохни и расслабься, — приказала Аманда, опуская руку мне на плечо, но я скинул ее, ощущая резкую вспышку ярости. Я понимал, что веду себя некрасиво, но то, что Тони знал, означало, что он прибьет меня. Я выскочил из машины, слыша, как моя бабушка зовет меня. Я проигнорировал ее, устремляясь прочь, хоть я понятия не имел, куда я направляюсь. Но я точно не собирался встречаться с моим папой прямо сейчас. — Питер Паркер-Старк, мы не закончили! — крикнула Аманда, хватая меня за руку. Впервые с момента нашего знакомства она посмотрела на меня со строгостью, которая буквально пригвоздила меня к месту. — Я помню, что сказала, что не злюсь на тебя за то, как ты говорил со мной этим утром, но это не значит, что ты можешь обращаться со мной столь неуважительно всякий раз, как ты того захочешь, — отчитала она меня, и я посмотрел на нее круглыми глазами. Я был так обескуражен ее тоном, что даже не нашелся с ответом. Она отпустила мою руку, но продолжила говорить. — Не надо винить меня в том, что Энтони сердится на тебя. — Прости меня, — сказал я совершенно искренне, — но ты сказала, что ты не злишься, тогда зачем ты рассказала ему? — Потому что он нашел меня, когда я плакала, — сообщила она мне, отведя взгляд, и легкий румянец заиграл на ее щеках. И тут же я почувствовал, как что-то острое пронзило мне сердце. Я довел ее до слез? Моя ярость мгновенно оставила меня, уступая место сожалению. Я стыдливо опустил взгляд, не в состоянии вымолвить хоть слово. Я определенно заслужил все, что отец приготовит для меня. Бросив на мою бабушку печальный взгляд, я в сотый раз извинился, прежде чем медленно отправиться к лифту. Однако она снова остановила меня и, заставив развернутся, решительно притянула меня в объятие, которое, как мне казалось, я совершенно не заслужил. POV Тони: Я лежал на диване, размышляя над тем, что мне стоит сказать Питеру, когда он приедет. Он просто отвратительно повел себя с моей матерью. Но ведь она не злилась на него. Очевидно, она просто слишком добрая. Бабушки всегда балуют своих внуков, как сказала она. Питер только что пережил ужасную травму. Должно быть, он просто напуган и уязвим, и учитывая их с Амандой связь, я понимал, почему он так отчаянно нуждается в ней. И все же ему не следовало так разговаривать с ней. Я закрыл глаза, тяжело вздыхая. Действительно ли он заслужил эту порку? Да. Нет. Возможно. Я не знаю. Ну почему быть родителем — это так сложно? Так я и лежал там, думая о том, как мне поступить с моим сыном, пока Пятница не сообщила мне о том, что они приехали. С моих губ сорвался протяжный стон, поскольку я так и не придумал, что мне делать. Сев на диване, я уставился на лифт, ожидая их приезда, но их все не было. — Пятница, что они делают? — спросил я настороженно. — Разговаривают, — ответила она. Я раздумывал над тем, чтобы спросить, о чем именно, но затем решил не лезть в это. Прошла еще пара минут, прежде чем они приехали. Я вскочил на ноги и обогнул диван, глядя, как распахиваются двери лифта. Первой вышла Аманда, Питер на пару шагов позади. И в то время как она шла, гордо подняв голову, он плелся за ней, вжав голову в плечи и опустив взгляд в пол. Я прислонился к спинке дивана, скрестив руки на груди и смерив его неодобрительным взглядом. И хотя я судорожно пытался решить, как поступить, я не собирался показывать этого моему паучку. Когда мне удалось ненадолго поймать его взгляд, я с облегчением прочитал там сожаление и раскаяние. Было бы намного сложнее, если бы мне пришлось лично объяснять ребенку, что он облажался. — Мы с Питером обсудили его проступок, — услужливо сообщила Аманда. — Он сам завел об этом разговор и принес извинения. Я перевел на нее взгляд, заметив, что она также скрестила руки на груди. Выражение ее лица оставалось нечитаемым, но в глазах ее читалась мольба. Мне было интересно, станет ли она спорить со мной о наказании прямо на глазах ребенка. — Я рад, что вы все обсудили, но теперь пора и нам поговорить, — сообщил я Питеру, в свою очередь кидая на свою мать умоляющий взгляд в надежде, что она не будет лезть в это. Она ответила мне вызывающим взглядом, и мне пришлось сдерживаться, чтобы не показать свое раздражение. — Я простила его, а также обсудила с ним, почему подобное поведение неприемлемо, — заявила она твердо, и я снова посмотрел на Питера. Он поднял на меня свои раскаявшиеся глаза, но теперь к раскаянию добавилось еще и волнение, которое всегда читалось в них, когда он был в неприятности. Черт, черт, черт! Что делать, что делать? Она сказала, что уже поговорила с ним, и что он извинился. Должен ли я наказывать его, когда очевидно, что она этого не хочет? Он ведь обидел ее, а не меня. Заслуживает ли подобное поведение порки? Я уставился на Питера, и мое сердце просто разрывалось от того, каким несчастным он выглядел. Блядь. Я не могу. В голове снова пронеслись воспоминания о его болезни и его криках о том, что он видел. О, боже, надеюсь, я не совершаю ошибку. — Иди сюда, — приказал я, и он лишь на мгновение замялся, прежде чем маленькими шажками посеменить ко мне. Он посмотрел на меня своими карими, щенячьим глазками, и я, медленно выдохнув, притянул его в объятие. Он вцепился в мою рубашку обеими руками, пряча лицо у меня на груди. — Мне жаль, — пробормотал он, и я фыркнул. — Я знаю, приятель, — ответил я с сочувствием. — У меня неприятности? — с опаской прошептал он. Я встретился взглядом с моей матерью, выражение лица которой стало умоляющим. Ох. — Как же тебе повезло, что у тебя такая любящая бабушка, — проворчал я, целуя мальчишку в макушку и кидая на теперь улыбающуюся женщину сердитый взгляд. — Мне стоило бы прямо сейчас надрать тебе зад за то, как ты обращался с ней, но… — Но, — повторил мой сын, с надеждой глядя на меня. — Но я не буду, — вздохнул я, отпуская его. Одной рукой он все так же держался за мою рубашку, с изумлением переводя взгляд с меня на Аманду и обратно. Эта женщина в очередной раз спасла ему зад. Мне действительно стоит научиться говорить ей «нет». Я почувствовал явное облегчение моего паучка, когда напряжение покинуло его тело. Он крепко прижался ко мне, прошептав: — Я обещаю, такого больше не повторится. Затем он кинулся к своей бабушке и обнял ее, слегка приподняв ее над полом и закружив на месте. — Уж я надеюсь, — предупредил я строго, — потому что ты знаешь, чего ожидать. Уже совершенно расслабившийся подросток еще раз заверил меня в своих намерениях, и я с легким беспокойством взъерошил его волосы. Что-то я размяк. «Коварная старуха», — мысленно посетовал я, не в состоянии заставить себя злиться на нее. Я очень надеялся, что все это не обернется мне боком. Однако, глядя на то, с какой любовью Аманда и Питер смотрели друг на друга, я каким-то образом понял, что этого не произойдет. Их отношения — это лучшее, что случилось после того, как я узнал о том, что у меня есть мать. Я не могу сказать, что у нас с ней были плохие отношения. За эти несколько месяцев, что я знаю ее, она так часто была рядом, одарив меня большим количеством ласки, чем я смог бы получить от моей приемной матери, какие бы усилия она ни прикладывала. Глубоко вздохнув, я решил отбросить все эти размышления и просто наслаждаться моментом. — Итак, мое неугомонное дитя, — воскликнул я, — давай я расскажу тебе о сражении Мстителей против Змейзиллы. Глаза Питера, а вместе с ним и Аманды широко распахнулись. Я вывел перед ними голограмму с изображением чудовища, и теперь уже их челюсти устремились к полу. Ухмыльнувшись, я начал свой рассказ. Возможно, я слегка его приукрасил, но это определенно того стоило.