Любовь и не только...

      Многим хорошо известна набившая оскомину крылатая фраза о том, что глаза это зеркало души. Знающие люди утверждают, что они не умеют врать, что человек может шутить и смеяться, но его полный печали и горечи взгляд всё равно сдаст его с потрохами. Люди говорят, что можно осыпать комплиментами и ласковыми словами, можно признаваться в любви, но во взоре не будет ничего, кроме ледяного равнодушия, ведь сквозь прорези глаз смотрит на наш грешный мир трепетная душа… Всё это, конечно же, верно, всё чистая правда…       Вот только не для Вероники. Она, наверное, одна из многих тысяч, кто умел искусно врать, глядя вам прямо в глаза. Врать, не краснея, не отводя своего пристального взгляда.       Да, Ника это умела…       Её нынешняя подруга Машулька вечно подшучивала на эту тему, утверждая, что уровень мастерства Ники во вранье настолько высок, что ей уже можно запросто давать мастер-классы или принимать участие в соревнованиях, если бы таковые проводились. Ну или ей непременно нужно играть на деньги в карты. Мол, точно бы давным-давно приличное состояние сколотила!       Да. Машка беззаботно смеялась, а Вероника лишь грустно кивала в ответ. Она никогда ни о чём не спорила, ничего никому не доказывала. А зачем? Мышь была права, а правда… Не нужно Маруське знать правду, совсем не нужно…       Мария появилась в жизни Ники всего лишь немногим больше года назад, когда Вероника переехала в этот маленький провинциальный приморский городок из шумной и суетной столицы. Поначалу они стали просто соседками и хорошими подругами. Маша была для неё чем-то вроде отдушины. С ней можно было скоротать скучный вечер за бокалом вина и лёгкой непринуждённой болтовнёй ни о чём, с ней было тепло и спокойно. Машка никогда не лезла в душу и не старалась стать чем-то большим, чем она была для неё, и Ника это ценила. Наверное, в тот момент это являлось как раз тем, что и было нужно для Вероники. Тем, что не позволяло окончательно сойти с ума, тем, что давало повод открывать утром глаза и порой даже улыбаться. Так, зачем же Марусе знать правду? Зачем обременять эту их потрясающую лёгкость в общении тем, что было когда-то давно, в той, прошлой жизни? Тем более, что и сама Ника старательно пыталась забыть, остыть, выкинуть из головы события последних трёх с половиной лет самого настоящего Ада, в котором она жила тогда…       И нет, никто её, по сути, не обижал, ничего такого ужасного не делал, просто вдруг (как это обычно и бывает) тяжело заболел её любимый человек…       Красавица и умница Анечка была всем для неё — преданной второй половинкой, верным другом, строгим критиком, идейным вдохновителем и вечным пинателем в одном лице. В этом маленьком человечке удивительным образом сочетались и мирно уживались абсолютно несовместимые черты. Нюта была совершенно взбалмошной, неуправляемой и дикой в постели, но в тоже время невероятно собранной и деловой в обычной, бытовой их жизни. Насколько сильно кипели ночами страсти, настолько всё всегда было чётко, правильно и под контролем днём. Вероника сначала очень удивлялась такому характеру подруги, а потом плюнула и просто всей душой полюбила свою Дюймовочку, рост которой не превышал метра пятидесяти. Разумеется, не всё в их жизни было гладко и распрекрасно, но, решив однажды быть вместе, они умудрялись выпутываться из всех передряг, какие только встречались на их пути…       Ужас начался, когда однажды Анюта вдруг рухнула ни с того ни с сего в обморок. Скорая, больница и страшный диагноз… Вероника совершенно не разбиралась в медицине, просто седой врач не стал ходить вокруг да около и в лоб озвучил ей страшный прогноз — больше года её любимая Анечка не протянет…       А дальше… Дальше и начался тот самый нескончаемый Ад…       Вероника сжала зубы, взяла себя в руки и, нацепив на лицо улыбку, побрела в палату к своему родному человечку. Доктор сам посоветовал не шокировать диагнозом больную, вот Нике и пришлось экстренно осваивать труднейшее искусство вранья. Веронике не просто срочно нужно было придумать какую-нибудь тупую отмазку, почему ты опоздала на работу или что-то там забыла сделать, а вот так, глядя прямо в глаза самому своему родному человеку на земле, уверенно соврать, что всё будет хорошо, что просто надо лечиться и она обязательно поправится!       И Вероника начала врать…       Врать, когда у неё самой сердце сжималось в маленький камушек от боли и ужаса…       Врать, когда хотелось развернуться и убежать… Далеко. Без оглядки. Убежать и забиться куда-нибудь в самый дальний уголок, чтобы никто не нашёл, чтобы только не смотреть в доверчивые глаза любимой…       Врать, когда Анечка находилась в отделении онкологии и никогда не была дурой. Врать, когда остальные больные в палате лишь снисходительно улыбались на каждое её слово…       Врать и улыбаться… Желательно, широко, открыто и искренне…       Наверное, у неё это не очень получалось поначалу, потому что Анюта всё время оставалась мрачной и подавленной. Но время шло, подругу выписали домой, дав направление в… Германию!       И были экстренные, судорожные сборы денег, потому что необходимой суммы не хватало даже после продажи их маленького совместного бизнеса и квартиры Ники…       А потом была та поездка в Германию, и первая искренняя, но очень робкая улыбка на лице Анютки. Она, кажется, в тот момент реально поверила, что справится со своей болезнью…       Затем последовало возвращение в столицу. Бомжами, по сути…       Какие-то непонятные съёмные комнатушки в ещё сохранившихся коммуналках, вечная грязь и вонь, скрипучие кровати с продавленными матрасами, пьяные и скандальные соседи, жуткие тараканы — всё это они пережили тогда, потому что смотрели не вокруг себя, а лишь в глаза друг другу.       Целых полтора года проскочили как один миг. Они были счастливы тогда, они любили, были вместе и верили в будущее.       Обе, да. Потому что поверила в свою ложь и сама Вероника. Ей казалось, что врачи просто жестоко ошиблись, ведь Аня чувствовала себя хорошо, ведь они всё вынесли и заслужили.       Та проклятая весна только-только вступала в свои права, едва появились первые жёлтые цветочки в прошлогодней пожухлой траве и начинала зацветать верба…       Аня потеряла сознание прямо на прогулке в парке…       Переполох, скорая, больница и кома…       Долгая… Очень…       Почти две недели Аня была где-то на границе миров, а Вероника буквально прописалась вместе с ней в больнице. Чего тогда она только не делала, когда её пускали к Анютке… И молила подругу вернуться назад к ней, потому что «она не сможет тут одна»… И ревела белугой, пока не начинало резать от боли глаза… Убеждала, приводя любимые Анины логические доводы… Да, Господи, даже угрожала, утверждая, что она тут же отправится следом за ней…       Ничего не помогло — на тринадцатый день сердце Ани остановилось, в себя она так больше не пришла…       Вероника плохо помнила, что было дальше. Похороны, даже какие-то поминки. Надо же, у Ани, оказывается, были родственники, почему-то не появлявшиеся, когда они сражались со смертельной болезнью вдвоём…       А потом лезвие, зажатое в дрожащей руке, и грязно-серая, неотмываемая ванная в их последней коммуналке…       Ага, хрен! Бдительные соседи не дали ей спокойно умереть…       Дальше? Дальше были серые стены и решётки на окнах психиатрической лечебницы. И туман… Один сплошной туман в голове… Затем её вдруг выписали, посчитав здоровой…       Ника, щурясь на слишком яркое солнце, стояла как вкопанная, едва выйдя за забор клиники. Она совершенно не знала, куда ей теперь идти? Что делать? И главное — зачем?       Тогда Вероника просто пошла вперёд…       Вокзал, плотно закрытые веки и палец, скользящий по большому списку-табло с названиями городов и рейсов… Самый дешёвый билет, купленный на последние, каким-то чудом завалявшиеся в карманах деньги…

***

      Вероника с благодарностью приняла из заботливых рук Маши чашку с жасминовым зелёным чаем и тепло улыбнулась. Да, Маруся права — врать она умела теперь идеально! Ну и что? Зачем ей знать правду? И какую?       Что она, Вероника, так и не смогла забыть, что до сих пор живёт прошлым, а её — Машку — никогда толком не любила и вряд ли сможет уже?       И нет, не потому, что Маша какая-то плохая или «не такая». Просто никто не виноват в том, что так всё сложилось, что её душа умерла ещё там, в проклятой Москве. Что хоронили, засыпая комьями грязной земли на Николо-Архангельском одну Анютку, а на самом деле закопали их обеих…       Эту правду сказать ей? Для чего? Вероника видела, что Машуля искренне любила её. Они уже полгода жили вместе и даже каждая по своему были счастливы… Так, кому и зачем нужна голая правда?       А глаза… Глаза тоже умеют неплохо врать, когда это бывает очень сильно нужно израненной душе, когда всем от этой лжи будет только лучше…