Отражение

Через неделю Барнса вызвали в суд для дачи показаний. Он заранее выложил из пиджака все ножи, посмеиваясь над удивленным взглядом Себастьяна, который и не подозревал о таком арсенале. За свои документы он не боялся, с ними все было нормально, а вот за рамку, которая должна зазвенеть, он опасался. Даже думал купить справку о том, что у него титановые штифты в руке, но банально не успел и теперь размышлял, как он будет отмазываться, и не захотят ли его раздеть, чтобы убедиться, что у него нет ничего опасного. Сам Барнс считал рамки глупой тратой времени, потому что сейчас было столько видов пластика, который не звенел, и из него чего только не делали. А если бы он захотел кого-то убить в здании суда, то попал бы туда другими путями, где его бы уж точно не принялись обыскивать. В суде Барнсу до этого бывать не приходилось, он даже немного нервничал, но больше от того, что пришлось оставить Себастьяна одного, они давали показания в разные дни. Проходя под рамкой, Барнс на секунду прикрыл глаза, призывая спокойствие, и придумывая, что скажет, если до него докопаются, но ничего не произошло, на него не посыпались камни, не полились потоки раскаленной смолы, рамка не пикнула. Он спокойно прошел в здание, нашел нужный ему зал и увидел рядом с ним несколько репортеров, ожидавших, наверное, что сегодня появится Себастьян. Что ж, они могли быть разочарованы, сегодня они могли попробовать подоставать Барнса, что было очень сложно, потому что он хранил молчание, завесившись распущенными волосами и уткнувшись в телефон. Барнс прикинул, чего они тут стоят, могли бы и в зале сидеть, процесс открытый, но, понятное дело, знаменитость надо ловить на входе, или на выходе. Смеху ради он сфоткал эту публику и отправил Себастьяну фото с фразой «похоже, тебя ждут))» Его выходка, конечно, не осталась незамеченной, но выяснять отношения с ним не стали. Усевшись на скамейку в зале, ожидая пока его вызовут, Барнс, как и всегда, молча уткнулся в телефон. Пару минут ничего не происходило, но он чувствовал на себе недовольные взгляды репортеров, которые и хотели бы что-то вызнать у этой молчаливой глыбы льда, но чувствовали, что это бесполезно. Барнс уже не раз давал понять, что не разговаривает с прессой. После того, как он спас Себастьяна, ему стали поступать предложения сменить работодателя, предлагали платить вдвое, а то и втрое больше, чем ему платят сейчас, на что Барнс всегда отвечал вежливым отказом. Бедные актрисульки, которые хотели его себе заполучить, Барнс почему-то был уверен, что не только, как телохранителя, надували губки и обижались. Барнс спокойно ждал, уткнувшись в телефон, с которого читал и периодически писал Себастьяну, когда к нему все же подошла одна из репортерш, маленькая, просто крошечная девушка. Барнс даже головы не поднял, чувствуя на себе ее негодующий, прожигающий взгляд. Барнс, сидевший до этого совершенно спокойно, резко поднял голову и руку вместе с телефоном, и сфотографировал ее, ослепив вспышкой. — Что вы себе позволяете? — негодующе воскликнула она. — То же, что и вы — собираю информацию, — пожал плечами Барнс и вернулся к своему занятию. — Вы не имеет права! — наехала она на Барнса. — Вы тоже, — спокойно ответил Барнс не поднимая головы. — Я представитель прессы, свобода слова, — начала репортерша, но Барнс ее перебил. — Неприкосновенность частной жизни, — честно сказать, он не представлял, что бы мог еще ответить этой девушке, но его вызвали давать показания. Это был самый длинный и забавный его разговор с прессой. Барнс принес присягу и его стали спрашивать примерно о том же, о чем спрашивал детектив, только другими словами. Барнс отвечал легко, коротко и по делу, как привык Солдатом отчитываться о своих миссиях, и смотрел на подсудимых, больше на ту, которой он вывернул руку. Она казалась спокойной, словно не пыталась убить человека, но на него глянула с такой ненавистью, какую он явно не ожидал увидеть. Какие чувства она испытывала к Себастьяну, Барнс даже представить себе не мог. Адвокат пытался как-то вывернуть ситуацию, спрашивал одно и то же по-разному, но Барнса этим было с толку не сбить, он четко отвечал по существу вопроса, показаний не менял и не путался в них. Как только его отпустили, он покинул и зал, и здание суда, отправив Себастьяну сообщение с вопросом, откуда его забрать, или где ждать. «Я освобожусь с тренировки через десять минут» — ответил Себастьян. — «Жди меня около зала и пойдем обедать». Барнс поймал такси, но ждать его пришлось Себастьяну, целых пять минут. — Привет, — он подошёл к Себастьяну так близко, как это было возможно, постоянно помня о том, что нельзя тянуть к нему руки, нельзя пытаться качнуться, чтобы поцеловать его. Как же это было тяжело! Себастьян все-таки протянул к Баки руку, но тут же сделал вид, что просто хочет поправить солнечные очки. Слишком много чужих глаз. Всегда слишком много. — В «Иррен», — скомандовал он. — Пообедаем и расскажешь мне про суд. — Куда скажешь, — согласился Барнс, вздохнув. Он хотел касаться Себастьяна каждую секунду. Может быть, если было бы можно, они бы не набрасывались друг на друга по вечерам, но Барнс был в этом слабо уверен. Уже когда они сидели за столиком и ждали заказ, Барнс вкратце рассказал о том, что было на суде. Про репортёров тоже рассказал, даже показал фото. — Не знаю ее, — покачал головой Себастьян. — Совсем юная, может, новичок. А мне туда завтра. Хорошо, что ты будешь со мной. Он быстро, украдкой коснулся правой руки Баки. Барнс успел поймать и чуть сжать его пальцы, тихо выдохнув. От этих мимолётных касаний он сходил с ума и закипал, связные мысли покидали его голову, отравляя тело желанием. — Как я могу оставить тебя одного там, где будут эти психопатки? Думаешь, я верю местной охране? Да их любой из Страйка может всех в одиночку положить голыми руками, не говоря уже обо мне, — Барнс не хвалился, он просто здраво оценивал силы. — Поэтому только со мной. — Суров и грозен, — улыбнулся Себастьян. — Я нашел человека, который организует нам отдых на Карибах. И определил даты — с восьмого сентября до двадцать четвертого. — Здорово, — улыбнулся Барнс. — Мы будем где-то совсем одни? — Да. Оказывается, там есть островок с бунгало, куда доставляют запас еды и местные приплывают, только если им позвонить. Никого на мили вокруг. Стоит дешевле, чем я думал. Нас привезут туда, и мы будем одни. Совсем одни на кучу времени. Днём, ночью, не важно, можно будет касаться друг друга когда и где, и как угодно. Две недели без единой души, только вдвоем. Барнс ликовал. Но потом вернулся с небес на землю. — А если узнают, что ты уехал в глушь, взяв с собой только меня? — спросил он, потому что это выглядело именно так, как было на самом деле. — Я не собираюсь весь мир извещать о том, куда и с кем я поехал, — немного резко ответить Себастьян. — Я не обязан этого делать. — Не злись, — попросил Барнс. — Просто я за тебя волнуюсь. — Извини. Я нервничаю из-за завтрашнего суда. — Почему? Не стоит, я не позволю никому тебя обидеть, — заверил Барнс Себастьяна. — Или тебя беспокоит что-то ещё? — Я никогда не выступал в суде, — пожал плечами тот. — Неважно. Не будем об этом. Барнс только молча кивнул, потому что принесли заказ. Он не хотел расстраивать Себастьяна неприятным ему разговором, но на какую тему съехать с ходу, придумать не смог, поэтому просто принялся за еду. — Слушай, а что, ты так и спишь с тем плюшевым Зимним Солдатом, когда меня нет? — спросил Себастьян. — Я заглядывал в твою комнату — он на подушке сидит, такой гордый. Барнс состроил самое непроницаемое лицо, какое мог, но понял, что прикидываться бесполезно. — Если мне сотня и я бывшее страшное оружие Гидры, я не могу позволить себе слабость? — улыбаясь, спросил Барнс. — Мне тебя не хватает, поэтому да. Я сплю с плюшевой игрушкой, — гордо закончил он. — Он мне самому нравится, — усмехнулся Себастьян. — Я свободен до вечера. Чем займемся? — Хочешь брать его с собой, когда уезжаешь? — невинно спросил Барнс, явно издеваясь. — Давай возьмем в прокат машину и съездим на один пустынный пляж. Кайла возьмем. За полтора часа доедем. — Давай, — согласился Себастьян. — Отличная идея. Это тот, где ты был, пока я парился в Сингапуре? — Ага, он самый, — кивнул Барнс. — Если хочешь побыстрее, то езжай домой собираться, а я за машиной и заберу тебя. Себастьян подозвал официанта и расплатился. Идея выбраться из Нью-Йорка на полдня в удушливый жаркий июльский день ему понравилась. Барнс обзавелся там же и той же машиной, что и в прошлый раз, и, припарковавшись у дома, забежал переодеться, не в костюме же ехать. Он предвкушал, как останется с Себастьяном только вдвоем, чтобы, вернувшись домой поздним вечером, затащить своего любовника в душ, а потом в кровать, и нежить его там, пока он не вырубится от усталости и удовольствия. — Ты готов? — Барнс поймал Себастьяна и притянул к себе для поцелуя. Тот прижался к Баки и показал на собранную сумку. Кайл уже натягивал поводок, предвкушая внеурочную прогулку. Они сели в машину, Себастьян поправил темные очки. Их машина влилась в поток автомобилей и двинулась на юг. Они были вместе уже почти три месяца. Они жили вместе. Баки каждый день готовил Себастьяну завтраки. Себастьян покупал Баки шоколадные пирожные. И Себастьяна, который до Баки никогда и никого не звал жить с собой, это устраивало. Ему было хорошо с Баки. Так хорошо, что это порой пугало. Как будто единственным человеком во всей мультивселенной, который подходил Себастьяну, оказался Баки Барнс, бывший Зимний Солдат. Себастьян чувствовал себя любимым и беспечным, как в детстве. Только время от времени переживал, что не может сделать для Баки всего того, что Баки делал для него. Защита, забота — в этом Себастьян был не силен. Зато столько и такого секса у Себастьяна не было вообще никогда. Баки хотел его, казалось, всегда, и это окрыляло. Себастьян уже не был тонким смазливым мальчиком. Да, он оставался красивым, но годы брали свое, а связываться с пластической хирургией Себастьян не собирался. Ботокс и подтяжки, на его взгляд, убивали саму возможность игры лицом. Они выехали из Нью-Йорка, и Себастьян обратил внимание, что Баки не пользуется навигатором. — Ты помнишь дорогу наизусть? — спросил он. — Да, — кивнул Барнс, уверенно увеличивая скорость до максимально разрешённой. — Я все запоминаю с первого раза. Издержки бытности Солдатом. Барнс рулил и улыбался, чувствуя себя самым счастливым на свете. Наконец-то он мог куда-то свозить Себастьяна, где бы они были только вдвоем. Он периодически поглядывал в зеркало заднего вида, не ехал ли за ними кто, но понимал, что это паранойя. Хотя его паранойя не раз спасала ему жизнь. И Себастьяну спасла однажды. Себастьян растекся на сиденье сладкой лужицей. Он давно не чувствовал себя таким спокойным и расслабленным. — Хочу какую-нибудь интересную сложную роль вроде Джека Бенджамина, — сказал он. — Джон говорил, что вроде бы что-то такое будет. Барнс рулил одной рукой, другую положив на колено Себастьяну. — И что это была за роль? — спросил он. Барнс не смотрел все фильмы, в которых снялся Себастьян, предпочитая его живого и настоящего. А сам Себастьян и не настаивал. — Сериал по библейским мотивам в современном антураже, — объяснил Себастьян. — Я играл там Ионафана, сына царя Саула. Жаль, сериал не взлетел, отсняли всего один сезон. Было интересно. Принц и офицер разведчик одновременно. Сложный образ. — Хочешь, чтобы я посмотрел? Хотя то, что сериал по библейским мотивам, меня уже пугает, — признался Барнс. — Надеюсь, ты не обижаешься, что я не смотрел твоих фильмов? — Не обижаюсь, — махнул рукой Себастьян. — Они зачастую тот еще отстой. Но «Королей» посмотри. Я там на десять лет моложе. — Хорошо, — согласился Барнс. — Обязательно посмотрю. Сегодня ночью и начну. Барнс свернул с основной трассы на дорогу, ведущую вдоль побережья. — Через полчаса приедем, может, чуть дольше, — сказал он, поглаживая рукой Себастьяна по внутренней стороне бедра, подбираясь к паху. Себастьян расставил колени пошире, но предупредил: — Не за рулем, Баки. Скажи, а ты по Стиву скучаешь? Барнс, не послушавшись, расстегнул Себастьяну штаны и скользнул рукой под белье, обхватывая рукой его полувозбужденный член. — Я очень по нему скучаю, — признался он. Он и правда очень скучал по Стиву, просто старался не думать об этом, чтобы не расстраиваться и не рефлексировать. — Не хочу забивать тебе этим голову. Так что расслабься и получай удовольствие. Он двинул рукой, обхватывающей член, совершенно не отвлекаясь от дороги. Себастьян решил принять игру. — А правда, что вы со Стивом общались по Скайпу, пока ты был в Ваканде? — спросил он. — Не так жестко. Барнс чуть расслабил руку, потом вытащил ее, выпустив его член, облизал ладонь и вернул руку на место, продолжая надрачивать. — Общались. Но не так часто, как хотелось бы. Стив не всегда бывал там, где есть связь, — Барнс чувствовал, как возбуждается сам, как кровь превращается в раскалённое нечто, несущееся по венам с огромной скоростью, воспламеняя все внутри. Он длинно выдохнул, но от дороги все равно не отвлекся, он был многозадачный: способен вести машину, дрочить и поддерживать разговор. Себастьян вздохнул. Ему вдруг стало совершенно все равно, как часто Баки общался со Стивом. Стива здесь не было и не будет. Зато рука Баки на его члене была, ласковая, правильно сжимающая, потирающая головку. — Еще! — взмолился Себастьян. Мольба Себастьяна плеснула раскаленной лавой по нервам, ударила в пах, и Барнс застонал от того, какие тесные на нем джинсы. Он задвигал рукой быстрее, чуть сильнее сжимая головку, сглатывая слюну, так хотелось ударить по тормозам, склониться и взять в рот этот шикарный, вожделенный член. На заднем сиденье тявкнул Кайл. — Смотри на дорогу! — взмолился Себастьян. — Ах!.. Он кончил и обмяк на сиденье. Барнс от дороги и не отрывался, понимая, что стоит ему хоть на секунду ослабить этот контроль, он взорвется изнутри, вцепится в Себастьяна и никуда от себя не отпустит. — Я смотрю, — улыбнулся он, довольный собой, тем, что его любимому мужчине хорошо с ним. — Я не уверен, что тут есть салфетки, но глянь в бардачке, вдруг повезет. Барнс свернул с дороги и поехал уже по направлению, вдоль воды. — Где ты хочешь остановиться? — спросил он у все ещё сбивчиво дышащего Себастьяна. Себастьян старательно вытирался. — Ты знаешь эти места, — сказал он. — Выбери сам. Уф… Меня словно… нет, не подберу слов. Было невероятно круто. Барнс проехал ещё немного и остановился прямо на пляже. — Мы приехали, — радостно сообщил он, развернулся к Себастьяну и сделал то, что хотел всю дорогу — впился страстным, голодным поцелуем ему в губы. Они долго целовались. Кайл уже начал поскуливать и скрести когтями стекло. Наконец Себастьян с трудом оторвался от Баки. — Надо выпустить собаку, — сказал он. — И я хочу в воду. — Тогда раздевайся, — скомандовал Барнс, открывая дверь Кайлу. Тот выбежал на свободу с радостным лаем. Сам Барнс безбоязненно стащил с себя футболку с длинными рукавами, открывая бионику. Он был стопроцентно уверен, что тут некому за ними наблюдать. Скинув штаны вместе с бельем, совершенно голый, со стоящим колом членом, Барнс подошёл к раздевающемуся Себастьяну и, поймав его в объятия, прижался к нему. — Может быть, ты мне поможешь? Или предлагаешь мне справляться самому? — Барнс потерся об него своим стояком. — Непременно помогу, — пообещал Себастьян, проводя языком по стыку между металлом и плотью. Он погладил член Баки, а потом быстро принялся раздеваться. Скинул кроссовки, стянул футболку, джинсы и носки, и опустился перед Баки на песок. — Рассчитываю на твою наблюдательность, и на то, что за нами не подглядывают. — Думаешь, я бы позволил кому-нибудь увидеть тебя таким? — тяжело дыша, спросил Барнс, поглаживая Себастьяна по волосам. — Да я бы ему глаза выколол. Такой ты только мой. Никому тебя не покажу и не отдам. В другое время такая ревнивая жадная собственническая сторона Баки Себастьяна бы напугала. Но сейчас он был слишком захвачен происходящим, чтобы обратить на нее внимание. Он обхватил рукой член Баки и вылизал головку. Сейчас, не сразу после душа, вкус и запах у нее были более густыми, но не неприятными. Себастьян слизнул выступившую капельку, посмотрел Баки в лицо и облизнулся, зная, как это возбуждает. Барнс чуть дернулся, ощущая прикосновения Себастьяна, и закусил губу. Он просто обожал на него смотреть, сходил с ума, когда касался его горячей кожи. Они первый раз так интимно расслаблялись вдвоем вне квартиры, и это било в голову, дурманило. Так ново, что возбуждало само по себе. Барнс нежно обвел пальцами губы Себастьяна, такие мягкие, всегда яркие, обхватывающие его член. Мозг плавился и норовил отключиться совсем. Себастьян ласкал член Баки языком и губами, стараясь подарить ему то наслаждение и ласку, которых Баки так долго был лишен. Ему нравилось делать Баки хорошо. Громкие вопли чаек почти заглушили вскрик Барнса, когда он, боясь не устоять на ногах, облокотился на машину и кончил. В голову словно впрыснули туман, который совершенно не желал рассеиваться, и Барнс потянул на себя Себастьяна, чтобы поцеловать, прижать к себе, чтобы без слов поблагодарить за удовольствие, которое тот ему дарил. Себастьян облизал губы и поцеловал Баки. — В воду? — предложил он. — От тебя пахнет солнцем.