Отражение

— Иди, купайся, — хлопнул Барнс Себастьяна по упругой заднице, а сам взял прихваченное покрывало и расстелил его на песке. Кинул на него сумку, даже не посмотрев, чего там он набрал, и тоже побежал к воде. С разбегу влетев в набежавшую волну, Барнс прошел ещё немного и нырнул, проплыв под водой десяток метров. Вынырнул, отфыркиваясь и откидывая назад длинные волосы, и подплыл к купающемуся Себастьяну, обнимая его в воде. — Будешь отбивать меня от акул? — улыбаясь, спросил Себастьян. Ему нравилось здесь, и такая передышка перед завтрашним судом была очень кстати. — От кого скажешь, от того и буду, — засмеялся Барнс. Ему было хорошо и легко. Свободно. В Ваканде не было моря с набегающими на берег волнами, а море Барнс любил. Сейчас, когда с неба светило жаркое солнце, тело окутывала прохлада воды, а самый дорогой человек на свете был рядом и радовался жизни, Барнс был счастливым и беззаботным. Глянув на пустынный берег, по которому носился не рискующий лезть в воду Кайл, Барнс в очередной раз убедился в правильности выбора места. Пусто, тихо и ни единой живой души вокруг. Особенно в будний день. Себастьян поцеловал его солеными от морской воды губами и поплыл. Вода была теплая, и он собирался наплаваться вдоволь. Вымотанный, он выбрался на берег и упал на покрывало, раскинув руки. Вытираться было лень. Повалявшись, он подтянул к себе сумку и достал оттуда воду и миску Кайла. Напился сам, напоил собаку и снова улегся. Напряжение города ненадолго отпустило его. Было так хорошо просто валяться на песке и чувствовать, как на коже высыхает морская вода. Наплававшись и нанырявшись вдоволь, Барнс, выжав волосы, пристроился рядом с Себастьяном на покрывале. Ветерок холодил влажную кожу, усиленно пытаясь свести на нет работу жаркого солнца. Барнс жмурился, отчего в уголках глаз веером разбегались морщинки. Повернув голову и подперев ее ладонью, он смотрел на Себастьяна, высвеченного ярким солнцем. — Так хорошо и тихо, да? — сказал Барнс, погладив Себастьяна по руке. Когда он был так близко, не касаться его было пыткой, сводящей с ума, и Барнс касался, гладил, целовал, наслаждаясь каждым мгновением. — С тобой мне везде хорошо, — негромко признался Себастьян. — Скажи, а ты до войны ездил куда-нибудь купаться? Хоть на Лонг Айленд? — Ездил, — Барнс перевернулся на спину и закрыл глаза. — Со Стивом. Иногда дамочек с собой прихватывал. На самом деле до войны жить было легко и весело, было меньше условностей, чем сейчас. Или мне просто так кажется. — Условности были, но другие, более тебе привычные, — объяснил Себастьян. — Например, сейчас мы с тобой скрываем наши отношения просто для того, чтобы под тебя не начали копать журналисты. А во времена твоей юности скрывались бы, потому что открыться было опасно для жизни. Или вот правило десяти или скольких там свиданий. Неважно, — Себастьян махнул рукой. — В сон клонит. Не давай мне засыпать на солнце, сгорю. — Ну да, — согласился Барнс. — Под меня копать бесполезно. Нет ничего. Ты только поэтому хочешь скрывать наши отношения? — В том и проблема, что нет ничего, — Себастьян перевернулся на бок и погладил Баки по груди. — Обычно у человека есть биография, хоть какая-то. А у тебя нет. Это может вывести на поддельные документы. Мои друзья забеспокоятся, что у тебя криминальное прошлое, что ты со мной ради каких-то выгод. Будут трепать нервы тебе и мне. Могут придумать, что ты меня чем-то запугал или к чему-то принуждаешь. Не хочу всего этого кипеша. — А если ты скажешь им правду, они запихнут тебя в психушку, — улыбнулся Барнс, поймав пальцы Себастьяна и прижав к груди. — Надо сказать, я никогда не жаловался на фантазию, но поражаюсь, как у людей интересно иногда мысли развиваются. — Например? — поинтересовался Себастьян и поцеловал Баки в плечо. — Ты про тех девчонок в суде? — Ну, девки эти — это вообще что-то невозможное. Я понимаю Старка, который хотел меня убить. В конечном итоге, они действительно были его родители, и его желание мести понятно, — серьезно заговорил Барнс. — И, как бы, что для меня, что для Старка это действительно было реально. Но пытаться отомстить за убийство совершенно незнакомых тебе людей, которые ещё и вымышленные, и тебе, а не тому, кто это придумал... Мне Солдат нормальнее кажется. — Солдат, мне кажется, был абсолютно логичен. Ни этики, ни морали, только логика, — предположил Себастьян. — А фантазии… Есть такой жанр фиков, Гидра Трэш Пати. Я, когда на первый наткнулся, меня потом весь вечер тошнило. Реально тошнило, я блевал дальше чем видел. Это про издевательства над Солдатом в Гидре. Групповые изнасилования, пытки и так далее. Я не понимаю, как у тех, кто это пишет и лайкает, мозги повернуты. Причем пишут-то в основном женщины. — Ну, мужчине никогда не понять женской логики, — философски заметил Барнс, а потом совершенно серьезно посмотрел на Себастьяна и сказал. — Изнасилование Солдата в принципе невозможно. Как они себе это представляют? Да и у кого на Солдата в здравом уме может встать? Я, хоть и не действовал без приказа, но открутить башку тому, кто пытается причинить мне вред, мог влет, и мне бы за это ничего не было. — Часть фэндома считает Солдата безвольной несопротивляющейся машиной, — объяснил Себастьян. — Обнулению не противился, Пирсу за пощечину в зубы не дал… Да, и очень часто упоминают Рамлоу как основного садиста и насильника. Вот тут Барнс не выдержал и заржал. Он смеялся долго и заразительно, смахивая слезы. — Бля, реально что ли? Надо почитать будет. Себастьян дотянулся до телефона и обнаружил, что интернета в этой глуши нет. Только сотовая связь. — Дома покажу, — пообещал он. — Хотя, знаешь, если говорить о групповых изнасилованиях в Гидре, я скорее представлю себе изнасилование Карпова группой Зимних Солдат. И ту единственную женщину с ножкой от табуретки. — Это же сразу некрофилия получится, — хохотнул Барнс, представив себе подобную картину. — Да Карпов вроде мужик был крепкий. Слушай, а всякие второстепенные персонажи — актеры на них похожи? Карпов, Рамлоу, Роллинз? — Да, похожи. Один в один практически, это как магия какая-то, — признался Барнс. — Фильмы очень точно показывают мой мир. Некоторые вещи, конечно, не совпадают полностью. К примеру, та книжка была не красной, а коричневой и без звезды. Но это мелочь, как мне кажется. — А в чем еще различия? Вот мы с тобой похожи, но не идентичны. У Эванса волосы русые, его красили для фильмов. Пирс? Пирс похож? — И Пирс тоже похож. Если бы все остальное было непохоже, я бы очень сильно удивлялся, наверное. А так практически полное погружение в прошлое, — Барнс задумался. — Если честно, я не сильно вглядывался в детали, больше следил за сюжетом. Но я не могу сказать, похож ли Пирс по характеру, я же его не знал, считай. — А ты правда приходил к нему домой? — спросил Себастьян. — И он тебя молоком поил? — Нет, молоком он меня не поил, по крайней мере, я такого не помню, — сказал Барнс. — А приходить я к нему приходил. Отчет о проделанной работе и новые инструкции. За жизнь, как ты понимаешь, мы с ним не говорили. — Его играл такой знаменитый актер… — мечтательно протянул Себастьян. — Я, когда его впервые на съемочной площадке увидел, так растерялся! Он же… я не знаю… патриарх кино, а я… Думал, облажаюсь страшно, ничего сыграть не смогу. — Но хорошо же сыграл, — улыбнулся Барнс. — Из тебя получился прекрасный Зимний Солдат. Барнс провел пальцами по скуле Себастьяна, по губам, потянулся и поцеловал. — Но ты живьем мне нравишься гораздо больше. Хочешь, я машину переставлю, чтобы тень была? — предложил Барнс, проведя рукой по нагретой солнцем коже Себастьяна. — Проще подстилку перетащить, — заметил Себастьян. — Пойдем еще раз окунемся? — Пойдем, — тут же согласился Барнс. Он поднялся, потянулся всем телом, гибко изогнув спину и подняв руки над головой, а потом резко наклонился и подхватил Себастьяна на руки. — Занесу поглубже и брошу, — пообещал он. Себастьян плюхнулся в воду, хохоча. Солнце садилось, и он старался наплескаться впрок, пока не пришла пора возвращаться домой. Вместе с заходящим солнцем опускалась и прохлада вечера, принося успокоение разгоряченным дневной жарой телам. Барнс завернул Себастьяна в полотенце, чтобы тот не замерз на ветру, и прижал к себе. Завтра Себастьяну нужно было явиться в суд, и Барнс опасался, что те две ненормальные могут что-нибудь учудить, несмотря ни на что. — Ну что, поехали домой, или еще здесь посидим? — спросил он, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом, напоминая о себе только ярким заревом в облаках. С моря на них уже наползала густая-густая темнота, в которой бриллиантовыми крапинками вспыхивали звезды. — Домой-домой, — Себастьян гладил Кайла, пристроившего голову у него на бедре. — Я жутко голодный. — Заедем куда-нибудь? — Барнс закинул вещи в машину и сел за руль. — Или закажешь, пока домой едем? Барнс растрепал свои влажные волосы, забирая их за уши, и завел машину. Он перебирал события этого замечательного дня, вернее, второй его половины, запоминая его навсегда. — Заедем, — кивнул Себастьян, пристегиваясь. — И тебе еще машину надо будет вернуть. Они ехали по темной трассе к Нью-Йорку, небо над которым светилось от городских огней. Себастьян чувствовал себя по-настоящему отдохнувшим и расслабившимся. — Ты хорошо придумал с этой поездкой, — он погладил Баки по бедру. — Ну, должен же я хоть раз вывезти своего парня отдохнуть? — улыбнулся Барнс, поймав пальцы Себастьяна и немного сжав. — А то только по парку с Кайлом вместе гуляем. Себастьян рассмеялся. — Ты хочешь успеть попробовать все? — Что — все? — не понял Барнс. — Все аспекты жизни, которых ты был лишен до сих пор. — Нет, просто хочу проводить больше времени с тобой подальше от чужих глаз и более разнообразно, чем сидя в четырех стенах, — ответил Барнс. — С этим у нас сложно, — согласился Себастьян и зарылся в телефон. — Поищу какой-нибудь ресторанчик по дороге. Есть пожелания? — Нет, выбирай на свой вкус, — Барнс моргнул фарами какому-то тормозу впереди и тот принял к обочине, давая себя обогнать. — Но я хочу шоколадный десерт. Себастьян фыркнул. — Хорошо, тогда «Герлада» на Двадцать первой. Когда мы там будем? — С нарушением правил или без? — усмехнулся Барнс. — Если да, то минут за сорок пять, если нет, то часа через полтора, как и сюда добирались. — Без нарушений, — Себастьян покачал головой и отправил сообщение, бронируя столик. — У нас еще есть время. — Как скажешь, — пожал плечами Барнс и немного сбавил скорость, потому что уже превысил скоростной режим. Ему нравилось быстро ездить, маневрируя в потоке машин. — Только, наверное, Кайла надо домой закинуть. — Оставим в машине, — покачал головой Себастьян. — Уже вечер, он не перегреется. Он набегался, спит. Они доехали, умудрившись не вляпаться в вечерние пробки, и через полтора часа уже сидели за столиком на террасе, укрытые небольшой живой изгородью в кадках, и изучали меню. — Рекомендую торт «Захер», — сказал Себастьян. — Шоколадные коржи, шоколадный крем. Он сделал заказ и стал ждать, пока Баки выберет себе ужин. Барнс довольно быстро определился, перечисляя блюда официантке, которая явно узнала Себастьяна, косилась на него, но не более. И не забыл про десерт. Шоколад с шоколадом. Себастьян ел, наблюдая за Баки. У того всегда был отличный аппетит. Себастьян уже привык к тому, как много Баки ест. Его даже иррационально радовало это, как будто Баки, уминающий вторую порцию жареных колбасок, был более настоящим. Расплатившись и оставив чаевые и автограф официантке, Себастьян вернулся в машину. Кайл радостно разлаялся, когда увидел хозяина, и едва Себастьян пристегнулся, перебрался к нему на колени. — А чем тебя в Гидре кормили? — спросил Себастьян. — Ну, после крио. Заморозка же должна всю кишечную флору убивать. — Я представления не имею, если честно. Сначала внутривенно вливали, потом давали какую-то дрянь жидкую, часов через двенадцать нечто протертое, — начал рассказывать Барнс. — Потом можно было и твердую пищу, но все равно не всю. Тогда я не заморачивался, а сейчас и вспоминать не хочу. Понимаешь, оно было не невкусно, Солдату пофигу было, это было совершенно безвкусное нечто. Белковые коктейли с кучей всякой дряни для восстановления организма, наверное. А что? Я не силен в том, как Солдата хранили, чем кормили и вообще. Когда находишься по ту сторону, приоритеты на информацию другие. — Извини, — виновато сказал Себастьян. — Я не подумал. — Все нормально, — Барнс улыбнулся и погладил Себастьяна по колену. — Тебе не за что извиняться. Они припарковались возле дома, но Барнс не спешил покидать машину, просто сидел, положив руки на руль, о чем-то задумавшись. В голове проносились картины прошлого, о котором он не то, чтобы хотел забыть, но точно не хотел вспоминать, когда Себастьян был рядом. — Иди домой, — предложил он. — Я верну машину и немного пройдусь. Себастьян поцеловал его в щеку, подхватил Кайла и вышел. Обуреваемый странными чувствами, Барнс вернул машину, выслушав упреки, почему так поздно, и медленно пошел пешком, пытаясь понять, что он такого вспомнил, и что его вывело из равновесия. Ничего такого, вопрос был банальным, Себастьян и до этого интересовался жизнью Солдата. Может быть, Барнс просто действительно смог абстрагироваться от него, на какие-то мгновения забыть, кем он был, да и, если посмотреть правде в глаза, в чем-то до сих пор является. И это напоминание. И извиняющийся Себастьян. В груди резануло болью, и Барнс, сорвавшись с места, побежал домой, совершенно не волнуясь, что кого-то может смутить его скорость. Он практически влетел в квартиру и быстро разулся. — Себастьян? — позвал он. — Я здесь, — отозвался из гостиной Себастьян. Он, как часто по вечерам, смотрел телевизор с выключенным звуком. — Ты в порядке? Пройдя в гостиную, Барнс сгреб Себастьяна в объятия, прижал к себе, уткнувшись носом ему в шею и медленно выдохнул. — Прости, что испортил тебе вечер, — тихо сказал он. Барнс не смог бы объяснить, почему чувствовал себя виноватым, но чувствовал. Себастьяну пришлось извиняться за то, к чему он не имел совершенно никакого отношения, и Барнс никогда больше не хотел слышать таких интонаций в его голосе. — Баки, что на тебя нашло? — удивился Себастьян, гладя его по волосам. — Ничего. Все в порядке, — ответил Барнс. Рядом с Себастьяном снова стало тепло, уютно и спокойно. Барнс погладил его по спине, вдыхая его запах, дыша им. — Баки, я люблю тебя, — сказал ему Себастьян. — Я с тобой.