Выбери меня

- Айзава-сан, нажмите тревожную кнопку на ремне, - сказал L. Тот снял левую руку с руля и нажал на кнопку два раза с интервалом в одну секунду. Ватари, по словам L, должен был получить сигнал и отследить их перемещение по городу. При повороте в северный микрорайон L вновь обратился к Сюити: - Сверните к автостраде. "Вот оно что! Косуга!" - подумал Лайт. Доехав до пересечения железной дороги с автострадой, полицейская машина остановилась. Слева от автомобиля находилось серое здание, обнесенное кирпичной стеной с зарешеченными проемами. За решетками виднелся второй забор - бетонный. - Лайт Ягами, пока тебе не предъявлено официальное обвинение, ты считаешься задержанным по подозрению в серии убийств, - сказал L. Лайт удивленно и тревожно взглянул на L, будто не понял сказанного. - Пойдем, Лайт, - сказал Соичиро. Слова давались ему с трудом, но, следующий своему личному кодексу бусидо, Соичиро заставлял их звучать ровно, спокойно и отчетливо. Лайт покорно кивнул и вышел из машины. - Хорошо, папа. Эти кроткие слова, сказанные приветливым тихим голосом сына, заставили сдержанного Соичиро затрястись мелкой дрожью. Он на секунду закрыл глаза, глубоко вдохнул и последовал за L и Лайтом, замыкая вереницу. Айзава остался в машине один. Через пару минут подъехал Ватари. L и Соичиро вышли из здания примерно через полтора часа. Лайта с ними не было. До Сюити донеслись обрывки разговора, который становился все яснее по мере их приближения. - ...буду участвовать... обыск... жене и дочери рассказывать об этом... панику у населения. Обыск будет независимо от вашего желания, - сказал L. - Я не буду сопротивляться. Ищите везде, только снимите подозрения с Лайта, - сказал Соичиро. - Айзава-сан, - сказал L, подойдя вплотную к машине, - возвращайтесь в управление. Ягами-сан поедет со мной и Ватари. Придумайте правдоподобную причину его отсутствия на работе. На собраниях команды расследования нас не будет несколько дней. Ватари будет координировать ваши встречи по телефону. - Я понял, Рюузаки-сан, - сказал Айзава. L и Соичиро сели в темный автомобиль и выехали в сторону дома Ягами. Они ехали в полном молчании. По лицу Соичиро можно было легко догадаться, что он остро переживает заключение сына под стражу, но старается не выдать своих чувств. L размышлял: "Есть ли вообще тайник в доме? Может быть это существо само генерирует бумагу? Но почему именно бумагу - это древнее человеческое изобретение? Дело Киры, волшебные листки, чудовище с серьгой в ухе - все это выглядит, как насмешка над здравым смыслом. Возможно, что это вовсе не бумага, а некая субстанция, которая в человеческом разуме отражается в виде бумаги. Впрочем, думать в этом ключе бессмысленно. Все эти размышления - игра разума, которая ни к чему не приведет. В данный момент я знаю, что есть артефакт - бумага, есть подозреваемый и есть его жилище, которое нужно обыскать". Дом Ягами пустовал. Сайю была в школе, Сачико ушла к подруге. L отправил Соичиро и Ватари осматривать гостиную, а сам поднялся по лестнице в комнату Лайта. Он сел на кровать в непривычную позу - спустив ноги на пол. В его памяти всплыли кадры видеосъемки. Здесь, на этой кровати, лежал Лайт. Читал яркие журналы для взрослых, длинными пальцами переворачивал глянцевые страницы. Обводил контуры женских тел так, будто рисовал параболы и лемнискаты. L откинулся на кровать, копируя позу спящего Лайта. "Что бы я сделал, будь я Лайтом Ягами и получи предмет с силой Киры". L закрыл глаза и представил себя юным отличником, любимцем женщин, идеалистом и наследником уважаемой семьи. "Я бы спрятал его. В комнате родителей или сестры? Вряд ли. Его могут случайно найти. То же касается гостиной. В ванной комнате пришлось бы снимать кафель или прятать, подобно Мисоре, в фальшивую трубу. Но это тоже может случайно открыться. В прихожей его тяжело доставать из-за того, что это помещение почти всегда на виду. Самое доступное и простое решение - спрятать у себя в комнате. Среди, книг, например". L открыл глаза, встал с кровати и подошел к книжному шкафу. У Лайта была неплохая для его лет личная библиотека. "Можно замаскировать волшебную бумагу под книжные страницы. Но тогда ее легко отыщет посторонний человек, так как бумага по фактуре и цвету отличается от книжной. Опять же сестра Лайта могла взять любую из книг и дотронуться до бумаги. Этот шанс ничтожен, но он есть. Значит, артефакт находится в тайнике. Но сам тайник - на виду, чтобы предмет легко было извлечь и уничтожить". Он пролистал несколько книг наугад. На глаза ему попалось "Хагакурэ". Он открыл руководство воина на случайной странице и прочел: "Сострадание — это мать, вскармливающая судьбу человека. И в прошлые времена, и в нынешние можно встретить примеры бесславной участи безжалостных воинов, которые обладали одним лишь мужеством, но не обладали состраданием". L грустно усмехнулся, настолько жестокой показалась ему ирония случайно прочтенных слов. "В открытом шкафу вполне можно сделать тайник, выпилив полость в одной из стенок. Но тогда будет заметно место распила". L провел пальцами по гладкой кромке книжного шкафа. "Тайник может быть в дне кровати. Но дно у кровати - ортопедическое, здесь спрятать негде. В постельном белье - нет. В матрасе - нет, так как при случае шов пришлось бы распарывать - это отнимет много времени. Остаются кресло и ящик стола. В самом кресле тоже нет подозрительных швов или отделений". Подойдя к столу, L ощутил легкий запах бензина. Его сознание интуитивно выдало фотографию обожженного ВВ - отвратительное зрелище опаленного тела. "Пожар!" - подумал L. Он пристально посмотрел на стол и системный блок под ним. "Наверняка в тайнике есть механизм самоуничтожения. Но насколько он эффективен? Прольется ли кислота при попытке вскрыть тайник, или будет взрыв? Лайт довольно изобретателен". L обошел вокруг стола. На всякий случай вынул из розетки все провода, питающие компьютер и настольную лампу. Распилов на поверхностях стола не было заметно. Значит, провода не замаскированы под толщей мебельной деревоплиты. "Cудя по запаху, тайник с большой долей вероятности находится в столе. И там же механизм, который приведет к возгоранию при попытке достать артефакт. Детонация? Вряд ли. Слишком мало места для соответствующего механизма. Скорее, электрическая схема, требующая замыкания. Вероятно, она питается от батареи, так как внешних проводов, ведущих в ящик, не видно. Нужно разомкнуть электрическую цепь или отсоединить от источника питания, чтобы не возник искровой разряд. Для дугового разряда обычной батарейки недостаточно". L сел в кресло, поджал ноги и откинулся на спинку. В его голове хаос неупорядоченных мыслей, образов и слов постепенно выстраивался в завершенную картину. Он представлял себе всевозможные электрические цепи на основе простейших элементов. В конце концов он отбросил большую часть, оставив только три наиболее правдоподобных варианта. "Во всех трех случаях можно сделать отверстия нетокопроводящим материалом в боковой стенке каждого из ящиков стола и через них рассмотреть внутреннее содержимое. Если предохраняющий элемент находится в выломанной части, то цепь будет разомкнута. Если элемент в другой части ящика, то он будет обнаружен при осмотре схемы через образовавшуюся щель. В любом случае я выигрываю - или разрушаю цепь, или рассматриваю содержимое без риска замыкания. Но чем выломать дыру в прочной стенке?". L осмотрел комнату Лайта, но подходящих предметов не нашел. Здесь не было ничего лишнего. Только самая необходимая мебель, книги и одежда. Тогда он отправился на кухню и вскоре вернулся с вытертым насухо керамическим ножом и тяжелой статуэткой собаки-окимоно, чтобы использовать их, как молоток и стусло. Кое-как вырубив большое рваное отверстие в верхнем ящике стола, L заглянул в него и обнаружил, что повредил в боковой стенке электрическую цепь, и что внутри есть второе дно. Он поддел керамическим ножом замок, открыл ящик и снял фальшивое дно. Внутри, на пакете с бензином, лежала черная тетрадь. По боковым стенкам ящика была разведена примитивная электрическая цепь. L рассмотрел схему и подумал: "Лучше бы ты шел в технический вуз, Лайт, а не на юриста. Видно, ты не очень тщательно запаял пакет после сборки схемы. Я даже не уверен, сработала бы сейчас твоя ловушка или нет". Он взял в руки тетрадь. "Забавно, если это и есть сила Киры. Кто мог додуматься написать на артефакте для убийств "Тетрадь смерти"? Это ирония за гранью добра и зла. Впрочем, стоит проверить эту тетрадь. Может быть, она - лишь фальшивка для отвлечения внимания". L осмотрел остальные ящики, заглянул в мусорную корзину, ощупал дверь и пошарил рукой под матрасом. Он просмотрел каждую книгу, перелистал все журналы и тетради Лайта, но не обнаружил похожей по цвету и типу бумаги. Вся эта работа отняла у него двое суток, проведенных без сна и привычного ежечасного мытья. Никто кроме Ватари в это время не заходил в комнату. L слышал доносящиеся снизу голоса матери и сестры Лайта. Иногда к ним присоединялся голос Соичиро. Осмотр остальных помещений занял около одного дня - кое-где уже поработали Соичиро и Ватари, а кое-где искать было бессмысленно. Утром четвертого дня с ворохом подозрительных бумаг в пластиковом пакете L вышел из дома Ягами. "Пора нам встретиться, Лайт", - подумал он. - Ватари, в отель, - сказал L, садясь в машину. В номере отеля, основательно вымывшись, с еще мокрой после душа головой L устроился в центре пестрого ковра и разложил перед собой прихваченные из дома Ягами артефакты. Он разделил их на две неравные части - наименее и наиболее подозрительные. В стопку к наиболее подозрительным попали два листа похожей на ощупь бумаги, оранжевый блокнот с именами преступников и черная тетрадь, имена в которой совпадали со всеми именами погибших от рук Киры. Но в нее также были вписаны и неизвестные люди. А имен Мисоры, Рея и остальных агентов ФБР не было. Но это не имело значения, так как L знал, что Кира может убивать с помощью записок. А, значит, мог вырывать бумагу из этой тетради, если она действительно обладает мистической силой. L оторвал небольшой кусок от листа из бумажника Лайта и сжег его. Еще один кусок разжевал и проглотил, запив кофе. Ничего нового не произошло - он не узнал, как убивать людей на расстоянии и не ощутил в себе никаких изменений. Он прочел правила пользования "тетрадью" и поразился, как хорошо они вписываются в картину произошедшего. - Ватари, нужно срочно организовать свидание с Лайтом Ягами, - сказал он по телефону. - Чем быстрее, тем лучше. - Хорошо, - сказал Ватари, - я зайду, когда все будет готово. Думаю, сейчас не время для свиданий, но для нас, уверен, сделают исключение. L отложил телефон, лег спиной на ковер и закрыл глаза. У его ног лежали бумаги, блокноты, обрывки, обертки, фантики от конфет. А под закрытыми веками перед ним разворачивалось мысленное изображение японского сада с крохотным искусственным водоемом. Яркие рыбы сновали под толщей прозрачной воды. Высокая трава под напором прохладного ветра колыхалась, напоминая волны зеленого моря. Знакомый голос - неожиданно низкий, мелодичный - звал его из глубин памяти. Подошедший Ватари тронул его за плечо. - Нам пора. Они выехали около полудня, когда солнце стояло высоко в небе. Но ни один его луч не проникал в камеру Лайта. Сейчас он сидел в комнате для свиданий и терпеливо ждал. Он подозревал, что единственные, кто может к нему приехать - это отец и L. - Здравствуй, Лайт Ягами, - сказал L. - Здравствуйте. L не без труда узнал в заключенном прежнего Лайта, хотя прошло всего несколько дней. Лайт был одет в зеленую униформу, сандалии и кепку. Обращаясь к L, он почтительно наклонил голову, но в его глазах читалась неприкрытая ненависть. Он, как и L, долгое время провел без сна. И, возможно, без пищи. - Лайт, как ты убивал преступников? Лайт промолчал. - Лайт, откуда у тебя в бумажнике этот лист? - Извините, но я не знаю. - Кто стоит за тобой? - Извините, но я не знаю. Ватари, стоящий у порога комнаты, тем временем достал из пластикового пакета папку с бумагами. Он рассортировал их в новом порядке, достал из нагрудного кармана ручку и написал несколько коротких фраз. "Они пытаются запугать меня, делают вид, что вписывают мое имя в клочок из бумажника, - подумал Лайт. - Довольно глупая провокация". Он молча смотрел перед собой, не реагируя на вопросы, которые задавал L. Иногда отвечал: "Извините, но я не знаю". - Хочешь конфету, Лайт? L достал из кармана леденец на палочке и протянул Лайту, но тот даже не взглянул в его сторону. Плакаты на стенах комнаты для свиданий призывали заключенных вести себя покорно, слушать указания охраны, отвечать на вопросы вежливо: "постараюсь изо всех сил", "извините, но...". Изречения мыслителей на плакатах сводились к одному: преступление равнозначно утрате нравственного чувства и может быть искуплено лишь через страдания. Через полчаса в комнату заглянул охранник в форме. - Свидание окончено! Время досмотра! - Слушаюсь, господин начальник, - сказал Лайт. Его увели. Охранник извиняющимся тоном обратился к Ватари: - Таков порядок, вы немного невовремя. Видно, он был проинструктирован относительно полномочий этой странной пары и принял Ватари за ведущее звено, а L - за подчиненного. L знал, что здесь два раза в день проводится личный досмотр. Преступник, раздетый догола, должен поднять руки, ноги по очереди и высунуть язык. Если он ошибется в порядке этих действий, то начнет все сначала. "Это, должно быть, очень тяжело для такого гордеца, как Лайт", - подумал L. Уже на улице Ватари обратился к L: - Сработала тетрадь, которая лежала последней. Ватари не писал в папке имя Лайта, а последовательно перебирал подозрительные бумаги. Когда он прикоснулся к тетради, то увидел монстра. Если бы объектов, подобных тетради, было два или три - не беда, ведь в распоряжении L была вся команда расследования. К тому же интуиция подсказывала ему: все записки и листы Киры - лишь производные от чего-то целого. Может быть, от этой тетради. "Значит, она позволяет видеть бога смерти, - подумал L. - Но я не знаю наверняка, может ли эта тетрадь убивать. А если может, то все ли "правила" в ней истинны". - Ватари, едем в отель. L забрался на заднее сиденье автомобиля, вытащил из кармана джинсов вишневый леденец на палочке, развернул и сунул в рот. "Доказательств вины Лайта Ягами все еще недостаточно. Нужно протестировать тетрадь. Но можно ли выставлять ее на всеобщее обозрение? Где гарантия, что не найдутся желающие завладеть ею любой ценой? В свою пользу или в пользу своего государства - неважно. Такой человек может действовать из благих побуждений, как и Кира вначале". В отеле L сменил одежду на свежую, попросил Ватари принести кофе, а сам устроился на полу с тетрадью в руках. Он перечитывал страницу за страницей, выстраивая картину своего противостояния с Лайтом. В итоге он вынужден был признать, что без помощи Мисоры его отставание от противника вряд ли сократилось бы так значительно. "Тринадцать невинных людей умерло ради того, чтобы я получил эту тетрадь, - думал L. - Сколько еще умрет, если ее не уничтожить. Но, возможно, я не прав, и ее следует сохранить. Кто знает, какие открытия сулит ее тщательное исследование? Новое оружие массового уничтожения или лекарство от многих болезней, средство для установления тирании или важное дополнение к единой теории поля?" Он сосредоточился на мысли о скачке научного прогресса. Но воображение рисовало ему картины разрушенной Хиросимы, кованых ворот с надписью "Jedem das seine", алого флага красных кхмеров, обожженного тела ВВ, убитых Кирой преступников. "Я признаю, что не знаю всего. Но, на мой вкус, люди еще не готовы к обладанию таким артефактом. И все же мне придется выдать наличие тетради. Она - главное доказательство в деле Киры. И ее нужно испытать". Он тщательно перепроверил собранные факты, привел в порядок документацию по делу и дал поручение Ватари связаться с Советом Безопасности ООН и передать накопленный материал. Документация по делу вызвала ожесточенные дебаты. Особенно горячо обсуждали - как выяснить подлинность тетради, не тестируя ее на людях. Общим голосованием было принято решение испытать ее на домашних питомцах, имеющих клички. В ветклиниках отыскали несколько животных, подлежащих усыплению. L вписал их имена в тетрадь, глядя на присланные фотографии. Но ни одно из животных не умерло в назначенный срок. То же произошло с высшими приматами. Тогда было решено проверить ее на приговоренных к смерти преступниках, но еще долго ни одно государство не предоставляло подопытного для проведения эксперимента. Прошел не один день, прежде чем L смог проверить смертельную силу артефакта из дома Ягами. Возможности тетради потрясали воображение. Преступник, вписавший свое имя над временем и обстоятельствами смерти, погиб ровно в назначенный срок от указанной причины. Помимо экспериментов L участвовал в обсуждении вопроса о дальнейшей судьбе Киры. Споры по поводу одержимости серийного убийцы и законности его заключения не привели Совет к единому решению. Некоторое время обсуждался вопрос о правомерности проведения опытов над Кирой в целях выяснения природы его мистического дара. L сказал, что опыты, на его взгляд, бесполезны, так как научными методами не выявить то, что находится далеко за пределами сегодняшних научных знаний. Он также добавил, что вряд ли удастся выяснить - является ли Лайт человеком или иной тварью в человеческом обличье, если его внутреннее строение идентично человеческому, а поведение неотличимо от поведения обычных людей. Тетрадь прямо и косвенно продолжала влиять на окружающий мир. Появление монстра неясной природы заставило адептов мировых религий пересмотреть системы верований в поисках объяснения произошедшего. Но сам L не особенно интересовался религиозными спорами. Его позиция, как агностика, укрепилась, но он не делал скоропалительных выводов. В перерывах L навещал Лайта и пытался заговорить с "богом смерти". Но тот молча парил в воздухе и разглядывал L круглыми желтыми глазами. Лайт сильно похудел, на вопросы отвечал уважительно, но односложно. Чаще молчал, тупо уставясь в одну точку. Его блестящий интеллект будто уснул, и перед L представал не прежний гордец и идеалист, а измученный и униженный узник. Лишь иногда L подмечал в его отдельных движениях прежнего Лайта - высокомерного, мстительного и не любящего проигрывать. Никто из рядовых охранников толком не знал официального повода его заключения. По слухам причиной были серийные убийства, совершенные с особой жестокостью. Надзиратели особенно не церемонились с Лайтом, считая кровожадным чудовищем, недостойным человеческого отношения. На одном из свиданий Лайт неожиданно первым заговорил с L. Его широко распахнутые глаза были полны сожаления и тепла. - Жаль, но мы скоро расстанемся. - О чем ты говоришь, Лайт? - Рюуга, ты единственный, кто понимал меня. Наверное, мы похожи. L с интересом посмотрел на Лайта. Тот приблизился на расстояние вытянутой руки. - Ты хоть раз был честен со мной, Рюуга? Ты думал, что мы воюем друг с другом. Но, знаешь, в итоге побеждают лишь смерть и скука. Лайту показалось, что в L что-то шевельнулось, что его сердце растроганно или уязвлено таким откровенным признанием. - Мы непохожи, Лайт Ягами. Ты - отвратительный убийца. Лайт опустил взгляд. Больше он не заговаривал с L первым. Соичиро навещал Лайта так часто, как мог. Лайт собирал все свои силы, все актерские способности, чтобы отец под влянием родительских чувств помог ему. Соичиро уходил со свиданий подавленным и разбитым, жалея и ругая Лайта одновременно. "Отец, пожалуйста, помешай обыску в доме. Я знаю, ты веришь в мою невиновность. Или по крайней мере в одержимость потусторонними силами. Убеди в этом L, отец, я надеюсь на тебя", - думал Лайт. Какими невероятными были его удивление и растерянность, когда на очередном свидании L сказал: - Лайт Ягами, я собрал все доказательства того, что ты - Кира. Рюук наклонил голову и издал довольный звук, напоминающий смешок: "Хе!" - Ты хотел установить тиранию на основе страха. И коллективный страх вынес тебе приговор - Кира должен умереть. Люди были настолько напуганы тобой, что желание уничтожить Киру перевесило милосердие самых сердобольных из них. О своем наказании ты узнаешь позже. В тот же вечер, сидя в камере, Лайт обратился к Рюуку: - Убей меня, Рюук, какой-нибудь легкой приятной смертью. Я не хочу корчиться на электрическом стуле или дергаться на веревке. - Лайт, мы договорились, что я впишу твое имя, когда придет твой час. Он еще не пришел, - сказал Рюук. "Отлично! - подумал Лайт - Значит, все идет по плану и моя смерть не так близко, как того желает L". Официальное объявление приговора не произвело на Лайта особенного впечатления. Он походил на уверенного в своей невиновности человека. Неизвестно, чем руководствовались те, кто выносил приговор, но Кира должен был умереть посредством введения смертельной инъекции. В день казни, Лайт с достоинством лег на смертельную кушетку. Он знал, что L смотрит на него и будет наблюдать до самой последней минуты. Пристегнутый, Лайт улыбнулся самой обворожительной и ласковой из своих улыбок и тихо сказал: - Прощай, Рюуга. Жаль, что мы так и не стали друзьями. Капельница мерно отсчитывала дозу техасского коктейля, веки Лайта становились все тяжелее, пока он не провалился в пустоту.