Корзина тайн

***

      Солнечных дней в Осло поздней осенью практически не бывает, так что, как только ленивое солнышко выползает из-за хмурых серых туч: все жители мгновенно выходят из своих уютных гнездышек, именуемых квартирами, чтобы прогуляться по улочкам. Эва Квиг Мун не была одной из тех, кто любил гулять по улицам в одиночестве, ссылаясь на хорошую погоду. Почему одна? Да, потому что все её подруги разъехались на выходные к родственникам или своим половинкам. Вон, Нура уехала с Вильямом к его родителям, которые, все-таки, приехали навестить своего непутевого сына. Сана вместе с матерью поехала к двоюродной тетке в деревушку за городом, даже Вильде с Кристиной отправились на выставку нового молодого художника, от которого, как выразилась Вильде: у неё сердце замирает. Вот и приходилось Эве скрашивать свое воскресенье в одиночестве. Был, конечно, один вариант, под названием: «Кристофер Шистад», но его она даже под предлогом смерти не позовет. Во-первых, они уже две недели не общаются, и это вовсе не из-за того, что Шистад на последней вечеринке целовался с какой-то девушкой с третьего курса, конечно, нет. Во-вторых, гордость Мун все равно бы не позволила ей не написать, не позвонить, даже если Кристофер сам названивает ей в день по двадцать раз. И, в-третьих, что ей с ним делать? Общих тем для разговора у них нет или не находилось ранее, да и зачем? Как когда-то выразился сам Крис: «это просто пятничные поцелуи, Мун, между нами ничего и никогда нет, не было и не будет, тем более дружбы». Тогда, почему Эве все эти две недели, так плохо? Почему она, так скучает по его глупым сообщениям в директе? На эти вопросы у Эвы не было ответа, да и думать об этом не так уж и хотелось, а то настроение с отметки: «Ниже среднего» упадет до отметки: «По плинтус и ниже». Но делать что-то нужно было, причем срочно, а то она даже за продуктами с таким настроением выйти не хочет, второй день голодает, что, конечно, её не красит, вон, уже синяки под глазами стали ярко-синего оттенка и капилляры в глазах полопались. Когда Эва все-таки решила поднять свою тушку с кровати и дойти хотя бы до ванны, на телефон пришло уведомление. Мун всегда была любопытной и этот случай не исключение, поэтому, дотянувшись до телефона, она быстро открыла сообщение. Кристофер Шистад: Мун, немедленно открывай или я выломаю эту чертову дверь, у нас с тобой сегодня очень много дел. Эва Мун: Шистад, отъебись, не до тебя, выполняй свои дела самостоятельно. Кристофер Шистад: Эва, ты сама напросилась, ремонт двери я, так и быть, оплачу, начинай собираться, нужно мне как-то себя развлечь. Соскочив с кровати, Мун галопом понеслась в ванную, если Шистад сказал, что выломает, значит, так оно и будет. Но прощать она его не собирается, после слов о том, что она его развлечение, уж точно. Быстро умывшись, Эва понеслась, теперь уже к шкафу. Натянув на себя синие джинсы и вязанную белую кофту, больше на пару размеров и накинув осеннюю черную куртку, не забыв при этом положить в рюкзак ключи и телефон, выскочила на порог своего дома. Там уже стояла машина Кристофера, который, к слову, облокотился на ее капот. — Ты как-то долго, Мун, садись в машину. — Сначала, скажи, куда мы едем? — Господи, почему с вами, с девушками, так сложно? — после этих слов Шистад начал стремительно приближаться к ничего непонимающей Мун. Через несколько секунд она уже удобно устроилась на его плече. — И почему нельзя по-хорошему, а, Мун? — Катись к чёрту! — Крис ничего не ответил, лишь хмыкнул и посадил Эву в машину, быстро обогнув своё авто и сев в него, Крис двинулся с места. Иногда поглядывая на Мун, Кристофер задумывался понравится ли ей его извинения, но Нура уверяла его, что она простит, а раз Сатре сказала, значит, нужно прислушаться. — Кристофер, твою мать, либо останови машину, либо скажи, куда мы едем?! — Эва не могла остановиться, её возмущению не было предела, она была, как грозовая туча, метающая молнии. Такой она его ещё больше заводила. — Мун, мы едем в парк аттракционов, а мою мать можно было и не трогать, за это ты у меня получишь особое наказание. — и Эва сразу поняла, какое будет её наказание, не один раз она слышала, как он утаскивал в свою постель девушек именно, таким образом. И от этого у Мун уже давно разгорелись красным щеки.