Двойная звезда

* 9 * Когда, выставив гостей из дверей консульства, Майлз вернулся в гостиную, то обнаружил, что Грегор так и сидит насупясь. Размышления о судьбах Империи, бурчание в животе от отечественного овсяного печенья или просто недовольство прошедшим разговором? Увы, больше было похоже на последнее. — Ты не в восторге от недавнего знакомства, — заявил Майлз, плюхаясь в кресло. — Да нет, почему же, интересный опыт, — сказал Грегор меланхолично. — Посмотреть на себя со стороны. — Пф! А то у тебя в комнатах зеркал не хватает или записи твоих выступлений не занимают целую комнату в дворцовом архиве… Знаешь, а я доволен — все прошло без эксцессов. Если честно, я побаивался его сюда тащить. Вдруг вы бы аннигилировали, как протон и антипротон. — Это шутка, или ты действительно опасался покушения с его стороны? — Какое там серьезно, так, просто рефлексы играли. Один раз этот парень на тебя уже покусился, думаю, норма выполнена. А теперь давай думать, что нам с ним делать. — Давай, — Грегор тоскливо вздохнул. Майлз видел, что тому совсем не хочется самому разбираться с этим делом и соглашаться с чужим, уже предложенным, решением тоже почему-то не тянет. Хотя чем плохо? Торну — подопечный и бойфренд, Майлзу — решение проблемы, Грегору — максимальное расстояние между ним и его двойником, Иллиану — вежливое обоснование, что флот своих не выдает… Хотя нет, с Иллианом эти штуки не пройдут. Но даже у страшного-ужасного шефа СБ может не быть намерений расчленить и заспиртовать императорского клона только по факту совпадения генного набора, верно ведь? Хотя лучше подстраховаться. — Так, первое. Нам надо будет детально решить вопрос с Бликменом до того, как его дело ляжет на стол Саймону Иллиану. И тому ничего не останется делать, кроме как принять к исполнению твою императорскую волю. — Мне уже можно гордиться? — Почти. Дальше идет примечание мелким шрифтом. Предпочтительно, чтобы эта воля была проработана детально и выражена обоснованно, а не ограничивалась словами «желаю и требую», поскольку, если что, отыграется шеф уже на мне. — Не посмеет, — предположил Грегор неуверенно. — Еще как посмеет. И так, что не придерешься, — мрачно пообещал Майлз. — Поэтому считай, что сейчас ты решаешь не только участь своего двойника, но и мою. — Умеешь ты обнадежить, — вздохнул Грегор. — Угу. Но один вариант решения у нас уже есть. То, что предложил капитан Торн, довольно разумный вариант … — М-м. Майлз посмотрел на него строго: — Это «да», «нет», или у тебя болит зуб? — Это «Мы не уверены в его разумности». — Ну, знаешь… Хочешь вещать от императорского «мы», могу принести тебе табуретку. С кухни. Нужно? Грегор сдал назад: — Ладно, тогда это «с чего ты взял, что этот вариант разумен?» Давно ты знаешь Бликмена? — Два дня, — признал Майлз неоспоримую правду. Причем треть этого времени — как обманщика и заговорщика, но это он решил не уточнять. — Негусто. И ты уже рискнешь отправить его в солдаты и дать ему оружие? — Да ладно. В этой вселенной с оружием ходят все. Религиозные фанатики, раскрашенные цеты, наемные убийцы с лицензией… все, вплоть до слабых женщин и коротышек вроде меня. И ничего, Империя пока не рухнула. Бликмен опасен тебе не игольником в кармане, если на то пошло. — Ну, а Бела Торна? На ответственность которого ты предлагаешь мне положиться. Его ты хорошо знаешь? «Знал раньше как человека импульсивного, храброго, острого на язык и сохнущего по мне безо всяких на то причин. С тех пор три года прошло». Нет, Майлз предпочел ответить в другой тональности: — Достаточно, чтобы считать его человеком, который не нарушает своего слова и расположен ко мне. — И который тебе тоже нравится? — самым легкомысленным тоном уточнил Грегор. «Осторожно, минное поле. Сказать, мол, нравится, но исключительно как профессионал? Прозвучит точно фальшиво. Признать, что на Бела мне всегда было приятно посмотреть? Окажется чревато». — Вполне, — ответил Майлз совершенно честно. — Полагаю, и тебе тоже, ты ведь не слепой, а девочка из Бела такая же ладная, как и парень. Но, увы, при всей своей привлекательности на историю насчет моего бетанского омоложения он бы не купился, а у своих солдат мне нужно было сохранять авторитет. — Что? — Грегор вообще не понял, о чем это пошла речь. Пришлось объяснить: — Бел — бетанский герм, и нет, дело не в том, что у него двойной комплект в штанах. Важно то, что он — бетанец высшего сорта, с идеально вычищенными генами и запрограммированным долголетием, и, хоть и смотрится молодым, но вдвое меня старше. — Тебя разница в годах останавливает? — удивился Грегор. — Вот уж не подумал бы… — Не в том смысле. Просто на флоте уверены, что, мол, я солидный вояка, просто прошел курс омоложения. Но Бел прекрасно знает, что такого омоложения в природе не существует. Наверное, он уже и так догадывался насчет моего настоящего возраста. Но если бы мы тогда сблизились, он бы точно не удержался и перехватил неформальное лидерство у семнадцатилетнего. Ради всех благ командования я предпочитал сохранять с ним дистанцию раньше и предпочту впредь. К тому же, сам видишь, Белу неожиданно понравился Бликмен… — «Понравился». Ты имеешь в виду — как… — Как бойфренд, это, пожалуй, самое точное определение. И, судя по мелким признакам, Бел его еще не завоевал, поэтому рассматривает как ценный приз. Это — низменный, а значит, эффективный мотив для капитана Торна как минимум на ближайшее время. — В каком смысле — на ближайшее? — Ну, вряд ли в его планы входит становиться твоему двойнику пожизненной нянькой, — был вынужден признать Майлз. — В стиле Бела — скорее охмурить, ограничиться молниеносным романом и наставлением на путь истинный, а потом опекать молодежь по чуть-чуть. Он как истинный бетанец считает, что добрый боженька дает мозги абсолютно каждому, а дальше либо тебе их вышибут в драке, либо ты научишься ими пользоваться. — Ты его цитируешь? — удивился Грегор. — Практически. За три годы дословно цитата позабылась, но за смысл я ручаюсь. — Хорошо, уговорил: твой Бел — весь такой положительный, заботливый и оптимистично настроенный, и с задачей присмотреть за клоном он — или правильней говорить «оно»? — справится. А что при этом собираешься делать ты? Майлз опешил: — А что «я»? Иллиан направил меня сюда с приказом помогать Унгари выяснить причины цетагандийской активности вокруг Ступицы. Ну, так я молодец, сделал это, а заодно и спас тебя — этого шеф, конечно, не приказывал, но вряд ли он будет недоволен? Задание выполнено, да еще с привлечением нескольких дендарийцев, ура. Я могу лететь домой вместе с рапортом. И с тобой, конечно. — А их ты оставишь? — задал Грегор вопрос в лоб. — Их, свой флот? И, глядя на ошеломленное лицо Майлза, пояснил: — Я же не слепой. Я видел, как радостно подчиняется тебе эта красивая девушка. Каким голосом капитан Торн назвал тебя "адмирал" — абсолютно всерьез. Я знаю, что где-то там на флоте служит дочь Ботари, преданная тебе абсолютно. И ты даже не попытаешься? Ты вправду не намерен в своей обычной манере воспользоваться буквой приказа Иллиана и попробовать взять этих наемников обратно под свою руку? — Вообще-то Иллиан не предлагал мне командование флотом всерьез. Только для целей разведки. Сам знаешь, как у нас прилетает умникам, которые соблюдают букву приказа, но нарушают дух. Грегор только отмахнулся, словно возражение было несущественным: — Ты уже не раз доказал, что из тебя так себе подчиненный, но командир — превосходный. Этот флот… похоже на пресловутое «предназначение», в том смысле, как это слово употребляет твоя мать. «Бог предназначил тебя к тому, что у тебя получается лучше всего». Майлз смерил его взглядом с ног до головы. Грегор, что характерно, говорил абсолютно серьезно. А серьезное утверждение из уст его императора и главнокомандующего — это, считай, почти приказ. Выше иллиановского. Стоит только уточнить несколько моментов. — И тебя не смущает, что это потребует от меня надолго покинуть Барраяр? — Превратности службы. Да и я не леди, чтобы в безделье ждать тебя у окошка. Один палец можно загибать, один камень с души прочь. — И что я всего лишь мичман?.. — Три года назад ты был и вовсе штатским сопляком, и тебе это не помешало. — И что мне придется каким-то образом отстранить их нынешнего командующего? — Зная твой добрый нрав, надеюсь, что не посмертно. — Что я еще не придумал, как заново сплотить их вокруг меня, если победоносного военного конфликта пока не предвидится? — Ну, знаешь… Раз этот флот — мои… что он там? — А! Личные коронные Войска. — Вот. Раз он — это самое, чего бы мне не озаботиться предоставлением им подходящего контракта. Хочешь? Душа у Майлза запела. — И они стройными рядами пойдут куда нужно под моим командованием… Черт, Грегор, да ты меня знаешь как облупленного. Конечно, хочу! Какие бы там проблемы со взятием командования ни были, с твоей помощью или даже без нее — хочу! Это самое мое большое желание… — он покосился на Грегора и поправился, — ладно, самое большое после того, как я найду подходящий технический чулан и уединюсь там с тобою как минимум на час… Они взглянули друг на друга в упор. Глаза Майлза горели азартом и желанием. Взгляд Грегора был пытливым и настороженным, и игривое предложение насчет чулана его ничуть не изменило. Напротив, этот взгляд сделался тяжелее. — Ты всегда привык добиваться, чего хочешь, не мытьем так катанием. Но тебе не кажется, что и флот, и мой клон — это как-то слишком? — Что? — Посуди сам. Ты хочешь взять моего двойника на флот, в экипаж к расположенному к тебе капитану с бетанскими вольными нравами. А потом улететь на этот самый флот, и надолго? — Что?! — То, что я — не согласен. Я не могу дать тебе и то, и другое. Майлз так и сел. — Ты меня ревнуешь? К Белу Торну, к твоему собственному клону… к Элли, надеюсь, хоть нет? — А есть основания? — буркнул Грегор. — Гораздо меньше, чем у меня — причин ревновать тебя к Кавилло. В конце концов, тебе нравятся низенькие, она бывала в твоей спальне, и ты ей симпатизировал, когда считал ее просто Ави, — ядовито отметил Майлз. — Ну уж нет. Меня никогда не возбуждало насилие, знаешь ли, — буркнул обиженный Грегор. — Ни с той, ни с другой стороны. «Это да. Хвала Господу за его маленькие милости и душевно здорового, не склонного к эксцессам императора. И… о господи, еще и за то, что никто не рискнул обойтись с ценным пленником слишком бесцеремонно». — Это была ирония, если ты не понял! — Майлз быстро дал задний ход. — То, что я говорил всерьез — это что хочу тебя и свой флот. Твой клон в этот комплект не входит, и красивые дендарийцы всех трех полов для личного использования — тоже. Это так же верно, как то, что ты не спишь с дворцовыми горничными и охраной. Вопрос закрыт? Он подошел к Грегору сзади и обнял его за упрямо ссутуленные плечи. — Иметь дело со своим двойником лицом к лицу, оказывается, не так-то просто. Сочувствую. — Ага. Меня раздирают два противоречивых желания. Или убрать этого Бликмена куда-нибудь подальше, где я его никогда не увижу, или посадить под присмотр как можно ближе, чтобы я всегда мог проверить, где он находится. — Под присмотр — то есть под крепкий замок? — Ну да. — Ты же понимаешь, что именно этого он и боится. И что меня волнует не столько Грег Бликмен сам по себе, сколько то, как эта история скажется на нас двоих, вместе и по отдельности. Видишь ли, я дал ему слово, что смогу как-то защитить. — Майлз осекся и помолчал, привыкая к одной новой и неприятной мысли. — Но ты — ты ведь не давал. Грегор покачал головой: — Ох, Майлз. Если Форкосиган своим словом обещал кому-либо безопасность, никому не стоит нарушать это слово без крайне веских на то причин. Это аксиома. Но давай ты найдешь приемлемый способ соблюсти свое слово? — В одном я точно не последую фамильному примеру — душить в порыве гнева никого не стану, — сказал Майлз решительно. — Но и тебе, поверь, не идет роль Отелло. — Ну, знаешь… Раз у Шекспира ревность зеленоглазая, значит, она нам, Форбаррам, дальняя родня, — Грегор опять ушел от ответа. «А еще лично тебе родня все боги хитрости и коварства! Это меня-то ты зовешь манипулятором? А сам как по нотам подвел к выбору между моей собственной персоной в кресле адмирала и твоим блудным клоном под рукой Торна. Кому из нас по уму следовало бы обидеться?». Но Майлз никогда не был сторонником сложной схемы «сперва ссориться, потом мириться в койке», ему хватало темперамента и без того, чтобы подстегивать его скандалом. Может потом, когда он будет уже старым, лет эдак в сорок… Самый краткий путь к постели лежит через постель, вот аксиома настоящего стратега. Он усмехнулся: — Мое самолюбие вопит и протестует, но я вынужден признать, что в этом споре ты победил. Зато мне срочно нужно утешение. Вставай, пойдем бить твою зеленоглазую злодейку наглядным и ощутимым примером. Когда еще у тебя найдется столько свободного времени? * * * Примирение после несостоявшейся обиды оказалось обстоятельным и бурным, потом Майлз уступил ванную императору, мгновенно задремал, намотав на себя одеяло, как кокон, и был разбужен вернувшимся Грегором. — Иди. Только не пой в душе. — Почему? — Конспирации для. Я это уже делал. А твои писклявые рулады никто не перепутает с моим сочным баритоном. Майлз облегченно швырнул в него подушку и удалился размышлять под душем молча. Итак, ясно одно: спорить с Грегором он не станет. В этой игре они на одной стороне, без всяких «может быть». Какое бы решение они ни приняли, им еще придется вместе его отстаивать перед самим Иллианом — который тоже, по большому счету, на их стороне, просто сам пока об этом не знает. Если у Грегора есть болевая точка — ревность к собственному подобию, надо принимать ее как факт; она такое же реальное ограничение, как рост Майлза. Из-за чувств Грегора Майлзу и Бликмену предпочтительней держаться друг от друга подальше, для обоюдной же пользы, это не обсуждается. Вот уж воистину неудобный родственник! Майлз замер, осененный новой мыслью. Мыльная пена щекотно сползла у него по носу. Родственник?! Бликмен-наемник, Бликмен-беглец, Бликмен-обитатель изнанки Мира, Бликмен-тень в тайном уголке, откуда он может выпрыгнуть в неожиданный момент и потеснить свой оригинал — кошмар для бедняги Грегора. Пусть даже у мира не существует никакой изнанки, подсознанию не запретишь. Но какого лешего тебе замещать оригинал, если у тебя в этом мире есть собственное, и неплохое, место? Самый простой ход — взять и во всеуслышание признать на Барраяре, что у императора есть брат. Точка. Клонированный, незаконный, ненаследный, нелюбимый, принесенный аистами, сброшенный на парашюте из пролетающего мимо лайнера, клонированный пиратами, даже двоюродный — это уже дело СБ решать, на какую гипотезу поставить, какие обоснования в общественное мнение вбросить и как обеспечить, чтобы этот новоявленный родственник даже близко не приближался к линии наследования. Придется с помпой ввести в барраярское общество контрактного раба с Джексона? Ничего, он на светском приеме держаться уже имеет, доказал. Брат монарха — принц или фор-лорд, так что, получается, бедолагу наградят титулом за неудавшееся покушение? И прекрасно. Императорское право помилования, кстати, никто не отменял, если начнут подсчитывать, кто там чего заслужил. Половину Совета графов, конечно, удар хватит, но пусть только попробуют возразить. А вот отцу, кстати, наверняка понравится. Конечно, правило «Майлзу и Бликмену лучше не слишком плотно общаться» останется в силе, но Барраярская империя большая, найдут, как разойтись, не оттоптав друг другу ноги. Тем более что сам Грегор тоже сторонится своего новоиспеченного родственника. Но сторониться не значит не признавать. А вот, например, родня Грегора по матери живет где-то на Южном континенте. Почему бы новоиспеченному племяннику не погостить у тетушек? Не пожить под опекой родни? Не поучиться в нормальном университете? Оставалась малость — как по анекдоту, «уговорить Рокфеллера». («Кстати, кто такой Рокфеллер? Бетанец, что ли? Никогда не слышал»). В общем, убедить Грегора, что Бликмен — на самом деле не угроза, не заговорщик, не конкурент, мечтающий занять его место, не оборотень, подброшенный эльфами… А просто один из его родни. Майлз заторопился, скользя по мокрому кафелю и роняя капли с волос, на ощупь цапнул с вешалки полотенце, завернулся в него, как в саронг, и выскочил в комнату, шлепая по пластиковой имитации паркета босыми пятками. — Я тут подумал… — начал он. Грегор развернулся из своего одеяла. Его «кокон» был скорее конвертом, почти по-солдатски аккуратным, подоткнутым ровно. — Не сомневаюсь, — сказал он, откидывая длинную руку и приглашая Майлза устроиться в его объятиях, но тот небрежно отмахнулся и уселся на кровати «по-турецки». Разговор будет, тут не до нежностей. — Чтобы Бликмен перестал быть для тебя угрозой подмены, его надо легализовать в его собственной идентичности, верно? Грегор зевнул: — Я примерно понял, о чем ты. Но только примерно. Массаж головы водными струями стимулирует интеллект и вытаскивает из подкорки умные слова? — В точку. Чем больше он будет сам собой, тем меньше будет пугать тебя и пугаться сам. И плотного наблюдения не потребуется. Грегор сел, скрестив руки на груди. — Слушай, а ты не думаешь, что Бликмен легко обводит вокруг пальца нас обоих, притворяясь беспомощным и безвредным? А ведь на Архипелаге Джексона не водятся милые пушистые зайчики. — Не спорю. Хотя с тем же успехом он сможет оказаться честным простаком. Но будь он даже самый хитрый джексонианский жук, он все равно … — Что? — Все равно он тебе брат. Слово было сказано. Грегор поморщился. — Это ни от чего не гарантирует. В таких семьях как моя — тем более. Родственники, знаешь ли, только энергичнее режут друг друга. — Мне кажется, что ты не из таких родственников. — Как же. Мой двоюродный дед Юрий перерезал сразу несколько десятков человек родни; это, конечно, рекорд. А потом его родной брат Ксав, гуманист и дипломат, лично организовывал расчленение Юрия по кусочкам. Так что родство не работает ни в одну сторону, Майлз. — Гм, дай подумать…. Вообще-то работает. Избавляет от неприятного разговора с моей мамой в ближайшее время и мук совести в отдаленной перспективе. Я не знаю, порядочный ли человек этот Бликмен, хотя в первом приближении вроде похоже. Но ты-то — да. — А политики бывают порядочными? — вздохнул Грегор. — Ладно. Брат. И что с того? — А дальше открывается широчайший простор для последствий. Неудобный родственник — да ты даже толком не знаешь, что это такое! Все сразу начнут задавать тебе странные вопросы о нем. Леди Элис — отчего он не уважает твое Величество должным образом, не знает правил и заодно — почему не женится; моя мама — какими подавленными комплексами взаимно страдают бедняга и ты сам; а Саймон Иллиан — почему он обязан вежливо здороваться с этим странным типом, а не запереть его в хорошо охраняемых квартирках для ценных свидетелей в самых недрах СБ и забыть, как страшный сон… Ты развлечешься, обещаю. И успеешь пожалеть о том времени, когда мистер Бликмен был всего лишь заговорщиком, злостно желавшим тебя подменить на троне. — Ты шутишь? — спросил Грегор недоверчиво. — Почти. Но не совсем. Вам двоим стоит просто поменять модальность отношений, и, уверяю, все станет проще. — Но, Майлз! Мне не нужен новый родственник. Нет вообще никаких «нас двоих», если ты, конечно говоришь не про нас с тобой, а про этого странного типа, которого я встретил в первый раз, когда мне брызнули в физиономию усыпляющим газом! Майлз посмотрел на него печально. — Ты начинаешь проникаться концепцией «неудобных родственников», Грегор. Он тебе действительно не нужен. Он связан для тебя со странными, порой неловкими событиями. Но он уже есть и никуда не денется. Зато ни одна живая душа не усомнится в том, почему ты стараешься свести общение с ним к минимуму, и никто не попытается давить на тебя через него. А завязать для него сверточек с печеньем я, так и быть, на Зимнепраздник тебе помогу. — То есть мы ему предложим… — Новое имя, три планеты на выбор, положенное младшему отпрыску семьи содержание и никаких особых обязательств. Щедрое предложение! Раз мистер Бликмен не желает становиться солдатом на крохотном наемничьем флоте и отчаянно боится встретить своих предыдущих нанимателей, имеющих, кстати, право на его жизнь, альтернатива должна его порадовать. Если же он вдруг начнет ерепениться при перспективе полета в Барраярскую Империю, мы можем подсластить пилюлю. Думаю, Бел не откажется от оплаченного билета на лайнер. — Хм. — Грегор поскреб в коротко стриженом затылке. — Твоим предложением, я правильно понимаю, является перевернуть ситуацию вверх ногами? Превратить судью в родственника, наемника — в компаньона по путешествию, а жертву заговора — в брата? — И предмет для ревности — в глупость, — вздохнул Майлз. — Ради этого я готов. Черт…. Вот никогда не думал, что мы вдруг станем всерьез ревновать друг друга. — Насчет женщин мы с тобой заранее договорились, — усмехнулся Грегор. — Ага, помню, как же. Не скрывать друг от друга, не ограничивать себя в гетеросексуальных романах, принять за аксиому, что рано или поздно мы оба женимся. Какие мы оба правильные, да? Зато я подозревал, что ты страшно ревнуешь меня к моей службе. Ну, или завидуешь, один чёрт. — Вот тут я чист. Что я, идиот, по-твоему? — То есть? — Чтобы попасть на эту службу, ты прыгнул выше головы… хоть твоя умная голова и не слишком высоко от земли, — Грегор улыбнулся так мягко, что сердце вздрогнуло, и провел по его щеке тыльной стороной ладони. — Ты ломал себе ноги, организовывал блеф космического масштаба, стоял под обвинением в измене и замерзал в полярных льдах. А мне мое офицерское звание дали на сдачу с титула. Так что давай, повеселись теперь и за меня тоже. — И ты не будешь без меня скучать дома? — Еще как буду. Правда, во время своего обучения в Академии ты меня тоже не часто баловал визитами. А с Кайрила даже открыточки не написал. — Э-э, открыточки? — Вроде того. «Жив, здоров, купаюсь в трясине каждый день, вот тебе роскошный вид на океан (ледовитый)». А про твои тогдашние проблемы с законом я вообще узнал только от Иллиана. — Уж не слышу ли я в твоем голосе недовольство? — Гм, а должна быть гордость? «Мой парень — мятежник-рецидивист, который уже второй раз ходит под особо тяжким приговором»? Вообще звучит шикарно, только с моей должностью плохо вяжется. — «Мой парень» вообще звучит прекрасно. А вот беспокойство в твоем голосе — не очень. — Да ладно, — Грегор хлопнул ладонью по бедру. — Я не курица-наседка, даю тебе слово. Пока ты на службе, с твоими дендарийцами или еще где, я буду скучать, психовать, завидовать — иногда… но гордиться и вправду буду больше. Хотя с поводами для беспокойства недостатка наверняка не будет. Форкосиганы никогда не бывали ручными, а уж ты — чемпион семейства по умению находить проблемы на свою голову — Не на пятую точку? — Не-а. На нее ты находишь исключительно развлечения. В моем обществе, жаль только, редко. Зато пока ты можешь отрываться на активной службе — делай это. Рано или поздно я все равно прибью твои сапоги к полу, когда ты станешь графом. — Бр-р, — Майлз вздрогнул. — Умеешь ты обнадежить. — А то. Это же меня зовут Грегором «Угрюмым». За оптимизм в нашей паре отвечаешь ты. «У нас — пара. Вот так-то».