Встретимся в Вавилоне

— Не показалось, — обескураженно выдала Рапунцель, оцепенев и не смея двигаться. Затем последовал короткий вскрик, и алхимик тут же плотно прижал широкую ладонь ко рту. — Тсс, никаких резких движений. Ты же не хочешь пострадать напару с твоими драгоценными друзьями, верно? — ядовитый, полный насмешки и коварства тон вспенил море паники и хаоса в голове, соображать здраво стало совсем трудно. Зрачки хаотично перемещались от края до края, оценивая сложившуюся обстановку, но алхимик решил не утруждать принцессу столь хлопотным занятием и сам подвёл к двери, откуда на неё смотрели три пары глаз, одна из которых была ей давно знакома: насмешливо прищуренные, с огнём азарта и презрения ко всему сущему, жадные до наживы. Кейн и компания собственными персонами. Как досадно-иронично сложились обстоятельства, однако. — Кто бы мог подумать, что ты окажешься моей пленницей, принцесса? Забавно вышло, не правда ли? — Полные ненависти изумрудные глаза сверлили во лбу разбойницы дырку, да только та слишком толстокожей оказалась. — Но я тебя не задержу, уверяю. Думаю, ты уже догадалась, зачем мы здесь? На руке у женщины висела сумка Рапунцель, покачиваясь в такт размеренному шагу вдоль златовласки. Свиток. Ну конечно же, что ещё нужно этим бандитам кроме сокровищ? Ещё больше сокровищ! — Что за… — Видишь ли, нам тут дали наводку, что этот кусок пергамента весьма и весьма ценен в узких кругах. А если его собрать весь воедино… Представляешь, сколько золота мы срубим за раз? — медленно, словно кошка, рыжая вплотную подошла к принцессе и резко дёрнула за подбородок, заставляя заглянуть в её бестыжие глаза. Рапунцель попыталась дёрнуться, но Вэриан лишь крепче сжал предплечья, причиняя девушке крайние неудобства. — Ах, вы же понимаете, что сам по себе он бесполезен? — Луна отразилась в глазах Рапунцель недобрым огоньком, рот расплылся в злой ухмылке, предвкушающий обескураженное выражение лица этой бандитки. — Даже если в вашей команде появился мозг, это далеко не определяющий фактор успеха вашего дела. Без необходимой информации вы — ничто и дело ваше — пустая трата времени. Блестяще, речь была смелой и безукоризненной. Настолько, что она таки заметила во взгляде Леди Кейн некое озарение, приводящее лишь к одному выводу: тут она промахнулась, оплошала. Однако… — Хм, а ведь и правда в корень зришь, блондиночка. Ребята, планы поменялись. Так уж и быть, найдём для тебя уютную каморку в нижнем ярусе. Хватайте её и на корабль, живо! — Есть, капитан! — хором пробасили верные слуги, что были бесконечно очарованы этой дамой. Вэриан лишь раздражённо хмыкнул и взял на себя роль носильщика золотых волос ненавистной принцессы. Ошибка. Тотальная, непростительная ошибка! Оплошала здесь, видимо, только она. — Что вы дел… мгхмх! Отп…тит…мннх! — златовласка нарочито громко мычала и издавала разного рода звуки будучи заткнутой кляпом, которые могли бы привлечь внимание хотя бы того же Максимуса, но тот, видимо, ушёл в глубокий сон после изнурительной скачки. Так же, как и друзья. Винить их в этом — преступление, но что теперь делать ей? Телепатией вроде как не обладает, конечности, которыми можно было схватить её главное оружие — волосы — крепко схвачены, кричать уже бесполезно, ибо корабль уже близко… Хотя, первое стоит попробовать. Юджин. Юджин! Проснись, пожалуйста, ты мне очень-очень сейчас нужен. Ну пожалуйста, Юджин, родной, прошу! Давай, просыпайся… ВСТАВАЙ! Как по команде, Фицерберт резко распахнул глаза и потряс головой, прогоняя разного рода наваждения и кошмары из головы; на душе было очень неспокойно, сердце заходилось в сбивчивом ритме, мысль набатом стучала по вискам, отдаваясь горячей волной необъяснимого страха в животе. Он сорвался с лежака в поисках любимой, но обнаружил подле себя лишь пустое пространство. За стеной послышались подозрительные звуки, и душа мигом ушла в пятки при одной лишь мысли, что с солнечной девушкой может что-то случиться похуже нервного срыва. — Рапунцель? Блонди? Солнышко?! — наплевав на конспирацию и уровень поднятого шума, Юджин ещё раз позвал девушку, но ответом послужила лишь тишина и странные звуки. Постойте, звуки?! Уже не дожидаясь пробуждения напарников он ломанулся на причал, где развивалось активное сопротивление: его девушка кусалась, царапалась и оставляла лиловые синяки под глазами воришек, но те упорно не разжимали свои кисти рук, будто нечто извне их укрепляло и держало защиту. Недолго думая, он вытащил из потаённого кармашка сапога кинжал и налетел на бандитов, которым пришлось отпустить принцессу во имя защиты собственных шкур. Сражение оказалось нешуточным: эти ребята, в которых он признал старых знакомых при свете полумесяца, здорово изменились и, видимо, не теряли время зря, оттачивая боевые навыки. Порезы, что он наносил резкими движениями, пресекались или даже возвращались владельцу ударной волной; старые приёмы на них уже не срабатывали, а тактика обхода оказалась просто бесполезной с их новой боевой мощью… В какой-то момент Юджин лишился равновесия и встретился лицом с песком. Мелкие, но порой глубокие раны сочились свежей кровью, синяки по всему телу нещадно ныли, конечности выламывало от напряжения: его побили как щенка и даже не вспотели. Подоспевшая на помощь Кассандра вырубилась от удара громилы ещё пару минут назад, а Макс бегал вдоль берега как угорелый, не смея ступить в воды Изумрудного моря: видимо, что-то ужасное почуял в его глубинах. Его хватило лишь на десятисекундное поднятие головы, которого, как оказалось, вполне хватило для того, чтобы заметить сверкающие в тени пираткого корабля глаза цвета ледяной глади, которые сверлили его затылок и руки в смольных перчатках, которыми он держал провалившуюся в обморок Рапунцель. А потом — злодейская ухмылка с щербинкой меж зубов, застигнутая в последнее мгновение уже на борту. — Да вы, наверное, шутите… — обескураживающая мысль посетила голову Фицерберта и убежала по водной глади вслед за уплывающим кораблём, давая уставшему сознанию отдохнуть в полной темноте. *** Скрип деревянного каркаса аккуратно вытащил из дрёмы. Потребовалось некоторое время, чтобы разлепить налитые свинцом веки, размять шею, затёкшие конечности и понять, что они крепко связаны. — Что за… — Рапунцель попыталась расслабиться и спустить верёвку ниже запястий, но она только туже натянулась, причиняя боль. Приехали. Мысли недавних событий ускользали от неё, словно вода сквозь пальцы. Голова пульсировала мелкой ударяющей в нескольких местах болью. В каюте было душно и влажно, жутко хотелось пить. Пить… Вода. Запах солёной воды повсюду, это же так очевидно! Почему она не заметила раньше? Теперь правильнее будет сказать — приплыли. По босым ногам прошёлся холодок. Койко-место, конечно, обзавелось тонким прелым матрасом и подушкой (с недавнего времени, судя по относительной сухости), но приятного во сне на жёсткой доске, прикрытой буквально как скатертью, мало. Зябко поёжившись, Рапунцель начала искать что-нибудь потеплее подола юбки: за то короткое (или не очень, девушка до сих пор не уверена сколько провалялась в бессознательном состоянии) время, что делилось сейчас на «до» и «после», небесного оттенка ткань повидала многое, оставив на память своей хозяйке яркие следы побоища, не подлежащие восстановлению. На глаза попался голубоватого оттенка плед, валяющийся на кушетке подле замасленного ночника, который, кажется, не использовали уже целую вечность. Отлично, осталось только ненадолго стать балериной и вытянуть ногами этот чёртов плед… Он оказался сухим, что немало удивило девушку. Подозрения вкупе с опасениями появились и подтвердились ровно в тот же момент, когда с той стороны каюты послышались шаги и звон ключей. Щёлкнула ручка двери, от неожиданности Рапунцель свалилась с койки, а по спине невольно пробежала мелкая дрожь. — О, вижу, мой добрый жест пришёлся по вкусу. Как тебе каютка? Лично для тебя выбирал. Стоило ей вновь увидеть эту самодовольную ухмылку и услышать тонкую вибрацию саркастичного зла в голосе, как бурлящая ненависть смольной лавой вскипала в ней, грозясь вот-вот вырваться наружу. Сегодня подсчёт звёзд на небе в качестве медитации не сработает, это она уже знала наверняка: желание высказать всё наболевшее и отвесить пару знатных люлей было выше всех моральных устоев. — Вэриан. — Рапунцель. — Вот и познакомились, снова, — глядя на алхимика снизу вверх создавалось впечатление, будто перед ней совершенно чужой человек: бесстыдник и вор, чья жажда наживы и тайных знаний не знает никаких границ; человек, который не побоится пойти по отрубленным головам ради достижения своей цели; человек, которого она боялась с самого начала. Он весь — одна сплошная ошибка в её жизни. Представив вариант ближайшего диалога, принцесса усмехнулась и решительно посмотрела на него, и такое резкое развитие событий не понравилось алхимику. Кажется, королевская кровь давала о себе знать: он будто не чувствовал себя хозяином положения и был соткан из противоречий, которые устроили в его голове бои без правил. Ставки были не столь высоки, но бурёнка тоже корова, а проигрывать не хочется никому. — Не слишком ли иронично получилось? В одночасье поменяться ролями. Ухмылка на алых устах заметно поугасла. — Действительно. Но тогда в моём случае это нечестно. На глаза будто натянули ткань и прибили гвоздями к её лицу, в частности тем самым алым губам, заставляя смотреть только на них и никуда больше. Таким нежным, чувственным, но из которых вылетает только злобный сарказм в его адрес и горькие отрицания всего-всего связанного с ним; которые кривятся при виде его, начиная немедленно низвергать потоки самой разнообразной и порой бесполезно-очевидной информации; которые опускаются, выражая полное разочарование и грусть по ушедшим дням. В такие моменты так и хочется их заткнуть, почувствовать горькую сладость на своих, утонуть во всей этой чувственной меланхоличной химии, распасться на атомы и улететь в небеса в полной гармонии с собой и окружающим миром… Хотелось ещё пару мгновений смаковать эту мысль, но девушка недовольно взирала на него, словно ожидая чего-то. Когда до него дошло, состояние лёгкого транса улетучилось вместе с желанием оставаться с ней наедине хотя бы ещё минуту. — С чего бы? — Ты тогда не был связан. Ах, вот оно что. Эта девушка пошла дальше в своих приключениях по лабиринтам памяти, выуживая оттуда самое сокровенное, жуткое, такое то самое, что сам Вэриан старается обычно затолкать куда подальше, закупоривая сопровождающие эмоции в стеклянную зелёную бутылку с пометкой «НЕ ОТКРЫВАЙ — УБЬЁТ» и выкидывая далеко за борт. Он правда старался не вспоминать. Правда-правда. Ему вообще не стоило сюда приходить, если так поразмыслить. Но спохватился он поздно. Бутылку прибило к берегу. Она сама напросилась. — Ах, ну я же всё-таки подлый негодяй. Снова в голове что-то щёлкнуло. Так отчаянно и бесповоротно, словно в одно мгновение тебя перенесли с Земли на Марс, подменив почву под ногами и сделав вид, что так оно всегда и было. Переоценка ценностей по-Вэриановски: принятие → отрицание → принятие отрицания. — Подлые негодяи обычно не церемонятся с жертвами. Присев на корточки подле неё, он со скучающе-изучающим выражением лица подпёр щёку ладонью и многозначительно промычал. — Я бы предпочёл слово «заложник», но ты сама это сказала. И я вот не могу понять, ты такая храбрая сейчас потому что всегда такая или потому что боишься? — Боюсь? Чего? — голос предательски дрогнул. От странного состояния алхимика веяло опасностью. Уверенности в успешной реализации своего плана поубавилось, Рапунцель начала медленно и незаметно ползти назад, насколько позволяла ткань проклятущей ночнушки. — Ну, например… Меня. Почти перейдя на шёпот, он наклонил голову вбок и улыбнулся. И эта дьявольская улыбка вкупе со светящимися в полутьме каюты глазами внушала неподдельный ужас. Он смотрел так, что внутри всё разом обрывалось, делало три кульбита назад и опускалось обжигающе-ледяной волной животного страха где-то внизу. Он спятил. Он совершенно точно спятил! От былой храбрости остались лишь чёрные липкие следы и помеченная дорожка прямиком в пещеру, в самый дальний угол. Ей бы сбежать сейчас, да некуда: позади стена, по бокам стены и иллюминаторы с видом на прекрасный морской пейзаж, а впереди псих. Жертва, загнанная в угол. Действительно, уж лучше в её случае было назваться заложницей. Как-то слишком много ошибок за такой короткий промежуток времени, а? — И куда же ты собралась? — Никуда я не собралась, — пытаясь тщетно нащупать за спиной хоть что-нибудь острое, верёвки быстро затянулись ещё туже, растирая кожу до крови. — Тогда подойди. — Ни за что! — Иначе я сам подойду. — Стой, не подходи! — со стороны это выглядело бы довольно забавным, если бы кому-нибудь из них было до смеха. — Знаешь, я ведь могу убить тебя прямо сейчас, — душа Рапунцель вмиг покрылась ледяной коркой, встачивая щетины и маленькие иголки-лезвия, готовые вот-вот сорваться, но скованные во льдах. Опасно недвижимые, они были по сути своей бесполезны против его оружия. Чувство безысходности заполняло её лабиринты, закрывало все двери, обрывало все ниточки и связи, давая чувствам утопиться в самих себе: он не шутил. Она зажмурилась. Он медленно встал и сделал пару широких шагов до принцессы, вновь присаживаясь рядом (уже гораздо ближе) и резко завёл руки за спину. Она уже приготовилась к худшему, когда одно мгновение сменилось другим — и область запястий стала легко обдуваться морским воздухом, которого, как ей показалось, в каюте было в избытке. Отстраняясь от девушки, он спокойно показал ей кинжал и разрезанную им верёвку. — Шу-у-утка. Обескураженная Рапунцель непроизвольно потёрла ноющие и кровоточащие руки, не сводя безумно удивлённых глаз с её спасителя и мучителя в одном лице. Он неотрывно наблюдал за её движениями, что-то молча решая для себя. По блеску в его глазах можно было определить, насколько далеко он может зайти, но Рапунцель этого не видела. Ей просто не дали сделать хоть что-нибудь, бесцеремонно протягивая хрупкие кисти рук к себе. Молча и уверенно Вэриан осматривал раны, параллельно доставая бинты и маленький коробок из алхимической сумочки, с которой никогда не расставался. — Что ты… — Помолчи. Бинты были аккуратно отложены в сторону. В коробочке оказались круглой формы маленькие тёмно-зелёные шарики, один из них благополучно отправился прямиком алхимику в рот. Подождав пару секунд, он слегка ослабил хватку, но только лишь для того, чтобы неторопливо припасть губами к ранам. — Ч-что ты творишь?! В ответ красноречивая тишина. — Прекрати, это безумно! — В этом нет ничего плохого, — он отстранился лишь на секунду, стрельнув в неё взглядом-буравчиком и продолжил. Градус в теле принцессы очень быстро подскочил вверх, в то время как голова рывками сохраняла трезвость. Разные мысли крутились в бешенном вальсе, не давая продохнуть ни секунды. Столько вопросов — и никаких ответов? Так умело перекрыть доступ к вообще какой-либо информации ещё надо уметь. — Ты скоро закончишь со своей нетрадиционной медициной? — Как бы уже, — его ухмылка, кажется, стала ещё шире. — Уже с минуту как. — Хорошее лечение, ничего не скажешь, — скривилась Рапунцель, наблюдая на запястьях уже крепко повязанные бинты, пропитанные какой-то мазью на травах. Нет, он точно что-то с ней сделал, ведь невозможно настолько терять бдительность рядом с ним, ведь так? Ведь так?.. — В любом случае, эм, спасибо. Не ожидала столь благосклонного отношения к себе. — Не зарывайся, принцесса. Я делаю это лишь для собственной выгоды, — мгновенно остудив любые пылкие эмоциональные порывы (будь они размером хоть с песчинку или вулкан), он встал и рывком потянул девушку за собой. — И кстати о ней… Тебя действительно следовало выкинуть за борт сразу после пятой мили. — Ч-что? — Хорош тут театр разыгрывать! Ты ведь всё продумала заранее, хитрая гадина? — Ты умеешь вразумительно пояснять причины своего гнева? — столь же холодно парировала блондинка, скрестив руки на груди. Эмоции в нём поутихли, но взгляд продолжал испепелять чёрными лучами искренней ненависти. — Какого. Хера. Просто какого хера свиток в твоей чёртовой сумке оказался подделкой? Искреннее недоумение в изумрудных глазах сказало само за себя. — Подделкой? Как подделкой?! Я не ослышалась? Погоди, неужели… — её резко схватили за руку и потащили на палубу, не дав закончить мысль. — Высказывать свои догадки будешь ей. И без увиливаний, эта змея почует любую ложь. Бунтарский дух в Рапунцель буквально забился в конвульсиях. Просто взять и выдать все известные секреты королевства какой-то левой рыжей дамочке? Вы, должно быть, шутить изволите. — Я не собираюсь ничего говорить на этот счёт, не дождётесь! — Тем хуже для тебя. *** Эта ночь запомнится им надолго, очень надолго. — Нашёл… что… нибудь? — от сумасшедшего бега голос срывался. — Нет, док… закрыт, пристань тоже, смотритель… сказал… что все… корабли отправляются рано… на рассвете только. Сейчас… ууух, мои лёгкие прошли тотальную тренировку… мы можем взять одну лодку, но сюда идёт сильный шторм, так что не вариант, вообще. — Чёрт! — от бессилия перед возникшей ситуацией, воин опустилась на колени и с силой ударила по песчаному берегу. — Почему, почему, почему?! Почему сейчас, почему они, почему он?! — Кассандра? — обеспокоенно окликнул девушку Фицерберт, но та уже взяла себя в руки и резво подскочила. — Я уже в порядке. Просто давай поищем ещё. — Ты меня вообще слышала?! Шторм! Идёт! Сюда! Ты погибнуть хочешь?! — Если это ради… — Идиотка!!! — встряхнув ту хорошенько за плечи, он укоряюще посмотрел в её вроде-бы-не-глупые глаза, но нашёл там лишь бесстрашие и уверенность. — Ты кому будешь мёртвая нужна, когда мы её найдём? Соображай, прежде чем говорить такие страшные вещи. Он развернулся к ней спиной и упрямо топтал берег неподалёку. Кассандра же смотрела на всё это дело с долей присущего ей скептицизма, но его слова как-то проникли через её броню прямиком в сердце и заставили крепко задуматься. Настолько, что ноги сами понесли к нему. — Ладно, ты прав. Извини, если обидела этим. Чёрт, не могу поверить, что сказала это, — она подошла к нему со спины и положила руку на плечо. — Я вижу, как ты переживаешь не меньше моего… Прости. Давай поступим разумно и просто дождёмся утра. Он обернулся через плечо и вымученно улыбнулся. — А потом снова разворотим берег в поисках судна? — Именно. — Хорошая мысль. Через пару мгновений со стороны берега послышался стремительный топот копыт: Макс, а за ним Найт и Тёмная Фиделла (которая, как оказалось, приходится сестрой её любимой лошадке) неслись во всю прыть, а из пасти Макса что-то заманчиво блестело. — Ты видишь то же, что и я? — Ага. В сторону! — Кассандра среагировала быстрее, когда троица немного не рассчитала свои силы и едва не влетела в хозяев. Отплёвываясь от песка, они гневно взглянули на лошадей, и те тут же понуро опустили шеи. Все, кроме Максимуса, который тыкал мордой в руки Юджину, показывая находку. На ладони парню скользнул необычной красоты камень яркого изумрудного оттенка: переливчатые золотые вкрапления, перемешанные с бирюзой, говорили о большой ценности минерала, а правильно выточенная форма говорила о возможной потере его кем-то. — И что? Я за него отвечать не буду, я завязал с воровством. — Погоди, Фицерберт, он хочет что-то сказать. Конь на это только недовольно фыркнул, показывая копытом, где нашёл эту красоту. — На деревянном помосте? Хочешь сказать, это ИХ? — Максимус активно закивал. — Так, ладно, предположим, это правда. Какая нам с этого выгода? — развёл руками Юджин, вопросительно смотря на довольную своей работой морду. Внезапно, с другого конца берега послышался сиплый мужской голос, окрикивающий кого-то. Седой полный мужичок со всех ног мчался к ним, потряхивая на ходу ярко горящим фонарём. По мере приближения на его лице всё отчётливее читалось озарение и желание сказать. — В-вас-то я и ищу! Ф-фух, еле нашёл… Ребята, я вспомнил!!! — пробасил бывший матрос, бросаясь слюной во все концы. Кое-что попало на рукав Кассандры, и та презрительно-незаметно поскорее скинула капли в песок, пока те не впитались. — Двойное дно… Металл! У них был чистородный металл на днище, богом клянусь! — О’кей, му уже поняли, что это нечто из ряда вон. Но что вы хотите этим сказать? Вы что-то знаете? — хоть девушка старалась говорить сдержанно, но было видно, как она взволнованна. — Дык это ж вообще редкость какая, чтобы северные корабли, да в южный-то порт! — Иначе говоря, они плывут на север? — недоверчиво спросила девушка-воин. — А куды-ж ещё? Такой корабль в обычных водах долго не протянет, только по холодным течениям плавать могёт. А ещё у них древесина плотнее намного, так шо потопить его почти нереально. Такие корабли — лакомый кусочек пиратов, — мужичок опустил руку с фонарём, когда по глазам ударил блеск минерала в руках парня. — Опа, а эта штукенция у вас тоже с холодных земель? — Каких-каких земель, уважаемый? — Камушек. Тут таких не видывали уже очень давно. Это очень ценный камень, богачи за него целые состояния отдают. Они добываются только на одном острове, до которого отсюда сотни миль, вы знали? Только запамятовал, как его называют… Клерк? Клен? Нет, не так… А, точно, Клэр*, дырявая моя башка! Юджин мгновенно помрачнел пуще прежнего. — Клэр… Это худший расклад для нас, Кассандра. Упомянутая нервно сглотнула, готовясь к суровой правде. — Да, ребятки, не повезло вам. Вашу красавицу забрали в пиратское пристанище, и повезёт, если по пути туда её не оставят за бортом. Те воды — самые суровые и беспощадные из известных. — Погодите, сэр, но как вы поняли, куда они уплыли? — Дык ежу ж понятно. Остров Клэр — золотая жила мира! Говорят, там ходишь просто по берегу и собираешь золото как ракушки. Оригинальное хобби, хах! — мечтательно, но в то же время презрительно бросил моряк, снова поднимая фонарь к лицу. — А ещё там находишь ответы на все-все вопросы. Ну, так говорят. Юджин и Кассандра поняли, что детали пазла начали складываться во что-то пока эфемерное и непонятное, но уже имеющее вектор нужного направления. Отчаянная надежда загорелась в их сердцах, как и предрассветное грозовое небо над морем. _______________ *Клэр (ирл. Oilean Chliara, англ. Clare Island) — остров вблизи западного побережья Ирландии, в заливе Клю, графство Мейо. Наиболее известен замком Грануаль, базой известной ирландской предводительницы пиратов (здесь расположены её замок и семейная часовня, в которой она, вероятно, была захоронена).