UnderGrell conceptual Tarot

      Огни фонарей и неоновых вывесок вспарывали мрак позднего вечера в привычной издевательски пестрой манере. С неба город заливало особенно сильно, порывистый холодный ветер бросал снопы дождевых капель в машинные стекла, раскачивал хлипкие зеленые высадки и сметал с пути незадачливых прохожих. Лондон укрыло с верхов тяжелым свинцовым покрывалом, словно бы укладывающимся на плечи, и в гнетущей промозглой атмосфере почти ночных октябрьских часов никто не обращал внимания на изящную фигурку, что тряслась у обочины ветвью осоки и куталась в слишком тонкий сангриевый плащ.       Левая рука Грелля давно занемела от холода, вода стекала крупными каплями с искаженного лица и стекол очков, но юноша, обильно чертыхаясь и переступая с ноги на ногу, упорно продолжал вылавливать из автомобильного потока заветное авто. Останавливающиеся регулярно таксисты откровенно недоумевали, когда им озвучивали направление, терялись в догадках возможной цены и спешно продолжали намеченные пути. Сатклифф клял их самыми грязными из возможных реплик, слепо щуря очерченные безнадежно смытым макияжем глаза, и благодарил судьбу лишь за то, что под столичным ливнем скрываются непрерывно текущие слезы.       В очередную затормозившую машину он влез без раздумий, силясь хотя бы отчасти согреться, и уже на сидении протер зашоренные стекла. Взгляд тут же упал на парные фигурки сфинксов с дергающимися головами, черную и белую, на приборной доске и задорно болтающиеся на зеркале заднего вида плюшевые гробики. Повернув голову, юноша столкнулся с приблизившимся до упора лицом водителя. Мужчина лет тридцати изучал его сквозь длинные лохматые белесые пряди, и на восковой бледности кожи недвижимым плотоядным цветком распустилась широкая и тонкая, как шрам, улыбка. Вздрогнув отнюдь не от холода, Грелль приосанился, как если бы был привязан к рукояти метлы. Что ж, если других вариантов не предоставляется…       — Отвезите меня в любое место. Куда-нибудь подальше отсюда, — твердо и звонко, с едва уловимыми истерическими нотками, высказал он свой вектор, отчаянно желаемый путь в никуда. Теплое дыхание обожгло задубевшую от ледяной воды щеку, и хриплое дыхание самого Грелля заполнило образовавшуюся в салоне машины тишину.       — А не побоитесь передвигаться на таком специфическом транспорте? — шепот враз заполнил и отчего-то согрел ноющие конечности. Сатклифф хотел было съязвить, что гораздо более пугает водитель, явно ни черта не различающий за своей дурацкой челкой, но смолчал и решительно кивнул. Возведенным курком щелкнул затвор ремня безопасности, и авто мягко тронулось по влажно блестящему асфальту. Какое-то время водитель и его насквозь промокший попутчик не обращали друг на друга внимания, а всего через несколько минут изнывающий от внутренней боли, яростной, хлесткой, выжигающей наподобие серной кислоты, Грелль буквально взорвался.       — Скотина… Как знал, что нельзя ни в коем случае связываться с малолеткой. Только помани его холеной рожей и крепкой задницей — все, сразу прибежит на задних лапках. Тьфу, как я вообще мог быть таким слепым? Как довел себя до такого жалкого состояния? Я же был вполне преуспевающим человеком, никого не обижал, а тут повелся на какого-то мальчишку с тугим кошельком… — юноша вздохнул и покосился на водителя. Тот исправно всматривался в дорожную даль и не проявлял и толики недовольства. — Вы представьте себе, этот язвительный сноб начал лепетать, как десятилетка, перед каким-то барменом! Хотя мне приказывал держать себя всюду, будто я происхожу из таких же элитных кругов. Ничего в своей жизни не добился самостоятельно, все от папочки досталось, в гробу ему удачно повернуться, — голова сидящего за рулем мужчины заинтересованно дернулась в сторону пассажирского кресла.       — Тема мертвецов мне всегда ближе, но кажется мне, сейчас у вас совсем другое на уме. Стало быть, решили забыться и сбежать от проблем?       — Ни в коем случае! Просто он, Сиэль, два года изводил меня и откровенно выносил мозг. А сам… Ах, Себастьян такой галантный, у него такие талантливые руки, бла-бла-бла! — передразнил Грелль, активно жестикулируя и так скривив лицо, что невольно заставил мужчину зайтись в припадочном хохоте. — И понимаете, мне так мерзко сразу стало, что я решил отсечь эту дрянь. Начать новую жизнь, где никто не станет мною помыкать, где я сам построю свою судьбу, — новый тяжелый вздох последовал за шорохом отсыревшей пачки тонких сигарет. Незнакомец, казалось, позволил бы и на приборную доску усесться в неглиже, будь на то желание его пассажира. — Вот только идти мне теперь некуда: друзей как-то растерял за годы, а съемную комнату без гроша в кармане не найти.       — Тогда я бы вам предложил отправиться со мной. Предупрежу, земли далекие, — голос странного водителя унимал своими певучими нотами разразившуюся внутри Сатклиффа бурю, поднимал из глубин сознания решительность строгую и обдуманную, не обремененную беспечными порывами, но в какой-то степени напитанную таинственной романтикой. Ему хотелось довериться, с легкостью прыгнуть в любую пропасть с храбростью древнего полководца.       — В Манчестер, что ли, едете?       — О, слишком близко взяли, — мягкий смешок вынудил уязвленное сердце пропустить удар. — На этом замечательном старичке я доберусь до Фолкстона, где пересеку Ла-Манш и после отправлюсь в Ренн, на земли предков. Готовы ли вы бросить наш чудный Альбион и начать по-настоящему новую жизнь? На первое время предлагаю свою помощь, — Грелль погрузился в раздумья. Искушение казалось слишком сильным, складывающиеся в ровный паззл события — слишком подозрительными, а скользнувший меж тонких губ светло-розовый язык — слишком жадным, будто незнакомец дорвался до любимого лакомства. И враз опротивевшие мрачные авеню с их равнодушной суетой лишь подталкивали к путешествию в загадочный Бретань. — Так полагаю, ваш козел все еще обхаживает новую симпатичную игрушку, посему есть возможность заехать за вашими вещами. Места для чемоданов хватит, туда влезало гораздо большее, хе-хе…       — Пофиг на вещи, — спустя короткую паузу молвил Грелль, вцепился в обивку кресла старого катафалка и с горящим воодушевлением уставился вперед. — Все из старой жизни оставляем здесь, а пока — нас ждет долгий путь.       Узловатые пальцы умиротворенного могильщика ненадолго оставили рычаг механической коробки передач и ободряюще сжали холеную согревающуюся ладонь.