Соседи

— Гецати, ты совсем больной?! — Соня, подобно разъярённой львице, ходила из угла в угол, изредка кидая на мужчину полный злобы взгляд. Городской ведьме повезло — на этом выезде гостиничный номер она ни с кем не делила — Дана не выносила её общества и, едва услышав, кто станет её соседкой, попросилась ночевать с братом. Егорова, «избавившись» от соперницы, получила шанс сдвинуть две кровати и выспаться в позе морской звезды, а ещё беспалевно орать на сидящего в кресле Костю. — 4 часа, мать его, на холоде, ночью, по колено мокрый! Да у тебя из ботинок текло, когда ты в автобус вернулся! — Ничего там не текло, ты преувеличиваешь, — буркнул мужчина, прихлёбывая горячий чай. На самом деле, текло и ещё как. И ноги до сих пор были ледяными. Настолько, что даже брошенные Косте Соней тёплые шерстяные носки (почему-то его размера) не помогали, а только кусали за пятки своей колючестью, напоминая о жизни на Чукотке и суровых снежных зимах. — А лужа на полу сейчас откуда? — Егорова уже явно преувеличивала — никакой лужи не было, однако ботинки всё-таки были мокрыми внутри. И носки с брюками пришлось пристроить на электрический полотенцесушитель. — Я, конечно, хвалю твоё желание помочь людям, но если ты заболеешь, я лечить тебя не буду! — всё ещё бушевала девушка. — Правильно тебе Сафронов сказал, что ты ебанутый! Нормальный человек ни за что бы в воду не полез! Я тебе сказала, короче. Лечиться сам будешь. Понял меня?! — Понял. Понял, не ори, — усмехнулся Константин, ловя Соню за руку и усаживая к себе на колени. — Но я не заболею. Будь уверена, — чмокнул девушку в висок. — И вообще, тебе что, испытание легко далось, что сил хватает скандалы мне закатывать? — усмехнулся, зная, как Соня страдает от энергозатрат и сутки отсыпается по возвращении домой. — Блять, Гецати, ну вот можно было меня не подкалывать? — Егорова поморщилась, поднимаясь с мужских колен. На самом деле, её уже несколько часов преследовала головная боль, казалось, всё туже сжимающая виски стальным обручем. — Вали к себе, в общем. А то подозрительно как-то, что мы у меня закрылись. И ты сам знаешь, в чём нас с тобой миллион четыреста тысяч подписчиков обвиняют, — скрылась в ванной. — Если я сейчас от тебя в трусах выйду, — Костя явно веселился, — то нас не только миллион четыреста тысяч подписчиков, но и коллеги, съёмочная группа и Сафронов с ними за компанию кое в чём обвинять начнут. — Не смешно, — девушка швырнула в мужчину его одеждой. — Спокойной ночи, Гецати, — дождавшись, пока тот оденется, указала ему на выход. — Спокойной ночи, Сонечка, — Константин оставил на её губах лёгкий поцелуй и поспешил скрыться за дверью.

***

И Гецати всё-таки заболел. Коварная простуда накрыла его по возвращении в Москву. Егорова торжествовала: — «Я не заболею, будь уверена!», — передразнила. — А я говорила, что заболеешь! — Накаркала, ведьма, — буркнул Костя, разражаясь затем приступом дикого кашля. — Я бы не заболел, если бы ты не была в этом так уверена. — Ты ещё скажи, что я тебя сглазила, — фыркнула Соня. — Быстро в кровать! — пихнула мужчину в сторону комнаты. Не желая заразить девушку, Константин решил перебраться в гостиную. Пока он раскладывал диван и стелил себе, пытаясь не обращать внимания на скачущего вокруг Аркашу, Егорова суетилась на кухне, грея чайник и пытаясь разобраться, в какой из множества наполняющих шкаф баночек находится тот самый хвалёный Костин травяной сбор от кашля. — Так, быстро градусник под мышку, — девушка, нашедшая-таки нужную банку и заварившая приятно пахнущий напиток, решительно вошла в гостиную и протянула мужчине ртутного «друга». — Аркаша, уймись! — прикрикнула на крутящегося под ногами пёсика, боясь разлить на него кипяток. — Погуляю я с тобой попозже. На место! Терьер, цокая коготками по ламинату, удалился в коридор, зная, что с хозяйкой лучше не спорить, а Гецати, испустив тяжёлый вздох, принялся мерить температуру. — Говорила я тебе, — ворчала Соня, проверяя показания термометра, — что лечить тебя не буду. И я не буду! Делай сам, что хочешь. Но у тебя 38 и 2, поэтому лежи и пей чай. — Так, змею я Ленке завещаю, синюю руку, если она моя посмертно будет, тебе, а Аркашку Кинжинову отдай, — шмыгнул носом мужчина, изображая смертельно больного и откидываясь на подушку. — Я тебе сейчас по башке чем-нибудь тяжёлым Аркашку отдам! — пёсик, услышав своё имя, показался в дверном проёме. — Нет, Аркаш, ну ты слышал? — тут же обратилась к нему девушка. — Отдавать он тебя собрался! Руки у него ещё нет, а твою судьбу он уже решил! Гецати, от 38 и 2 ещё никто не умирал! Пей чай и попытайся поспать. Аркаша, гулять! — Егорова покинула комнату.

***

Конечно же, бросить Константина в таком состоянии Соня не могла, хоть и грозила. Потому конечным пунктом её прогулки с собакой была аптека. А ещё Егоровой очень хотелось спать — силы закончились ещё вчера после испытания, а сегодняшний ранний подъём (одной в номере было страшно, потому поспать ведьме удалось от силы часа четыре) и двухчасовой перелёт их ни разу не добавили. Оставив в аптеке внушительную сумму, Соня вернулась во двор и, подождав, пока Аркаша сделает все свои собачьи дела, поднялась домой. Загнав пёсика в ванную, девушка заглянула в гостиную. Тихо бормотал что-то о ситуации в стране телевизор, а Костя спал, скинув одеяло на пол. Накрыв мужчину, Егорова щёлкнула кнопкой на пульте, заставляя экран погаснуть и тихонько вышла, понимая, что поспать ей в ближайшее время точно не удастся. В очередной раз шикнув на рвущегося в гостиную Аркашу, Соня прошла на кухню и открыла холодильник. Оттуда на неё неприветливо взглянули три яйца, пару йогуртов с высоким содержанием белка и пустые полки. В морозильной камере обнаружились полупустой пакет со льдом и одинокая коробочка малины в шоколаде. — Зашибись, — буркнула девушка, понимая, что надо идти за продуктами. — Я в магазин. Аркаша, не дай Бог Костю разбудишь! Отправишься на балкон! Усёк? — строго посмотрела на хрустящего в углу кормом терьера. Тот от своего занятия даже не отвлёкся. — Короче, я тебя предупредила. Вернувшись, Соня обнаружила Гецати на кухне. Тот, сосредоточенно читая что-то в телефоне, «лакомился» лапшой быстрого приготовления. — Что, Кость, подождать, пока я из магазина вернусь и приготовлю что-то или хотя бы йогурт съесть не судьба? — опуская пакеты на пол и отгоняя от них желающего залезть внутрь Аркашу, спросила девушка. — Еда без труда, гастрит без обид? — Типа того, — с набитым ртом пробубнил мужчина, не отвлекаясь от своего занятия. — Ну и кушать очень хотелось. Тебе залить? — брякнул стоящей рядом запакованной коробкой. — Заливай, — кивнула Егорова — есть ей хотелось нереально, а на готовку ушло бы ещё очень много времени. — И вообще, кто тебе вставать разрешал? — Простые человеческие нужды, Сонечка, — поднимаясь и щёлкая кнопкой на электрочайнике, спокойно ответил ей Костя. — Ну и мне уже, кажется, чуть лучше. — Я и вижу, как тебе лучше, — фыркнула Соня, заканчивая разбирать пакеты. — Сопли рекой текут и сипишь. Сейчас поедим, и буду тебя лечить. — Ты же сказала, что не будешь, — усмехнулся мужчина, заливая брикет лапши кипятком. — Мало ли что я сказала. Не могу же я тебя в таком состоянии оставить.

***

Следующие два дня Гецати терпел пытки куриным бульоном, таблетками от кашля, каплями в нос, горчицей в носках и растиранием ментоловой мазью, которая неприятно щипала глаза. Соня же глотала противовирусные и пугала постоянно крутящегося рядом Аркашу медицинской маской, на которой маркером нарисовала страшный оскал. Апофеозом лечения стало то, что Егорова сварила кастрюлю картошки и, загнав Костю под одеяло с головой, заставила его над ней дышать. — Со-о-онь, а принеси соль, пожалуйста, — донеслось из-под одеяла минут через десять. — Гецати, блин, я тебя туда не жрать посадила! — возмутилась Соня, отправляясь всё-таки за белой смертью. — Не ворчи. Иди сюда, — примирительно сказал Костя, чуть приподнимая одеяло. Девушка удобно устроилась рядом с мужчиной, который, как оказалось, смотрел мультики на телефоне и поняла, что абсолютно счастлива. И картошка, обжигающая пальцы, когда её чистишь, была необычайно вкусной, и дурацкий мультик про «Машу и медведя» был очень в тему — в серии, которую они смотрели, девочка как раз лечила заболевшего мишку. — Они на нас похожи, — усмехнулся Константин, соля очередную картофелину. — То есть ты хочешь сказать, что я такая же мелкая, мерзкая и достала тебя? — дёрнула бровью Соня. — Скажи спасибо, что с горки тебя на машине не спустила вот так же, как волки этого несчастного медведя. Хотя из-за твоих вечных «Сонь, я от твоего бульона скоро кудахтать начну и яйца нести!» и «Фу, блин, опять клюквенный морс! Я скоро в клюкву превращусь! Егорова, ну сколько можно?!» мне очень хотелось что-то подобное с тобой сделать. Ай! — взятая девушкой картофелина почему-то оказалась слишком горячей и, естественно, тут же плюхнулась обратно в остатки воды в кастрюле. — Ты как всегда неправильно меня поняла, — улыбнулся мужчина, дуя на Сонины обожжённые пальцы, а затем их целуя. — Мы с тобой, как и они, всегда будем вместе. «Миша с Машей навсегда!» — тут же, будто подтверждая Костины слова, произнесла мультяшная девочка. — Навсегда, — тихо повторила за ней Егорова, ощущая затем на своих губах мужские губы. И кастрюля с остатками картошки в компании пачки соли, которую Аркаша тут же рассыпал, отправилась на пол. И абсолютно плевать, что потом придётся убираться. И надсадно заскрипел пружинами диван, когда Соня оказалась прижатой к нему крепким мужским телом. И одежда разлетелась ворохом цветных тряпок. И пальцы сплелись с пальцами. Крепко. И губы с губами. Сладко. И хотелось, чтобы два тела соединились в одно. Навсегда.

***

Утром Гецати чувствовал себя абсолютно здоровым, а вот Соня как раз-таки наоборот, проснулась с ужасной слабостью и семьёй ёжиков, несанкционировано поселившихся в её горле. — Ну, Егорова, готовься. Я тебе отомщу за горчицу в носках! — рассмеялся Костя, протягивая ей пачку салфеток и спрей для горла. — Аркаша, гулять! И девушка поняла, что она конкретно влипла.