"Видишь ли, Ева, надежда очень странная вещь, да, удивительная это вещь — надежда. Выходишь утром на дорогу и надеешься встретить человека, которого любишь. И что же? Встречаешь? Нет. Отчего же? Да оттого, что человек этот в то утро занят и находится совсем в другом месте... <...> Ева, поразительная это вещь — надежда. Вот я, например, все надеюсь, что забуду человека, которого не встретил нынче утром".
Кнут Гамсун - "Пан"
За пять лет до поезда… В купе было темно так же, как и в коридоре. Санса нерешительно мялась на пороге пока Двуликий шарил в темноте по полкам и чемоданам, не понимая прилично ли ей заходить внутрь или нет. Темнота пугала, Двуликий настораживал, вместе сочетание было нерасполагающим. - Ага, вот они! - он достал откуда-то спички и одним небрежным движением зажег керосиновую лампу на столе. Свет вырисовывал некоторые детали обстановки, пару шляп на картонке, несколько небрежно сложенных рубашек и очень много газет и бумаг. Казалось, Двуликий предпочитал газеты людям. - Садись, - повелительно сказал он, показав на полку напротив. Санса кинула на него мимолетный взгляд, чтобы в последний раз понять какой степени доверия заслуживает Двуликий. Вердикт был неутешительным, но она все равно села, сложив руки на коленях как примерная школьница, стараясь не смотреть мужчине в глаза. - Ну и что с тобой делать, лисенок? - Двуликий сложил перед собой пальцы, в отличие от Сансы не пытаясь отводить взгляд. Казалось, в отличие от нее, в сложившейся ситуации мужчину совершенно ничего не смущало. В темноте видно его было плохо, только руки на столе, полурасстегнутый ворот рубашки и очертания носа и подбородка. - Не оставлять же тебя одну. - Не надо! - излишне резко выпалила она. Напускная взрослость ее тут же при этом испарилась. - Останьтесь со мной, пожалуйста, - пискнула она тихо. - Никогда не мог отказать женщинам, - улыбнулся в усы Двуликий, свет на мгновение выхватил его губы из темноты. - Тем более таким очаровательным. Щеки Сансы на короткое время вспыхнули, что в темноте было почти незаметно, воспользовавшись этим она попыталась принять комплимент с необходимым даме достоинством. - Спасибо, - она решила, что делать ответный комплимент мужчине не стоит, лучше похвалить окружающую обстановку. Попутно она пыталась вспомнить его имя, приличия требовали называть мужчину уважительным “мистер”, которое было призвано, к тому же, увеличить и так уже слишком маленькую дистанцию между ними. - У Вас очень… уютно, мистер Бейлиш. - Я уже много лет работаю на Роберта, успел хорошо тут обжиться. Достаточно много для того, чтобы знать твою маму задолго до того, как она стала носить фамилию Старк. - Вы знали мою маму? - Санса округлила глаза. - Она… Раньше работала в цирке Баратеонов?! Не может быть! А что она делала? А почему она ушла? А мама с папой не рассказывали! А как вы познакомились?! - Тихо-тихо, лисенок, - Двуликий смотрел на нее лукаво, поглаживая бороду. - Не так быстро. Какая же может быть беседа без чая? Предложил бы виски, но тебе еще рано, - он подмигнул заговорчески. - Нужно выждать хотя бы пару-тройку лет. - Я не маленькая! - возмутилась Санса в очередной раз за сегодня. - Мама говорит я уже взрослая, я много чего сама умею, шить, вязать, остаюсь одна дома пока мамы с папой нет, слежу за младшими. - Думаешь это делает тебя большой лисой? - казалось Двуликий забавлялся от ее реакции, Санса от этого все больше выпячивала нижнюю губу, совсем непроизвольно, что взрослости ей тоже не добавляло. - А ты уже хочешь быть большой? Зачем тебе это? Санса подняла на него взгляд исподлобья. Она уже успела начать обижаться на такого недальновидного Двуликого, который не мог разглядеть в ней взрослую девушку, поэтому такой серьезный вопрос ввел ее в ступор. - Ну… Все дети этого хотят, - выпалила она, сама смутившись от собственного “дети”. - Не думала зачем? - Чтобы не нужно было спрашивать разрешения на что-либо. - А чего бы тебе такого хотелось, чего тебе не разрешают? - глаза Двуликого блестели совсем не тем любопытством, который взрослый испытывает к ребенку. Сансу это и пугало и завораживало одновременно. - Дело не в этом, - от умственного напряжения она даже забыла, что надо дуться. - По сути, взрослые делают то же самое, что не позволяют детям. И если взрослые не узнают, то и дети это делают. Хуже всего - это необходимость спрашивать, понимаете? Теперь Двуликий смотрел, чуть наклонив голову, изучающе. - Умный большой лисенок, - он улыбался уже не так покровительственно, более взвешенно, обдумывая ее слова. - Может тогда просто перестать спрашивать? - Это не все, - Санса морщила лоб, пытаясь поймать ускользающую мысль. - Хочется, чтобы слышали когда говоришь. И слушали. - Но я же сейчас слушаю, - заметил Двуликий, почти шепотом. У Сансы вдоль позвоночника пробежали мурашки, она подняла на него глаза. Мужчина смотрел не мигая, как змея. Только пламя делало его глаза живыми. - Или я не в счет? Санса вдруг в очередной раз за сегодня почувствовала себя мышью, глядящей в пасть удаву. - Вы как раз в счет, мистер Бейлиш, - сказала она таким же шепотом с удивлением обнаружив, что Двуликому удалось сделать то, что не удавалось самой Сансе, Арье, Брану, Рикону, матери и отцу. Двуликий заставил ее звучать не как ребенок, непонятно что было тому виной, то, какие вопросы он ей задавал, каким голосом он это делал или то, как он на нее при этом смотрел. - Зови меня Петир. *** Русе щелкнул выключателем и гостиная погрузилась в полумрак, освещаемый плотно расставленными канделябрами. На стене горели еще пара плафонов, так что можно было ходить по комнате не спотыкаясь об углы ковров. Болтон мягко, как кот, опустился на софу напротив Сансы, ставя перед собой вино и виски, уже разлитые по бокалам. Бутылки оказались тут же, на столе. Мужчина сидел, закинув свободную от бокала руку на спинку и ногу на ногу и не шевельнув ни одним мускулом на лице вперил тяжелый взгляд в Сансу. Только спустя секунд десять она смогла выключиться из своих мыслей, вспомнив, что Русе еще тут и явно жаждет хоть какого-то ее внимания. Это заставило ее чуть поежится, от нее явно ждали каких-то действий, о которых она не подозревала. Стремясь сгладить неловкость ситуации, она несмело улыбнулась. Болтон оставался бесстрастен. - Как Вам понравился мой клуб, мисс Стоун? - спросил он, не высказывая ни капли интереса к ответу. - О, прекрасное место, - Санса с готовностью включилась в игру, понимая, какого ответа ждет Русе. Дежурный ответ на дежурный вопрос, они с Петиром проходили такое не раз. - Было честью выступать там, музыканты прекрасны, публика… - Возможно Вы хотели бы выступать с Вашим любимым дядей? - Болтон отхлебнул виски, не сводя взгляда с Сансы. - Я лишил Вас этой возможности, - сказал он тоном, в котором не было ни капли сожаления. - Мы достаточно с ним выступали, - после секундной заминки ответила Санса. Ей не хотелось, чтобы Русе рассмотрел эмоции на ее лице, которые были вызваны этим вопросом. - Больше не хочется? - по лицу Русе невозможно было понять чего он хочет добиться. Санса и не особо пыталась анализировать, тема Петира причиняла тупую ноющую боль. - Не уверена. - Чего Вы вообще хотите, мисс Стоун? - Болтон слегка наклонился к ней, упирая локти в колени. - Я думала Вы уже обсуждали это с мистером Бейлишем, - она упомянула Петира и это в очередной раз царапнуло ей горло, но от чего-то от этих вопросов ей становилось не по себе. Его имя служило барьером к слишком навязчивым расспросам. Сансе становилось все неуютнее с каждой репликой, осознание того, что они тут вдвоем, в полумраке сидят в опасной близости друг от друга, накатывало медленно и тяжело, заставляя ее голос звучать все неувереннее и глуше, будто бы ей пережимали кислород. - Чего хочет мистер Бейлиш я узнал. Но я не уверен, что Вы хотите того же, - Болтон глотнул еще виски и сделал приглашающий жест в сторону ее бокала. - Что же Вы не пьете? Вино недостаточно хорошо? - Сомневаюсь, что в Вашем доме может быть что-то недостаточно хорошее, - Санса как могла включалась в роль заново, прогоняя мысли о поведении Петира, но было что-то, что не давало ей чувствовать себя столь же свободно, как в клубе пару часов назад. Она с трудом отхлебнула вина, не отводя настороженного взгляда от Болтона, тот в ответ шутливо отсалютовал ей бокалом. - За Ваш дебют на большой сцене, мисс Стоун. - За ваш клуб, мистер Болтон, - Санса отпила еще. Вино было приятным, она никогда такого не пробовала. Петир в основном предпочитал бурбон, его было проще всего достать. Санса инициативы в выборе алкоголя никогда не проявляла, ей было достаточно того, что выбирает он. Впрочем, как и во всем остальном. - Вы бы хотели выступать там еще? Санса от удивления проглотила чуть больше вина, чем планировала. - Риторический вопрос, мистер Болтон. Любой бы хотел. - Можете называть меня Русе. Санса невольно вспомнила свое первое пребывание с мужчиной наедине. Уход от формального “мистер” уже тогда не сулил ничего хорошего, мысль о неправильности не покидала еще долго. Сейчас этот уход и вовсе казался совсем диким, наедине в гостинной при свечах. Но ведь это просто дань вежливости, так? Болтон в два раза старше нее, даже старше Петира, у него почти вся голова уже седая и залысины, явно такой мужчина не может интересоваться ей как женщиной. В конце концов, когда ей было тринадцать, Петир тоже предложил ей перейти на “ты”, но никуда дальше, чем это “ты” их общение в тот вечер не зашло. С чего бы с Русе быть по другому? - Это будет довольно фамильярно с моей стороны учитывая то, какое положение Вы занимаете в обществе, - выпалила она лучшее, что она смогла придумать, чтобы тактично уйти от ситуации тут же осознав, как глупо это прозвучало и густо покраснев кончиками ушей. Болтон не собирался утруждать себя тактичностью. - Сейчас мы одни, - сказал он уже знакомым ей голосом ведущего прогноза погоды, не сулившем ничего хорошего. - Пейте вино, Алейна, оно действительно вкусное. Французское, - сказал он и снова показал на ее бокал, который она рассеянно сжимала в руках. Свет канделябров дрогнул, будто от сквозняка. Несмотря на это, Сансе показалось, что в комнате стало душно. - Что-то голова кружится, можно открыть окно? - спросила она все так же приветливо. На самом деле в это время позвоночник пронзило ледяной иглой страха. Все это было уже слишком неправильно, совсем не так как она себе это представляла и не так как представлял ей Петир. Несмотря на то, что Русе еще не сказал ничего, что давало бы повод заподозрить его в дурном поведении, Сансе все-равно казалось, будто бы на нее направлено дуло невидимого пистолета. Болтон тем временем, не замечая ее душевных мук, услужливо встал с места и пошел в сторону окна. - Конечно. Пока он возился со шторами, у Сансы вдруг мелькнула безумная мысль, больше похожая на вспышку, чем на обдуманное взрослое решение. Прежде чем она успела ее осознать, она на удивление точным движением выплеснула вино из бокала в вазу с ни в чем не повинным сухостоем, стоявшем на столике прямо за ней. Пульс в следующие десять секунд стучал так, что ей казалось, что Болтон непременно должен был услышать. Русе не торопясь приоткрыл широкое окно, впустив ночной воздух в комнату, немного развеяв винный запах, висевший теперь в комнате так отчетливо, будто бы у Сансы это была далеко не первая бутылка. Санса улыбнулась мужчине так пьяно, как могла. Несмотря на свою недавнюю обиду она была вынуждена признать, что придется последовать плану Петира. О том, что будет, если не последовать оному, она запрещала себе думать. Петир не мог так с ней поступить. А Болтон… мог? - Мистер Болтон, не выпьете со мной? - Просто Русе, - сказал он, сверкнув глазами, наливая ей вина, а себе виски. Они чокнулись напитками. Болтон пил виски как воду, могучими глотками, уровень жидкости в стакане убавлялся стремительно. Санса лишь едва притронулась губами к своему. Она понимала, что такой трюк не могу работать долго, а так быстро сообразить куда еще можно гонять Болтона, чтобы незаметно избавляться от своего вина, она пока не могла. Но одно ей было ясно точно, даже без напутствий Петира - пить наравне с Болтоном ей не стоит. Оставалась еще какая-то слабая надежда, что она все придумала, что все куда невиннее, чем ей кажется. Она цеплялась за нее как за соломинку. Но пить вино ей все же расхотелось. - Итак, на чем мы остановились, Алейна? - кубики льда приятно звенели в стакане Болтона, даже убаюкивающе. - Хотите быть постоянной гостьей моего клуба? - Если Вы считаете меня достойной этого, - официозность была ее последним щитом. - У всего есть своя цена. Сансе эта формулировка не понравилась. - Какова же цена постоянного места в Вашем клубе? - она решила обезоруживать прямотой. Решила, что если она будет увиливать и заискивать - Болтон воспримет это как сигнал к продолжению флирта. Надо было это пресекать. Черт, Петир должен же рано или поздно вернуться в поместье, он ведь заглянет в ее комнату и если не найдет ее там - отправиться на поиски и можно будет тихонько удалиться, извиняюще улыбаясь, ссылаясь на строгого дядюшку. Главное чтобы когда он вернется, он додумался заглянуть к ней в комнату. “Если вернется”, - пискнул уже знакомый голосок ревности в голове. - “Если она его отпустит до утра”. “А что если она останется тогда с Болтоном до утра?” - мелькнула мысль, которая заставила ее нервно дернуться от того, что такое безобразие вообще могло возникнуть в ее голове. - “Не должен же это старый... похотливый козел думать, что весь ее мир вращается только вокруг него? Петир сам говорил ей, что не бывает незаменимых людей. Неужели, Болтон не смог бы заменить ей Петира? Может ей бы понравилось как Болтон может к ней прикасаться, целовать ее. Может, она смогла бы получать столько же удовольствия, прикасаясь к нему? Петир же захотел эту женщину, увидев ее впервые в жизни, а она захотела его, Санса это точно видела, хоть и справедливо считала себя довольно неопытной в подобных вопросах. Получается, она может так же захотеть Русе, если бы… постаралась? Может, она могла бы полюбить Болтона?” Санса медленно подняла взгляд с коленей и взглянула в серые, стальные, как железнодорожные рельсы, глаза Русе, уже немного безумные от выпитого. На его лице играла рассеянная пьяная полуулыбка, уже был заметен легкий след однодневной, местами седой щетины. “Нет, не могла бы”. - Всего лишь Ваша лояльность, - Болтон улыбался, как и смотрел, чуть косо, говорил медленнее обычного. Санса со слабой надеждой подумала, что виски действует в ее пользу и возможно хозяин дома скоро благополучно уснет прямо на софе, а она тихонько выскользнет к себе в спальню. Нужно было всего лишь продолжать невзначай прикладываться к бокалу за компанию с Русе. Она снова коснулась губами бокала, так, что вино едва обожгло язык. - Что это значит, мистер Болтон? - Русе недовольно нахмурил брови, Сансе пришлось исправиться. - Извините, Русе. Это значит, что я не смогу выступать в других клубах, кроме Вашего? Это цена? - А Вы нетерпеливы, мисс Стоун, - Болтон ударился своим стаканом о ее бокал. - За нетерпеливость. Пейте. Санса снова коснулась губами бокала. Русе не пил, только с хищным любопытством смотрел на нее. Кажется, он о чем-то догадывался, нужно было усыпить его бдительность. Ей пришлось все же сделать глоток. Вино встало в горле пробкой, так, будто бы было твердым. - Итак, - Санса протолкнула вино в пищевод, порываясь тут же взять что-нибудь с тарелки, чтобы занять рот, чтобы получить уважительную причину больше не пить. - Ваша очередь, Русе, - и улыбнулась, так невинно, как только могла. Даже Петир бы, наверное, поверил. Бдительность Болтона немного ослабла под количеством выпитого, он опрокинул в себя остатки бурбона, потянувшись за новой порцией, не переминув долить и Сансе. Она потянулась за огромной грушей, которую планировала жевать очень медленно и максимально неприглядно, дабы убить в Болтоне все зачатки интереса к ней. - Так я жду, мистер Болтон. Что такое моя лояльность? - Санса боялась услышать такой ответ, который заставит отвечать ее саму, невзирая на грушу во рту. Она понимала, что долго изображать дуру у нее не получится. Оставалось надеяться на пагубное действие виски или, совсем немного, на возвращение блудного Петира. Правда, это возвращение совсем не значило бы, что она его простила, это она решила для себя твердо. Но куда приятнее было обижаться на него зная, что он где-то неподалеку. - В мой клуб попадают только те люди, Алейна, которые удостоились моего расположения. Вы явно удостоились. И место будет в нем только для Вас. Понимаете что я имею ввиду? Санса уже вонзила зубы в сладкую мягкую грушу. Поэтому следующая реплика прозвучала несколько неразборчиво. - Кажется, не совсем. - Вы любите своего дядюшку, Алейна? - глаза Болтона были полуприкрыты, речь начинала становиться менее разборчивой. Сансе снова стало жарко, несмотря на открытое окно. Она чуть сжала губы. Грушевый сок тут же попытался запачкать платье. - Родственников не выбирают, мистер Болтон, - тихо сказала она, незаметно для себя снова съехав на официозное “мистер”. Русе сделал вид, что не заметил. - Странно, - немногословный по трезвости Русе довольно охотно вел диалог. - Еще с утра мне казалось, у Вас очень теплые отношения, - он выделил слово “отношения”, причмокнул губами, будто посмаковав его. - Или они испортились только сегодня вечером? Санса с трудом проглотила грушу. - Вам показалось, на то не было причин. - Интересно. Разве та прекрасная незнакомка, с которой сегодня уехал Ваш любимый дядюшка, не стала причиной небольшой семейной ссоры? Кажется, я даже слышал древние индейские проклятия в его адрес, - он хмыкнул над своей шуткой, наверное это была единственная доступная ему форма смеха. - Он уехал с ней? - выпалила Санса прежде чем успела себя остановить. - А Вы не видели? - Болтону, казалось, доставляло удовольствие сообщать ей это. - Не считаю нужным контролировать дядю, - Санса взяла себя в руки так быстро, как могла. - Он уже вполне взрослый, чтобы контролировать себя сам. - А он считает нужным контролировать Вас. - Меня тоже не требуется контролировать. - Вы считаете себя достаточно взрослой? - Болтон был достаточно искусным кукловодом, чтобы вести разговор в нужную ему сторону. Сансе постоянно приходилось себе об этом напоминать. А еще она невольно вспомнила аналогичный вопрос, заданный ей Петиром в его купе несколько лет назад. - Вы тоже, как мне кажется, иначе бы не наливала мне столько вина, - увильнула Санса. - Могу я задать Вам один вопрос, Алейна? Должен предупредить, он будет непростым, но отвечать на него надо честно. Я пойму, если Вы солжете. Вступление Сансе крайне не понравилось. - А если я не захочу отвечать? - Такой привилегии у Вас не будет. - Будете меня пытать? - Санса хмыкнула и неожиданно поперхнулась взятой в стратегических целях грушей, отчего тут же закашлялась, что стало одной из больших ошибок этого вечера. Болтон вдруг встал со своего места и сделал шаг по направлению к ней. Санса, сама не до конца понимая что делает, замахала руками, изображая контроль над ситуацией, наивно надеясь, что этот простой жест удержит Болтона от задуманного. Реприза была неубедительна, кашель не прекращался. Русе, впрочем, практически не обратил внимания на ее слабые протесты. Он мягко, как кот, опустился на софу рядом с ней и пару раз как мог нежно ударил ее по спине. Она поняла, что он пытался сделать это не ради того, чтобы кашель прекратился, но вопреки всему это сработало, от испуга она перестала кашлять. А Болтон, в свою очередь, не особо спешил убирать руку с ее лопаток. - Спасибо, - сказала она, не чувствуя никакой благодарности, надеясь, что это слово станет завершающим. - Не за что, Алейна, - спокойно вымолвил Болтон, не поменяв позу ни на сантиметр. Он покачал рукой, в которой был зажат бокал виски. Кубики льда приглашающе звякнули. - Выпьете еще? - Да, конечно, - Санса использовала предложение как возможность потянуться за бокалом и вернуться на место так, чтобы оказаться подальше от Болтона. Она сделала медленный глоток, краем глаза видя как смотрит на нее Болтон поверх бокала. Этот взгляд ей нравился все меньше и меньше, он выражал пугающую ее решимость, которая ей самой в отношении Русе была не свойственна. Прошло несколько секунд, в течение которых каждое движение Сансы, скрип дивана или глоток вина звучали чересчур громко в гнетущей тишине комнаты. Двигалась только она, немного нервно и неловко, Болтон же был похож на затаившуюся кобру. Она откинулась на спинку дивана так далеко от Болтона, как позволяли приличия, чтобы это не выглядело паническим бегством. В голове, несмотря на это, тревожно гудели сирены. “Где же Петир?” - подумала она, учащенно дыша. От волнения она даже забыла мысленно добавить слово “чертов”, она была готова простить ему очень многое, в обмен на его волшебное появление в гостинной у Болтона. По крайней мере, до тех пор, пока он не освободит ее от его общества. После этого она планировала устроить ему вторую мировую войну. Намерения Русе, тем временем, становились весьма однозначными. Как только лопатки Сансы коснулись дивана, он ничуть не смущаясь, в отличие от нее, придвинулся на то же расстояние, на котором был раньше, коснувшись своим бедром ее бедра достаточно плотно, чтобы это прикосновение нельзы было принять за случайное, и разместил свободную от виски руку на ее плече. - Возвращаясь к Вашему вопросу, пытать я Вас не буду. Надеюсь, мое общество Вам приятно, раз Вы согласились на него. Санса хотела было возмутиться, но вовремя прикусила язык. Сказать, что Русе ей неприятен? Все равно что сунуть голову в пасть к голодному крокодилу. - Кажется, цель нашего вечера была в том, что Вы хотели послушать что-то в моем исполнении? - Санса невинно хлопнула ресницами и встала, оправляя платье. - Что бы Вы хотели услышать? - Ооо… Вот значит как. Это он Вам сказал? - спросил Болтон с неподдельным интересом, наклонив голову как ребенок, делая упор на слове “это”. - Что сказал? - от удивления Санса даже вышла из образа наивной дурочки. - Что я хочу еще раз послушать Ваше пение, - Болтон смотрел в глаза Сансе, иронично выгнув бровь, будто наслаждаясь ее недоумением. - А Вы поверили, да? Ну как же не поверить любимому, озабоченному Вашим благополучием, дядюшке. Разве он может поступить плохо с любимой племянницей? - Я не понимаю, - Санса тряхнула головой, медленно пятясь назад от софы. - Что Вы имеете ввиду? - А Вы еще не поняли, моя дорогая? Почему Вы здесь, а он там, где-то, с прелестной девушкой. Конечно, в моем понимании, не более прелестной чем Вы, но думаю, что я предложил ему за Вас куда больше, чем он мог рассчитывать выручить. Поэтому долго думать он не стал, несмотря на Вашу очевидную красоту. - Я… - Он продал Вас мне, дорогая. Подарил, одолжил, как хорошему деловому партнеру, выберете любой понравившийся Вам вариант. Он рассчитывал, что Вы про это не узнаете и после того, как я воспользуюсь своим… ммм... подарком, если хотите, он сможет вернуть Вас себе, чтобы продать еще раз. Юность и красота - не самый надежный товар, но Ваш дядюшка прекрасно знает его целевую аудиторию. И знает Вас, достаточно хорошо, чтобы убедить в том, что ему выгодно. Вы не задавались вопросом, почему он не решается забрать Вас себе? - Он мой дядя… - слабо запротестовала Санса, казалось, Болтон даже не расслышал. - Вы - слишком ценный для него товар. Вы ему не по карману. Да и, правда говоря, женщины никогда не стояли на первом месте в интересах Мизинца. Он - игрок, играющий очень большими ставками. Кстати, Вы еще не забыли про то, что должны ответить на вопрос? Санса молчала, глядя на Болтона стеклянными от слез глазами. В горле тоже стояли слезы, поэтому шансов услышать ответ у Болтона не было, но, по всей видимости, его это не очень интересовало. - Будем считать Ваше молчание вежливым согласием. Но сначала небольшая преамбула: независимо от того, что Вы ответите, эту ночь Вы проведете со мной, милая Алейна, - при этих словах голос Болтона стал более хриплым и низким от возбуждения. - Утром дядюшка вернутся и Вы встанете перед выбором - простить ему его вероломство в отношении Вас и уехать с ним, соглашаясь на его игру, быть вечной приманкой и спусковым крючком, размениваясь на каждого, кто захочет Вас себе, до тех пор, пока не потеряете свою молодость, красоту и себя, или же остаться со мной, в моем особняке, и стать звездой Дредфорта и всего Северного побережья США, обещав свою лояльность только мне и моему делу и никогда больше не вспоминать что это такое - нуждаться в ком либо или чем либо, кроме меня, конечно. Вы уже догадываетесь, каким будет вопрос? Русе допил виски одним глотком, язык его заплетался, когда он говорил эту чересчур длинную речь, учитывая количество выпитого за вечер. Неслушающейся рукой он пытался ослабить галстук, резко, чересчур нетерпеливо. Когда ему наконец это удалось, он так же одной, свободной от бокала рукой, перешел на пуговицы хрустящей от белизны рубашки. Все это время он не отрывал взгляд от Сансы, которая едва видела его из-за слез, которые грозились хлынуть потоком истерики. Она едва заметила, что требовательный взгляд Русе теперь был сосредоточен на ее губах, а голос стал совсем тихим и рваным. Санса почувствовала, как спиной уперлась в один из журнальных столиков, оказывается, все это время она пятилась назад, подальше от Болтона и от тех слов, которые он втыкал в нее медленно и изощренно, как палач, загоняющий иголки под ногти приговоренного. В мутной темноте гостиной тихо звякнул ремень расстегиваемых брюк. - После того, что Вы узнали, хотите ли ли Вы вернуться после этой ночи к своему любимому дядюшке или примете единственно верное решение и останетесь со мной?