Я хочу

Роберт вышел из кабинета уже полностью готовым. Серьезный и собранный, в сером деловом костюме, идеально сидящем на его стройной фигуре, черном пальто и небрежно накинутом на плечи светлом шарфе. Брайан одарил альфу беглым взглядом, пока протягивал папку документов, необходимых для деловой встречи, на которую направлялся его начальник. Назвать мистера Куинна своим женихом сейчас просто язык не поворачивался. - Может, все-таки возьмешь меня с собой? - уже во второй раз спросил Брайан, наивно надеясь на чудо. - Нет, тебе нельзя так перенапрягаться, - уже во второй раз ответил мужчина. - Я вообще не хочу, чтобы ты продолжал работать. - Это мы уже обсуждали, мистер Куинн, - отрезал Брайан. Голос прозвучал чуть грубее, чем он рассчитывал. - Я не инвалид, не умираю от тяжелой болезни. Почему ты так жаждешь запереть меня дома? Неужели стесняешься? - Я горжусь, - холодно прервал Роберт, - однако же, мне будет стыдно перед деловыми партнерами за то, что мой жених и отец моего будущего ребенка работает моим же секретарем. К тому же, я сам не приемлю подобный расклад. Задумайся об этом. Брайан, скривившись, посмотрел в сторону. - Мы уже это обсуждали, мистер Куинн, - повторил парень, - просто не бросай меня здесь одного, - тихо, почти просящее, добавил он. - Ты боишься чего-то? - раздраженно осведомился Роберт, взглянул на часы и, не дождавшись ответа, сообщил: - Все. Я и так задержался. Поговорим дома, буду поздно. И покинул приемную, даже не оглянувшись на секретаря, нервно кусающего губу. Да, Брайан боялся. С того самого дня, с того самого момента, как увидел проявившийся на тесте красный плюсик. Никогда еще его не одолевали такие сомнения, никогда он еще не чувствовал себя таким ничтожным, беззащитным и... одиноким. Теперь, когда ранние сроки беременности временно не позволяли делить постель, стало совершенно очевидно, что все их с Робертом взаимодействия вне спальни ограничиваются исключительно бытовыми спорами и мелкой руганью. Брайан и раньше это замечал, но заставлял себя ссылаться на негармоничные темпераменты и не видел в этом ничего криминального... или не хотел видеть. Он не мог признаваться в этом даже себе. Парень развернулся на офисном стуле спиной к столу и посмотрел на занесенную снегом улицу, богато украшенную к Рождеству, переливающуюся разноцветными огнями. Настроения не было вообще - ни праздничного, никакого. Омега без каких-либо чувств положил руку на свой все еще плоский живот и неторопливо его погладил, думая, насколько сильно обидится отец, когда узнает новость о пополнении семейства от кого угодно, но не от сына. А возможно он уже знает, так как много лет знаком с мистером Куинном-старшим. Брайан испытывал острый и практически невыносимый стыд при любом воспоминании об отце. Он не звонил ему с той последней их встречи. Просто не мог себя заставить. Между ними появился некий барьер, который Брайан никак не мог перешагнуть или убрать. В глубине души он понимал, откуда этот барьер взялся и как избавиться от него, но... предпочитал считать, что не знает. В такой новой жизни отцу места нет. Так же как нет пути назад из этой новой жизни... А работа лишь помогала ненадолго отвлечься от тяжелых сожалений и в очередной раз напоминала Брайану об избранном пути. И у парня не было повода ее бросать... практически не было. - О чем задумался, Оуэнс? - послышался за спиной презрительный голос. Омега вновь развернулся к столу, стараясь сохранять беспристрастное выражение лица. Перед ним, ухмыляясь, стоял Эдвин Баррет. - Думаешь, если спишь с начальником, то все позволено? Уклонение от рабочих обязанностей грозит выговором и вычетом из зарплаты. - Это все, зачем ты явился? - поинтересовался Брайан, скрестив руки на груди. Препираться в ответ было глупо и по большей части бесполезно. - Принес бухгалтерские отчеты для твоего благоверного, - фыркнул Баррет и швырнул папку на стол с такой силой, что почти все лежащие на нем бумаги разлетелись по сторонам, подхваченные волной воздуха. Омега стиснул челюсти, чтобы на лице не отразилось ничего лишнего. Об этом он и говорил Роберту, когда просил не бросать его одного. Баррет, кстати, был одним из худших представителей с недавних пор в открытую цепляющихся коллег. А в отсутствие начальника тормоза у них слетали вконец. - А ты еще удивляешься, что этим благоверным оказался не ты, - процедил парень, мучительно прикидывая, сколько часов уйдет на сортировку горы перепутавшейся документации. - Ну, куда уж мне до нашего мистера Куинна. Только вот... я в отличие от него не стал бы заставлять своего беременного омегу работать. Он хоть замуж тебя возьмет для приличия? Или ты ему интересен исключительно в качестве "инкубатора"? - Убирайся, - тихо произнес Брайан, пустив все оставшиеся душевные силы на то, чтобы голос не задрожал. - Ну, смотри не перенапрягись тут, а то родишь какого-нибудь кривого ежа и Куинн тебя мгновенно бросит,- ухмыльнулся альфа напоследок и ушел, оставив парня неметь от шока. Это был конец. Впервые. Впервые, Брайан мысленно пожелал кому-то смерти. Задевали даже не слова. Задевало то, что кому-то, особенно альфе, вообще в голову пришло сказать подобное. Парень потянулся к ящику стола и только сейчас заметил, как у него дрожат руки. Всему есть предел. Сначала гордость не позволяла уволиться, теперь она же этого требовала. Нельзя находиться в таком гадюшнике. Хотя бы ради ребенка. После его появления коллеги озверели окончательно. А главное, что от них было никак не скрыть: у любого омеги на втором месяце резко ослабевает естественный запах, ранее привлекавший к нему внимание потенциальных партнеров, что не может остаться незамеченным для всех, кто ощущал его запах до. От переполняющей ярости даже дышать было тяжело. Брайану хотелось сотворить что-то ужасное. Рука плохо слушалась и буквы на бумаге выходили непривычно небрежными. Наплевать. Омега поставил свою подпись, поднялся из-за стола и подсунул заявление "по собственному желанию" под дверь кабинета своего нача... жениха. Теперь в это верилось еще меньше. Будь по-твоему, Роберт. В правильности составленного документа Брайан не сомневался ни секунды, в конце концов, он сам зачастую помогал сотрудникам составлять его. Парень свалил некоторые свои личные вещи в коробку и сунул ее в дальний угол самой высокой полки шкафа - заберет позже, потом взял с вешалки куртку и через весь этаж прошел к лифтам, сопровождаемый многочисленными неприязненными взглядами. Не хотелось даже домой. Сейчас там темно и пусто, впрочем, как и всегда. Брайан даже стал замечать за собой мысли, что во многих моментах без Роберта ему было бы намного спокойнее и приятнее. Знать, что никто не явится среди ночи злой и усталый, что никто не будет ничего доказывать, никто не будет воспитывать и учить жизни. В последнее время Роберт даже не всегда извинялся за свои наезды, изо дня в день становящиеся все более глупыми и беспричинными. И изо дня в день Брайан повторял себе: «он просто не замечает, дай ему еще один шанс, еще один совсем маленький шанс, он же любит тебя, он же твой альфа». Хотя парень прекрасно понимал, почему отношение к нему так резко переменилось... Он видел, как много уже потерял и что катится в еще большую пропасть. Но не желал ничего менять, чтобы не потерять еще больше. Спустившись к машине, омега опустошенно лег на заднее сиденье и долго, прикрыв глаза, слушал праздничный шум улицы. Там, совсем рядом, проходили люди. Одни торопились с работы к своим семьям, другие, более свободные, или же просто более предусмотрительные, не спеша прогуливались, наслаждаясь всеобщей Рождественской суетой и присматривая подарки для близких и друзей. А Брайан просто лежал, касаясь затылком светлой кожаной обивки. И никому до него не было дела. Зазвонил мобильный. Парень коротко взглянул на экран и отключил звук. Нет у него больше семьи. Никто не должен знать, какую страшную ошибку он совершил.