Я хочу

Роберт не узнал истинной причины тому, что Брайан так послушно написал заявление прямо в день очередной просьбы оставить работу. На вопрос парень просто пожал плечами и ответил, что хорошо подумав, нашел эту идею разумной. Роберт же сделал вывод, что решению омеги поспособствовала исключительно его настойчивость. Все-таки мнение альфы является для Брайана приоритетным, просто он слишком горд для того, чтобы соглашаться сразу. Досадно, конечно, но вполне терпимо. Возможно, и это со временем изменится в лучшую сторону. Роберт почти до последнего откладывал возобновление разговора о свадьбе. Усиленно пытался подобрать правильные слова и весомые аргументы, но так толком и не преуспел. Он всерьез опасался, что не сможет долго выслушивать многочисленные отговорки Брайана, основанные на пустом упрямстве и намеренно занижаемой самооценке. Роберт действительно не хотел ненароком вспылить, а омега только на это и нарывался на протяжении уже почти пяти месяцев - с тех самых пор как узнал о своей беременности. Последние семнадцать с половиной недель из двадцати двух обернулись для альфы настоящей пыткой. Невыносимо жить бок о бок с самым желанным на свете человеком и не иметь возможности доказывать ему свою любовь на неизменном языке тела. А Брайан и близко к себе не подпускал, заявляя, что вторжение инородных объектов может серьезно навредить ребенку. Порой у Роберта возникало ощущение, что омега таким образом просто берет его на измор, и душевного равновесия это не прибавляло. Мужчина стал дерганным, раздраженным и приобрел привычку заводиться по любому пустяку, зачастую даже не замечая этого. Сегодня он как обычно вернулся домой безумно усталым. Новый секретарь справлялся с делами заметно хуже и многое из того, что раньше можно было переложить на Брайана, приходилось делать самому. - Я дома, - крикнул Роберт с порога, скидывая ботинки и зажигая свет в коридоре. - Привет, - из темной гостиной показался его омега, щурясь от яркого освещения, - как прошел день? Судя по спутанным волосам и немного потерянному виду, он только-только проснулся. - Терпимо, - выдохнул Роберт, надеясь, что парень не додумается отпустить фразочку из серии "это потому, что меня рядом не было". Он окончательно избавился от верхней одежды и смог, наконец, обнять Брайана, уткнуться носом в его плечо, вдохнуть обожаемый, сейчас почти неуловимый запах. "Когда уже этот ребенок родится и все станет как прежде?" - с тоской подумал он, почувствовав со стороны омеги лишь слабый намек на ответные объятия. - Нам нужно поговорить, - произнес Роберт, стараясь, чтобы голос не прозвучал обреченно. На самом деле говорить он совершенно не хотел. - Тогда идем, сядем, - равнодушно откликнулся Брайан, вновь скрываясь в темной гостиной. - Ты на что-то обижен? - поинтересовался Роберт, проходя следом и так же зажигая свет. - А ты не заметил, что уже давно даже не считаешь нужным извиняться за свои наезды? - омега саркастично приподнял бровь. Он удобно расположился в углу дивана, закинув перед собой полусогнутые ноги. Роберт попытался вспомнить, о чем конкретно его любимый говорит, но так и не смог. - Ну не сердись на меня, - вместо этого сказал он, опускаясь ближе к другому углу дивана, - ты же знаешь, что я не со зла. - Ну да, - фыркнул Брайан, - я знаю. Ладно, о чем ты хотел поговорить со мной? - тон немного смягчился, но от альфы не ускользнуло, что направленный на него взгляд остался холоден. - О нашей свадьбе. Только, пожалуйста, не возмущайся раньше времени. Дай мне сначала договорить. - Тааак, - протянул Брайан, заранее настораживаясь, и с ироничной заинтересованностью склонил голову набок. За этот жест Роберту захотелось дать ему увесистый подзатыльник, но, как и всегда, он заставил себя проявить терпение. - Ну, так вот. Я хочу сказать, что это первое бракосочетание для каждого из нас, и я искренне верю, что последнее. Поэтому оно достойно того, чтобы стать запоминающимся событием. Ты ведь сам потом будешь жалеть, что не погулял как следует на собственной свадьбе. Позовешь своих родственников, друзей. Я - своих. Придут некоторые деловые партнеры. В общей сложности выйдет человек сто, не больше. - Роберт... - Брайан чуть ли не застонал, - вот именно, что это моя единственная свадьба! И я в принципе не смогу на ней погулять, если буду на восьмом месяце беременности! Я и на шестом ужасно выгляжу, а дальше - еще хуже. Ну почему ты не хочешь меня понять? Если свадьба будет на целую сотню, среди которой, тем более, окажутся твои партнеры, то пресса точно не обойдет нас стороной. Может автографы у нас и не спрашивают, но люди мы не безызвестные. Кто знает, какие слухи поползут... меня будут осуждать все кому не лень... - Да что за глупости? - резко прервал Роберт, - какие слухи, за что им тебя осуждать? В нашей стране секс до свадьбы не запрещен! Почему ты не можешь наплевать на то, что о тебе подумают и просто быть счастливым?! - Не могу и все! - воскликнул Брайан, голос его истерически зазвенел, - я стесняюсь, я элементарно стесняюсь! Я чувствую себя неловко, неуверенно, некомфортно! Какое еще слово подобрать, чтобы ты наконец это уяснил?! И я не хочу показываться в таком виде ни перед твоими деловыми партнерами, ни перед своими родственниками! Не хочу и не буду! Это не только твоя свадьба, не забывай! - И не только твоя!- рявкнул Роберт, - если ты хочешь окончательно превратить меня в затворника, то ничего не выйдет! Как минимум в день нашей свадьбы я не намерен сидеть в четырех стенах и делать вид, что мне весело. Я хочу, чтобы весь мир знал о том, как мне хорошо, о том, что у меня самый красивый на свете омега, и о том, что он совсем скоро подарит мне законного наследника! И это не обсуждается, Брайан, все уже решено! Можешь не звать своих родственников, если стесняешься их, но перед всеми остальными, я хочу, и я буду хвастаться своим счастьем. И лучше бы тебе ко мне присоединиться! *** Брайан лежал, отвернувшись к спинке дивана и положив руку на заметно выступающий живот, полностью скрытый под безразмерной футболкой. Судя по тону Роберта, со своей идеей свадьбы он пойдет до конца, а значит стоит готовиться ко дню полного унижения перед всеми его друзьями, родственниками и даже деловыми партнерами. Сейчас парень чувствовал себя физически неспособным перечить альфе. Этот ребенок делал его совершенно беспомощным, слабым... и в первую очередь перед тем, кто должен защищать, а не нападать. Хвастаться своим счастьем? Было бы для начала, чем хвастаться. Брайан еще никогда не чувствовал себя таким несчастным. А ведь он сам на это решился. Никто не уговаривал, никто не заставлял. Он собственными руками связал себя нерушимой цепью с совершенно безразличным человеком. Роберту не нужно ничего, кроме плотских утех, и он не готов ни с кем делить свою власть над собственной жизнью. И как Брайан мог быть так слеп? Его бывший шеф с самого начала не был похож на альфу, о котором он мечтал всю жизнь. Запах, омежья природа, минутный порыв - они на ура справились со своей задачей: парень оказался в надежном капкане. Рядом ни друзей, ни семьи, лишь комочек тепла, время от времени толкающийся где-то внутри. Омега не знал, сможет ли еще посмотреть в глаза отцу, если тот все-таки узнает, во что ввязался его глупый неопытный сын. Если узнает, как ему сейчас плохо и как он ненавидит себя за то, что в свое время поторопился вкусить запретный плод любви... Брайан уже много месяцев игнорировал звонки и от Рэйчел, и от братьев, зная, что голос выдаст его с головой каждому из них. А отец даже не звонил. Омега предполагал, что семья иногда наводит о нем справки - почти у всех имелись соответствующие связи. Знают, что жив, и хорошо. Пусть лучше думают, что Брайан о них забыл, чем видят, как он страдает от своего выбора. Парню казалось, что он медленно сходит с ума. Он осторожно поднялся и прошел на кухню, где сидел его альфа. Нужно поговорить с ним. Расставить все по своим местам. - Роберт, - спокойно окликнул омега. - Да? - Роберт с готовностью поднял голову, до этого опущенную на руки. - Я действительно очень стесняюсь. Альфа закатил глаза. - Чего? - саркастично осведомился он. - Своей фигуры, - все так же спокойно пояснил Брайан. - Ну и дебил. Мне больше нечего тебе сказать, - огрызнулся мужчина, возвращаясь в изначальную позу. Брайан несказанно удивился подобному эпитету, однако же, заставил себя произнести то, что собирался с самого начала: - Я сегодня утром у врача был, и специально для тебя поинтересовался можно ли вернуться к сексуальной жизни. Он разрешил. Омега нахмурился и вернулся в гостиную. Ждать пришлось не долго. - Брайан, любимый, пойми меня правильно, - виновато произнес Роберт, присаживаясь рядом и обнимая парня за плечи. - Ты просто уничтожаешь меня, когда говоришь, что стесняешься своей внешности, красивее тебя никого нет и не будет. Омега всегда оценивал себя объективно и потому с короткой усмешкой вспомнил нынешнее отражение в зеркале - поблекшие волосы, усталый взгляд, тени под глазами. Даже если убрать живот, видок будет тот еще. А вот выкрутиться Роберту удалось в совершенстве. Сразу видно, что ему что-то понадобилось. - Я всегда буду любить тебя таким, какой ты есть, - заверил мужчина и склонился к омеге, запечатляя на его шее несколько осторожных поцелуев. "Ну да, конечно. Говоришь о вечной любви, а страсть к вредной пище простить не можешь", Брайан, едва заметно хмурясь, подался навстречу своему альфе. Он понимал, что, скорее всего, это не приведет ни к чему хорошему, но все равно спросил: - А за что ты меня любишь сейчас? Вопрос был и глуп и сентиментален. И омега никогда бы его не задал, если бы был уверен, что Роберт знает ответ. Куинн буквально впал в ступор. Он замер и удивленно отстранился. - За что я люблю тебя? - Да. Если не можешь ответить, просто скажи, почему ты решил, что мы должны быть вместе? - У тебя, как вижу, возникли сомнения? - прищурился альфа. - Нет, у меня возникли убеждения, - зло фыркнул Брайан. - Потому что ты только что наглядно подтвердил, что не заинтересован ни в чем кроме секса. Роберт возмущенно открыл рот, но мгновенно понял, о чем говорит омега и не сразу нашелся, что ответить. - Вот, я о том же, - кивнул парень, видя его замешательство. - За все наше знакомство ты спросил о моих интересах всего однажды и то ответа не дождался, а сразу перевел тему. Как ты можешь меня любить, если совсем не знаешь, если видишь только то, что тебе не нравится и постоянно пытаешься изменить это на свой лад? Тебя ведь совершенно не устраивает то, какой я есть, признай. И будь я другим, ты любил бы меня больше, просто потому, что для этого не приходилось бы прикладывать столько усилий. - Любви не нужны ни объяснения, ни оправдания! - раздраженно возразил Роберт, - И если бы я не любил тебя, я не сидел бы здесь и не выслушивал весь этот бред! - А если бы ты любил меня, - заорал Брайан, вскакивая на ноги, - то я не сидел бы здесь и не высказывал тебе весь этот "бред"! Я отлично знаю, что тебя привлек исключительно мой запах! Не ты первый, не ты последний! И вся твоя "любовь" ничто иное, как тупой животный инстинкт, которому реально нет ни объяснений, ни оправданий! И чем по-твоему мне хвастаться на свадьбе?! Альфой, который ни в грош не ставит мое мнение?! Да, тут, пожалуй, есть чему позавидовать! - Брайан запоздало осознал, что его понесло, но уже не мог заставить себя остановиться. - Ты даже не представляешь, какого дерьма я натерпелся от всех своих коллег за последние месяцы работы! А все ради чего?! Ради того, чтобы ты постоянно указывал мне, как жить?! Может, после свадьбы ты меня вообще на цепь посадишь, чтобы я делал лишь то, что угодно тебе и подавал голос только по команде?! Прости, но я не согласен! Это не жизнь! - Ну, так может нам лучше отменить все?! - грубо прервал Роберт, - может, мы действительно слишком поторопились и со свадьбой, и с ребенком?! - Именно! Нам следовало просто натрахаться вдоволь и разойтись! Между начальником и секретарем не может сложиться никаких серьезных отношений! И мне жаль, что я понял это так поздно, когда ничего уже не изменить! - Еще как можно, - огрызнулся альфа, - хотя, пойми ты это раньше, нам не пришлось бы решать проблемы с общим ребенком, который вообще появился исключительно благодаря твоим тупым принципам... Брайан его уже не слышал. Последнее, что он почувствовал, прежде чем резко осесть на пол и провалиться в темноту, это нестерпимую боль внизу живота и нечто теплое, струящееся по ногам...