Indivisible

Несмотря на то, что собрания в старом актовом зале стали проводиться всё чаще, и каждый, пусть и не высказывая этого вслух, уже возлагал серьёзные надежды на воссоединение группы, кое-кого по-прежнему не хватало. Джисон, конечно, старался присутствовать на каждой встрече с помощью видеосвязи, но это всё ещё было не то. И даже Минхён, который прикладывал больше всех усилий, чтобы вновь собрать группу воедино, не представлял, что с этим можно сделать. Этим вечером Чэнлэ возвращается домой позднее, чем обычно, задерживаясь в школьной библиотеке. Раньше он всегда старался уходить сразу после окончания занятий, надеясь, что пронесёт, но теперь опасность миновала, и оставаться в школе стало даже приятно. Кроме того, не было, как раньше, Джисона, который постоянно поторапливал. Чэнлэ с порога слышит доносящийся из гостиной смех матери и знакомый женский голос, который заставляет заинтересованно прислушаться. Их с Джисоном мамы всегда общались довольно хорошо, и, несмотря на то, что госпожа Пак считала, что её сын порой тратит на группу и Чэнлэ в частности слишком много времени, часто созванивались и встречались. В последнее время количество звонков значительно сократилось из-за занятости обеих, поэтому, должно быть, случилось что-то важное. Чэнлэ, стянув кроссовки буквально за секунду, спешит в гостиную. Мама, увидев его, одними губами произносит «наконец-то», не отрываясь от разговора, и жестом подзывает к себе. Чэнлэ никак не ожидает, что телефон передадут ему, а потому на пару секунд застывает, прежде чем, запинаясь, поздороваться. Госпожа Пак начинает говорить не сразу, словно подбирая слова. — Я долго не хотела этого признавать, но… Джисону очень тяжело здесь. Я думала, что это в конце концов пройдёт, и он привыкнет, но нет. Он выглядит по-настоящему счастливым, только когда разговаривает с вами, и мне, как матери, невозможно просто закрыть на это глаза. К тому же, я не могу проводить с ним много времени из-за работы, и пока, к сожалению, это нельзя исправить. Моя сестра с радостью разрешит жить у неё, но всё же… У меня есть одна просьба, Чэнлэ. — Всё, что скажете, — уверенно отвечает Чэнлэ. — Мне тяжело даётся это решение, поэтому, когда… если Джисон приедет обратно, пожалуйста, позаботься о нём. Я знаю, насколько сильно он от тебя зависит. Деятельность в группе никак не должна отражаться на его успеваемости. Никаких прогулок допоздна, алкоголя и прочего. Я в любом случае буду волноваться за Джисона, но так мне будет намного спокойнее. Я могу на тебя положиться? — Безусловно, — тихо, но твёрдо говорит Чэнлэ. В горле ком, к глазам подступили слёзы, а сердце колотится как бешеное. Чэнлэ пока не может поверить, но ему так сильно хочется это сделать. — Я сделаю всё, что в моих силах, и… Спасибо. Я обещаю, что Вы не пожалеете о своём решении.

***

Этим же вечером Чэнлэ приходит сообщение от Ренчжуна: «Почему мне только что позвонила госпожа Пак и, ничего толком не объяснив, попросила следить за оценками Джисона? Ты что-нибудь знаешь?». Чэнлэ, посомневавшись, печатает в ответ «нет». Ему не хочется обнадёживать заранее.

***

Джисон хочет сделать сюрприз, поэтому просит Чэнлэ ничего не говорить остальным. Тот немного ворчит, но соглашается, предвкушая реакцию хёнов. Он вернулся два дня назад, и окружающая обстановка всё ещё кажется слегка непривычной. У тёти здорово, её квартира находится недалеко от школы, где Джисона принимают обратно с радостью. Но, несмотря на это, когда он видит лицо мамы не вживую, а через экран телефона, то не может сдержать слёз. Её глаза тоже подозрительно блестят, но она говорит лишь чуть дрожащим голосом: — Если будешь плакать, я тотчас же приеду и заберу тебя. Джисон вытирает слёзы и отрицательно мотает головой. Чэнлэ, как только увидел его, выходящего из машины, подбежал и заключил в крепкие объятия, отказываясь отпускать даже через десять минут. Он не плакал, но Джисон, обняв в ответ, чувствовал, как от еле сдерживаемых эмоций дрожит спина под его пальцами. — Я уже устал притворяться, — жалуется Джисон лежащему под боком Чэнлэ. Тот, обхватив его всеми конечностями, словно коала — дерево, бормочет что-то про то, что это его собственная идея. — Я знаю, но не могу больше скрывать. Послезавтра у меня начинаются занятия, поэтому надо что-то делать, пока сюрприз не сорвался. — Пора бы. Ренчжун уже давно начал подозревать, и, клянусь, ещё немного — и ты вообще не сможешь его удивить. У нас завтра репетиция, я думаю, удачнее момента уже не будет. Главное — организовать всё так, чтобы они отходили ещё очень долго…

***

Чэнлэ скрывается за дверями школы, и Джисон, наблюдающий издалека, кивает сам себе: операция началась. Один за другим появляются остальные. Джено с Джемином, теперь уже не пытаясь сделать вид, что пришли не вместе, Донхёк, на ходу доедающий пирожное, минут через пять — Минхён в классической рубашке — видимо, только с занятий, и Ренчжун, который останавливается и, задрав голову, смотрит на одно из окон третьего этажа, где горит свет. Джисону даже не приходится вспоминать, чей кабинет там находится. Через несколько минут Чэнлэ, как договаривались, звонит, и Джисон, болтая обо всякой ерунде, выдвигается к месту назначения. Он специально держит телефон так, чтобы не было видно хорошо знакомых всем стен на фоне, и всё идёт хорошо, только Джемин спокойно спрашивает, куда он идёт, получая в ответ не менее спокойный ответ, весьма далёкий от действительности. Джисон отключается, поднявшись на нужный этаж, и старается двигаться тихо, слыша преувеличенно горестное «ну вот, что-то со связью!» от Чэнлэ. Он не может сдержать глупую улыбку, когда стучит в дверь бывшего актового зала. По другую сторону происходит короткий спор, потому что Чэнлэ, временно исполняющий роль самого младшего, по понятным причинам отказывается идти открывать, и Донхёк, громко вздохнув, поднимается с места. — Я вернулся! Его ошарашенное «Джисон?» слышит как минимум учитель Цянь с другого этажа. Остальные, толкаясь и шумя, спешат к двери тоже. У всех, кроме Чэнлэ, одинаково шокированные выражения на лицах, и Джисон радостно смеётся, понимая, что сюрприз удался. Толпа подхватывает его, несколько рук стремятся обнять, Донхёк, пострадавший сильнее всех, и вовсе пытается защекотать в качестве мести. Только Чэнлэ хихикает чуть в стороне, и Джено в конце концов это замечает. — Ты знал, да? — и лицо такое, будто его предали. Чэнлэ только пожимает плечами, пока шаловливая улыбка расползается на его лице всё шире. Чуть позже, когда все немного успокаиваются, Джисон подтверждает, что он действительно не уедет обратно через неделю, а Донхёк в последний раз тыкает пальцем ему под рёбра, Минхён хлопает в ладоши. — Прошу внимания! У каждого, кто на него смотрит, в глазах одинаковые эмоции — предвкушение и надежда. Минхён улыбается и прибавляет в голос торжественности. — Думаю, теперь с уверенностью можно сказать… — он выдерживает паузу, которая стоит каждому замершего на несколько секунд сердца. — Что Dream возвращаются!