Жизнь социопата и военного врача

Шерлок оказался в комнате горящих зеркал. Стены, пол, потолок — всё было покрыто зеркалами, по которым злорадно бегал огонь, не давая коснуться ничего. Узкое пространство посреди комнаты, до которого пламя пока не дотянулось, давило на виски, не давая сосредоточиться. Он не видел выхода — только зеркала и горящие цветки огня, чьи лепестки касались одежды и волос. Он кричал от боли, от страха, звал на помощь единственного человека, который всегда спасал его, но никто не появился. Силы заканчивались, голос сел, всё тело покрылось потом, но ничего не менялось. В отчаянии он упал на зеркальный пол, давая пламени захватить себя, но огонь погас, а зеркало с характерным треском раскололось на множество мелких крошек, пропуская его в другую комнату, встретившую падающее усталое тело поролоновой подстилкой. Сделав глубокий вдох он открыл глаза. Никакого следа от огненной комнаты не осталось — только поролон. Почувствовав небольшой прилив сил, он поднялся на ноги и увидел дверной проём, из которого сочился бесконечно яркий свет. Он ринулся туда, в надежде найти выход из этого проклятого места, и на секунду зажмурил глаза, заслезившиеся от яркого света. Третья комната встретила его мёртвой тишиной, нарушаемой только тяжелым хрипом сидящего на цепях человека. Округлые стены, обитые подушками, пугали, напоминая о том, кто сидел в этой комнате раньше. Мориарти. Но теперь в плену цепей и смирительной рубашки сидел другой человек. Такой знакомый, такой родной. Шерлок сделал шаг вперёд и протянул трясущуюся руку к свернувшемуся клубочком пленнику и прошептал: — Джон… Тот резко обернулся, вскочил и посмотрел детективу прямо в глаза испепеляющим взглядом, заставив всю кожу покрыться мурашками. — Это всё ты виноват! Ты! Шерлок отшатнулся, не ожидая таких слов, и наткнулся спиной на мягкую округлую стену. — Если бы не ты я был бы жив! Это всё ты! Ты! — Я не понимаю… — Серьезно? — протянул пленник. — А ты подумай! Напряги свои гениальные мозги! Ты же любишь расследовать убийства! — процедил он сквозь зубы. Джон кинулся вперёд, но железная цепь с крупными звеньями не дала ему дотянулся до Шерлока. Джон закричал так яростно, так зло, что детективу на секунду показалось, что перед ним не тот человек, которого он знал, а дикий зверь, вырванный из леса и теперь сидевший на цепи. Вена на его лбу проявилась, всё лицо стало красным, тело трясло от ярости. Он опустил глаза как в бреду шептал: — Это ты виноват… Ты виноват… Паника с головой охватила детектива. Он пытался вспомнить хоть что-то, что дало бы понять, о чём говорит Джон, но последнее, что помнил Шерлок, — это громкий взрыв в правом крыле, крик людей и сжатые на его ладони пальцы.