***
Клуб «Диоген» встретил Джона привычной тишиной, сидевшие в мягких кожаных креслах люди не обратили никакого внимания на вошедшего, а смотритель лишь вежливо улыбнулся, пропуская его в кабинет Майкрофта Холмса. Тот сидел в своём кресле и аккуратно писал что-то в старом потрёпанном блокноте. Услышав скрип открывающейся двери, он поднял голову и вежливо, пусть и не искренне улыбнулся, откладывая блокнот в сторону. — Чем могу быть полезен, доктор Ватсон-Холмс? — вежливо поинтересовался он. — У меня вопрос по поводу Шерлока, — ответил Джон, оглядываясь по сторонам. — Могу я… — он жестом указал на стоящее напротив стола кресло и сел в него, увидев короткий кивок. — Интересно, — протянул Майкрофт, — я уж думал, что вскоре вы будете знать Шерлока лучше, чем я, — доктор в ответ лишь скривился. — Так, что конкретно вы хотели узнать? — Он когда-нибудь молчал несколько дней? — О, да, — усмехнулось британское правительство, — это была наша любимая игра в детстве — кто дольше промолчит. Но, кажется, — улыбка исчезла с его лица также незаметно, как появилась, — с вами он не играет. Тишина давила на барабанные перепонки сильнее, чем любая громкая музыка, и Джон почувствовал, что назревает что-то серьёзное. Ему надоело быть экономкой, приносящей с утра непослушному подопечному еду и приходящей вечером, чтобы забрать нетронутую тарелку. — Знаете, доктор Ватсон-Холмс, у него бывало такое во время длинных, сложных дел, когда слишком мало полезной информации и слишком много бесполезной. Он заговорит, как только придёт к определённому выводу, исходя из всех фактов, или придёт к выводу, что вывод сделать невозможно. — То есть, вы предлагаете мне просто ждать? — возмутился доктор. — Он не встаёт со своего кресла третий день, он ничего не съел и не выпил за это время. Единственное, что отличает его от памятника Шерлоку Холмсу, это редкие движения головой, когда он гуляет по своим чертогам. Вы вообще знаете, сколько человек может прожить без воды? Я вот знаю, поэтому собираюсь вытащить его из этого состояние прямо сейчас, — Джон резко встал, поправляя джемпер, и развернулся, чтобы уйти, но голос Майкрофта остановил его у самой двери. «Как обычно», — подумал Джон и повернул голову. — Корректнее будет сказать, памятник Шерлоку Холмсу-Ватсону, я полагаю. Но знаете, доктор, он ведь очень любит прогулки. Если вам удастся убедить его, что свежий воздух поможет быстрее найти разгадку, он, вероятно, покинет свой пост. — Я надеялся, вы скажете что-нибудь поинтереснее, — кивнул Джон и уверенным движением толкнул толстые дубовые двери, скрываясь в полумраке коридора.***
Рози была удивительно энергичным для своего возраста ребёнком, поэтому Джон никогда не знал, чем она будет занята, когда он придёт домой. Вот и в этот раз он на секунду остановился около входной двери, чтобы глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть, и только после этого открыл её. Шерлок — точнее, его статуя — никак не изменил своего положения, всё также сидел в своём кресле, молясь на потолок, а вот вокруг него явно прошёл ураган: книги разбросаны по полу, открытый ноутбук лежит на подлокотнике, на столе разложена «Монополия», а около ног детектива стоит его микроскоп, под линзой которого лежит что-то явно из холодильника, но явно не съедобное. Но самое интересное было на спинке кресла: Рози каким-то невообразимым образом забралась на неё и увлеченно плела косички из непослушных кудрей детектива, свесив ноги с его плеч. — Папочка! — радостно завизжала девочка, чуть при этом не свалившись со спинки кресла, на что Шерлок никак не отреагировал. — Привет, солнышко, — Джон с улыбкой подошёл к креслу и взял дочку на руки, стараясь при этом не задеть голову недвижимой статуи. — Ты что, пытался вывести папулю из транса? — Да, но он, видимо, уснул, — обиженно прошептала девочка. — Ага, уснул, — доктор поставил дочку на пол, и она побежала в свою комнату, потеряв интерес к родителям. — Шерлок, — он похлопал его по плечу, стараясь привлечь к себе внимание, — Шерлок, ты слышишь? Пойдём, прогуляемся. Ты давно не выходил из дома, тебе нужен свежий воздух. Эй, ты меня слышишь? Шерлок даже не шевельнулся, зато Джек, до этого мирно посапывающий на диване, проснулся, сквозь сон услышав слово «прогуляемся», и, ловко спрыгнув с дивана, подбежал к Джону, сел у его ног. Его хвост метался из стороны в сторону, каждый раз звонко ударяясь о туфлю детектива. Джон потрепал жизнерадостного пса по голове и, отдав ему команду «ищи поводок» (Джеку не нужны были тренировки, чтобы запомнить такую команду), сел на корточки у ног своего мужа, положив руку ему на колено. — Шерлок, я волнуюсь за тебя, — нежно сказал он. — Я знаю, ты обязательно найдёшь разгадку, тебе не нужно для этого так себя пытать. Я понимаю, тебе тяжело после… после всего, но я могу тебе помочь, правда, Шерлок. Пожалуйста, поверь мне, — Джон опустил голову и неосознанно сжал ладонь на колене мужа. — Пожалуйста, Шерлок. Джон сидел на корточках около ног детектива, держась за его колено и опустив голову вниз. Он не знал, как вывести Шерлока из его чертогов разума, но единственное, что ему нужно было делать — это говорить. Детектив метался по коридорам своего замка, забредя слишком далеко и потерявшись в подвалах собственного подсознания. Сейчас в чертогах не было никакого смысла — нет данных, слишком мало информации, но всполошившемуся сознанию прогулка по коридорам своих мыслей показалась наилучшей идеей. Да, у Шерлока получилось сложить рамку этого огромного пазла с недостающими деталями, но края картины указывали на то, во что Шерлок бы никогда не поверил, и теперь он блуждал между имеющимися фактами и слепой верой. Только тогда ласковый, родной голос открыл ему проход, не принуждая принимать решение сейчас, не заставляя искать ответ на не заданный ещё вопрос, но зовущий к себе и предлагающий свою неоценимую помощь. Шерлок закрыл глаза и шёл за мягкими звуками голоса Джона, подсказывающими верную дорогу. Он так и не открыл глаза, пока не перешагнул порог. Шерлок слегка дернулся, и Джон тут же поднял на него обеспокоенный взгляд. Он с замиранием сердца наблюдал, как его возлюбленный безумный детектив с трудом открывает привыкшие к непроглядной темноте глаза и резко моргает, не в силах вынести дневное освещение. — О, прости, Шерлок, я не подумал, я сейчас закрою шторы, — пробормотал Джон и подскочил, стремясь как можно быстрее задернуть плотную ткань, но рука, некрепко обхватившая его запястье, остановила этот порыв. — Ну, как ты? — нежно спросил Джон, положив вторую руку ему на щеку. — Что-то должно произойти… — прошептал детектив, переводя взгляд на лицо доктора. — Что? Что должно произойти? — Я не знаю, — прохрипел Шерлок, и Джон сразу догадался, что для него сейчас нет ничего желаннее стакана воды. — Я принесу воду, — сказал он, поворачиваясь к кухне. — Да, спасибо, — Шерлок резко встал, от чего у него потемнело в глазах, но он решил не обращать на это внимания. Суставы, скованные долгим сидением, единовременно щелкнули, и Шерлок поморщился, когда понял, что сил у него нет совсем. — Вот, держи, — Джон вложил в ослабшие пальцы стакан и сделал шаг назад. Шерлок с благодарностью принял воду из рук своего мужа и выпил её залпом. Ему показалось, что эта вода вернула его к жизни, и он сделал шаг вперёд. Потом ещё шаг, и ещё, пока Джон, на каждый его шаг отвечавший шагом назад, не упёрся спиной в дверь, ведущую на кухню. Тогда он сделал ещё шаг и прижался всем телом к своему любимому, без сил упираясь лбом о его лоб. — Спасибо, Джон, — прошептал он. — Я там чуть не заблудился. — Боже, Шерлок, — прошептал доктор в ответ, — ты заблудился в своих чертогах? — Почти заблудился, — беззлобно поправил его детектив, услышав в любимом голосе нотки иронии и облегчения. Он сделал шаг назад, осматривая Джона с ног до головы, и, усмехнувшись, продолжил: — Хорошо, что ты не послушался Майкрофта, я не так сильно люблю гулять, как он полагает. Тут к ним подбежал виляющий хвостом Джек с поводком в зубах и стал нетерпеливо топтаться между ними, как бы намекая на то, что пора пойти на улицу. — Шерлок… — Нет, даже не думай, — отрезал детектив, — я говорил, я с ним гулять не буду. — А со мной? — Возможно. — А со мной и Рози. — Возможно. — А со мной, Рози и Джеком? — Джон откровенно смеялся над видом сомневающегося детектива, но тот не реагировал на его смех, хотя это довольно тяжело — улыбка Джона отличалась своей поразительной заразительностью. — Сначала я иду в душ, потом решаем остальное. — Потом ты ешь, и только тогда мы идём на воздух. — Хорошо. — Хорошо? — Кто я такой, чтобы спорить со своим врачом, — улыбнулся Шерлок и, коротко поцеловав доктора в макушку, с присущей ему элегантностью проследовал в ванную. Только тогда Джон понял, как соскучился по этой искренней улыбке за эти три дня. Тогда Джону показалось, что он без неё не может жить.