Жизнь социопата и военного врача

Тёмно-серые стены были призваны успокаивать, но не расслаблять, однако Джозефа Эткинса они раздражали и пугали, поэтому с каждой минутой ожидания желание говорить неумолимо таяло, замещаемое желанием хорошенько врезать следующему, кто в эту комнату войдёт, но наручники, крепко крепившие запястья к краю стола, несколько усложняли эту задачу. Джозеф был в комнате один, если не считать двух охранников, стоящих в разных углах, словно статуи, и лишь моргание доказывало, что они — не деталь интерьера. Здесь было очень тихо, и это бесило арестованного ещё сильнее. Спустя полчаса мучительного ожидания он смог расслышать голоса в коридоре, один из которых был очень строг, и Джозеф напрягся, не зная, что его ждёт. Один из людей Майкрофта встретил детектива и его блоггера у входа в здание тюрьмы и повёл по мрачным коридорам в сторону допросной. По пути он отвечал на вопросы Шерлока о личности арестованных, их семьях, жизнях, а Джон шёл за ним, в пол-уха слушая краткие ответы охранника. Они остановились около длинного тёмного окна, открывавшего вид на допросную, и человек, сидящий там, выпрямил спину, услышав их голоса. В этом человеке Джон узнал заложника, у виска которого сегодня утром держал пистолет. Охранник оставил их наедине, как ранее приказал ему начальник, и Шерлок с Джоном остались в узком коридоре одни, ожидая человека, который будет проводить допрос, что неимоверно бесило Шерлока, ведь он сам мог допросить арестованного, но Майкрофт был непреклонен, и его доводы о безопасности поддержал хранивший до этого молчание доктор. Тишина, редко нарушаемая общими фразами, так и тянулась за ними с самого кафе, и никто из них не собирался её нарушать, опасаясь, что слова могут лишь усугубить сложившуюся ситуацию. Вскоре дверь в конце коридора открылась, и из неё вышел Лестрейд, сопровождаемый двумя охранниками в строгой чёрной форме. Детектив и блоггер слегка удивились его появлению, но вида не подали, и один из них лишь коротко кивнул, а второй искренне улыбнулся. Инспектор шёл по коридору быстро, но прихрамывая, по его лицу было видно, что его больная нога нисколько его не беспокоит. Он поздоровался с друзьями без слов и, жестом попросив их быть потише, на что Шерлок лишь в очередной раз закатил глаза, вошёл в допросную, где Джозеф уже сходил с ума от нескончаемого волнения. Лестрейд сел на стул, не сгибая при этом больную ногу и, сделав глоток кофе из картонного стаканчика, включил записывающее устройство. — Назовите себя, — относительно спокойным голосом обратился он к арестованному. — Джозеф Эткинс, — невесело откликнулся тот. — Скажите, Джозеф, что вас связывает с компанией «Инкорпорейтед», в который вы были замечены сегодня в восемь часов утра? — Замечен… — усмехнулся Джозеф, и Шерлок заметил, как Джон сжал губы, явно сожалея о каком-то из своих поступков, — я там работаю. — Какую должность вы занимаете? — В турагентстве-то? Туроператор. — В чём заключается ваша работа? — Отвечать на вопросы клиентов о турах. — Когда вы начали работу в компании? — Около семи месяцев назад. — Тогда, скажите, Джозеф, — Грег склонился над столом, внешне оставаясь непоколебимо спокойным, — в какой момент в ваши обязанности стало входить избиение клиентов? Джон, наблюдавший за этой картиной, опустил голову вниз, явно не желая слушать происходящее за стеклом, но с места не сдвинулся, лишь пару раз переступил с одной ноги на другую. — Он первый полез! — крикнул арестованный. — Прекратите врать, — повысил голос Лестрейд, и Джозеф вжался в спинку стула. — Он пришёл и начал расспрашивать… о всяком… — Я сказал, прекратите врать, — Лестрейд тоже откинулся на спинку, но, в отличие от Джозефа, он выглядел донельзя расслабленным. — Скажите, почему вы напали на клиента? — Я не могу сказать, — в глазах нападавшего читался страх, и Грег опрометчиво решил, что напугал молодого агента. — Почему нет? — Он… — Джозеф опять задрожал, и Джону показалось, что этот человек совсем не хотел становиться пешкой в чьей-то кровавой игре, ему просто не повезло, и из-за этого вина за содеянное в офисе увеличилась в разы, — он убьёт меня. — Кто он? — насторожился Лестрейд. — Я не могу… — Джозеф замолчал, вжимаясь в стул так, будто это могло помочь ему избежать вопросов. Грег тяжело вздохнул, понимая, что страх гораздо сильнее агента, и нажал на кнопку паузы. Он сказал арестованному, что скоро вернётся, вышел из душной комнаты и жестом попросил Шерлока и Джона отойти в другой коридор, чтобы обсудить дальнейшие действия. — Нам нужно предложить ему что-то, иначе он не заговорит, — сказал Грег, как только за их спинами захлопнулась дверь. — Он явно боится своего босса, кто бы это ни был, и не будет говорить без защиты. — Программа защиты свидетеля? — предложил Джон. — Мы не знаем, что он делал до этого, — отверг идею Шерлок, — он мог бы быть наёмником или военным с желанием убивать, он мог покалечить множество людей, в таком случае программа защиты свидетеля сыграет против нас. — Да посмотри ты на него! — Джон повернулся к детективу, яростно размахивая руками. — Где твоя дедукция? Ему лет от силы 25, он не умеет драться, а при виде оружия у него начинается паническая атака, и ты действительно думаешь, что он натренированный агент, до этого убивший кучу народа? Ты действительно так думаешь? В конце фразы Джон сорвался на крик, и Лестрейд замер от удивления: ещё ни разу в жизни он не видел, чтобы Джон кричал на Шерлока. Да, один раз он избил его, но с того момента он не видел и не слышал, как они ругаются. Да, спорят, но такие споры всегда проходили мирно, самое грубое, что в них было, это слово «идиот», от которого детектив так и не смог отказаться. Но сейчас в глазах Джона пылала неприкрытая ярость, и Шерлок не знал, что ему ответить. Конечно, арестованный выглядел так, будто впервые оказался не то, что в тюрьме, а просто рядом с полицейским, но люди умеют притворяться. Детектива раздирали сомнения, ведь, с одной стороны, он и сам был почти уверен в относительной невиновности допрашиваемого, с другой стороны, основанное на одной вере решение могло дорого обойтись им в будущем. — Что мне у него спросить? — Грег понял, что молчание может продолжаться вечно, и решил согласиться с Джоном, в конце концов, в случае возникновения проблем они всегда могут обратиться к Майкрофту, и ни одному из них он не откажет. — Узнай про босса, — Шерлок повернулся к нему с глубоким вздохом, — где они встречаются, почему турагентство, про их план, всё, что может быть нам полезно. — Хорошо, — кивнул инспектор, — тогда я пойду, а вы присоединяйтесь, когда… — он поводил рукой в воздухе, не в состоянии подобрать слова, — когда закончите, — и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. — Не закончим, — пробормотал Джон и пошёл в сторону выхода. Шерлок остался в узком коридоре один, имея выбор, но не имея правильного решения. Впервые Джон, пусть и неосознанно, поставил его перед выбором между ним и Работой, на которой Шерлок был женат задолго до их встречи. Он стоял под тусклым светом люминесцентных ламп, раздираемый на части. Работа требовала его внимания, ему нужно было быть в допросной или хотя бы около неё, чтобы слышать то, что остальные не услышат, чтобы продолжать расследование, подвергшее их всех смертельной опасности, он должен мчаться навстречу преступнику, чьи сети по масштабу были сравнимы с сетями Мориарти, он должен сражаться с драконами, и для этого ему нужно отрешиться от чувств и эмоций. Джон терпелив, Джон подождёт, а Работа не терпит отлагательств. Приняв решение, он сделал глубокий вдох, собираясь с мыслями, и сжал ладони в кулаки. Он почувствовал что-то холодное и гладкое между пальцами. Шерлок провёл подушечкой большого пальца по гладкому полукругу золотого кольца, и все его логичные размышления разлетелись пылью, оставив в голове единственное слово: «Джон». Все его выводы и размышления превратились в прах, оказались никчёмными, и Шерлок понял, что никакого выбора у него никогда не было. Когда Работа овладевала полным вниманием детектива, Джон был рядом. Не отвлекал, не мешал, не просил выбирать — просто был рядом и помогал. Когда Работа оставляла его в мучительной скуке, Джон был рядом, не ругал за шум и эксперименты, просто был рядом и помогал. Вывод был так прост и очевиден, что Шерлок столько лет не мог его увидеть: никакая Работа не заменит ему Джона. И он сорвался на бег по тихим, тёмным коридорам. Джон оказался на улице. Он сидел на ступеньках, привалившись спиной к перилам, и смотрел в пустоту. Господи, ну зачем он это сделал? Почему ушёл? Он должен был быть рядом с детективом, поддерживать и защищать его, а он… а он повёл себя, как капризная маленькая девочка, не понимающая, почему родители не могут не ходить на работу. Эти мысли медленно плыли в его голове, образуя замкнутый круг, и Джона наполнило ощущение никчёмности. То, что он зависим от войны, ему сказал Майкрофт ещё при их первой встрече, но сейчас Джон вдруг понял, что зависим ещё и от одного несносного кудрявого гения. Он понимал, что у него ничего не останется, если он потеряет Шерлока, но как бы он не хотел заставить своё тело вернуться в здание и найти главного человека своей вселенной, дорогу преграждала обида, обхватив его голову своими паучьими руками и не давая пошевелиться. Он сидел так, казалось, вечность, пока из-за плотных дверей не послышались быстрые шаги. «Нашёл зацепку, сейчас пойдём искать преступника», — подумал Джон и обернулся, ожидая увидеть Лестрейда и охранников, идущих за детективом, но открывшиеся двери представили его взору одинокую стройную фигуру его мужа, запыхавшегося от бега. — Что-то нашёл? — спросил Джон, продолжая сидеть на холодных ступенях. — Я нашёл ответ, — ответил Шерлок, подходя к доктору, и тот встал, готовый бежать хоть на край света, лишь бы оставаться рядом с его ослепительным светом. — Какой ответ? Шерлок подошёл к нему и поднял левую руку, на безымянном пальце которой в свету бледного солнца сверкнуло кольцо с тонкой гравировкой. — Вот он, ответ, — уверенно сказал детектив, делая шаг вперёд. — Ещё тогда, у Анджело, я сказал, что женат на работе, но посмотри на мою руку, — он сделал ещё шаг, становясь почти вплотную. — Я никогда не думал, что женюсь, для меня это всегда было ненужным фарсом, актом признания себя скованным договором, клятвами и прочим, но я сам, ты помнишь, я сделал тебе предложение, я дал обещание и клятву, что никогда не буду расследовать дела без тебя, что никогда тебя не оставлю, — воздух в его лёгких закончился, и он был вынужден сделать паузу, чтобы вдохнуть, за время которой опустил руку и сделал шаг назад. — Я никогда больше не найду такого человека, как ты, просто потому что таких больше нет. Ты… ты самый честный и добросовестный человек из всех, и я не могу даже себе представить, как глубоки твои моральные качества, у тебя есть всё то, чего у меня никогда не было, и я уважаю тебя за это, — он снова сделал паузу, отводя глаза, но не для того, чтобы сделать вдох, а из-за того, что сложно было произнести слова, которые он придумал, бегая по коридорам тюрьмы. — И если ты захочешь уйти, я не буду тебе мешать, я останусь стоять на этом месте, пока ты не скроешься из вида. Но если мои слова после всего, что я сделал, ещё хоть что-то для тебя значат, то я прошу, останься. Пожалуйста… Шерлок хотел произнести эту речь с достоинством, но вся его самоуверенность летела к чертям, обнажая доступную лишь Джону натуру, и сейчас детектив думал, что своими эмоциями и мольбами низвёл всё уважение Джона к себе, и теперь боялся поднять глаза, замерев на одном месте со слегка приподнятой рукой, указывающей на дорогу. — Господи, Шерлок, — выдохнул Джон. Детектив ожидал услышать в этих словах презрение и ненависть, но в них слышалась нескончаемая нежность, и когда Шерлок поднял глаза на своего мужа, которому секундой ранее предложил оставить его одного навсегда, он увидел, что его глаза, в которых часом ранее было лишь холодное равнодушие, теперь скопились обычно сдерживаемые слёзы. Джон слегка улыбнулся и поднял левую руку, делая шаг вперёд. — Я ведь тоже дал клятву, ты помнишь? Я никогда не оставлю тебя одного, и сейчас я обещаю, что никогда больше не буду расследовать дела без тебя. Это не так интересно, как может показаться, — он ласково усмехнулся и сделал ещё полшага вперёд, и теперь он почти касался детектива, чьи глаза неумолимо начинали краснеть. — Господи, Шерлок, прости меня. Я никогда в жизни не встану между тобой и твоей Работой, — он протянул левую руку детективу, как бы приглашая, и тот уверенно положил на неё свою ладонь. — Нет никакого между, — почти шепотом сказал он, — есть только ты. Они двинулись навстречу друг другу одновременно, за секунду сокращая разделявшее их расстояние, и обхватили друг друга руками, прижимая к сердцу, не давая усомниться в произнесённых и непроизнесённых словах, согревая друг друга и давая опору. Шерлок приподнял голову, Джон сделал то же самое. Шерлок потянулся вниз, Джон потянулся вверх, и их губы соприкоснулись в неуверенном поначалу поцелуе, с каждой секундой становившемся всё более и более чувственным. Они хватались друг за друга, как за последнюю спасательную соломинку, не давая друг другу утонуть, сжимая одежду и не открывая глаз. И если бы им не нужно было дышать, они бы простояли так до конца времён, но лёгкие заявляли свои права на воздух, и им пришлось разомкнуть влажные губы. — Боже, Шерлок, — Джон улыбнулся самой искренней улыбкой, — как ты мог подумать, что я уйду? — Тебя расстроил мой поступок… — начал он, вновь отводя глаза, но Джон вернул на себя его внимание, обхватив покрасневшие щёки руками. — Ты спас мне жизнь, — твёрдо сказал он, — кто знает, куда бы они нас утащили, если бы хлоралгидрат сработал. — Джон, — протянул детектив, смакуя каждую букву и расплываясь в неосознанной улыбке, — я люблю тебя. — Я люблю тебя, Шерлок, — не стал медлить с ответом доктор и потянулся для нового поцелуя.

***

Лестрейд, обрадованный полученной информацией, вышел из допросной и, к своему удивлению, не увидел в коридоре ни одного человека. Озадаченно посмотрев по сторонам, он решил, что Шерлок и Джон уже направились в комнату, где их ждал Майкрофт, смотревший весь процесс допроса через камеры, и двинулся на верхний этаж, слегка улыбаясь своему успеху. Комната встретила его тишиной, что была невозможна, если бы в ней находились братья Холмс и разгневанный Джон. Майкрофт пил чай из фарфоровой чашки, расположившись на не очень красивом, но мягком диване. — Чаю? — спросил он немного уставшего после допроса инспектора. — Кофе, — ответил тот, и Антея пошла выполнять заказ. — Как думаешь, у нас есть всё, чтобы поймать их? — Разумеется, — улыбнулся Майкрофт, — ты получил ответы на все возможные вопросы, хорошая работа. — Спасибо, — слегка смутился инспектор и кивком указал на диван, на котором сидело британское правительство. — Можно? — Крайне глупый вопрос, мой дорогой, — ответил Майкрофт, — не беспокойся, здесь стоят только видео камеры, наших слов не услышит никто за пределами этой комнаты. — Когда ты планируешь операцию? — спросил Грег, усаживаясь рядом со своим возлюбленным. — Если информация Джозефа Эткинса правдива, то теракт запланирован на сегодняшний вечер, значит, выезжать надо немедленно, — вежливо ответил Майкрофт. — Тогда почему мы ещё здесь? — нахмурился инспектор. — Кажется, мой братец и его муж имеют некоторые проблемы, — протянул его возлюбленный, — мы не можем выдвигаться, пока они не закончат свой конфликт. — Ты знаешь, где они? — Разумеется, — Майкрофт взял небольшой пульт и переключил видеозапись, проигрываемую на большом экране. Теперь на видео вместо пустой допросной был парадных вход, возле которого увлечённо целовались детектив и его блоггер. — Оу, — протянул инспектор, — быстро они. — Ты считаешь? — О, видел бы ты Джона, когда я вышел переговорить с ними, — Грег тяжело вздохнул, — я думал он его, в лучшем случае, убьёт. — Я не исключаю такую возможность, — сказал Майкрофт несколько серьёзным голосом, — доктор Ватсон-Холмс бывший военный, зависим от войны и адреналина, его не беспокоят отнятые им жизни, поэтому я не стану говорить, что он никогда не убьёт моего брата, способного вывести любого человека из себя. — Нет, — отрезал Лестрейд, — Джон любит его, безумно любит. Он подставится под пули, спрыгнет с крыши, вступит в бой один против целой армии, но никогда не даст Шерлока в обиду. — Надеюсь на это, — задумчиво согласился Холмс. — И я сделаю также, — вдруг тихо добавил инспектор, на что Майкрофт отреагировал неприкрытым смятением. — Господи, конечно, я закрою тебя собой. — Я бы не… — Я люблю тебя, Майкрофт, — Лестрейд посмотрел ему в глаза. — Чёрт возьми, я люблю тебя, и я обещаю, пока я жив, с тобой не случится ничего плохого. — Твоя уверенность поражает, — Холмс замолчал на несколько секунд и тогда продолжил. — Мне всегда это в тебе нравилось. И, да, Грегори, я тоже люблю тебя. Майкрофт пододвинул руку к нему, и Лестрейд накрыл его ладонь своей, надеясь, что из-за плохого качества видеосъёмки этот жест останется незамеченным. — Уже скоро, — добавил Майкрофт и убрал свою руку. — По-моему, самое время прервать моего младшего брата и доктора Ватсона-Холмса, пока они не решили заняться тем, чем не следует заниматься, прямо под камерами. Он встал, расправляя плечи, и ласково посмотрел на инспектора, готового идти за ним, куда бы он ни отправился.