В объятиях убийцы

Ева       Я вздрогнула от неожиданно заревевшей сирены на улице, мимо дома промчалась машина, Вилланель не обратила на это никакого внимания, поедая сэндвич. Либо у неё железные нервы, либо она чувствует себя в полной безопасности, в отличии от меня. Я боюсь отойти от неё, боюсь заговорить, меня пугает всё то, что произошло ночью, и я боюсь признаться себе, что попав под дождь подорвала свой иммунитет, а этим утром добила его и сейчас начинаю чувствовать себя ужасно. Пора начинать лечиться, но я прикована к стулу, держу в руках остывшую чашку кофе и не могу оторвать от неё взгляд. Меня интересует в ней каждая деталь, и я кажется, тону. Эти идеально правильные кромки губ, густые брови, выразительные глаза, кожа без изъянов, с которой сошли последние гематомы и ссадины, мелкие родинки на её лице предельно милые, и расположены как какое-то созвездие. У неё лёгкая припухлость под глазами, вероятно, от бессонной ночи, боли и выпитого алкоголя, мне нравятся её наспех забранные в пучок волосы, открытая шея… Она не улыбается мне, ничего не говорит, будто понимает, я должна пройти своеобразную адаптацию, должна принять её, впустить и впитать в себя, но здравый смысл во мне, противится этому. Она доедает, берёт свой телефон, она не из тех, что не выпускают гаджет из рук, и я думаю, в нём нет никакой полезной информации, но мне было бы интересно заглянуть в него. Какие у неё запросы в интернете, сколько человек в её контактах, хранит ли она хоть чьё-то фото, и если да, то чьё? В наше время телефон может так много рассказать о его владельце, что я моментально загораюсь идеей, заглянуть в него. Возможно это случится когда она будет в душе, или заснёт, я надеюсь на отсутствие пароля, что маловероятно.       - Чем ты обычно занимаешься дома, Ева?       - Я много работаю, и часто приношу работу домой.       - Надеюсь, ты сейчас не обо мне? – последовала некая усмешка с её стороны, но она не подняла глаз.       - Уборка, готовка, иногда мы с Нико…       - Продолжай, - настояла она, услышав моё замешательство.       - Смотрим что-то, или читаем.       - У вас были друзья?       - Да, его друзья, - ответила я, заметив как она специально подчеркнула вопрос прошедшим временем.       - Ева, - она произнесла моё имя, и оторвала взгляд от телефона, посмотрев на меня строго и пугающе, - Собирай вещи.       В её словах почувствовался приказ, я вся сжалась, покручивая кружку в руках. Что это значило? Я ни за что не уеду отсюда, не покину свой дом, тем более с ней!       - Я не стану собирать вещи.       Вилланель бросила телефон на стол и резко поднялась, я посчитала себя слишком уязвимой, и тоже встала, направляясь к раковине, чтобы вылить противный, остывший кофе, но она перегородила мне путь. Выпрямившись, и сунув руки в карманы, она казалась мне выше, сильнее, и проницательнее меня. Мне казалось, она понимает все мои расклады и знает наперёд все мои действия.       - И правильно Ив, этот дом надо сжечь, вместе со всем, что здесь есть. Я куплю тебе новую одежду, я куплю тебе всё, что ты захочешь.       - Мне ничего не нужно. У меня всё есть. И этот дом, и моя одежда, и моя жизнь.       - Мы должны уехать, чтобы никто не помешал.       - Не помешал чему?       - Нам, Ева! Я хочу немедленно отправиться с тобой в путешествие, есть на обочинах, останавливаться в маленьких придорожных мотелях, слушать музыку, подпевая любимым трекам, захватывать по пути сувениры, вести долгие беседы, и быть с тобой, наедине.       - Тебе кто-то написал? Это новый заказ? Куда на этот раз?       - Почему ты не слушаешь меня?       - Я не покину свой дом, это сделаешь ты.       Я поставила на этом точку, завтрак был окончен, мне хочется подняться наверх, остаться одной, обдумать разговор с Каролин, уснуть, прогнав эту ломоту в теле, я чувствую себя слабой, а если заболею, то окажусь целиком в её руках. Мимо меня пролетел предмет. Я напугалась тупого звука с которым нож вошел в косяк двери. Она метнула нож? Она испортила дерево!       - Какого чёрта ты творишь!       - Не отворачивайся от меня, когда я с тобой говорю.       - Ты не имеешь право что-то портить в моём доме!       Вилланель победно улыбнулась, смахнув лёгким движением руки вазу со стола, она разлетелась вдребезги по всему полу.       - Безвкусица, тебе самой давно пора было её разбить.       - Прекрати, или я тебе что-нибудь разобью!       Она лишь рассмеялась, а я налетела на неё с кулаками. В миг оказавшись в её руках, я почувствовала как ноги отрываются от пола, она потащила меня назад, я вцепилась в её плечи.       - Поставь меня на место! – громко крикнула я.       - Не вырывайся, - крикнула Вилланель в ответ, со всей силы прижав меня к стене, - Там много осколков, я не хотела, чтобы ты поранилась.       - Отпусти сейчас же!       - Тише. Не вырывайся, ты мне больно делаешь, - простонала она, я застыла.       Мы обе посмотрели на место ранения, будто через одежду вот-вот могла проступить кровь, но, ничего такого, она подняла свой взгляд. Ей очень хотелось коснуться моих губ, она смотрела на них, но понимала, что я против, может поэтому, она прижалась губами к моей шее. К ломоте тела прибавилось ещё и предельное напряжение, граничащее с острым возбуждением, это приятно, и жарко, мне очень жарко в её руках.       - Ты горячая, - стонет она.       - Нет, никогда такой не была, - бросаю я, пытаясь упереться ладонями в её плечи и оттолкнуть от себя.       - Нет, я не об этом. Ты действительно горячая, у тебя жар.       Вилланель тронула мой лоб, затем её губы побывали там, она говорила о чёртовой температуре, я и сама её чувствовала. Озаботившись моим состоянием, она отвела меня наверх. Откинув плед, я забралась на кровать, усталость и слабость навалились на меня, придавив к прохладному белью, я прикрыла глаза. Чувствовала как Вилланель мерит температуру, как сильнее укутывает в жаркое одеяло, как приподнимает меня, призывая выпить то, что в кружке, я слушаюсь. Я боялась заснуть, понимая, что Вилланель за это время сможет уйти и что-то натворить, или же остаться в моём доме и хорошенько его обыскать. Я слышала шуршание внизу, она подметала осколки вазы, слышала как входная дверь закрылась. Она ушла, оставила меня, конечно, ей здесь скучно, её привлекает уродство и тьма нашего мира, она выманивает её на поверхность, окутывает, заставляя делать ужасные вещи.       Не знаю, сколько времени прошло, но я проснулась от того, что в волосы у моего виска, проникают пальцы и их прохладные подушечки массируют голову, рука на плече, моя голова на коленях, трещит, но начинает соображать.       - Сколько я спала?       - Около восьми часов, - мягко, произносит она, но я почему-то чувствую дрожь в теле, от её голоса. Я никогда к ней не привыкну.       - Куда ты уходила?       - Пройтись по магазинам, я знала, что уснула ты надолго. Мне захотелось прикупить что-то новенькое для себя, и попробовать кого-нибудь новенького.       Мне стало неуютно, я пожелала подняться, но Вилланель положила ладонь на мою грудь, мне показалась она такой тяжёлой, удерживающей, что я не посмела больше двинуться.       - И кто это был?       - Ревнуешь?       - Мы сотканы из желаний. Особенно ты. Если тебе так захотелось…       - Если бы ты с кем-то переспала, я бы убила её или его, а затем, тебя.       - Так ты сделала это, или хочешь, чтобы я ревновала?       - Ты меня возбуждаешь, - вздыхает Вилланель, нырнув рукой под мою майку, и вот её ладонь уже на моей груди, - А я тебя возбуждаю?       - Зачем ты это спрашиваешь? Ведь ты всё равно возьмёшь своё.       - Ты не говоришь о своих чувствах.       - Иногда нужно принимать тот факт, что твои чувства не взаимные. Мне нечего тебе сказать, Вилланель.       - Это ложь.       - Я плохо себя чувствую, ты можешь уйти?       - Нет. Я соскучилась по тебе.       - Ты нагулялась, пришла, перетащила меня к себе на колени, и требуешь чувств? Я не домашний питомец!       - Согласна, домашним питомцем тебя не назовёшь, ты слишком свободолюбивая, вечно вырываешься, противишься всему, что я пытаюсь тебе дать. Зря. И опасно. Я всё равно тебя приручу.       Вилланель обняла меня и уложила обратно на подушку, протянув мне градусник, она выдержала на мне долгий взгляд, под которым, было невозможно дышать.       - Я принесу тебе воды.       Температура сохранилась, сон и лекарство, или что она мне давала, не особо справилось, мне по-прежнему хреново. Тело ломит, голова тяжёлая, я сбиваю с себя одеяло, я бы разделась, если бы была одна. Вилланель возвращается со стаканом воды, пока я пью, она смотрит на градусник, затем на одеяло.       - Тебе нужно как следует пропотеть.       - Я просто усну, с надеждой, что в этот раз случится чудо, - пробубнила я.       Похоже, Вилланель в чудеса не особо верит, поэтому накинула на меня одеяло и забралась на кровать. Она легла рядом, подбила одеяло со всех сторон и крепко обняла, мне моментально стало душно и дурно. Мне и без этого было жарко, но этот жар рассеивался вокруг, а теперь, возвращался ко мне же, будто прожигал кожу, кипятил мою кровь. Я попыталась выбраться, но в её руках и с моей слабостью, у меня ничего не вышло, я застонала от досады.       - Я не вытерплю этого!       - Это самый верный способ поправиться, я помню, мама меня так лечила, я выздоровела за одну ночь.       - Мама? Ты впервые сказала о родителе.       - У меня сохранилось мало воспоминаний с ней, но это помню отчётливо, заботливый взгляд, её ещё не потухших глаз, худые руки, с голубыми венами, что сжимали одеяло, я бредила, я думала, что могу заставить кровь в этих венах остановиться.       - Что с ней случилось?       - Рак сделал это за меня, остановил жизнь в ней, я была маленькой, но всё понимала, когда она медленно умирала.       - Если бы этого с ней не случилось, твоя жизнь, была бы другой?       - Мне кажется, я с самого своего рождения ничего не чувствую. Только с тобой, только сейчас.       - Не только со мной. У тебя были любовники.       - Мне нравится секс, для этого чувства не нужны.       - А как же Анна?       - Всё было обманом. Она не смогла дать мне то, что мне было нужно, поэтому, я изничтожила всё, что начинало во мне зарождаться.       Я слушала её, и не могла понять, всё это бред? Что если этого разговора не существует? Мне так жарко, что кажется, будто мозг плавится. Вилланель же не могла стать на несколько минут адекватным человеком, вынуть из прошлого воспоминания, рассказать мне? Разум играет со мной, или она надеется, что я ничего не вспомню после? Сердце глухо ударяется о грудную клетку, я ощущаю, что сдавливание прекратилось, нет больше этих объятий, я могу повернуться, лечь на спину, стащить одеяло с себя. Руки цепляются за край и тянут вниз, кровать покачивается.       - У меня есть ещё один способ заставить тебя попотеть.       На миг одеяло взлетело вверх и под него попал воздух комнаты, горячее тело навалилось на меня, я открыла глаза, увидев Вилланель на себе.       - Что ты творишь? – прорычала я.       - Я решила добавить жара.       Руки грубо задрали на мне майку, и жадные губы Вилланель стали покрывать мою горячую кожу обжигающими поцелуями. Она взяла мою руку и направила вниз, я почувствовала ремни на её талии, затем дотронулась до жёсткого предмета, обхватила его, потянула на себя, она сделает это со мной, чёрт, чёрт! Я испуганно выпустила его из руки, услышав смешок. Она полностью обнажила меня, продолжив покрывать моё тело поцелуями. Её губы терзали мои соски, я могла поклясться, что уже потекла. Мне хотелось ныть и стонать, её ласка ещё больше отделяла меня от реальности, я больше не чувствовала, что вокруг меня что-то есть. Только она, её губы, её руки, что настойчиво перевернули меня, подогнули колени, поставили в позу. Я уткнулась лицом в подушку, сжимая её края обеими руками, я задыхалась, но не сопротивлялась.       - Нагнись больше, - потребовала она, подкрепив свои слова тяжестью ладони на моей спине.       Бесстыдно оказавшись в позе, я расставила слегка ноги и приготовилась к проникновению, не знаю, что она планировала и как, я не могла противиться её желанию, я находилась в прострации, и я, даже хотела этого. Вилланель долго разрабатывала меня пальцами, добавляя всё больше смазки, мне даже не было больно, я принимала и один и два, и даже три пальца в себя. Она целовала мою спину, от возбуждения я забылась, и готова была на всё. Секс под одеялом, в духоте и темноте, с температурой, казался адским испытанием. Если я попаду в Ад, то только с ней, и теперь я представляю, чем мы будем в нём заняты.       Ощущения были нереальными, несмотря на головную боль, то, что делала Вилланель, было потрясающе. Мои стоны были такими громкими, а она была так решительна. Всё так быстро произошло, что я перешла на сиплый хрип. Страпон туго проникал в меня, растягивая до предела, наполняя меня, Вилланель не торопилась, делала всё плавно. Я скулила в простыни, сжимая пальцами ткань, хотела кричать, но сдерживалась, чтобы не казаться совсем слабой. Движения были медленными, даже томными, но усилить их, мне не хотелось. Вилланель разводила ладонями мои ягодицы, а иногда поглаживала. Она была создана для подобного секса, весь контроль на её стороне, жертва в её руках, она управляет процессом, захочет, ускорится, или наоборот, станет медленно изводить тянущими движениями, она лидер, она упивается властью. Я ощущаю как по моей спине течёт пот, как её ногти царапают мою кожу. Мне нечем дышать, в виски бьёт кровь, я не могу больше держаться на коленях и под очередным толчком будто растекаюсь под ней. Её это не останавливает, она наваливается сверху и продолжает движение бёдрами. У Нико не такой большой, не такой твёрдый, и такие движения во мне, он никогда не делал, Вилланель знает, что нужно женщине, где нужно ускориться, где максимально глубоко проникнуть, где застыть, а затем начать серию коротких толчков. Она играет на мне как на инструменте, изученном, личном, а я позволяю ей.       - Не сдерживайся, Ив. Кричи, если хочешь.       Слова Вилланель, будто что-то усилили во мне, ноги раскинулись ещё сильнее, и я, чувствуя всю бешеную пульсацию, выпустила из себя крик. Тело затрясло, Вилланель тут же потянула из меня фаллос, ощущение пустоты и сокращения выгнуло моё тело, я упала на постель, продолжая дрожать и стонать. Эти конвульсии пробивали меня насквозь, из глаз даже выступили слёзы, со мной никогда такого не было, и это пугает. Но, я не могу управлять телом. Оно хочет биться в этом экстазе, Вилланель ловит его, прижимает к себе. Жарко, душно, я тянусь за глотком воздуха. Мы выныриваем из-под одеяла, её горячее, обнажённое тело, прижимается к моему. Это всё сон или бред, я верю в нереальность происходящего, поэтому целую её в губы, благодарно растягивая поцелуй, неспешно лаская её губы.       - Хочу твои губы внизу, - пылко, потребовала она, вырвавшись из поцелуя.       Я вновь оказалась под одеялом. Жар бил в лицо, но я избавилась от страпона, развела её ноги, согнув в коленях и припала к влажному местечку. Довести её до оргазма оказалось легко, она сильно текла и пульсировала. Её тело била дрожь, забирая остатки сил. Я будто свыклась с жаром вокруг, мне больше не хотелось скинуть одеяло. Прижавшись щекой к её мягкой, пышной груди, я закрыла глаза и уснула глубоким сном.       Вилланель по-настоящему красивая девушка, это не я влюбилась, это видит каждый. Я проснулась ранним утром, выбралась из постели, почувствовав себя гораздо лучше, забралась в кресло с ногами, открыла ноутбук, чтобы всё записать, все мысли, все наблюдения за ней, но, не смогла и предложения начать, ведь восход мягко лёг на её кожу и волосы. Внутри меня всё ныло от ночных проникновений, но я пыталась не допускать мысль о том, что всё было так, как я запомнила. Я могла бы списать всё это на бред, если бы взглядом я не наткнулась на страпон, что лежал на тумбочке.       В первую очередь я хотела написать о том, что Вилланель, точнее объект, лучше я буду называть её так, чтобы не застывать на имени, не набирать его, не думать о нём. Объект входит в фазу доверия, раскрывается, впервые упомянув своё прошлое, смерть матери. Я расписываю догадки насчёт их отношений, и состояния объекта на тот момент. Она сказала, что родилась такой, безучастной к чувствам других, вероятно, со странными мыслями и идеями. Эта деталь о венах, маленький ребёнок разве будет думать о подобном? Я не смогла оставить и без внимания её уход за мной, и после, контроль. Она показала себя с мягкой и заботливой стороны, но затем отыгралась по полной, насладившись властью.       Я спускаюсь вниз, тут действительно прибрано, я не ослышалась вчера. Замечаю что на диване разбросаны наши с Нико совместные альбомы, я кидаюсь к ним, со страхом, что Вилланель могла испортить фото. Но, всё на месте, я выдыхаю, аккуратно возвращаю всё на полку, расставляя по событиям нашей жизни. Мы успели много где побывать, отсутствие детей даёт такую возможность. Сколько бы ещё альбомов уместилось на эту полку? Я скучаю по нему, низ живота предательски ноет, но не из-за него.       Сварив себе кофе, я выпиваю несколько витаминов, а затем берусь за его горьковатый вкус, это меня бодрит. Только сейчас замечаю ряд фирменных пакетов у стены. Бросив кофе, я подхожу к ним и осторожно раскрываю один. Вилланель прикупила себе новой одежды, всё так дорого, и заманчиво, я боюсь трогать без разрешения, но руки так и тянутся всё посмотреть. Я представляю как та или иная вещь сидит именно на ней, как в скором времени каждая их этих вещей обретёт эксклюзивный, сладкий запах Вилланель, и я завидую. Этот запах, как бы выразить это для себя, им хочется владеть. Просыпаясь утром и вдыхая его, начинать новый день, поторапливаться вечером с работы, чтобы его вдохнуть, думать о нём в разлуке, и быть уверенной, что он не исчезнет. Это касается всей Вилланель, она как наркотик, и так же опасна. Одна вещь никак не вяжется с остальной одеждой, это тёплый свитер, крупно связанный и на вид максимально уютный, я примеряю его на себя, поглаживая рукава, поднимая ворот. Я представляю, как мы могли бы по очереди носить его, не сумасшествие ли?       - Тебе идёт, я купила его для тебя.       Я пугаюсь, вздрагиваю, и это вызывает улыбку на её сонном лице. Она выглядит уставшей, и даже такой же не выспавшейся как вчера. Свалившись вчера с температурой, я уже и не думала о том, как хреново должно быть ей, с вялозаживающим, ножевым ранением.       - Не нужно ничего покупать мне, - утвердительно, произношу я, стягивая джемпер.       - Тебе нравится, я же вижу. Это твоя первая вещь, остальное ты выберешь сама, когда мы покинем этот дом.       - Я всё сказала вчера, я никуда не поеду с тобой.       - Тогда, я заставлю, - так просто, выдала она, направляясь ко мне.       - Нет, - упрямо, мотнув головой, я сделала шаг назад.       Она молча надвигалась на меня, сердито хмуря брови, её верхняя губа подёргивалась от злости, она бы хотела меня ударить, точно, заставить собраться, вытащить меня на улицу, затолкать в машину силой, но что-то её останавливает. Глаза прожигают меня, я дрожу под этим пристальным взглядом.       - Ты пугаешь, - выдала я, выставив перед собой ладонь, в которую она врезалась.       - В отношениях должен быть кто-то пугающий.       - Ты не должна вести себя так.       - А как мне себя вести? Думала, я превращусь в пушистого зайчика после очередного секса с тобой?       - Это был не секс.       - Что тогда?       - Насилие, ты пользовалась мной.       - Ты благодарно целовала меня, и я не слышала ни одного слова против. Почему тебе стыдно после секса? Так будет всегда?       - Нет. Потому что, мы это прекратим.       - Не хочу начинать каждое утро с этого. Мне нужен завтрак.       Я отвела взгляд раздражаясь тем, что она не воспринимает мои слова всерьёз.       - Ив, ты услышала? Я хочу есть, приготовь, пока я буду в душе.       - Сама приготовишь, душ нужен мне, - проходя мимо, я пихнула её в плечо.       - Эй! – обхватив меня сзади, она крепко обняла, не пуская вперёд, - Тогда, душ будет общий? – со смешком, подметила она.       - Блинчики или яичница? – серьёзно, спросила я, поворачиваясь к ней лицом.       - И то и другое, зачем выбирать, - она ловко коснулась моих губ, я даже не успела среагировать, это был лёгкий, утренний поцелуй, обычно от такого чувствуешь прилив счастья, а не груз на душе.       Странно, но её адский способ лечения, помог, я чувствую слабость, но вполне способна на существование. Кофе взбодрил, готовка отвлекла. Я хлопьями выкладываю улыбку на одном блинчике, кофе для неё и яичница уже на столе. Вилланель спускает с другим настроением, такой я её боюсь. Молчалива, задумчива, в глазах тяжесть, взгляд короткий и хищный, она уже одета, волосы забраны назад, от неё веет свежестью и холодом. Я подаю ей блинчики, и делаю шаг назад.       - Так мило, - отмечает она.       - Это машинально, не обращай внимания, - оправдалась я.       - Хочешь сказать, ты не для меня старалась?       - Приятного тебе аппетита, тут есть сироп.       - Весь аппетит мне уже испортили. Нужно вылетать в Бирмингем, я взяла билет и на тебя.       - Что? Я не полечу с тобой кого-то убивать!       - О, нет, конечно нет. С этим я одна справлюсь.       - Я не полечу никуда с тобой.       - Не нужно капризов, Ева. Пока я ем, ты соберёшься. Давай.       - Ты можешь лететь куда хочешь и делать, что тебе вздумается, но не втягивай в это меня!       - Мы остановимся в лучшем отеле, посмотрим город, отлично проведём время, ты даже не заметишь, когда я отлучусь на пару часов.       - Чтобы убить, - злобно, прорычала я, - Боже, меня тошнит от тебя, как ты можешь!       - Работа бывает разной, ты смиришься.       - Ни за что!       - Если ты не соберёшь свои вещи, будут последствия. Я накажу тебя, Ив.       - Я не боюсь тебя!       - Подумай ещё раз, - крикнула она мне вслед.       Я поднялась наверх, закрылась в ванной, забралась в душевую кабинку включив воду на полную. Я не могу. Я… я не хочу! Поехать с ней на убийство, да она с ума сошла! Да она изначально была психом! Пусть Каролин делает со мной что угодно, но я не последую за убийцей. Устраивая ей одновременно с работой ещё и каникулы. Весёлые выходные, достопримечательности и прогулки, а чья-то жизнь это окупит! Совместный перелёт, совместный номер, одна постель, мы не пара! Она просто врывается в мой дом, в мою жизнь, я её не приглашала!       Она застаёт меня в одном полотенце, я не закрыла дверь, и теперь мне неловко.       - Вижу, ты не торопишься.       - Я уже всё сказала, - с осторожностью, произношу я.       - Ладно. Как скажешь. Вижу, тебя сильно удерживает дом и страх перемен. Пожелаешь мне удачного перелёта?       - Да. Мягкой посадки.       - Спасибо за завтрак. Увидимся через пару дней.       Мне показалось, или её всё устроило? Я не поеду и она смирилась? Или эти недобрые огоньки в её глазах, когда она приближается для поцелуя, означают, что у неё есть план как наказать меня? Как же необычно отвечать на поцелуй, я по-прежнему считаю, что не заслуживаю внимания у такой, как она. С таким характером и внешностью, она могла бы быть с кем угодно, но почему-то волную её только я, и только со мной она чувствует.       - Хорошо, что тебе намного лучше, так мне спокойнее, - она выдержала на мне взгляд, будто ожидала какой-то определённой реакции на свои явно откуда-то позаимствованные слова.       - Тебе лучше заботиться о себе, - я прижала ладонь к месту раны, Вилланель слегка прищурила глаза от боли, но стерпела.       Она испарилась из моего дома, но оставила свои вещи, я пыталась заниматься чем-то отвлечённым, но каждый раз возвращалась к ним. Первый отчёт для Каролин был написан и отправлен на электронный ящик, а свои рукописные записи я разложила в правильном порядке и засунула в большой конверт. Здесь буквально всё, что я знаю и думаю о Вилланель, мне всё равно как они воспользуются этим. Пришлось выйти на улицу, чтобы отправить, и вновь в своё любимое заточение.       Каролин вызвала меня в штаб на следующий же день. Я боялась этого. Я буквально тряслась до момента, как увидела её и она пригласила пройти в кабинет. Похвалив за проделанную работу, она повернула ко мне ноутбук с новостью о том, что в Бирмингеме совершено громкое убийство вчера вечером, никаких следов, работал профессионал. Я пробежалась по статье мельком, Каролин захлопнула ноутбук сложив руки перед собой. Я почему-то представила Вилланель, с каким тёмным трепетом предвкушения она зашла на борт самолёта, как весь полёт обдумывала детали, как совершила это убийство став ещё темнее.       - Что ж, её желание вернуться побыстрее к тебе, заставило сделать всё без единой помарки.       - Почему? Почему вы считаете, что дело во мне, если она убивала и до меня! Я не при чём, я не хочу в этом участвовать.       - Вилланель была идеальным исполнителем, но совершенно не управляемой, а теперь, у нас есть ты. Ты очень глубоко проникла в неё, судя по твоим записям, вас связывает куда больше, чем мы знаем. Отличная книга бы получилась, я читала всю ночь.       - Она убьёт меня. Рано или поздно, как и всех, кто приближался к ней. Мне нужны гарантии, мне нужна защита, я хочу знать, что по своему желанию всегда смогу выйти из этой игры.       - Никто не играет, Ева. Она оружие, и это оружие нужно контролировать.       - Что мне делать дальше?       - Она вернётся, вернётся к тебе, настрой её на следующее задание, будь терпеливой, если что, докладывай. Только не выпускай её.       - В каком смысле?       - Она не должна захотеть остановиться, Ева.       - Вы что, специально всё это делаете? Она не должна захотеть избавиться от вас? Но, что бы не происходило в её жизни, чтобы не привело к этому, она возможно, хочет остановиться! Стать человеком, с обычными потребностями.       - Не должна захотеть.       Я замолчала, я всё поняла. Они подбирают миссии так, чтобы она едва отдохнув, продолжала, они подогревают её интерес деньгами и развлечениями, разными частями света. Я должна служить рубильником для её нормальности, быть тихим островком, но возвращать её на материк каждый раз.       Я спросила разрешение, зайти к себе на рабочее место, под предлогом забрать что-то оставленное. На самом деле я хотела напомнить себе о Билли, о том, что его нет, и не вернуть.       Я вышла с метро и брела по улице, загруженная мыслями и возможными планами. Почему-то сейчас, я хотела встать на сторону Вилланель, объяснить ей и доказать, что её используют, что ей умышленно не дают выбраться из этого. Но с другой стороны, если бы она хотела выбраться, то сделала бы это. А как же её предложение уехать в путешествие? Сбежать вместе? Может, она не могла выбраться, потому что была одна? Но, теперь она считает, что у неё есть я, и вместе мы можем это сделать. Я что, на её стороне? Разве она заслуживает нормальной жизни? Будет ли это справедливо, натворив столько бед, получить билет в нормальную жизнь? Мимо меня с сиреной промчалась пожарная бригада на двух машинах. В сердце странно защемило, я остановилась, наблюдая за тем, как они несутся до конца улицы. Только не поворачиваете налево – мысленно, взмолилась я. Машины притормозили и повернули в сторону моего дома. Я побежала.       Мой дом стоял в едином столбе огня, соседи плакали и зажимали рты рукой от эмоций, переполнявших их сердца. Близко никого не подпускали, пожарные гидранты работали на полную мощь, но бригады скорее защищали ближние дома, чем пытались спасти мой. Впервые в жизни я не могла заплакать, это было шок, я стояла и смотрела на огонь, понимая, что в нём горит вся моя жизнь, всё, что у меня было. За рукава плаща дёрнули, я увидела Нико перед собой, он крепко обнял меня, а затем, схватил моё лицо в свои ладони.       - Это сделала она! – крикнул он, глаза пылали злостью.       - Да, она, - спокойно, согласилась я.       Я не надеялась, что что-то может уцелеть, огонь не унимался, пожирая с такой скоростью, что пожарные с трудом поспевали удерживать его. Когда глазам стало больно смотреть на яркое пламя, я перекинула взгляд на толпу. Все стояли за оцеплением, кто-то даже снимал на мобильный, пожилые люди нашли собеседников, стоял гул, мне становилось дурно, и тут я увидела её. Она смотрела не на то, что натворила, а на меня. Я высвободилась из объятия Нико, мне хотелось кричать на всю улицу, сообщить всем, кто в этом виноват, кто сделал это!       - Мне нужно отойти, будь здесь, - сообщила я Нико, погладив его по плечу, он удручённо кивнул.       Я направилась в её сторону, она вышла из толпы и повела меня за собой, пока мы не оказались в тесном переулке между домов. Она обернулась, я замерла, мне не хватало злости и слов, чтобы высказать ей, и сказала она.       - Никакого прошлого, только будущее. Так должно быть, Ева.       - Только не с тобой!       - Я дам тебе время позлиться.       - Ты не представляешь, что натворила!       - Я сняла с тебя оковы, теперь ты свободна, ты можешь поехать куда угодно, и тебе не нужно будет возвращаться сюда.       - У каждого должно быть место, куда он хочет возвращаться после командировки, отдыха, работы! Если у тебя нет дома, если ты никому не нужна, это твоё дело! Но не лишай этого других!       - Моя машина вниз по улице, я увезу тебя.       - Нет! Слышишь? Нет!       - Не начинай.       - Не подходи, я буду кричать!       - Теперь у тебя есть только я. Я буду в чёрной Ауди, ждать тебя, прощайся с этим местом и я тебя увезу.       Возможно ли так ненавидеть человека, до скрипа зубов, до впивающихся в собственные ладони ногтей, и в тоже время восхищаться? Она не ограничена моралью, законом, ничем! Она умеет добиться своего, ничто не является для неё запретным. Какая свобода, и сила, и полное отсутствие страха. Я увидела её машину, но вернулась к Нико. Пожар потушили, на улице стемнело, народ стал расходиться, я промёрзла насквозь, но дрожала кажется не из-за этого.       - Я остановился у друга, - начал Нико, - она отличный человек, и очень добра ко мне, думаю, она разрешит и тебе пожить у неё какое-то время.       - Ты завёл подружку?       - Нет. Мы работаем вместе.       - Не думаю, что это хорошая идея.       - Тогда что? Отель? Или ты пойдёшь к ней? Неужели ты позволишь этой суке до конца всё разрушить?       - Ничего и так не осталось.       - У нас есть мы, - Нико впервые за эти часы, посмотрел на меня мягко.       - Со мной ты в опасности. Тебе следует держаться от меня подальше.       - Что ты творишь, Ева? Как ты впустила её в нашу жизнь!       - Не начинай. У меня нет ответов.       - Куда ты?       - Всё догорело.       Нико смотрел мне вслед, я обернулась, и увидела как он махнул в мою сторону и схватился за волосы. Я не была уверена, что Вилланель ещё здесь, но знала, что мне в эту сторону. Если она решила уничтожить всё, за что я держусь в этой жизни, она дойдёт и до Нико, я не позволю. Я сделаю всё, чтобы этого не произошло, и если для этого, я должна сесть в машину, я сделаю это. Открыв дверь, я разбудила Вилланель, салон был тёплый, и очень комфортный, я тут же утонула в сидении, потирая руки.       - Чёрт, ты не могла ещё дольше? На что там смотреть, это же не салют в День Независимости!       - Ты сожгла всё?       - А не похоже? – её приподнятая бровь и ухмылка, взбесили, - Ладно, признаюсь, кое-что я забрала.       - Что?       - Свои вещички, они новые вообще-то.       - Какая же ты…       Я не договорила, Вилланель открыла бардачок и вынула увесистый, толстый конверт.       - Твои детские фото, вряд ли их возможно восстановить, и кое-какие украшения, я подумала, они могли тебе достаться по наследству. Вещи ерунда, всё можно купить вновь, а всё, что касается Нико, его ты должна забыть.       - Я замёрзла, и смертельно устала.       - Я поняла тебя, - улыбаясь, Вилланель завела машину, и поспешила увезти меня как можно дальше от дома.