Когда отцветает сакура.

На краю судьбы лёд. Холодный, последний снег. Назад оглянись, герой.

— Саске? Удивлённый, надломанный голос больно ударил по ушам. Мужчина, сидящий на подоконнике, недовольно скривился. Чёрные сальные волосы скрывали часть лица, но нисколько не мешали его взору. Морионовые* глаза «бегают» туда-сюда по стенам кабинета, разглядывая новую обстановку. Кажется, его больше волновал новый цвет стен, нежели старый товарищ, которого он не видел добрых… Пять? Семь лет? Некогда «идеальное» светлое лицо сейчас было изъедено временем. Под глазами залегли страшные тени, которые ужасно старили его. На лбу и между бровей поселились глубокие борозды от морщин. От носа к уголкам губ стремились такие же. «Что же такого нужно было пережить, чтобы так сильно постареть?» — задумался блондин, разглядывая уставшее, посеревшее лицо лучшего друга. Потрёпанный дорожный плащ был весь в пятнах и дырах. О цвете вещи не приходилось говорить вовсе. Некогда благородно-чёрный, теперь больше напоминающий грязно-серый. Но даже плащ не мог скрыть отощавшей фигуры под собой. Узумаки даже не требовалось приглядываться, чтобы заметить то, как сильно похудел друг. Острые плечи грозились проткнуть несчастный плащ, а тоненькие икры ног не вызывали доверия. Наруто в ужасе подумал: «Хорошо, что Сакура мертва и не видит этого», а уже потом: «Так думать нельзя». Но правду отрицать было бессмысленно. — Почему в моём доме живут какие-то люди? — строго спросил Учиха, надменно поглядывая на девушку, которая недоверчиво глядела на него, чуть прищурив глаза. Её откровенный вид его нисколько не волновал. Единственное, что заставило его вообще обратить на неё свой взор, так это печать Бьякуго на лбу. Воспоминания немедля предоставили ему образ Сакуры, в последний раз, когда он её видел. Короткие розовые волосы, мудрый взгляд, не лишённый грусти. Он тогда явился в деревню всего на одну ночь.

***

Каждый раз, оказываясь напротив этой двери, он невольно задавался вопросом:

«Имею ли я право войти?»

И только он знал, сколько же смысла было вложено в этот вопрос. Суть была до смешного проста. Он боялся. Боялся, что за светлой дверью его уже никто не ждёт, и там он больше никому не нужен. Боялся, что забыла/разлюбила. Боялся, что единожды войдя, рано или поздно придётся вновь уйти. Боялся, что за дверью никого не обнаружит. Но, что страшнее, обнаружить там самого себя. Сидящего в гордом одиночестве. Только, случись так, не было бы никакой гордости. Только беспробудное пьянство и тьма, наступающая со всех сторон. И стоя каждый раз у двери, он тяжело переводил дыхание, сбрасывал дрожь с руки и опускал ручку до упора. В этот раз его встретил едкий запах краски и знакомое, родное бурчание под нос. Больше думать не хотелось. Широкими шагами он пересёк расстояние от двери до двери. — Наруто! Сказала же, не приходи! — громко возмутилась женщина, поворачиваясь на каблуках. Саске не смог разглядеть ничего, кроме необычайно яркого цаворита* в чёрной оправе. Целая секунда ему понадобилась, чтобы осознать, что взирают на него не драгоценные камушки, а самые обычные любимые глаза. Намного меньше времени ему понадобилось, чтобы оказаться рядом с ней, подхватить одной рукой и легко оторвать от земли. Звонкий девичий визг и смех заставили сердце чаще биться, а когда тёплые ладони коснулись уставших плеч, то он и вовсе позабыл о всех невзгодах. Удивительно быстро из головы вылетели мысли о Кагуе, других измерениях, войнах, потерях. Осталось лишь чувство счастья, от которого начало щемить в груди. — Саске! — восторженно выкрикнула она, и немедленно заглушила свой голос в его губах. Учиха с удовольствием разделил с ней последние ноты её голоса, и немедля углубил поцелуй, желая обладать тем чарующим звуком, с которым она произнесла его имя. Когда он попытался уложить её на пол, прямо на свой плащ, она слабо запротестовала. Красная от его поцелуев и желаний, смущённо что-то буркнула про холодный пол, грязный плащ, неокрашенную стену и что-то ещё. Саске не слушал. Вернее будет сказать - не вникал. Наслаждался её голосом, теплом и запахом тела, и был вполне доволен. — Наруто? — с подозрением спросил он, перебивая её посреди слова, — Что Наруто делал в нашем доме? Она с улыбкой закатила глаза. Каждый раз случалось одно и тоже. Стоило ей упомянуть любое мужское имя всуе, как Саске тут же начинал ревновать. Лучший друг так и вовсе, тайно был объявлен врагом народа номер один. На резонный вопрос «Кому ты не доверяешь? Мне или ему?» Саске резонно подмечал: «Никому нельзя доверять». Ей оставалось только смириться и молча принять. В отношении Саске ей частенько приходилось пользоваться этим наставлением. — Ничего, — смеясь, ответила она, перебирая пальцами, темные пряди волос, — Встретились утром на рынке. Разговорились, ляпнула, что планирую ремонт, а он как давай «Давай выделю тебе пару ребят!». Ну, в самом деле, звезда! Ладно бы сам пришёл помочь, а он вон как. Чего доброго, ещё зазвездится… Саске опять пропускал всё мимо ушей, наслаждаясь ласками жены. Сакура, несмотря на то, что мыслями была не здесь, не прекращала ни на миг поглаживать его по шее, сжимать плечи и проводить ногтями под волосами. — Если успеем до вечера перекрасить стену, то ты успокоишься? — Учиха хитро улыбнулся и решил согласиться на переговоры, когда в очередной раз получил по руке, при попытке попасть под женское кимоно. — Нет! — смеясь, воскликнула она, вновь пытаясь пресечь его попытку залезть к ней под одежду, — Вот если ещё обои поможешь ободрать, тогда подумаю. Горестно вздыхая, Саске согласился на условия жены. Два теневых клона появились посреди гостиной в облаке дыма. Отдавая приказы, он не слушал криков Сакуры на тему того, что это нечестно, против правил, и вообще жульничество. Он, молча кивал, и уносил её в ванную на плече. Слишком уж хотелось вновь почувствовать себя чистым. Ещё сильней хотелось испачкать её. Прижимая ночью её к груди, он старался не думать о том, что уже через несколько часов придётся уходить. Стоя у ворот, он с сожалением смотрел на неё. Она, успевшая научиться не проливать горьких слёз при нем, старалась улыбаться. То, с каким треском разбивались их сердца, кажется, было слышно вживую. — Ты, если сможешь, напиши… Жаль, что Сада не застала тебя, так хотела увидеться…- не зная, что сказать, она говорила первое, что приходило на ум. И не замечала, как каждая последующая фраза бьёт по его сердцу хлеще предыдущей. Он с тоской смотрел на то, как нервно бегал её взгляд, и как она сжимала в кулачке кусочек кимоно в области груди. Чувствуя, как с каждой секундой рядом с ней, становится всё сложнее и сложнее уходить, он прикрыл глаза и, помолчав, растянул губы в нежной улыбке. — Может, сможешь вернуться через пару дней? Сарада придет домой, и так обрадуется! И ты, и ремонт…- она умолкла на полуслове, когда почувствовала несильный толчок в лоб. Подняв глаза, удивленно посмотрела на руку, которую он держал возле её лица. — Я вернусь, — пообещал он, как уже сделал однажды. Она, чувствуя ком в горле, схватила его за руку и прижалась влажными губами к его пальцам, зажмуриваясь, чтобы не расплакаться в последний момент. — Пожалуйста…- жалобно промычала она. Он прикрыл глаза, надеясь, что это спасёт его от боли в её голосе. — Я вернусь - вновь пообещал он, и растворился, в очередной раз спасаясь бегством.

***

— И где Сакура? Её нет в больнице, — вернулся к допросу Учиха, отгоняя от себя остатки воспоминаний, которые противным шумом рябили перед глазами. — Ну… — замялся Наруто, не зная, как сказать, — Понимаешь… — Умерла восемь лет назад, — холодно отчеканила девушка у Хокаге за спиной. Глаза у Учихи налились гневом, ярость распространилась по телу раскалённой лавой, и он сам не понял, как дёрнулся в её сторону, обнажив лезвие. Время, задрожав, остановило свой ритм. Саске, словно по кадрам, увидел, как она подняла руку в длинной перчатке, заранее готовая к его атаке. Смертоносный металл должен был без труда оставить её без руки. Но, что странно, он не только не смог отрубить ей руку, но и толком навредить. Вибрация, прошедшаяся по руке, заставила удивлённо раскрыть глаза и ослабить на секунду хватку. Секундной заминки ей хватило с головой, чтобы ловко отбить лезвие рукой, в которую он доселе упирался. Поймать в воздухе лезвие и, сжав в ладони, отбросить в сторону. Время, за которое все это произошло, было столь мизерным, что Наруто, шокированно выпучивший глаза, не успел толком повернуть головы, а всё уже закончилось. — Сарада! — воскликнул Наруто, подлетая к девушке, дабы проверить её руку на сохранность. Куноичи молча протянула руку, позволила снять с себя перчатку, и продемонстрировала металлический протез, который нисколько не пострадал. Узумаки облегченно вздохнул, и немедля начал её отчитывать за такое поведение. — Сарада? – тихо-тихо переспросил Саске, стоя, как вкопанный, у стены. Единственный глаз, не прикрытый челкой, демонстрировал полное непонимание происходящего. Если бы не годы закалки, он бы тотчас свалился на пол. — Саске! Какого черта ты напал? Совсем сбрендил? — распалился Наруто, переведя свое внимание на лучшего друга. Но Учиха перестал как-либо реагировать на слова. Растерянный взгляд упёрся в пол. — Не трогай его, видишь же, он завис, — цокнув, недовольно подметила девушка, надевая перчатку обратно. Вид обезображенной культи, заканчивающейся на кончике татуировки АНБУ, всякий раз вызывал у нее приступ гнева. — Сарада! — шикнул на нее Наруто, и вновь взял за руку. Девушка мимолётно подумала: «Какая ирония! Когда ещё в одной комнате соберутся три калеки?», и грустно усмехнулась от такой чёрной шутки судьбы. — Ладно, не злись, — вздохнула она, опуская плечи, которые доселе горделиво держала прямыми.

— Увидимся дома, пап!

С улыбкой произнесла Сарада, заглядывая в небесно-голубые глаза, и, легко поцеловав отца в небритую щёку, тут же покинула кабинет через дверь.