Глэйдеры

- Всегда было интересно, - спросил Чак у Томаса, когда они сидели у костра ночью. - Что заставило тебя тогда сунуться в Лабиринт? Ну, когда Минхо не успел дотащить Алби до входа. Это же было чистой воды самоубийство. Ты это осознавал? - Сложно сказать... Ну, так-то я понимал, что Лабиринт - опасное место, и что туда лучше не соваться раньше времени. Хотя вы тогда мне так и не объяснили толком, что к чему. Ха! Да, действительно: вопрос на засыпку, Чак... Что мной двигало? Учитывая то, что я прекрасно понимал, что всё равно не помогу ничем Минхо: створки уже почти закрылись...Возможно, это реально было большой глупостью с моей стороны. По-видимому, есть что-то в нашей природе, что заставляет порой действовать не обдумывая результат, даже связанный с личными тяжёлыми последствиями... И есть ещё кое-что. То, что мне трудно озвучить, то, в чём мне трудно признаться даже тебе, потому как это звучало бы очень... наивно и смешно как-то, что ли... - Ничего смешного, я думаю. Я внимательно тебя слушаю. - В общем, тогда на какую-то долю секунды я подумал, что, скорее всего, если я не прыгну в Лабиринт, не бывать мне бегуном никогда. Это было нечто вроде самопроверки на прочность. Я должен был доказать себе, что достоин этого. - Ха! А я, кстати, верил в тебя... Как бы смешно не смотрелось твоё падение, когда ты выскочил из Ящика и летел добрые двести метров как ошпаренный. Мне Ньют, кстати, сказал, что не был удивлён твоим поступком. Да, этот поступок сделал тебе честь и принёс уважение. Хотя, конечно, он очень безрассуден. Но ведь что-то великое свершается именно тогда, когда человек перестаёт думать о себе, не так ли?.. - Думаю, что да, Чак. - Кстати, в подтверждение моих слов приведу эпизод из жизни Глэйда, ранний, когда прекратилась гонка на выживание и все поняли, что надо объединять усилия. Как известно, так тихо и спокойно здесь было не всегда. Были чёрные дни. В эти дни многие думали, что главное - остаться в живых самому, и начхать на остальных. А так нельзя. В итоге ценой многих потерь мы это осознали. - Странно, что вы не осознали этого сразу, как прибыли сюда. - Ну, поначалу тут не было так замечательно, как теперь. У нас не было ни Берлоги, ни Могильника... У нас не было скотобоен, ничего. У нас не было девчонки, - Чак хихикнул. - А Тереза-то тут при чём? - Томас обратил внимание на то, что его странно кольнуло в сердце упоминание Чаком Терезы. - Ну, по-моему, она прекрасно вписывается в обстановку и украшает собой Глэйд. Доверительность, способности и мастерство - ценные качества, а, учитывая то, что она ещё и бегун теперь... - Да, странно всё случилось... Как всегда: никогда не знаешь, чего ожидать от человека. - Да, вполне возможно, что она ещё многому тебя научит. И не только тебя. Может быть, она здесь именно для того, чтобы учить тебя... А помнить ты её не помнишь по той простой причине, что поймёшь, что она здесь именно ради того, чтобы научить тебя всему, что она знает, а почему именно так, а не иначе - ты получишь ответ только тогда, когда заслужишь... Кем была она тебе в твоей прошлой жизни, до Глэйда? Была ли она тебе важна в то время?.. Вот вопросы, которые ты можешь поставить перед собой и решать - до тех пор, пока не наступит время, когда ты будешь достоен получить ответ. Почему я так думаю? Просто взгляд со стороны всегда более свежий, друг мой. - Всё это так туманно... Тереза, возможно, что-то и помнит, моё имя-то она назвала... И, кажется мне, что ей открыто больше, чем кому-то из нас. А, может быть, она просто скрывает то, что должны знать все мы. Её не поймёшь. Она очень странная девчонка. Интересно, все ли они такие?.. - Кто знает? - Чак полоснул мачете по лиане, свисающей с дерева, под которым они сидели. - Странно, что она любит Ньюта, - усмехнулся Томас. - Никогда бы не подумал, что это может так взволновать меня. - Да, Тереза умеет взволновать... Эти её выходки и поведение... На то, на что она рискнула, ни один из бегунов прежде был не способен. Разве что ты, когда пошёл в Лабиринт доставать эту железную хрень... Ну, разбираться с мёртвым гривером... Помнится, тогда ни один шенк из бегунов не поддержал поначалу этой затеи: все тряслись за свои шкуры... Если бы тогда Минхо не уговорил бы всех, пиши пропало... Ещё одна тайна Лабиринта канула бы в Лету. - Интересно, как бы на моём месте поступил бы Ньют? - задумался Томас. - Ну, он первым пытался тебя предупредить не лезть вперёд батьки в пекло, - усмехнулся Чак. - Видел бы ты его, когда врата сомкнулись за тобой... Я его прежде никогда в таком состоянии не наблюдал. Мне тогда показалось, что он сам был бы не прочь нырнуть туда, лишь бы ты остался в Глэйде. Такое с ним было дважды: второй раз тогда, когда в Лабиринт сунулась Тереза. - Правда? - удивился Томас и хлебнул пойла. Оно горько обожгло ему горло, и Томас закашлялся. На ум пришла их первая с Ньютом посиделка на бревне, когда новичка стошнило, а хромой глэйдер лишь весело посмеялся. Тогда Томасу казалось, что Ньют равнодушен, в общем-то, к нему, и сейчас он узнал, что тот переживал за него не меньше, чем за девушку, которую он успел полюбить, как бы не старался это скрыть. - А то, - Чак хитро прищурился. - Но вообще я не думаю, что он решился бы на такое. Он несёт слишком большую ответственность, и не только за себя. Так что, думаю, он прекрасно сознаёт, что, если Глэйд лишится его как организатора, пиши пропало: Галли и Алби пока не перегрызут друг другу глотки, не успокоятся. И он подумал бы так вовсе не из самомнения. Он част ставил интересы коллектива выше собственных, служил им верно и преданно, так что, думается мне, если бы он погиб в Лабиринте, то это бы не принесло пользы никому. Я вот до сих пор никак не возьму в толк, какой властью вы это с Терезой делаете... Ну, те чудеса, которые вы творите буквально у нас на глазах? До вас подобного никто и никогда не вытворял, ни один бегун, даже Минхо, который всегда был лучшим среди них... - Сам не знаю, - покачал головой Томас. - В мире много чудес, я тебе скажу. И любовь, быть может, первое среди них. То, что она сделала с Ньютом, преобразив его внутреннюю природу... Ну, ты здесь меня извини, Чак, много говорить не буду... Это слишком личное и касается только меня и Ньюта. Не думаю, что он был бы рад, если бы я стал повсеместно излагать свои соображения касательно его и Терезы... - Очень мило, - буркнул обиженно пухлый глэйдер. - Я, по-твоему, - "повсеместно"? - Нет, конечно, - улыбнулся Томас. - Но кое-что лучше держать при себе, не так ли? Ты вот не хочешь же рассказать Галли, кто в прошлый раз ночью гаркнул в очередной раз в окошко клозета? Думаю, ему не очень-то приятно будет вспомнить, как он едва не свалился в дырку, не так ли? Чак едва сдержался, чтобы не расхохотаться и не разбудить случайно Галли, который спал рядом на тюфяке. - Нет, конечно, нет, Томас... Я бы никому не сказал, но, если ты считаешь, что это ваша общая тайна... Я не буду настаивать. Пойду, найду ещё факел... Сейчас придут строители, им нужно будет побольше света, чтобы расположиться на ночлег. Спокойной ночи, Томми!.. - Да, спокойной ночи, - раздался голос из темноты. - Томми, я горжусь тобой: ты умеешь держать слово и язык за зубами. Ньют всё это время не спал, а глядел в усыпанное тусклыми звёздами ночное небо. И он был отчего-то даже рад, что Тереза спала отдельно от всех остальных, несмотря на то, что ему в такие часы очень её не хватало.