Глэйдеры

- Что мне отдать небесному Отцу? Будь я пастух, я б отдала овцу, Будь я мудрец, я отдала бы слово... Могу отдать лишь сердце... Я готова... Тереза читала эти стихи, и её голубые глаза казались ещё более прекрасными, чем всегда. Томас готов был смотреть в них до бесконечности. Это странное чувство, которое он испытал, когда впервые увидел девушку... Очень необычное, ни с чем не сравнимое... То, когда в бесконечности отражается бесконечность. И вообще всё такое. Самое романтическое, чему и названия было подобрать нельзя. - Ну вот... Тереза, ты такая, мать твою, умная, что ничего с тобой поделать нельзя... С этим твоим извечным желанием подчинить материю контролю ума... С этой твоей жаждой знания, со стремлением узнать всё больше... Этот твой мозг работает против тебя. - Иногда даже невежество лучше, чем знания без мудрости души, просвещающей и направляющей ум, - ответила Тереза, и ей вспомнилось, какое непосредственное участие она приняла в создании Лабиринта. Мало кто знал, каким трагическим самоистязаниям подвергалась её совесть по ночам, когда все спали. В воздухе стояла предутренняя тишина, большой одуванчик колебал свой венчик под солнечным лучом, первым, пробившемся в Глэйд с высоты Лабиринта. - Тереза - очень, очень сострадательный человек, - сказал Ньют, задумавшись. - Не в пример всем нам. А, точнее, очень даже в пример. Томми, тебе нужно заслужить её... - Да ладно, я вам что, игрушка? - спросила девушка. - Я вообще-то никому из вас не хочу принадлежать. Слишком дорого мне далась моя независимость. - Правду сказали, что яркая, страстная девушка-Водолей перевернёт с ног на голову размеренную жизнь мужчины-Девы, - усмехнулся Минхо. - Смотри, Томми, я догадываюсь, чем может стать жизнь, которую перевёртывает страсть... - Вот поэтому я всю жизнь и стремился к бесстрастию, - сказал Томас. - Хе-хе... Делая в своём сознании героический шаг, ты склонен преувеличивать степень этого героизма и делаешь трагедию там, где материала - лишь на водевиль. - Ну, допустим, я особого-то героизма и не проявлял... Питаю скепсис к последнему, - сказал Томас. - Пришлось проявлять его за тебя, - сказала Тереза. - Ты нас изрядно помучила, когда мы тебя искали в Лабиринте, - ответил Томас. - Ты ужасная непоседа, Тереза, не лежится тебе на одном месте... - Такая я про природе... Может быть, поэтому нам и не быть вместе, Томми. Ты должен либо перестать быть тем, чем являешься, либо научиться принимать сдержанность и отстранённость, чего ни один из нас в действительности не хочет. - Ну, тогда оставайся с Ньютом, - бросил Томас. - Вы - два сапога пара. Я вообще постепенно привыкаю к мысли, что любая любовь заканчивается трагедией, водевилем и не пахнет. - Да ладно тебе... Всё проще. - Нет, не проще... - Всё просто, просто ты, Томми, всё любишь усложнять до предела, особенно в практических вопросах, - сказал Ньют. - Ньют, вот скажи честно, я тебе жизнь когда-нибудь усложнял? - Томас внимательно смотрел на Ньюта. - Ты тем и ценен, что не создаёшь проблем в окружении... Не знаю, надолго ли... Это ценное качество, как и ненавязчивость... Жаль, что так мало ценного в этом подлунном мире... Мало действительно вечных качеств. - Ну да. Думаю, Тереза это давно поняла... - Поняла, когда изучила Лабиринт... Хотелось бы, конечно, изучить поглубже... Я бы его, будь на то моя воля, разобрала бы по самым мелким косточкам и описала бы в подробностях... Это и есть то великое желание выражения, свойственное Девам... И сделала бы выводы касательно своего исследования. Обожаю изучать, исследовать... Может быть, поэтому мне и достаются самые сложные задания. Сами вы, парни, ни на что не годитесь. - Ну, спасибо и на этом, - Томас и Минхо одновременно ухмыльнулись. - Кем бы ты была без нас? - спросил Том. - Лучше бы ты спросил, кем бы ты был без меня, - Тереза улыбнулась в ответ. - Ты без неё был бледным силуэтом, твой скудный ум блуждал один впотьмах... - пропел Ньют. - Вот именно, - сказала Тереза. - Если бы ты копнул вглубь, ты очень бы удивился, узнав, скольким ты мне на самом деле обязан как косвенному источнику своих самодисциплины и смирения... - Очень, очень хотелось бы знать, чем именно, вот поэтому и копаю не меньше тебя в источниках... Чем больше читаю, тем больше печали ощущаю. Этот мир уродлив и груб, и, сколько бы я не старалась вносить в него красоту, мне всё время кажется, что меня не хватает... Не хватает, чтобы сделать счастливыми тех, кого я люблю... Это так больно и ранит до невероятия... Я знаю, что такое поставить на грань разрушения все эстетические системы, проверяя их на прочность. Но если уж у меня сформировалась какая-то система оценок, эстетических критериев привязки, то это, конечно, очень прочные привязанности, прошедшие через горнило жесточайших испытаний. - Ох, Томми... - Ох, Тереза, ты воистину Мать Тереза. - Да, сияю себе с недоступных, холодных небес... Бог, действительно, очень пассивное существо... Запустил двигатель мира и бесстрастно удалился... А мы мучайся... Одно только остаётся ощущение счастья... Счастье вечного познания и веры во взаимовыручку... Жизнь так сложна, может быть, поэтому есть в ней место для великой ценности простоты... - Простодушием страдала и бабка, которая подкинула в костёр Яну Гусу вязанку дров. Святой простотой страдала. - Ну да... Однако стоит ли судить, они тоже несчастны, как и все мы... Человек вообще всегда страдает от одиночества, от непонятости... В этом его величие. Величие человека в том и состоит, что он сознаёт своё ничтожество. Дерево своё ничтожество не сознаёт. Может быть, в этом тоже есть своя красота... Думается мне, в ощущении трагичности, непостоянства, хрупкости, недолговечности есть что-то такое, что как нельзя лучше выражает самые мимолётные, самые утончённые движения души... Это под силу выразить вовне только тем, кто способен выразить невыразимое... - Ну да... А ещё Ньюту с Томасом, когда они по пьяне песни горланят, - хохотнул Минхо. - Ты всегда любишь подгадить мне, когда я в возвышенном настроении нахожусь, - зло бросила Тереза. - Прям ни во что не хочется верить хорошее после твоих шуточек. Ну почему у тебя всегда любой порыв к возвышенному всегда встречает отпор в виде твоих гаденьких цитат? - Всё потому, милая, что не стоит отрываться от земли... - Да, понимаю... Типичное Скорпионье - ужалить самого гармоничного человека и отравить существование самой радостной группе... Ну такая уж кармическая задача... Хотя и хочется сдохнуть иногда нахер... Но нельзя. Мы должны нести свой крест не протестуя... Говорят, что все великие творения - это на девяносто девять процентов результат труда и на один - вдохновения... Так что трудолюбие - это основополагающая истина Глэйда, - да будет нашей общей честолюбивой целью... Ежься, ёжься, дорогой Ньют... Не знаю, справлюсь ли я с этой новой битвой с самой собой... Но снова и снова битва должна быть выиграна... Ростки, пущенные в одной, крепнут и никогда уже не смогут быть вырваны из сердца в следующем воплощении... Так что, как советовали величайшим из людей, - "всё же надейся", несмотря на то, что последний луч надежды уже почти канул во мраке... - Да, я скажу тебе другими словами... У меня ещё долго будет теплиться надежда, что ты поможешь мне в организации работы, укреплении самодисциплины и освоения дела в глубину... Такие парадоксы всегда возникают в уме как ответ на твои спекуляции и возвышенную демагогию... - У тебя слишком практичный ум, Минхо. Хотя и нет большего идеалиста, чем ты, когда ты сосредотачиваешься на определённом наборе жёстких форм и забываешь обо всём остальном мире... - Так оно и бывает, когда ты понимаешь, что нужно рассчитывать только на себя и на свои силы... В этом и заключается всё могущество сверхличного способа существования, ведущего к творческим мутациям... Чтобы перестать завидовать тем, кто создаёт работы большой ценности, надо самим начать их создавать, вот тебе и ответ на так давно мучающий тебя вопрос. Даже если всё и закончится не более, чем водевилем... - О, да, только так. Клин клином вышибают, Ньют. - И всё же в тебе ещё не до конца умерла зависть. - Умрёт, когда пойду пахать... И конца и краю не будет этим трудам, я чувствую... Вот оно - полнота упования на себя и на Бога, чистое самооткровение... Даже если это и будет мечтой, то, во всяком случае, одной из самых благородных мечтаний, которые я когда-либо пытался привести в жизнь... - Твоё мироощущение напоминает мне хаотически расколотый мир, груду осколков, которые ты силишься объединить в обширное, но впечатляющее единство... Что же, одно величие замысла повергает в трепет... - Ой, не смеши меня... Помню, читала про Микеланджело помпезную статью: "Микеланджело: универсальный гений, повергающий в трепет". Прям-таки в трепет... Так торжественно и занудно, прям как раз про линяющего светлого гения. - Эти слова убивают вдохновение, Тереза. В отрицании гениальности светлого гения есть какое-то отречение от своего достоинства... Так что это, возможно, это завершение известного имени - самое слабое место у Флоренского... Самое слабое место в его логике. Кстати, некоторые дамы очень любят находить лазейки и слабые места в нашей логике, чтобы показать нам глупость навязывания стоицизма и рассеять нашу силу... Но принципы есть принципы... Глэйд всегда держался на дисциплине, а надежда, как известно, умирает последней. Но лучше хоть во что-то верить, чем не верить ни во что, не так ли? - Так, Ньют, так... Теперь я тебе скажу: сбавь обороты и помой посуду... Впереди у нас ещё очень много работы...