Глэйдеры

- Эх, Ньют, - покачал головой Томас. - Как трудно жить... - Да, Томми, трудно рождаться, трудно жить... - Да, что у нас остаётся, кроме веры в себя и нашего унылого романтизма?.. - Да, но мне живётся нисколько не легче. - И ты всё время ноешь, жалуешься, как несправедлива жизнь, но, может быть, ты ещё не заметил, что жизнь вообще несправедлива?.. - Да, жизнь несправедлива... До старости седой борьбу и труд упорный всегда встречать перед собой... И всё-таки я бодрюсь. Как делали это многие поколения до меня, как будет после... Всё живое обречено страдать, и на месте Бога я вообще бы не создавал этот ничтожный мир. Никогда не примирюсь с несправедливостью мира, пусть и кажущейся. - Ну и хер бы с ним... Надо барахтаться, как та лягушка в молоке.. Что-то она да взбила... Изгнания и укорения перенесли сильные мира сего, не сетуя на то, но за всё благодаря Бога. - Этот Бог... Он не сердится, что гул богохулений в благую высь идёт из наших грешных стран? Может быть, святой Пётр правильно сделал, что отрёкся от Него? - Я знаю, насколько страшным может быть факт отречения духовного общества из-за неудовлетворительной его ясности... Я знаю, что такое разочарование из-за ограниченной правды... И всё же у нас была масса поводов впасть в отчаяние, когда мы шли через Жаровню, когда терпели то, что другим, казалось, вытерпеть было не в силах. Это счастье - суметь вытерпеть многое ради других людей. - Да, хотя и великие падали, не выдержав бремени ответственности. - Вот Тереза пусть и говорит с тобой о бремени, ответственности и средствах достижения мудрости, которые добавят полноту твоему существованию... Тогда каждый день для тебя будет наполнен смыслом, даже если кажется, что все светильни уже угасли. - Заслуживаю ли я мудрости? - По мнению Терезы - да. - Это по её мнению. А мнение, как известно, не истина в последней инстанции. - И всё же если бы Бог предложил мне истину в правой руке, всю её полноту, а в левой - неустанное стремление к ней, сопряжённое с потерями, разочарованиями и препятствиями, я бы сказал, что истина известна только Богу и почтительно попросил бы Его дать мне то, что лежит у него в левой руке. - Главное предложить не просто пыл, а более глубокую истину... Слишком многое оставлено позади в этой жизни, чьё начало и конец теряются во мраке. Твой путь - это путь странной и таинственной души, пусть и любил бы ты всё красивое и изящное, особенно в молодости. - Жаль, что приходится снова возвращаться в этот холодный, греховный мир от любви к тому, кто научил меня всему, что я знаю, и сделал меня тем, чем я являюсь. - Весьма помпезно, однако, знаешь, когда эти слова произносятся вслух, начинаешь подозревать, что некто будет очень раздражён твоим самолюбованием и претензией на владение эзотерическим для него знанием. Большой Брат следит за нами. Так что лучше быть довольным тем, что имеем, ибо Довольство - краеугольный камень чистоты сердца. - Чистота сердца - непременное условие для достижения "знания духа", несмотря на то, что всю нашу несчастную природу разрывают противоречия и часто мы чувствуем себя очень одинокими на этой горестной Земле. - В океане мировой скорби вода не перемешивается. Другим живётся нисколько не легче. - Да, все мы в дерьме, утешаем себя тем, что могло быть хуже. - Или тем, что хуже уже быть не может - вот истинное утешение любого подлинного искателя, который не боится, что его определят на роль Обманутого Простофили или Нищего Странника, или Предмета Домашней Мебели. В этом есть что-то глубоко унизительное. - Да уже привыкли мы к унижениям... Сколько неприятных воспоминаний... Может быть, поэтому так не хочется быть - хотя бы подсознательно - никому обязанным. - Посмотри на этот закат, Том. Он так же красив, как когда-то в Глэйде... В мире есть красота, и, хотя и наивно полагать, что красота спасёт мир, всё же хочется в это верить... А я ценю веру превыше возгордившейся силы и не устаю повторять, что агрессия разрушает саму себя, в то время как подлинная Вера всегда пребывает нерушимой и непоколебимой... Истина взирает на человечество из-под своих семи покрывал, и Изида молчаливо улыбается, глядя на все безумства человеческого рода... Всё-таки уметь видеть красоту надо учиться... Пусть и кажется нам, что это не самый хороший консультант по проблемам реальной жизни. - Да, в мире нет проблем, так-то... Много работы. - Типичная установка Девы. - Да, которой все несут свои горести, хотя их у неё и у самой хватает только так. И всё же в этой миссии есть своя гордость... Которую тоже неплохо было бы преодолеть... Гордость человека, который ещё не утратил сострадания ко всему живому, несмотря на то, что его помотало в своё время изрядно и заставили растерять остатки совести, денег и веры в человечество. - Будда бы посмеялся, - улыбнулся Ньют. - "Вы как будто в первый раз живёте, честное слово", - сказал бы он. - Да уж... Лабиринт - это вечный порочный круг. И всё же я бы прошёл его снова и снова, понимая свою слабость и ничтожество, и всё то, что так тянет нас вниз... - Мы - черви земли, Том, - Ньют посмотрел за окно, за которым холодная луна изливала в мир тусклое, призрачное сияние. - Но всё-таки ползём, не торопясь, к вторичной колыбели. - Думаю, Глэйд нас всему научил, - ответил Томас. - Взаимовыручке и поддержке, а, главное - немногословию. - Истинно так, - отозвался Ньют. - Хотел бы я научиться всему, что знаешь ты, и быть похожим на тебя, даже если бы для этого пришлось расстаться со своей индивидуальностью. - Этот мучительный отказ от "я" совсем не нужен. Не будь как Тереза иногда, которая в мести всегда бывала изобретательна и жестока, умело разыгрывая из себя мученицу. - Ах-ха, ну ты скажешь, Том... Кстати, она заказала клавесин, и вот теперь собирается каждый вечер потчевать нас утомительными сонатами... - Осталось только раздобыть вина и расслабиться... - Как тут расслабишься, когда в мире столько много трудов и страданий? "Труды и дни", - замечательное название, как мне кажется. Подчёркивает подлинное назначение человека, Гесиод был тем ещё чувачком, Тереза любила его читать нам вслух при свечах в Берлоге... Самые упоительные ощущения моей юности. - Да, вечеринки такие вечеринки... Иногда полезно на них отвлекаться. - Что же, думаю, впереди у нас столько трудов, сколько нам и не снилось... Даже встреча с прекрасным проникновенным искусством требует предварительной колоссальной внутренней работы... Не знаю, прав ли я, выбрав этот путь... Но я не сверну с него... Слишком много клятв было принесено, и лучше уж пусть меня назовут Предметом Домашней Мебели, чем я дам слабину себе отречься от них...