Холодный принц

Ты явно чувствовала что-то неладное, пока на телефон не пришли сообщения с незнакомого номера, гласящие о том, что Феликс пьян и хочет, чтобы ты была рядом. Собравшись, ты приехала на место, где бродила раньше часами, лишь бы увидеть, как Феликс гуляет один, без компании, и попробовать подружиться с ним. Стены домов были пастельных цветов, небольшие кафе и маленькие магазинчики создавали уют этой улице, наполненной комфортом и запахом дождя, что прошёл совсем недавно. Добравшись до дома юноши, ты долго думала «а должна ли я звонить в него и вообще приходить к нему?», на твой немой вопрос лишь открылась дверь, в которую ты случайно в процессе своего раздумья позвонила, да ещё и 3 раза. Дверь распахнулась и ты увидела худощавого парня, с растрепанными золотистыми волосами, солнечными веснушками и печальными заплаканными глазами, он еле стоял на ногах, но мягко улыбнулся при виде тебя и неуклюже махнул рукой в жесте «проходи». Ты переступила порог и начала снимать верхнюю одежду, всё также смотря на парня, который глупо улыбался и всё равно плакал. — Я.я не смог, — поднимает свою руку и ты видишь, как на ней красуются несколько новых порезов, а из руки Феликса до сих пор течёт кровь, пока он стоит и покачиваясь, шепчет о том, какой дурак и плачет своими горькими слезами. — Феликс! Феликс., — вскрикиваешь, но переходишь на спокойный тон, чтобы не пугать парня и не кричать на него, — зачем? Скажи мне, — обхватываешь его лицо ладонями и заглядываешь в глаза блондина, что слезятся без остановки и уже красные. Вытираешь большим пальцем стекающие слёзы и обнимаешь его, а он жмётся, ласки просит, как брошенный щеночек, которому сделали больно, только вот Феликс сам себе физическую причиняет, дурак потому что, потому что не разобрался сразу, не узнал, почему ты поцеловала Чимина, а если быть точнее, он тебя. Феликс больше не сдерживается и горько плачет, от него несёт дорогим алкоголем, он еле держит равновесие и придерживается за твои плечи, лишь бы не рухнуть камнем вниз. — Пошли, я тебе рану обработаю, — тянешь его за правую непокалеченную руку и начинаешь обрабатывать рану всевозможными заживляющими средствами, Феликс шипит, больно, не так, как в душе, но щипет неприятно, а ты дуешь, смешно вытягиваешь губки и обдуваешь ранки, останавливая кровь, а юноша счастливо улыбается, потому что милая, такая заботливая, родная. Перематываешь запястье парня бинтом, перевязывая аккуратно, лишь бы не чувствовал боли, что надоела порядком, вечно добивает парня. — Прости меня, — шепчешь в тишину, пока юноша рассматривает повязку, которую ты только что ему нацепила и хмурится. — За что? — ловишь недоумевающий взгляд, искренне не понимает за что ты извиняешься. — За то, что ты видел это. Я не целовала его, я даже не отвечала честно, просто.он начал признаваться мне в любви, а я...— не успеваешь договорить, ощущая тепло Феликса на своих губах, он сладко целует тебя, вдыхая твой аромат, хочет запомнить этот момент навсегда. Сажает тебя на столешницу, а после ладонями своими придерживает твоё личико, чтобы не убежала, не покинула его, иначе он разрушится внутри, перестанет быть человеком и станет пустышкой, что не чувствует ничего и живёт с каменным сердцем. Отвечаешь Феликсу на его трепетные действия и сминаешь его пухлые губы своими, позже отрываясь, ведь первый поцелуй должен быть коротким, без пошлостей и состоящим только из нежностей и чувств, такой как у вас, со вкусом клубники и ванили, в тёплых объятиях любимого человека. Феликс трезвеет мгновенно, будто и не пил, чувствует медовый вкус губ на своих и улыбается, посмеиваясь как дурак, не верит, что ты ответила и смотрит в твои глаза, такие красивые, отливающие счастьем, блестящие, пытается найти в них подвох, ждёт, когда ты растворишься, исчезнешь, словно мираж, но ты остаёшься на месте и не знаешь, что делать, вроде и неловко, а вроде улыбаетесь, как два сумасшедших и готовы визжать от радости. — Прости, — опускает голову, всё также улыбаясь, — я не удержался. Весело смеётесь в унисон, пока ты не оказываешься в крепких объятиях парня, он обнимает нежно, создаёт внутри тебя пожар, что горит пламенем ярким, разгорается в виде чувств. Феликс такой домашний, хоть и пьяный в стельку, ты никогда не видела его таким. — Я, кажется, люблю тебя, — шепчет юноша, с надеждой смотря на тебя, сидящую на столешнице после вашего поцелуя и краснеющую, смущающуюся такую, его маленькую девочку.