Ночью

      Юра был очень ревнив. Как бы хорошо он не прятал это чувство, изредка на его глазах появлялись слёзы. Он сам не понимал зачем ему каждый день приходить в квартиру Виктора и несколько раз в неделю заставать его с какой-то девушкой или за уборкой после вчерашней явно бурной ночи. И самое страшное не то, что мужчина менял пассий, как перчатки, а то, что так же общался с подростком, говоря двусмысленные вещи. Создавалось ощущение, будто они встречались… И пусть мальчишка это отрицал, но… он и сам удивлялся своей нелогичности… Кричать «Иди к чёрту!», а через час приходить к Никифорову в квартиру и «терпеть» ухаживания, взгляды и прикосновения. Не осознавать, что на самом деле ему, Юре, приятно. А потом уходить словно призрак, ни сказав не слова. И так по кругу.       Оба фигуриста были слишком странными и, тем не менее, их обожала публика, в основном девушки. Но Виктор непонятно зачем часто менял любовниц и приставал к гордому Юре. Глупый старик, как говорил Плисецкий, а сам так же игнорировал предложение встречаться от малознакомых фанаток, даже не целовался никогда. В начале это было связанно с неким страхом отвлечься от фигурного катания и осознанием того, что никаких серьёзных отношений в четырнадцать и младше быть не может. Потом это каким-то боком ушло на второй план и появилось лишь странное волнение — если блондин станет с кем-то встречаться, то его отношения с Никифоровым изменяться. Наверное, неправильно так думать и переживать из-за этого…       Мальчик открывает дверь, ведущую в квартиру мужчины, и убирает ключи в карман. Виктор сам отдал младшему дубликат ключей, чтобы тот мог приходить в любое время, а не ждать старшего у дверей, а Юра действительно ждал когда приходил. Даже если было что-то не серьёзное, мальчишка ждал когда ему откроют. Они могли даже не разговаривать, Плисецкий приходил просто так.       Он видит женскую обувь. Снова не ту, что в тот раз, три дня назад, скорее всего, мужчина охомутал какую-то доступную девушку, а завтра бросит её. Виктор жесток. Пусть он иногда этого не понимает (а может просто пытается делать непонимающий вид), но он причинил много боли родным, друзьям, девушкам и Юре.       Не лучше ли сейчас вообще уйти? Нет, Плисецкий уже не раз приходил к Виктору пока тот развлекался, поэтому знал, что в спальню лучше не ходить. Лучше вообще не издавать лишних звуков, просто взять на кухне конфеты или печенье, а затем пойти в зал и включить какую-нибудь передачу на телевизоре. Так мальчишка и поступил. Он взял свои любимые конфеты, Виктор их часто покупал для младшего, будто задабривая, но сам их не ел. Не особо любил сладкое, в отличие от Юры. — О, Юра, я думал, что ты сегодня не придёшь. — услышал Плисецкий знакомый голос и сразу же почувствовал, как его крепко, но аккуратно обняли за плечи. Конечно, это был Виктор, кто же ещё? Но разве он не должен заниматься непристойностями в спальне? И что это за надежда в голосе? Неужели, он хотел чтобы Юра не приходил? А может, просто показалось? Плисецкий давно замечал, что становиться параноиком, трудно с такой жизнью им не стать. — А я думал, что ты так быстро свои делишки не заканчиваешь. — спокойно произнёс Юра и, ловко отойдя от мужчины, направился к дивану. Хотя, почему-то хотелось, чтобы Никифоров ещё немного пообнимал его. Мальчишка часто противоречил сам себе и это очень его бесило. Почему он постоянно думает, как поступит, но поступает всегда не так? Грёбанная гордость?       Подросток медленно идёт к дивану, на котором обычно и смотрел телевизор, но замечает молодую девушку, лежащую на нём. Она явно спала, тихо посапывая и обнимая декоративную подушку. Юра повернулся в сторону фигуриста и просто молча смотрел на него, ожидая объяснений. Боже, ну не здесь же они этим занимались! Тем более девушка одета, может, они планировали поразвлекаться тут? Это точно была бы идея Виктора. — Не смотри на меня так, — Никифоров подходит и гладит ребёнка по голове. Волосы Юры, которые и до этого были въерошенны, немного вздыбились, что выглядело забоавно, но ничуть не красиво. — мы непристойностями не занимались, это порядочная девушка и… — Виктор помедлил, а Юра, игнорируя его радостную интонацию уже расстроился. Он понимал, что мужчина хотел сказать, поэтому собирался уйти, но кто же ему это позволит? Виктор схватил мальчика за руку и, будто бы пытаясь что-то увидеть, приблизился. — Мы начали встречаться. — Никифоров смотрел точно в глаза парнишки, ожидая хоть какой-то реакции, но младший опустил голову, пряча глаза наполненные грустью, обидой и слезами. Почему ему хочется плакать? Это же нормально… Нормально встречаться с девушками… Нормально не ревновать парня к его же девушке. Господи, какого хрена Юра вообще ревнует?! Он парень и Витя парень, а они в России. Здесь убить могут, если кому-то что-то не нравится…       Ревность снова душила мальчика, не давая сказать ничего, не позволяя выразить фальшивой радости и поздравить, как всегда в своей манере, немного грубо. Почему он ревнует? Ревнует мужчину совсем не как друга, не как товарища? Даже толком не понимает, что между ними происходит. Ну не может Плисецкий любить этого придурка, хотя бы потому что это неправильно! Мальчик всегда считал себя натуралом и на глупые намёки от мужчины реагировал холодно, а мог же наоборот сильно покраснеть и врезать ему. Потом все удивлялись, откуда у Виктора взялся синяк, а Юра знал. А что, если эти намёки совсем не являлись ими?! Может, мужчина просто так придуривался или проявлял заботу? Тогда, возможно, даже если Юра влюбился, то он влюбился совсем не взаимно, как это казалось раньше? Конечно, глупо думать по-другому, мужчина проявлял обычную заботу, а мальчик влюбился, как придурок. Действительно, Никифоров не глуп и разве будет он приставать к несовершеннолетнему? Будет ли он вообще что-то чувствовать к неопытному ребёнку?       Юра не мог пошевелиться. Ноги дрожали, в ушах звенело. Подросток сейчас просто упадёт. Он всё думал. И будто всё перевернулось. Сам мир будто изменился. Как же не вовремя он осознал всё это, как же не вовремя хочется забыть.       Мальчишка чувствует, как мужчина отпускает его руку и по телу пробегают мурашки. Блондин поднимает голову, смотрит на Виктора сквозь чёлку, стараясь не показывать глаза. Никифоров что-то говорит, смотрит в сторону, отходя. Ничего не слышно. В ушах звенит. Это всё так потрясло глупого ребёнка. И потрясло как раз не то, что мужчина стал встречаться с девушкой, а вывод, к которому светловолосый пришёл только что. Его трясёт…       Виктор видит всё потрясение мальчика. Пусть тот прячет лицо, пусть молчит, но его руки страшно дрожат. Прекрасно понятно, что происходит и почему подросток так на это отреагировал. Витя говорит, пытается вернуть подростка в реальность, но через несколько секунд замолкает и смотрит в сторону дивана. Эта девушка проснулась. Мальчик это замечает только тогда, когда его руки касаются. Он оборачивается и смотрит на незнакомку. Нет, наверняка Виктор уже назвал её имя, но Юра же не слышал. Хотя, мужчина решил, что слышал и поэтому думает, они уже знакомы.       У самой девушки ярко-зелёные глаза, красивые и притягивающие. Не то, что у Юры. Нет, они у него достаточно красивые, но… непонятные. Смесь голубого и зелёного, это не так привлекает, как чисто зелёные… Волосы же были каштановыми, длинными и волнистыми, как в каких-то рекламах, видимо, она за ними ухаживала, как и за кожей, как и за всей своей внешностью. Да, она очень красивая, понятно теперь почему Виктор выбрал её. Никифоров ведь и сам идеал красоты. Наверное, её голос приятный и она добрая. По крайней мере, её глаза добрые. Она что-то говорит, обращается к мальчику, а тот не слышит, да и слышать не хочет. Во внешности он точно проигрывает этой даме, наверняка и в характере… — я… — тихо шепчет Плисецкий, у него чуть хрипит голос из-за чего он кажется противным, — д-домой…       После, он впихивает Виктору в руки вазу с конфетами и, немного пошатываясь, направляется к выходу. Виктор за ним не идёт, то ли решает, что это не обязательно, то ли думает, что всё в порядке. А он так не думает! Он просто озадачен столь странной реакцией. Кто вообще поймёт этого странного ребёнка?! Конечно, Виктор часто видел, как он противоречит сам себе и когда он однажды сказал «Мне пофиг с кем ты там занимаешься этим! Ты мне никто!» Никифоров понимал, что это эмоции, но всё же очень расстроился из-за этих слов. И всё-таки всегда было ясно, что им с этим ребёнком не по пути. Наверное, они могут быть друзьями, учеником и учителем, но не…       Юра наспех обулся и, чуть помедлив, вылетел из квартиры, громко хлопнув дверью. Дом, в котором он жил, был недалеко, буквально в двух километрах от этого места, но почему-то сейчас Плисецкому казалось, что до дома он не дойдёт. Просто упадёт. Он казался слишком уставшим, но сегодня даже тренировок не было, наверное, это просто сильное впечатление. Он медленно спускается вниз. Всего на один этаж, а потом опускается на последнюю ступеньку. Виктор за ним не идёт, занят. Больше он в этом доме особо никому и не нужен. Боже, ему хватило ума поссориться с какой-то старушкой и мужчиной, лет тридцати. Интересно, что будет если их встретить. Юра точно даже не посмотрит на них. Ему похер, что они скажут. Ему ничего не хочется. Он думает совсем о другом и сраться, на удивление, ни с кем не хочет. Неужели, даже поцелуй в лоб или тот засос, который когда-то давно Никифоров оставил на шее подростка и уже, наверное, забыл об этом — шутка? Может Витя просто разлюбил? Тогда всё равно его действия были из-за влюблённости, а не из-за любви. Хах, вроде одно и то же, но на самом деле вещи совершенно разные… — Юра, — кажется, уже вернулся слух. — ты чего тут сидишь? Сказал же, что домой пойдёшь… — мальчишка чувствует лёгкое прикосновение до своего плеча, над ним нависает тень Виктора. Голос мужчины взволнован. Догадался ли он о чём думает Плисецкий?       Блондин всё ещё дрожит, но не плачет. Он давным давно научился сдерживать слёзы при людях. Подросток поднимает голову и смотрит на лицо мужчины, снова через чёлку. До сих пор страшно, что можно не содержаться. Виктор же явно взволнован, он присел рядом с мальчиком на лестницу и попытался убрать пряди волос, спадающие на лицо Юры, за ухо, как часто делал это. И он сильно удивился когда блондин отмахнулся, а ведь обычно не был против. И, пользуясь удивлением мужчины, парнишка поднялся и отошёл, нервно что-то ища в карманах. Ноги не дрожат так сильно, как раньше. — Я задумался… — тихо ответил Юра. Его голос был обычным, безэмоциональным, хотя чувствовал себя мальчишка так же плохо.       Плисецкий на несколько секунд поднимает голову, встречается взглядом с мужчиной и тут же чувствует слабость, а в ушах снова начинает звенеть. У мужчины взволнованный взгляд, он явно в недоумении, но почему-то ничего не делает. Не подходит, не обнимает. Глупый старик. Просто прожигает взглядом и ждёт объяснений. Нормальных, а не таких… неясных. Но Юра молчит, а затем резко срывается с места и бежит вниз по лестнице, спотыкаясь, чуть ли не падая, он даже не слышит крик мужчины с просьбой вернуться. Не слышит тихого звона упавших ключей, которые собирался отдать Никифорову, но… слёзы. Он неожиданно для себя заплакал.       Виктор понял, что с Юрой, но, услышав громкий хлопок металлической двери, задался вопросом «Можно ли сегодня хоть что-то сделать?» И действительно, уже час ночи. Подросток и слушать не станет. Тем более, надо вернуться к девушке, которая осталась в квартире. Единственное, о чём думал Никифоров, как бы мальчишка ничего не натворил.

Виктор снова что-то сделал не так…