Джокер Гарольд Поттер

      Петунья была женщиной не глупой. Не зря, ох не зря её недолюбливал весь маленький Литл-Уинг. Недолюбливал, опасался, но старательно прятал всё это за привычно-льстивой улыбкой. Мужчины сводили общение к вежливому минимуму, а женщины… прекрасная половина городка, яро ненавидя Миссис Дурсль, всеми силами старалась набиться к ней если не в подруги, то в очень хорошие знакомые. А все, потому что Миссис Дурсль знала все. Нет, не так. Она знала ВСЁ. По мнению жителей Литл-Уинга, во всяком случае. Дамы винили во всём длинную шею супруги Вернона и болтливые рты друг друга, джентльмены – помня, что они всё же джентльмены – молчали, но упорно избегали даже мимолётных встреч, а Петунья лишь внимательно наблюдала. И подмечала все, казалось бы, незначительные мелочи.       Например, Мистер Браун уже месяц выходит гулять с псом на полчаса раньше, как раз, когда на пробежку выходит Миссис Фишир, а Мистер Хигинс буквально пожирает глазами совсем молоденькую Мисс Тейлор, что, впрочем, совсем последнюю не смущает, лишняя улыбка, презрительный взгляд, мимолётное соприкосновение – ничто не ускользает от цепких глаз Миссис Дурсль. И жители обычного маленького английского городка нервничали, злились, но сделать ничего не могли.       «Знание – власть».       Поняв это ещё совсем ребёнком, когда, после того злополучного письма, ей пришлось резко повзрослеть, Петунья всю свою жизнь терпеливо, по крупицам собирала знание, чтобы в конце превратить его во власть. Но она не рвалась к чему-то невообразимо высокому, нет. Прекрасно осознавая свои возможности, она наслаждалась своим контролем и над небольшим Литл-Уингом.       Поэтому да, Миссис Дурсль была женщиной далеко не глупой. И, когда её любимый сын, опоздав к ужину (что само по себе было крайне невероятно), стал нервозно размазывать еду по тарелке и даже не притронулся к десерту, она отправила Дадли в постель, отметив вслух лишь несвойственную ему бледность. Уговорить Вернона на прогулку перед сном было делом трудным, но вполне выполнимым. Петунья и сама не могла объяснить, что тянуло её обойти окрестности, осознано дав повод местным сплетницам; может виной этой тяги была выработанная за годы осторожность, может быть хвалёная женская интуиция, а может неспроста её младшая сестра имела … неординарные способности, пусть Петунья и старалась всеми силами это забыть. Она не знала, но привыкла доверять своим предчувствиям.       Так что жители Литл-Уинга могли лицезреть весьма, и весьма редкую картину: чета Дурслей, влюблённо воркуя, вышли погулять пешком по вечерним улочкам городка! И только самые внимательные, коих, к сожалению, или, может быть, к счастью, не нашлось, смогли бы заметить через чур внимательный взгляд женщины, что Петунья бросала на окружающий ландшафт между искристым смехом.       И, что было ничуть не удивительно, интуиция и в этот раз не подвела Миссис Дурсль. Потому что, да, вымазанный в крови племянник — это явно то, что может вызвать чувство тревоги. И он вызывал. Да так, что картины дальнейшей катастрофы, что точно случится, увидь кто подобную сцену, в мгновение пронеслись пред серыми глазами.       Кроме того, что она была весьма неглупа, Петунья умела быстро реагировать в нестандартных ситуациях, что не раз спасало жизнь и психику девочке, которой пришлось жить бок о бок с опасной для окружающих и себя самой сестрой. Поэтому список дальнейших действий быстро сложился у неё в голове. Не план, именно список, ибо шок и отсутствие полной информации не давали создать нечто завершенное. Так что она отправила через душ в кровать на удивление невредимого мальчишку, как можно незаметнее осмотрела лужайку и выложенную камнем тропинку и убедила мужа в том, что полиция здесь будет не к чему. Она решила дать возможность выспаться напуганному Дадли и действующему как-то механически Гарри, ибо что-то, что выгнало её осмотреть окрестности перед сном, подсказывало, что нервное поведение сына за ужином и такое экстравагантное появление племянника явно взаимосвязаны.       Миссис Дурсль упорно драила прежде белоснежную поверхность ванны и тщетно пыталась составить хотя бы примерный план завтрашнего разговора, но постоянно отвлекалась, возвращаясь мыслями к виду перемазанному в крови Гарри со стеклянными глазами.

***

      В одиннадцать часов по полудню самая обычная семья Литл-Уинга собралась за столом, чтобы… обсудить некоторые волнующие их вопросы. Обычно для тяжёлых разговоров люди выбирают немного другое время: к примеру, вечер, когда за окном темно, а в большинстве окнах соседей уже погашен свет, а не утро солнечной среды. Но Миссис Дурсль здраво рассудила, что в подобное время весь тихий город окончательно опустеет, его жители уедут в город или займуться своими домашними делами. Вернон, как настоящий бизнесмен, может позволить себе работу на дому, а мальчикам будет полезно отдохнуть дома, так что прикрытие в виде небольшой простуды идеально подойдёт. Именно поэтому вся семья Дурслей и их племянник сидели в одиннадцать часов утра за столом кухни и вот уже как полчаса молчали. Дадли потому что боялся, Мистер Дурсль потому что находился в лёгком шоке оттого, как его жена резко попросила его помолчать, а Миссис Дурсль потому что не могла подобрать правильный вопрос, с которого стоило бы начать. Ибо к и так сбивающим с толку событиям вчерашней ночи добавилось еще кое-что. Кое-что, что пугало даже больше, чем вид крови; кое-что, что волновало в разы больше, чем вчерашний пустой взгляд зелёных глаз.       Гарри изменился. Петунья поняла это сразу же, как племянник зашел в кухню и тихо сел за стол. Нет, конечно, мальчишка остался таким же, как и неделю назад, но что-то, буквально какие-то мелочи в поведении и внешности, заставляло напрягаться, и то странное чувство внутри подсказывало Петунье, не сводить с него взгляда. Гарри пугал, и светловолосая женщина не понимала, чем. Это же её несносный племянник, тощий черноволосый мальчишка, ему лишь девять; дети, в особенности такие, как Гарри, не должны вызывать волны мурашек по спине. Но он вызывал. И самое пугающее, что Гарри не делал ничего, он лишь зашел на кухню и сел. Зашел так, будто не было на кухне нервно моющей посуды Миссис Дурсль и сипло взвизгнувшего Дадли, зашёл с абсолютно прямой спиной и пугающей задумчивой улыбкой, зашёл, сел и начал ждать, пока родственники заговорят.       За окном иронично светило полуденное солнце, какие-то насекомые шумели в кустах роз под окном, Мистер Дурсль всё еще молчал, находясь в некой гневной прострации, Дадли покрывался очередным слоем пота, а Миссис Дурсль не отрывала взгляда от своего племянника, силясь начать разговор.       Раздался резкий удар по столу, разрушивший кокон тишины и заставивший всех Дурслей подскочить на стульях, а Дадли - очередной раз испугано взвизгнуть. Гарри, облокотившись руками об деревянную поверхность, покрытую кружевными салфетками, и вытянувшись ближе к забившимся на другой край стола родственникам, наслаждался полученными эмоциями, потом медленно улыбнулся и впервые со вчерашней ночи заговорил:       - Ну что, дорогие мои, обсудим некоторые насущные проблемы?

***

      Дадли все понимал. Он был уже взрослым и прекрасно помнил, что его братец поскользнулся сам. Дадли часто смотрел с отцом криминальную хронику по телевизору и потому знал, что он ни в чем не виноват. Но звук полицейской сирены мерещился ему ежеминутно. Он первым подошёл к Гарри, он был главным и имел полное право на это, и картина того месива, что предстала перед ним, когда он носком ботинка чуть повернул голову упавшего, стояла перед глазами до сих пор. Следующее, что он помнит, как они, тяжело дыша, стояли посреди какой-то дороги, и как Пирс, чуть посмеиваясь, пытается убедить всех, что там была лишь царапина, и Поттер очнется сам.       Дадли седел в своей комнате в полной темноте, обхватив колени руками, и всеми силами хотел, чтобы Поттер наконец пришел домой. Отец наорал бы на него за подобное опоздание и запретил бы выходить из чулана еще целый месяц, мать бы, впихнув ему перекись с ватой и лейкопластыри, сказала бы, что если ему нечем заняться, то будет полоть грядки завтра целый день, и Дадли бы, наконец, заснул. Потому что Дадли знал, что если его братец не придет, то звуки полицейской машины перестанут быть просто галлюцинацией. А еще Дадли знал, что Поттер не придет. Знал и всеми силами гнал от себя это знание.       Он помнил, как, предвкушая позор брата в школе с выбритой головой, был шокирован абсолютно нормальной причёской Гарри наутро, и как Поттер совершено невероятным образом оказался на крыше школы, хотя Дадли точно знал, что тот просто не успел бы так быстро попасть туда. Дадли не понимал, как его братец проворачивал это, злился каждый раз, вспоминая, но сейчас всеми силами желал, чтобы тот повторил этот трюк.       Дадли знал, что если Поттер не вернётся, то для их семьи наступит настоящий ад.       Гарри вернулся, когда новенькие электронные часы зелеными цифрами отобразили два часа одиннадцать минут.       А на следующий день персональный ад для самой обыкновенной семьи Дурслей-таки наступил.