Последняя статья Риты Скитер

1 мая 1994 Холм Уснех светился в эту ночь так ярко, как в ни одну другую; костры и факелы вспыхивали повсюду. У подножья земляного исполина лежали разные старые вещи: чайники, ремни и еще много странных, никак не связанных друг с другом предметов. Это были, конечно же, порталы, через которые народ все прибывал и прибывал. Среди празднующих не было ни одного мужчины – так уж повелось в последнее время. Огромный ведьминский девичник. Около трети женщин были рыжеволосыми. Уна была здесь на Бэлтайн впервые, обычно они отмечали с семьёй прямо у них в поместье или собирались у кого-то из друзей семьи. Директор Дамблдор никогда не препятствовал тому, чтобы на подобные праздники ученики отправлялись по домам. Уну тем более отпускали без проблем, поскольку с учёбой и дисциплиной у неё всё было в полном порядке. В воздухе витала радость и возбуждение. Они с матерью оделись в простые длинные платья, подхваченные на талии кожаными поясами – так выглядело здесь абсолютное большинство. У столов с закусками и напитками они наконец-то увидели бабушку, она оживленно беседовала с группой женщин. Наэр Шиэн было невозможно не заметить, она выделялась в любой толпе. На ней были простые потертые джинсы на высокой талии, футболка с рок-группой, кроссовки и темные круглые очки, которые она носила круглогодично. Седое платиновое каре было уложено так, что никто бы не мог догадаться, что это укладка. В одной руке женщина держала сигарету, в другой покачивался бокал «Сайдкара» (без которого её тоже было сложно представить). Наэр с лёгкостью можно было бы принять за маглу в этой толпе, но холм и окрестности его были зачарованы, так что ни одно существо, не связанное с магией не могло сюда пробраться. – Вот и мои крошки! – радостно завизжала она с американским акцентом, бросаясь обнимать дочку и внучку. – Уна, ты растёшь так быстро! Женщины расцеловались и начали неторопливо подниматься на холм. – Вы не представляете, меня сейчас чуть было не одели в платье. Господь, какая разница, в чём прыгать через костер! Не за горами двадцать первый век, а женщины всё ещё не могут носить то, что хотят! – волшебница тараторила, не давая вставить слова. – Маму я всё-таки отыскала, она сейчас обитает неподалёку, в деревне Баллимор. Пойдём к ней после праздника. Ей-то уже явно не до хороводов, а вот мы повеселимся как следует! Морриган и Наэр беседовали, стараясь перекричать музыку. Вопреки ожиданиям Уны, здесь играли не только ирландские мотивы, но и вполне современные биты. Она разглядела источник звука: диджейскую установку, которой с помощью палочки управляла девушка с ирокезом. Мир менялся, Бэлтайн менялся вместе с ним. Прибывшие были разных возрастов: от пяти-шестилетних девочек до глубоких старух с клюками. В основном это были громкие и раскрепощённые жительницы Ирландии и Шотландии, немного англичанок, более сдержанных, но и туристки тоже были. Вокруг звучали сотни голосов, сплетавшиеся в плотное покрывало гула. Взобравшись на вершину, Уна увидела огромный костёр и несколько маленьких вокруг него. Веселье уже шло вовсю: девушки, как птицы, перелетали через огонь, некоторые носились под звёздным небом на мётлах, кто-то стройно пел. – Давненько мы тут не были, Дана, правда? Красота… Наэр часто называла дочь по второму имени, просто для краткости. Бабушка жестом показала, чтобы они сели на траву, и тут же опустилась сама. – Ну что, девочки мои, – она достала из рюкзака еще два бокала и шейкер. – Давайте выпьем за этот чудесный вечер и нашу встречу. С определённой сноровкой Наэр быстро разлила «Сайдкар» по бокалам и три поколения женщин Моран (как их всегда называла бабушка) чокнулись. Наэр была прожжённой феминисткой и никак не могла смириться с тем, что патриархат ещё не пал. В частности, поэтому в неофициальных ситуациях называла их по фамилии, которую носила её мать и она сама до того, как выйти замуж. Коктейль бодрил и разливал по телу немного тепла. Они еще немного посидели на траве, пока не обсудили выставку, которую Наэр с блеском организовала для одного из своих протеже-маглов, и пока не допили весь шейкер. Уна почувствовала приятное лёгкое расслабление, как и всегда после алкоголя. Но на этом содержимое рюкзака бабушки не закончилось. Хитро оглянувшись по сторонам, прищурившись, седовласая женщина достала из жестяной коробочки самокрутку. – Мама, я тебя умоляю, – захохотала Морриган во весь голос. – Время идёт, а ты не меняешься. – Необходимо же мне хоть какое-то постоянство! Женщина улыбнулась во весь рот, выдохнула, сделала глубокую затяжку и передала косяк Морриган. – Мам, бабуль, вы серьёзно? Прямо тут, на глазах у всех, – Уна, несмотря на возраст, была самой серьёзной и консервативной в этой компании. – Милая моя, я тебе могу на пальцах посчитать, сколько тут волшебниц, которые не под чем-то. Ну, кроме детей, конечно. Но детям и так всегда весело, особенно на праздниках. А уж зелье, грибы или травка – не всё ли равно? Держи. Уна недоверчиво взяла тлеющую сигарету из бабушкиных морщинистых пальцев, унизанных кольцами. Мама сама рассказывала ей, что в юности баловалась марихуаной, но Уна ещё никогда не пробовала. Да и про бабушку не знала, поэтому была немного в шоке. – Главное, не выплёвывай дым сразу, окей? А как будешь выдыхать – делай это медленно. Мама улыбалась немного мечтательнее, чем обычно. Окей. Уна сделала глубокую затяжку и тут же передала бычок маме. Горло как будто скребли изнутри, на глазах выступили слёзы. Но девушка выдохнула только через минуту. – Ну, с почином тебя, – потрепала её по щеке бабушка и снова предложила затянуться. Первые минуты ничего не происходило. А потом Уна стала вслушиваться в музыку и с детским изумлением заметила, что в ней настолько много звуков, которых она раньше не слышала! Точнее будет сказать, не обращала внимания. Да, именно так. Потом бабушка протянула ей дольку яблока и Уну заворожила его текстура, похожая – до чего же забавно! – на крупинки снега. Потом она ощутила такую кислоту от яблочного сока во рту и такую сочность, что поспешила сразу сообщить об этом Морриган и Наэр. Они засмеялись, женщины одобрительно сказали: «Дало, значит!». Они беседовали обо всём и ни о чём. Уна с удивлением отмечала, как непривычно мысли возникают в голове, как уступают место друг другу, как одна тема сменяет другую. Уголки губ сами по себе тянулись вверх, но стоило только чуть сосредоточиться на этом факте, как скулы начинало сводить. Они втроём смеялись неопределённое количество времени: минуты или часы. Они бродили от волшебницы к волшебнице, начиная разговоры буквально с ничего. Ещё никогда Уне не было настолько легко знакомиться с людьми. Они втроём кружились в хороводе, потом перестраивались в большой, потом снова находили друг друга. Какая-то новая знакомая позвала их с собой и они прыгали через костры и вопили, как малолетки в Диснейленде. Бабуля Наэр прыгала едва ли не выше их. «Это всё йога», – немного манерно отмахивалась она на любой комплимент. Уна вдруг захотела полетать, попросила у первой попавшейся женщины метлу и взмыла в небо. Ветер свистел в ушах. Она поднялась так высоко, что замерзла. Тут же полетела камнем вниз. Отпустила руки, держась за черенок одними ногами. Тело подчинялось великолепно, никакого напряжения, но движения именно такие, какими ты их задумала! Осознав это, когтевранка захохотала. Она нарезала круги над холмом, пока не закружилась голова. Уна видела, как из-за горизонта медленно ползёт солнце, как блёкнут звезды. Заметив конец ночи, волшебницы начали исчезать, цепляясь за тот или иной портал. Совсем маленькие девочки спали в палатке у подножья под присмотром двух старушек. Мамы приходили за ними и, стараясь не разбудить, брали на руки, чтобы вместе перенестись домой. Уна вернула метлу хозяйке, от всей души поблагодарив за одолжение. Девушка чувствовала, что действие травы слабело с каждой минутой. Мама и бабушка обнаружились у подножия холма, они лежали в полусонном состоянии прямо на земле, укрывшись тонким пледом. Когтевранка осторожно разбудила родственниц, потрепав по плечам. Уже около половины празднующих отправились по домам. Бабушка Наэр, зевая, велела взять ее за руки. Одно мгновение – и женщины исчезли, завихрившись в воздухе.