***
Танцы были в самом разгаре. Свет в Большом зале приглушили, цветомузыка бесновалась, на сцене играли вошедшие в раж «Ведуньи» и вечер принимал самый что ни на есть тусовочный оборот. Уна то и дело пересекалась глазами с подругой, обе получали удовольствие от сегодняшнего вечера. Драко с самого начала Бала ни на секунду не отходил от своей партнерши. Ну, точнее, несколько раз ее приглашали другие парни, она соглашалась, но в итоге слизеринец просто перестал отпускать ее с танцпола, начинал о чем-то говорить или просто продолжал прижимать девушку к себе даже тогда, когда музыка на мгновение прерывалась аплодисментами. Он видел, какими взглядами на них смотрят, слышал шепотки и смешки. Но ему, как Малфою, было глубоко наплевать. Самое важное сейчас – тонкая талия под его руками, её низковатый, но одновременно звонкий смех, маленькие ладони на его плечах и зелёные, чуть потемневшие, глаза напротив. Чёрт, с такими глазами ей сама Вселенная велела быть на Слизерине! Разгоряченный, подросток потянулся губами к лицу девушки. Она, смеясь, отвернулась: губы едва проскользнули по щеке. Драко замешкался, в серых его глазах плескалось непонимание. Ему казалось, момент был подобран идеально. – Драко, ещё очень рано для этого, – прокричала она ему в ухо. Музыка грохотала так, что просто удивительно, как стены школы не заходили ходуном. – Мне пятнадцать скоро, ты о чём вообще? Парень чуть отвернул голову, пытаясь проглотить обиду. Уна только мягко улыбнулась и на мгновение отняла руку от его плеча, чтобы поправить выбившуюся из-под гребня прядь волос. Она осторожно провела пальцами по щеке блондина и предложила еще немного потанцевать. Парень только натянул на лицо холодную, немного кривую улыбку – визитную карточку Малфоев и большинства Блэков – и в который раз закружил шестикурсницу в вальсе («Ведуньи» взяли перерыв). Однако долгое напряженное ожидание этого вечера и сливочное пиво, которое разрешил Дамблдор, а также огневиски из фляжки (которую было не так уж и трудно пронести) сделали свое дело. Он был пьян во всех смыслах этого слова. Внутри у него творилось нечто особенное; то, что сложно облечь в слова в принципе. А уж тем более, произнести эти слова вслух. Уна почувствовала, что ему стоит побыть одному, и будто случайно обратила внимание Драко на то, что друзья целый вечер ждут его компании. Он хотел сказать, что плевал он на них, но вовремя осекся. «Держи себя в руках в любой ситуации, даже когда это невозможно», – прозвучал мамин голос в голове подростка. Нельзя терять самообладание только из-за того, что лучшая девушка Хогвартса согласилась пойти с тобой на бал. Она с улыбкой попрощалась с ним. Драко казалось, что Уна знала все его мысли и реакции буквально «от» и «до».***
Уже минут пятнадцать студентка Олливандер стояла во внутреннем дворике около замерзшего фонтана, кутаясь в парадную мантию сапфирового цвета. Она только что мило побеседовала со своими знакомыми из Шармбатона и наслаждалась чернильным небом, усыпанным звездами. Как же сегодня хорошо. Никто не соперничает, ничьей жизни не угрожает опасность. Все такие добрые и приветливые. Воздух пропитан новыми возможностями, знакомствами, намеками. Драко – прекрасный танцор и очень галантен. Младше на два года, да, но эта разница не ощущается: он здорово вытянулся с летних каникул. Выше неё. "И в самом деле, ему скоро пятнадцать. А ещё гормоны разыгрались. Может, и пора", – пронеслось в голове у когтевранки. Вдруг на ее плечи опустились холодные (даже через мантию почувствовала) пальцы. Девушка вздрогнула. – Ты не замерзла? – она почувствовала, что его дыхание стало более явственно отдавать алкоголем. Вместо ответа Уна едва ощутимо дотронулась губами до губ своего партнера по танцам. На мгновение Драко опешил, но ответил на поцелуй. Это был его первый настоящий. Тот, что случился между ним и девчонкой на приеме в Мэноре этим летом, длился всего-то ничего и был прерван внезапно заглянувшей в комнату Нарциссой. Сейчас ему было тепло, как будто тысячи огоньков перескакивали с ее губ на его и с бешеной скоростью распространялись по телу. От нее, как всегда, едва уловимо пахло корицей, пожухлой листвой и какими-то зельями. Подростку казалось, что пролетел только миг, прежде чем шестикурсница осторожно положила руки ему на грудь и, отпрянув, шепотом произнесла: – Ну вот, теперь можешь рассказать своим друзьям, что целовался с Олливандер. – Я не буду этого делать, – замотал головой Малфой, обнимая девушку за плечи. – Драко, я тебя знаю. К тому же, нас и так видела целая толпа. Будто в подтверждение ее слов откуда-то одобрительно засвистели студенты из Дурмстранга. Она немного зарумянилась, а у Драко на щеках и шее выступили красные пятна – благо, тусклый свет фонарей не позволял ни одному из них этого увидеть. Уна не хотела затягивать неловкое молчание; она знала, что ему надо все осмыслить. И ей тоже. – Спасибо за вечер, Драко. И спокойной ночи. С этими словами девушка смахнула снежинки с его мантии и проследовала в замок. В лучах факелов и свечей её кудри отливали красным и золотым, в зависимости от угла, под которым падал свет. Мимо неё пробежала Гермиона. Девушка развернулась и бросилась вдогонку, окликая подругу. Гриффиндорка не останавливалась до тех пор, пока не набрела на пустой закуток. Ноги её подкосились и она сползла по каменной стене, содрогаясь в рыданиях. – Что случилось, моя хорошая? – Уна уселась рядом и укрыла подругу половиной своей мантии. Едва только Уна заботливо обняла Гермиону, её накрыло короткое видение, которое прояснило причину страданий подруги. Задней мыслью когтевранка отметила, что чувствовала в этот момент дрожание Гермионы. Прогресс. – Милая, да Рон же просто болван! Я тебе уже говорила, а ты не верила. Сам виноват, что поздно тебя позвал. А теперь сваливает на тебя. Идиот он, и всё! Гермиона промычала что-то нечленораздельное и заплакала пуще прежнего. Уна выудила из декольте носовой платок и сунула в руку подруги. – И ещё хватило наглости портить тебе такой вечер… Не дай ему этого сделать, слышишь?! Мы с тобой сегодня были счастливы, правда? Так здорово танцевали, такая крутая музыка играла. А Уизли просто кусает локти и злится. Решив, что этих слов достаточно, мисс Олливандер дала четверокурснице проплакаться у неё на плече, в душе совершенно искренне ненавидя Рона Уизли за его узколобость. Постепенно рыдания Гермионы Грейнджер превратились в еле слышное поскуливание, а потом и вовсе сошли на нет. Девушка подняла опухшее лицо и уставилась в стену. – Позволь… Тергео, – кончик палочки Уны втянул размазавшуюся по щекам тушь и остатки пудры. – Вот так-то. Пойдём, я тебя провожу до гостиной. Они брели по коридорам, натыкаясь на парочки и группы студентов. Попрощавшись с подругой, Уна поднялась в башню своего факультета и села за письменный стол в комнате. "Дорогая ма, сегодня у нас был Святочный бал. Все было просто здорово, студенты из других школ просто душки, "Ведуньи" играли чуть ли не два часа, а Хагрид, кажется, влюблен. Что до меня, то я не знаю, но танцевать и целоваться с Малфоем было очень даже приятно. Противный Рон испортил Герм вечер.Твоя Уна"
Девушка запечатала письмо, оставив на сургучовой кляксе оттиск семейного перстня, и привязала его к лапке своего сычика.***
"Милая, надеюсь, что Малфой-младший целуется действительно неплохо, иначе все пропало. Что ты чувствуешь, mo iníon*? С виду он вполне себе такой gleoite**, но ведь мы знаем, что такое Малфои. Папа снова в каких-то тропиках, название которых я не могу не только запомнить, но и даже просто нормально произнести. Должен вернуться через пару дней с новыми образцами. У нас холодно, слишком много снега, даже море немного прихватило льдом. Тебе что-нибудь прислать? И да, я жду подробностей!Мама"
***
«Как тебе пришло в голову танцевать на Балу с сыном Люциуса? Не тошнило потом, а???» «Прекрати вести себя как ребёнок, ради всего святого! В твоих последних записках одна только предосудительность и претензии. Нет, не тошнило, если хочешь знать. Драко – прекрасный танцор. Уж прости, что не посоветовалась с тобой, прежде чем принять приглашение! И да, позволю тебе напомнить, что мы не в отношениях, чтобы ты предъявлял мне своё «фи»!» * Моя доченька (ирл.) ** Прелестный (ирл.)