Последняя статья Риты Скитер

6 августа 1995 – Эти двое просто злятся, что их не приняли в Орден, вот и всё, – закатила глаза Гермиона. Миссис Уизли, недобро покосившись в сторону гриффиндорки, продолжила разливать по тарелкам ароматное рагу. – Пусть и дальше злятся, – безмятежно произнёс Артур, скользнув по сыновьям взглядом. – Они ещё только школьники. – Но ведь мы уже совершеннолетние! – Фред, не начинай снова, – огрызнулась Джинни, помогая матери накрывать на стол. – Гарри и Сириус сейчас придут, – тихонько вошла на кухню Уна, мотнув слегка отросшими кудрями. – Они с мамой прощаются. Девушка предложила свою помощь Молли, но та отказалась. Уна вместе с родителями прибыла на Гриммо, 12 сегодня в обед. Все остальные были уже здесь; кроме Гарри, конечно. Как и следовало ожидать, он был в ярости – это лето, мягко говоря, выдалось сложным для него. Сильнее всего пугала и вводила в ступор изоляция. Ни строчки от друзей. Уна мотнула головой: Гарри уже выяснил отношения со всеми. Теперь он знает, что за этим молчанием со всех сторон стоит профессор Дамблдор. Сама же юная волшебница была немного озабочена холодком со стороны Молли, который почувствовался с первой же минуты после их встречи в обед. Странно. Олливандер решила не придавать этому особого значения. – Дамблдор так и не сказал, что он обсуждал с твоими родителями, – заметил Римус Люпин. – Они мне тоже. Девушка пожала плечами и принялась разливать по бокалам лимонад. Кругом одни секреты. Она не имела привычки совать нос в чужие дела, но тем обиднее была болезненная скрытность близких. Несмотря на то, что все, побывавшие за последние дни в этом особняке, находились по одну сторону баррикад, в воздухе витала недосказанность, какое-то отдающее горечью недоверие. Это Уне не нравилось. За прошедший год она твёрдо убедилась в том, что возраст – совершенно относительная вещь, просто цифра в документе. Тонкс осторожно раскладывала приборы, боясь ненароком что-нибудь уронить. Волшебница слегка задержала дыхание, обходя Люпина. – Я вижу, уже можно садиться за стол, – заметил хозяин дома, протолкнув Гарри в помещение. – Пахнет бесподобно, Молли. Та раскраснелась и повторно призвала всех взять в руки ножи и вилки. Ужин прошёл в неловкой тишине, нарушаемой разве что фразами типа «Передай соль», «Ещё хлеба?» и им подобными. За столом собралось слишком много разных людей, чтобы непринуждённо болтать о всяком. Да и общий настрой не особо к этому располагал. Из коридора доносилось непрерывное ворчание Кикимора. После чая с кусочком лимонного кекса гости заметно оживились: Нимфадора меняла внешность, веселя подростков. – Покажите ему уже кто-нибудь газету, – вдруг вскинулся Аластор Грюм, уставший от шепотков в рядах самых молодых из присутствующих и бесконечных переглядываний членов Ордена. Римус протянул мальчику свежий выпуск «Пророка». Спустя минуту тот отшвырнул экземпляр, ещё больше осознав, почему Дамблдор запрещал рассказывать друзьям о происходящем. Что за бред! – Пытается спасти свою задницу этот Фадж, и больше ничего, – в присущей ему развязной манере заявил Сириус. – Почему он не верит ни мне, ни профессору Дамблдору? Какой нам резон врать? – Он просто слишком мнительный. Думает, что так Альбус хочет сместить его, – отозвался Грозный Глаз. – А что насчёт Волан-де-Морта? В кухне вновь повисла тишина. Орденовцы переглядывались. – Я считаю, что он должен знать! – Сириус, Гарри только ребёнок. – Какая разница! Я всё лето просидел без единого письма, а вы и сейчас хотите продолжать играть в молчанку? – Я пойду, пожалуй, – встала со своего места Уна. У нее начинала болеть голова: атмосфера в маленьком помещении накалилась до максимума. Старшее поколение, похоже, само ещё не определилось с курсом, поэтому и не хочет посвящать никого. – Между прочим, милочка, твои способности могли бы помочь Ордену. Глаза Молли сузились, указательный палец был обвинительно направлен в сторону когтевранки. Артур удивлённо взглянул на жену. На скулах Сириуса заходили желваки. Ну, теперь-то всё понятно. Девушка усмехнулась, нарочито медленно поправляя на плечах шаль. – А чем я отличаюсь, миссис Уизли? Гарри, Фред с Джорджем – дети, а я уже нет? Оставив вопрос – стопроцентно риторический – висеть в воздухе кухни, Уна выплыла в коридор. Внутри что-то быстро закипало, остывая так же быстро, а потом процесс повторялся по новой. Уна с удивлением обнаружила, что Тонкс последовала за ней. – Просто забей, – похлопала юная мракоборка по плечу свою подругу. – Это же Молли. Она умеет перегнуть палку. – Не будем об этом, Тонкс. Девушки поднялись в спальню, которую они делили. Спален дома у Блэков было много, хватало на всех гостей; хватило бы ещё на столько же. – Точно не хочешь излить душеньку? – поинтересовалась Тонкс, зевая. – Нет, всё в порядке. Ложись спать. Тебе ведь завтра в Министерство? – Уна без труда перевела тему разговора. – Точно, бумажками шелестеть. Офисную работу и заполнение документации Тонкс не любила от слова совсем. – Если проснусь, сварю тебе кофе, – улыбнулась Уна, ныряя в хлопковую пижаму. Она помогла подруге справиться с тяжёлым покрывалом, пожелала ей спокойной ночи и отправилась в ванную. Это было пока что единственное (помимо кухни) вычищенное до блеска помещение в старом заброшенном доме. Они с Джинни и Герм просидели тут полдня, нанося зелья и применяя всевозможные заклинания. Уна тихонько радовалась, что успела первой. Пусть пока остальные вводят Гарри в курс дела. Девушка нырнула под теплые струйки душа и вздохнула, хлебнув немного водопроводной воды. Да, слова Молли её задели. Может, и надо было пожаловаться Доре, поругать вместе вполголоса миссис Уизли и её синдром наседки. Но смысл? В доме и так слишком много напряжения. Вдруг в голову девушки внедрилась картинка извне. Кухня, этажом ниже, разговор между членами Ордена и Гарри на несколько повышенных тонах. Уна одновременно слушала брызги воды и голоса собравшихся, пока из видения её не вырвал настойчивый стук в дверь. Сколько она здесь простояла, подглядывая и подслушивая? – Я выйду через пару минут, – отозвалась волшебница, а под нос себе пробормотала. – Что ж, хотя бы можно не переспрашивать содержание беседы. Накинув на пижаму лёгкий халат, она пошла по коридору, ориентируясь на голос Джинни. Заглянула осторожно в комнату, где расположилась гриффиндорская компания. – А вот и ты, – улыбнулась Гермиона, выразительно смотря на остальных. – Что-то не так? – вскинула брови когтевранка. Она заметила, как все разом замолчали. – Да мы просто подумали, – начал Рон и, не вняв пинку Гермионы, закончил. – Что ты и правда могла бы здорово помочь делу своими предсказаниями. – Даже если я увижу что-то важное – а это маловероятно – то не смогу рассказать. Профессор Дамблдор запретил. И я с ним согласна, в общем-то. На рыжеволосую волшебницу с удивлением воззрились несколько пар глаз. Живоглот прыгнул на кровать, откуда его тут же выпихнула Джинни. – И почему это? – Потому что будущее призрачно, оно часто меняется. Любое самое незначительное решение в настоящем может очень сильно повлиять на грядущее. – Профессор Трелони, признавайтесь, в каком сундуке вы спрятали Уну? – расхохотался Джордж. – Очень, очень смешно, – огрызнулась когтевранка. – Я это по собственному опыту говорю, а не потому, что в книжке прочитала. – В таком случае, в таком запрете есть смысл. Всё должно идти своим чередом, – согласилась Джинни, что стало для Олливандер неожиданностью. – И снова Дамблдор, – передёрнул плечами Гарри. Уна опустилась на одну из кроватей, устало потерев переносицу пальцами. – Видимо он знает, о чём просит. Профессор предупредил, что если я хоть единожды нарушу своё обещание, то он попросит меня дать Непреложный Обет. Кто-то удивлённо присвистнул. – Когда это вы успели поговорить? Подозрительность Гарри не знала границ. Вот что делает с человеком изоляция. – Перед самым отъездом из Хогвартса. Повисла неловкая тишина. Часы пробили полночь. – Я пойду, пожалуй. Спокойной ночи. – Мы тоже пойдём, – спохватились Гермиона и Джинни, освобождая спальню мальчиков. – Завтра будет долгий день. – О да, – простонали близнецы. – Борьба со всякой подковёрной шелупонью.

***

Уна смотрела на часы на прикроватной тумбочке, а ночь всё тянулась и тянулась. Полпервого, час, два, пятнадцать минут четвёртого. Уже и до рассвета недалеко. В голове роились мысли; исчезали, не успевая укорениться. Зачем вдруг родителям понадобилось срочно сорваться с места? И почему они не оставили её дома, под присмотром Эллы и Эрика? Этот внезапный переезд к Сириусу – «надеюсь, не больше, чем на неделю», по словам мамы – совершенно сбил девушку с толку. Почему состав Ордена с такой неохотой рассказывает Гарри подробности, известные всем остальным? Тоже приказ директора? Почему миссис Уизли считает, что она обязана чем-то помогать Ордену? Она даже не входит в него, что за глупости! Она так ждала встречи со своими красно-золотыми, хотела наконец-то провести с ними время не только в стенах школы. Но радость встречи с друзьями омрачило недоверие этих самых друзей. Да и взрослые тоже будто боялись сболтнуть лишнего, поэтому предпочитали отмалчиваться. В который раз Уна тяжело вздохнула. Пальцы сами собой легли на капельку александрита. Как же она сегодня с утра проснётся, если ещё даже не легла? На часах стрелки переползли на без четверти четыре. Со вздохом девушка села на кровати и сунула ноги в домашние туфли. Было странно пускаться по лестнице в полной тишине: портреты и Кикимер, в отличие от неё, уснули. Девушка тихонько пробралась на кухню, выпила бокал воды. Потом ещё полбокала. На обратном пути, минуя гостиную, Уна услышала вкрадчивое: – Никак не можешь уснуть? Она подпрыгнула на месте, не ожидая застать кого-то бодрствующим в это время. Сириус сидел на диване перед не разожжённым камином, завернутый в бархатный халат, нахохлившийся. Девушка встала в дверном проёме, оперевшись на косяк. – Никак. Ты? – Тоже. Иди сюда. Уна послушно опустилась на мягкое сидение, тут же почувствовав на талии руку мужчины. От него пахло острым резким одеколоном, который почти перекрывал полувыветрившийся запах псины. – Ты прости, что не ринулся защищать тебя перед Молли. Я хотел, правда. – И правильно, что не стал. Это было бы подозрительно. Ей и так не нравится, что я зову тебя Сириусом, а нашего общего друга – Люпином. Лишние подозрения нам ни к чему. – Ох уж эта Молли, – улыбнулся мужчина одними кончиками губ. Глаза, однако, оставались грустными. – Чего ты-то не спишь? Мужчина аккуратно лёг, положив голову Уне на ноги. Он взял в руки её правую ладонь и принялся лёгкими движениями массировать продрогшие пальцы. – Это всё дом. Это мой дом. Но тут так странно находиться, ты бы только знала. Мамаша орёт с портрета, не переставая, Кикимер ей поддакивает. А ещё я совсем не был готов к гостям, ни черта в порядок не привёл. Херовый хозяин. Да и странно видеть здесь так много людей. Странно, что не могу ничего толком Гарри объяснить. И выйти не могу никуда. Уна запустила пальцы свободной руки в темные кудри. Блэк прикрыл глаза. Через пару мгновений послышались странные звуки, похожие на довольное поскуливание. Уна прыснула: собачьи повадки часто брали над ним верх. Хозяин дома повернулся на бок, уткнувшись лицом в живот девушки. Сквозь лёгкую ткань она чувствовала его мерное дыхание. – Знаешь, всё было бы гораздо легче… Если бы мы не скрывались ни от кого. Если бы ты могла ночевать в моей комнате. Готов поспорить, что мы бы тогда оба засыпали как убитые. – Может быть. Только вот вряд ли остальные смогут принять такую информацию. О папе и говорить нечего. Грудь мужчины поднялась и опустилась в тяжелом, судорожном выдохе. – Значит, продолжаем шифроваться. Они просидели так ещё какое-то время, пока девушка не сказала, что скоро должен прозвенеть будильник Тонкс. Они тихонько поднялись по лестнице, чудом не разбудив брехучий портрет Вальбурги. С верхней площадки Блэк показал нецензурный жест в сторону изображения своей матери. Он делал это при любом удобном случае. Сириус оставил Уну на пороге комнаты, попрощавшись нежным поцелуем. Встретив рассвет, семнадцатилетняя волшебница наконец-то забылась долгожданным глубоким сном.