Последняя статья Риты Скитер

апрель 2005 Этот день должен был стать не просто одним из самых памятных: одним из самых счастливых в её жизни. Уна проснулась с головной болью и осознанием: размолвка с Малфоем действительно случилась. Она проглотила чашку эспрессо, оделась во что-то тёмное и трансгрессировала туда, где он находился сейчас со стопроцентной вероятностью. Малфой Мэнор переживал своё возрождение: в огромном саду начинали завязываться десятки бутонов. Молодая женщина заметила силуэт Нарциссы недалеко от теплиц и направилась туда. Увидев её, хозяйка дома замерла. – Добрый день, Нарцисса. – Если бы, милая, – вздохнула та. Было видно, что женщина плакала. – Он вам всё рассказал, не так ли? – Да, всё… Мне миллион раз жаль, что всё так сложилось, милая. – Где он? – Не думаю, что вам стоит видеться. Он не в том состоянии. – Это необходимо. Седовласая женщина пожала плечами и жестом позвала Уну следовать за ней. Помешкав, она произнесла: – Я догадывалась о вас с Сириусом тогда. – Из-за кольца? – В том числе. Но это было хорошо, что вы всё сохранили в секрете. – Я и отношения с Драко в некоторые периоды хранила в тайне. В случаях с ними обоими в этом не было ничего хорошего, поверьте, – поспешила не согласиться девушка. На удивление, Драко находился не в своей комнате, а в той самой, куда принёс её после того рождественского ужина. – Сынок, Уна пришла… – вкрадчиво произнесла Нарцисса. Уна кинула ей благодарный взгляд и тихонько попросила оставить их. В комнате повис густой табачный дым и пахло перегаром. Женщина незамедлительно раздвинула шторы и распахнула створки окон. Картина перед ней предстала совершенно удручающая. Драко сидел на кровати, откинувшись на подушках. Компанию ему составляла пустая бутылка из-под огневиски и полная окурков пепельница. Глаза были красные, а взгляд – отсутствующий. – Драко, давай поговорим. – А мы вчера разве не поговорили? Ты всё сказала. – Разве ты не хотел знать всю правду обо мне? – Очень вовремя ты задаёшь этот вопрос. Она опустила глаза. – Я тебя люблю, Драко. Ты говорил, что ты меня тоже любишь. – На одной любви далеко не уедешь, Олливандер. Я тебя – безусловно, всю сознательную жизнь. А вот твои действия наталкивают на мысли о том, что ты мной пользовалась, когда тебе было удобно. И не мной одним, судя по всему… – Драко, что ты такое… – …а ещё и Сириусом, и Джорджем, и ещё теми несколькими. – Как ты можешь?! После того, что я здесь перенесла? Это я тобой пользовалась? Не ты ли выставлял напоказ наши отношения перед своими друзьями в школе? Не ты ли хотел, чтобы мы быстрее дали всем понять, что вместе? – Ага, давай, переваливай со здорового на больного. – Если ты готов так глупо всё испортить, Малфой, то ты реально больной! – на глазах выступили слёзы. – Только на жалость не дави, тебе не идёт. – Драко, не включай того придурка, которым ты был раньше, – она села рядом и взяла в руки его ладонь. – Мы не можем вот так всё разрушить. Да, я должна была рассказать тебе всё до свадьбы, гораздо раньше. Но ты так торопился со всем... Мне просто… не хватило времени и сил. Он посмотрел на неё совершенно пустым взглядом. Он не был настолько пьяным, чтобы вовсе себя не контролировать. – Пошла прочь. Она прошелестела, побледнев: – Не надо так. – Оглохла, Олливандер? Вон дверь. Как по щелчку она провалилась в том самый режим наблюдателя за своей собственной жизнью. Она увидела, как Уна Олливандер прикладывается губами к холодной руке Драко, пропахнувшей табаком. Как тот отдергивает руку с выражением крайней гадливости на лице, а она успевает это заметить. Как она выскакивает за порог, словно ошпаренная, и, не попрощавшись с Нарциссой, трансгрессирует домой. Падает на кровать. И рыдает, не имея сил и желания остановиться.

***

Из кровати она поднимется только через несколько дней. Она снова потеряла любимого человека. Только на этот раз он не умер, а вырвал её с мясом из своей жизни. Именно к такому выводу она пришла, проведя эти дни в состоянии, близком к маниакальному. Она бесконечно проматывала всю свою жизнь, пытаясь отыскать, что сделала неправильно. Но в какой-то момент боль её достигла такого пика, а поиски своей вины настолько надоели и истощили, что она приняла единственное решение, которое в тот момент немного сохранило её целостность. Она обвинила его. Виноват был Драко Малфой. И он заслуживает страданий. Пророчица со стороны выглядела спокойной и собранной. Она не пила, как это случалось раньше. Не плакала. Домашние ждали взрыва. Когда Уна собралась, надев свой лучший деловой костюм, и велела не ждать её к ужину, Скаа и Элла обменялись встревоженными взглядами.

***

После выхода спецвыпуска «Пророка» с её фотографией на обложке и сенсационным материалом – читай: корзиной грязного белья – занявшим половину номера, сначала в доме воцарилась пугающая тишина. Видимое спокойствие Уны поддерживала мысль о том, что психотерапевт уже выписала необходимые медикаменты, эффект от которых обнаружится через какие-то пару недель. А пока она просто наблюдает со стороны за происходящим. И её это мало заботит. Она повторяла это как мантру. Домашние не находили правильных слов и просто подходили, чтобы обнять, или качали головой. Прабабка, Скаа Арахт, словно постарела на сотню лет за этот день. Она ведь тогда выхаживала её, но за прошедшие годы никак не смогла добиться объяснений: кто с ней такое сотворил? Сейчас старуха призраком бродила по дому, смешивая для этой девчонки какие-то снадобья. Уна послушно выпивала всё, что ей подносила прабабка. Ближе к вечеру начали приходить записки и письма. Вечером заявилось Золотое Трио в полном составе – Рон, конечно же, в довесок. Они проговорили до поздней ночи. Гермиона много плакала. Гарри был куда спокойнее: он был человеком, прошедшим буквально через всё дерьмо этого волшебного мира. Только спросил в конце, действительно ли у неё нет желания засудить Малфоев к чертям или отомстить ещё как-то. Уна усмехнулась, ответив, что этим интервью сделала всё, что хотела. Прощаясь, они просили её не пропадать, будто предчувствуя что-то.

***

2005 К середине мая она переехала в Италию, передав бразды правления бизнесом кузену Фабио и вечно преданному их семье Эрику. Они заключили договор, заверив его у нотариуса. На неопределённый срок; сейчас Уна просто не могла ставить себе хоть какие-то рамки. Разобравшись с юридической стороной вопроса, она лично попрощалась с теми, кто был для неё дорог, собрав ужин у себя дома. Малыш Тедди весь вечер провёл, прилепившись к ней, когда узнал, что Уна объявила о своём переезде. В этот раз она не хотела теряться, не хотела, чтобы кто-то переживал и искал её. Она оставила свой адрес, но попросила не беспокоить, если не произойдёт что-то важное. Собравшиеся сочувственно кивали и говорили слова поддержки. Она была на таблетках, и поэтому едва-едва улыбалась в ответ; выглядела очень спокойной, её клонило в сон почти всегда. Гермиона сразу же предупредила, что обязательно навестит её летом, как только появится такая возможность. Бывшая когтевранка только пожала плечами: как тебе будет угодно. В июне Драко женился на Астории Гринграсс, которая ещё во времена учёбы в Хогвартсе время от времени тусовалась в его компании вместе со старшей сестрой. Уна прочла об этом в «Пророке», которого выписывала, находясь на Сицилии. Молодая женщина арендовала крошечную виллу и устроилась официанткой в семейное кафе в Палермо за какую-то совершенно мизерную плату. Она почти не пользовалась магией в то лето, завела несколько знакомств с местными, постепенно слезла с антидепрессантов, научаясь находить волшебное и прекрасное в повседневных вещах. Гермиона приехала всё-таки – и даже одна! – провела с ней неделю и, убедившись, что подруга идёт на поправку, вернулась к любимой работе.

***

А потом с Уной случился период жизни, в котором рядом с ней находился Оливер Вуд. Всё произошло совершенно случайно: в то самое лето он со своей командой оказался в Италии на выездной игре, куда Уну затащили Сирша и Фабио, выбравшиеся на несколько дней к родственникам. Они не виделись два года почти, с того благотворительного матча, который она помогала организовывать в своём поместье. Оливер стал заметно мужественнее, а Уна отчаянно хотела, чтобы о ней кто-то заботился. О своей эмоциональной недоступности она предупредила сразу, но тридцатилетний мужчина был приверженцем теории «стерпится-слюбится»; к тому же всё ещё помнил свою школьную влюблённость в эту прекрасную девушку. Его стараний хватило на пару лет, а потом мужчина честно признался, что любит другую; ту, которая отвечает взаимностью. За это время, поведённое рядом с ним, Уна успела немножко побыть счастливой и стать матерью. С Оливером они расстались друзьями, понимая, что им ещё нужно вырастить дочь. Материнство поначалу давалось Уне с трудом, потом чуть легче, а потом всё повторялось заново. Только спустя годы она поймёт, что появление Даны Оливии Олливандер-Вуд наполнило её жизнь смыслом; что дочь стала тем якорем, который не дал ей совершить что-то ужасное. Ей помогали всё вокруг. Даже Скаа, недолюбливавшая маленьких детей, нянчилась с – и подумать страшно – праправнучкой до самого своего ухода осенью 2010 года. Маленькая девочка не давала никому засиживаться и отдыхать. Оливер навещал их каждую неделю и забирал малышку к себе. Его новая избранница если и не питала нежных чувств к дочери со стороны, то относилась к её существованию спокойно и с пониманием. Дана органично влилась в компанию подрастающего поколения; играла с Тедди и детьми Поттеров и Уизли. Тедди, не по годам проницательный, в присутствии крёстной никогда не упоминал, как они с бабушкой Андромедой обедают по выходным с семьёй дяди Драко, в которой подрастал сын, ровесник Даны. С момента расставания жизни Драко и Уны протекали параллельно. Он делал карьеру в Министерстве, а она, уволившись оттуда, постепенно снова вернулась в бизнес, подхватив ещё и магазинчик мистера Олливандера, который в последнее время стал совсем плох. Старик переехал к сыну и только изредка теперь появлялся в лавке. Родные дети его никогда не проявляли интереса к ремеслу, а вот пришлый Фабио, из итальянских Олливандеров, проникся философией мастера и принял бразды правления лавкой. Они с Сиршей выкупили лавку у старика, даром что тот был готов отдать её паре энтузиастов просто так. Уна была только рада, что всё так устроилось. Гаррик Олливандер умер в своей постели той же осенью, что и Скаа. Уна к том времени уже успела осознать, что в скорби нет никакого смысла, разве что только дань суевериям и традициям. Занимаясь организацией поминок и похорон, женщина только вспоминала всё то хорошее, что эти двое для неё сделали. Плакала, да, но не убивалась. Верила, что есть что-то после земной жизни. Вот уже и Тедди оказался зачислен на Пуффендуй. Время летело быстрее с каждым днём. Всё чаще Уна с Даной стали наведываться к Меде в гости, та, вкладывавшаяся в жизнь внука целиком и полностью, очень без него скучала. Как-то в разговоре миссис Тонкс обронила, что жена Драко часто болеет, а Скорпиуса фактически воспитывает бабушка. Уна сделала вид, что не услышала этого. Она избегала разговоров о Драко со всеми, кроме своего психотерапевта, встречи с которым стали эпизодическими. После Оливера в её жизни больше не было мужчин. Уна была погружена в работу и воспитание дочери настолько, что иногда не хватало времени на саму себя, не говоря уже об отношениях, в которые нужно было вкладываться. Ей было уже за тридцать. Раньше казалось: после этого рубежа только старость. Но теперь почему-то думалось, что это только начало нового этапа.