***
Спустя полчаса Уна уже сидела в уютном кабинете. Профессор вышла из своей комнаты, переодевшаяся в халат и без привычной шляпы. Волосы её, собранные в низкий узел, совсем побелели. Передвигалась Минерва медленно, как будто очень сильно устала. Она с тяжелым вздохом потянулась к чайнику. – Давайте я заварю? – Уна осторожно провела свою преподавательницу к небольшому диванчику, перетянутому новой клетчатой шерстью в приглушённых тонах. – Не буду сопротивляться, Уна. Годы, к сожалению, берут своё. – Мне хотелось бы начать вас переубеждать, но, увы, – задумчиво произнесла женщина, разливая душистый отвар по большим чашкам. – У меня самой уже пробилась седина в волосах. А по ощущениям чуть ли не вчера мы с Невиллом сами были на ваших уроках. Они грустно улыбнулись друг другу. – Да, дети всё сменяют друг друга. Дана – чудесная девочка, моя милая. Она удивительным образом похожа на вас с Оливером. Жаль только, что вы с ним не вместе. – Наверное. Но лучше так, чем находиться в браке, не любя. – У Драко и Астории тоже прекрасный сын, надо сказать. Жаль её, бедняжку. Да и вообще их семью. Драко Малфой овдовел около полугода назад, когда Астория погибла от семейного проклятия. Хотя ей было всего только тридцать пять лет, эта смерть не стала ни для кого неожиданностью: женщина была больна последние несколько лет. Тед, который общался со своим дядей, рассказывал, что тот тяжело переживал потерю. – Он очень хорошо воспитан и гораздо более терпим, чем родители в его возрасте. – Что только доказывает возможность людей меняться. Они растят его достойным человеком. Уна только кивнула. За прошедшие годы всё, что связывало с Драко, стало для неё просто историей, просто фактом. Всё переболело, прошло; сейчас она могла назвать себя счастливой. Не расстанься они тогда, в её жизни не появилась бы малышка Дана. – Как вы, профессор? Судя по всему, с суставами всё по-прежнему? – Твои зелья отлично снимают симптомы, но нужно идти к врачу. – За чем же дело стоит? – Не привыкла, вот и всё. Надо бы написать кому-нибудь из учеников, чтобы попасть на приём. – Не затягивайте с этим. – Какая ирония: теперь ты учишь меня! – усмехнулась МакГонагалл. – Это дружеский совет, профессор. – Знаю, милая, знаю. Давай забудем пока о моих болячках… Башню Гриффиндора Уна покинула уже далеко за полночь.***
2 мая 2018 Драко Люциус Малфой сменил свою тётку Андромеду на посту главы Попечительского совета в прошлом ноябре, когда Скорпиус только осваивался в Хогвартсе, а со смерти Астории прошёл месяц. Он сделал это по самым понятным причинам: эта должность позволяла чаще видеть сына и давала возможность забыться, отвлечься от того факта, что жены больше нет. За эти годы они смогли полюбить друг друга, находили общий язык и очень похоже смотрели на мир. Даже свекор, Люциус, был очень расстроен. Он очень проникся к невестке, когда та родила наследника, который с первого дня напоминал Драко настолько сильно, насколько это можно было представить. Кроме того, Астория была чистокровной волшебницей, в отличие от этой… Мысли отца мало заботили Драко, но видеть его довольное выражение лица было всё же приятнее, чем кислую мину. Сегодня лорд, облачившись во всё чёрное (только запонки были изумрудными), возник в камине в кабинете директора. С мадам Трюк было приятно работать; они были в хороших отношениях ещё с тех времён, когда отец купил ему место в команде Слизерина. Это тренеру было не по душе, конечно, но вот его блестящая игра (хоть и грязная и агрессивная иногда) очень нравилась. Они обсудили очередь его выступления и погоду, будто специально сыгравшую им на руку – не единого облачка – и поспешили по своим делам. Драко отправился в гостиную Слизерина, конечно. Дорога туда вместо нескольких минут заняла едва ли не три четверти часа. Он то и дело натыкался на знакомых, коллег из Министерства, друзей. Он не без отчётливо ощущаемого удовольствия отмечал, какими взглядами провожали его некоторые матери учеников, да и сами студентки (и парочка студентов) старших курсов. Для своих без одного месяца тридцати восьми лет он выглядел отлично. Выдавали возраст только залегшие у рта морщины. Драко продолжал заниматься спортом и явно ухаживал за собой. После смерти Астории он снова вышел на рынок завидных холостяков, что его, собственно, мало интересовало. А вот стать новой миссис Малфой явно хотели многие. Это он понял уже на похоронах, когда некоторые женщины чересчур интенсивно начинали гладить его руку и двусмысленно заглядывать в глаза, принося соболезнования. Его передёрнуло. Сына в подземелье, конечно же, к этому времени не оказалось. Зато там он встретил Теодора, ещё одного завидного неженатика, и они вместе отправились на стадион. Те, кто вчера занимался украшениями, постарались на славу: атмосфера праздника ощущалась очень явно. Джордж и Рон выступили одними из спонсоров, поэтому товары из «Всевозможных волшебных вредилок» были на каждом углу. Под сводами замка взрывались маленькие разноцветные фейерверки и раскачивались гирлянды и флажки. Пивз, который сегодня тоже находился в приподнятом настроении, не сквернословил, а только посыпал головы гостей разноцветными конфетти и напевал гимн Хогвартса, заменяя некоторые словечки. Стадион был заполнен пока только наполовину. На верхних трибунах сидели гости, учеников посадили пониже. Малфой кинул взгляд на раздевалки. Около входа стоял Вуд в форме судьи и разговаривал с бывшей женой и их дочерью. Драко судорожно втянул воздух. Он видел Уну так близко раз третий, наверное, за прошедшие годы. И увидит ещё ближе сегодня, ведь они вместе должны будут сидеть за преподавательским столом вместе с остальными членами совета. Женщина обернулась, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, но обнаружила только огромную толпу. – Что такое? – поинтересовался чуткий Оливер. – Да так, ничего. Они продолжили обсуждать то, как Дана проведёт свои первые школьные каникулы. Было решено отправить её в июле в лагерь во Францию, а август поделить между двумя родителями. Жена Оливера, к счастью, была понимающей и адекватной девушкой, поэтому Уна без малейшего сомнения согласилась отпраздновать двенадцатилетие дочери в доме Вудов. Игра должна была начаться через двадцать минут, поэтому Дана с матерью отправились на свои места: девочка – к гриффиндорцам, Уна – к когтевранцам. Команды сегодня были интересные. Когтевран и Слизерин объединились против Гриффиндора и Пуффендуя. Форма, соответственно, была сине-зелёная и красно-янтарная. Членами команды были как нынешние старшекурсники, так и бывшие выпускники. Репортёры, в числе которых была и Джинни Уизли, сейчас как раз заканчивали брать интервью у игроков. Уна обернулась и помахала Золотому Трио. Они сидели рядом с директором и Министром, на самых почётных местах. Грейнджер, вся собранная, заметила подругу и сдержанно помахала ей в ответ. Занимаемая должность накладывала отпечаток на личность Гермионы, которая на публике вела себя как МакГонагалл, если не строже (по отношению к себе и людям). Уна сегодня совсем не стремилась общаться с ребятами: они и так нарасхват в этот день. Тем более, что на выходных они встречаются у Уизли, чтобы отпраздновать совершеннолетие Мари-Виктуар. Порядки в школе менялись, теперь детям несколько раз в год разрешали отлучаться на выходные. Со свистком началось торжество. С трибуны всех поприветствовали самые важные персоны сегодняшнего дня (это заняло минут двадцать), а потом начался матч. Нечего и говорить: команды, судья и болельщики были сегодня настроены очень серьёзно. Оливер Вуд несколько раз разрешал спорные моменты. Дана наверняка сейчас лопается от гордости и сообщает всем вокруг, уже в который раз, что это её отец. Уна улыбнулась своим мыслям и захлопала, потому что очередной гол забила её команда, сине-зелёные. Но победили, конечно, их противники. Это было идеологически правильно сегодня, и честно в принципе. Вуд не позволял нарушать правила никому, даром что сам, определённо, болел за Гриффиндор. В течение часа после окончания игры публика расходилась по разным локациям, которые взяли под свой контроль студенты старших курсов и некоторые преподаватели. Домашние эльфы заправляли ярмаркой сладостей, что Гермиона считала своей заслугой. Хагрид и несколько пуффедуйцев (в числе которых был и Тед Люпин) показывали животных самым маленьким посетителям. К счастью, гиппогрифа (и других опасных тварей) лесничий предусмотрительно оставил в их привычной среде обитания и сюда не потащил. Несколько шестикурсников водили группы взрослых по гостиным, коридорам и кабинетам, показывая, что изменилось за прошедшие годы. Последний раз такой массовый праздник был здесь пять лет назад. К вечернему банкету публика заметно поредела, остались только официальные персоны и ключевые в истории Победы лица. Уна относила себя к обеим группам, но для молодёжи, не видевшей того выпуска «Пророка», оставалась только членом Попечительского совета, спонсором и матерью вездесущей Даны. Женщина сменила наряд на длинное струящееся платье глубокого цвета морской волны, который шёл ей всегда. Рыжее волнистое каре с ниточками проседи она заколола с левой стороны гребнем с сапфирами, который подарила прабабушка Скаа к несостоявшейся свадьбе. Она стояла у входа в Большой Зал, обводя взглядом подростков всех возрастов, когда услышала то, что, казалось, осталось далеко в прошлом: – Здравствуй, Олливандер. Прекрасно выглядишь. Видят все боги, последняя фраза вылетела сама собой. И вообще планировалось сухое «мисс Олливандер», а совсем не такое насмешливое обращение с подтекстом, как в старшей школе. Но его реплика задала ход дальнейшему общению, как ни крути. – Малфой, – кивнула она, слегка настороженно, но спокойно. – Приготовил речь? – Должность обязывает. – Это точно. Вот и весь разговор. На ужине они сидели по обе стороны от профессора МакГонагалл, которая сегодня была удивительно общительна и многословна. После официальной части многие студенты начали расходиться по гостиным; особенно старшекурсники, желающие урвать побольше времени, пока взрослые не присматривают за ними. Вдруг из коридора раздался оглушающий грохот. Наступила немая сцена, а потом под потолок огромного помещения влетел через распахнутые двери переливающийся вихрь, за которым следовал Пивз, подвывая: «Ну что за детки!» Затем этот вихрь стал взрываться фейерверками, которые оставляли после себя изображения факультетов и сценки из школьной жизни. Закончилось всё это через пару минут дождём из серпантина и блёсток. Зрелище заворожило всех. Ученики ликовали, взрослые пребывали в шоке. Но как только в дверях появились юные пиротехники, несколько человек всё-таки вскочили со своих мест и бросились к выходу. – Дана Оливия Олливандер-Вуд! – повысив голос, Уна отвела дочь в сторону и начала отчитывать её на итальянском. Эмоциональнее была только Гермиона, покрасневшая до кончиков ушей. Рон только стоял за её спиной, жестами показывая Рози, что мама скоро успокоится, надо лишь изобразить полнейшее раскаяние. Когда страсти поутихли и рядом с ними появились деканы Гриффиндора и Слизерина во главе с директором, Гарри строго спросил: – Чья же это была затея? – Моя, – твёрдо заявил Ал, глядя отцу в глаза. – На этом праздник для вас завершён, молодые люди. Я снимаю с ваших факультетов по тридцать очков. С завтрашнего дня вы каждый день будете помогать наводить порядок в кабинете зельеварения после уроков. До конца учебного года. А теперь – марш спать. Можете попрощаться с родителями. Все разошлись по разным сторонам. Уна устало опёрлась на поручень лестницы. – Можно подумать, для тебя это такое наказание. Тем более, что вы будете выполнять его вместе. – Тем более, что следить за этим будет профессор Слизнорт. – Жаль, что тебе не пришлось учиться у профессора Снейпа. Он-то знал, что такое чистота и порядок на рабочем месте. – Это в честь которого Ала назвали, так ведь? – Да, точно, – под ястребиным взглядом мадам Трюк Уна поняла, что пора прощаться. – Ну всё, Дана, тебе пора. Постарайся ничего не вычудить больше, хорошо? Я тебя люблю. Они обнялись, и девочка в компании Рози Уизли пошла к себе в гостиную. Ал и Скорпиус двинулись в противоположном направлении. Родители смотрели им вслед. Ещё какой-то месяц, а там начнутся каникулы. – И это только первый курс! – воскликнула Гермиона. – Вы только подумайте… – Никогда не думала, что мне придётся предупреждать свою дочь, чтобы она не общалась со слизеринцами, – многозначительно протянула Уна, едва сдерживая смех. – Ты только посмотри, Поттер. Большей ханжи я не видел за всю свою жизнь, – Малфой закатил глаза, а через секунду их великовозрастная компания разразилась смехом. – Похоже, тут ещё родителей надо воспитывать, прежде чем браться за детей, – поджала губы Минерва МакГонагалл, но глаза её улыбались. – Поттер, не проводите меня до кабинета? Гарри бережно взял своего декана под руку и повёл по ступеням наверх. Рон с Гермионой вернулись в Зал, спорящие относительно происшествия. Герм что-то шипела про тлетворное влияние дяди Джорджа. – Подышим? – вдруг предложил Драко. Уна кивнула, они двинулись во внутренний дворик. Потом вышли за пределы замка, ноги сами несли к берегу Чёрного озера. – Как ты? – Как вдовец среднего возраста. Ты? – Я счастлива. – Мы с тобой не враги, судя по всему, – то ли спросил, то ли утвердительно сказал Малфой. – Мы никогда ими не были. Хотя после той статьи я какое-то время ждала, что станем. – Это было больно, но это была правда. Женщина только вздохнула. – Нужно было раньше обсудить. – Я тебя избегал первые несколько лет. – Я заметила. Хорошо, что дети ничего не знают и общаются друг с другом. – Даже дружат, я бы сказал. – Здорово, если так. Вы с Асторией прекрасно воспитали сына. – А вот ты Дану не очень, раз общается со слизеринцами, – наиграно протянул Малфой. Она тихонько засмеялась. – Не буду это комментировать. Пора возвращаться.***
май 2018 Сегодня она была в Лондоне на деловой встрече и заглянула к Андромеде и Теду. Крестник сейчас учился на колдомедика, поэтому заперся у себя в комнате с кофе и конспектами, успев только поздороваться. Они с Медой пили чай с бисквитами. – Драко обмолвился, что вы снова разговариваете по-человечески. – Вроде того. Теперь хоть не надо здесь появляться напересменку. – Точно. – А ты не думала?.. – Меда, не спрашивай о том, о чём можешь пожалеть, – резко прервала её Уна, со звоном опустив чашку на блюдце. – Скажу только, что будь Дора жива, она бы уже давно вправила тебе мозги. – Будь она жива, мы бы такое даже не обсуждали. Уна вообще не любила копаться в личной жизни, но Андромеда, к сожалению, не видела никаких границ. Элла в последнее время тоже, особенно когда узнала, что молодая миссис Малфой отошла к праотцам. Уну Олливандер поражало стремление тётушек засунуть нос в её личную жизнь. Ей казалось, что всем было очевидно: она и Малфой – дела давно минувших дней; но некоторым приходилось об этом напоминать.