Туман

Есть люди-мотыльки, что так и летят к огню, который их спалит. А есть люди-птеродактили. Они тоже любят лететь на огонь, вот только загасят его нафиг, стоит им только к нему приблизиться. Таким птеродактилем я себя и чувствовала в данный момент. На ярком солнце он выглядел более чем странно, если не сказать жутко. Хоть до этого умом я понимала, что Эдвард вампир, но знака равно между ним и его сущностью не ставила. В пасмурную погоду его еще можно было бы принять за человека или на худой конец за сериального задрота, но при свете солнца сомнений не оставалось — передо мной сидел вампир. В голове вспыхнуло и потухло десятка два тематических шуточек о некрофилии и специфичных вкусах. Я мотнула головой, отгоняя этот непрошенный бред так как прекрасно понимала, что сейчас он ждет от меня не очередного стендапа, пускай даже и на выезде. Сложно было подобрать нужное сравнение. Он был словно актером, забывшим смыть грим, в окружении обычных людей, картиной Вермеера на выставке абстракционистов, Лорой Палмер в диснеевском мультфильме. Улыбнувшись своим мыслям, я неуверенно пересела поближе и погладила его по руке, привыкая к виду сизых вен, необычайно ярко проступивших под бумажно-белой кожей. Рука Эдварда дернулась, но он тут же послушно вернул ее обратно. — Прости, я тебя напугала? — спросила я. — Не более, чем обычно. — ответил он. Сказав это, Рыжий улыбнулся. Белее его кожи были только его зубы. Я придвинулась ближе и взяла его руку в свою. Привычный холод приятно защекотал ладонь. Так странно — если бы он не стал вампиром, то сейчас эта рука гнила бы на каком-нибудь кладбище, а он сам… Его бы просто не было в живых: мысли, чувства, взгляды на жизнь — все это отняла бы смерть. Нет, от шуток про некрофилию он определенно не отделается, иначе от таких мыслей скоро у меня самой поедет крыша. — Не возражаешь? — запоздало спросила я. — Нет, ничуть. — тут же отозвался он. Наблюдая за мной, он хитро прищурился и даже позволил себе легкую улыбку. — Так странно… Не слышать мыслей другого. О чем ты думаешь? — спросил он. — Не жадничай, ты чужих мыслей лет на двести вперед наслушался, профессор Ксавьер. — отозвалась я. — Это не всегда удобно. Проще поддерживать диалог с людьми, когда ты отвечаешь только на озвученные ими вопросы, а не на мысли, что вертятся у них в голове. И все-таки ты так и не ответила на мой вопрос. — Пыталась угадать, о чем думаешь ты. — без зазрения совести соврала я. — А еще? Я вздохнула. Самое демоническое в Эдварде это желание во что бы то ни стало докопаться до сути при помощи наводящих вопросов. Интересно, как скоро ему надоест слушать мои увертки, и не пора ли мне сделать шаг навстречу? — Хотела, чтобы мне не было так страшно. — сказала я. Эдвард быстро выдернул свою руку из моей и отодвинулся, а я с запозданием убрала свою. Это напомнило мне первый день в школе, молодец, Белла, ничего не скажешь. Откровенность это, конечно, хорошо, но и мозги надо хотя бы иногда включать. Кто знает, как он истолковал мои слова. — Не хочу, чтобы тебе было страшно. — сказал он. — Поверь, мое отбитое чувство юмора слишком часто портило мне жизнь, чтобы я не боялась вновь налажать. Поверь, к шуткам про некрофилию твоя психика не готова. — ответила я. Оперевшись на руку, Рыжий приподнялся, и его лицо оказалось всего лишь в нескольких сантиметрах от моего. Я могла и должна была его поцеловать, но что-то меня остановило. — А меня ты совсем не боишься? Я самый совершенный хищник на земле. — вновь заговорил он. Поднявшись с места, он продолжал говорить и медленно пятился назад, не замечая поваленного дерева за своей спиной. — Эдвард! — позвала я, но он словно не слышал. — Тебя привлекает все: мой голос, смазливое лицо, даже запах… Как будто я не мог обойтись и без этого! Не знаю, что он там затирал про запах, но так как третьего глаза на затылке у него не оказалось, он споткнулся о бревно и едва не упал. Я вскочила, чтобы помочь ему, но в моих услугах он точно не нуждался. С легкостью подняв злосчастное бревно, он швырнул его обратно в лесную чащу. — Смотри, не надорвись. — фыркнула я. Кажется, мои слова наконец-то его отрезвили. Вдоволь повыпендривавшись, он вернулся на прежнее место и стал смиренно ожидать вердикт. Заглянув ему в глаза, я догадалась, что сейчас он так же как и я чувствовал себя не в своей тарелке. Ну еще бы — столько лет беспрепятственно читать мысли и напороться на меня. — Да, мне страшно, — призналась я. — а когда мне страшно, то я начинаю шутить и все портить, а ты мне нравишься и можешь не прикрываться своим вампирским апгрейдом, не прокатит. Что-то сомневаюсь я, что твои клыкастые товарищи такие же книжки любят, так что уж прости, но мне нравишься именно ты, и тебе придется с этим смириться. Кажется, смысл моих слов все-таки до него дошел. Во всяком случае, отодвигаться он не стал и выслушал меня так внимательно, словно от этого зависела его жизнь. — Ты тоже… Мне нравишься. — наконец сказал он. — Но ты должна кое-что знать? — Что ты еще и Бэтмен? — пошутила я, но он лишь покачал головой и продолжил. — Для тебя я опаснее, чем для кого бы то ни было. — сказал он и отвел глаза. — И что это должно означать? Он поднял голову, и даже расщедрился на одну улыбку. — Как бы тебе так объяснить, чтобы ты повод для шуток не нашла… — Задача воистину невыполнимая. — улыбнулась я. Ничего не ответив, он взял меня за руку. Ладонь обожгло холодом, и я почувствовала, как его пальцы сплетаются с моими. В такую жару каждому нуждающемуся надо раздавать по вампиру, чтобы не получить тепловой удар. Отличная идея для стартапа. Несколько секунд Рыжий собирался с мыслями, но потом все же начал свою речь. — Знаешь, у каждого есть свои вкусы. Кому-то нравится шоколадное молоко, кому-то клубничное… — А кому-то молоко плюс. — не удержалась я от шутки. Эдвард картинно вздохнул, словно ожидал чего-то подобного, но все же продолжил. — Прости за аналогию с едой, но лучшего сравнения я подобрать не могу, хотя… знаешь, мне тут кое-что другое пришло на ум. Представь, если запереть наркомана в одной комнате с ящиком травы. Увидев, как заблестели мои глаза, он усмехнулся и продолжил уже более воодушевленно. — Скорее всего, он ее выкурит, хотя мог бы и устоять, но вот если запереть героинового наркомана вместе с героином, то каковы шансы, что он не примет дозу? Что ж, сравнение он и правда подобрал что надо, и, кажется, я даже поняла, что именно он имел в виду. — Хочешь сказать, что я и есть твой личный сорт героина? — спросила я. — Да, что-то вроде того. — И часто вы так на любимые сорта натыкаетесь? Он лег на траву и, закинув руки за голову, задумчиво уставился на скользившие по небу облака. — Я говорил об этом с братьями. Для Джаспера все люди одинаковы, хотя стоит уточнить, что в нашей семье он совсем недавно и с трудом приспосабливается к нашим правилам. Джаспер пока не чувствует разницы во вкусе и запахе. Прости, это, наверное, прозвучало чересчур бестактно. — Нет, все норм, просто объясняй как сочтешь нужным, а я постараюсь понять. — Так вот, Джаспер ни с чем подобным никогда не сталкивался, а у Эммета, если так можно выразиться, опыта было побольше. Во всяком случае, мой брат сразу понял, о чем я говорил. Он сказал, что у него было две подобных встречи. — А с тобой такое случалось? — спросила я. — Никогда до этого момента. И я даже не знала, радоваться мне или нет. — И как же поступил твой брат? — поинтересовалась я. Впрочем, могла бы сразу догадаться, что проявлять любопытство не стоило. Встречаться взглядом со мной он не стал, хотя и не отстранился. — Ладно, можешь не говорить, и так понятно, что не танцами со слонами. Кстати, а в тот первый день ты поэтому себя так странно вел? Эдвард мрачно посмотрел на меня, словно воспоминания были ему неприятны. — Ты наверняка подумала, что я ненормальный. — сказал он. — Ну, тебе, походу, нелегко тогда пришлось. — После всего, что сделал для меня Карлайл, я просто не имел права поддаться искушению и стать чудовищем… И тут меня осенила внезапная догадка. — И расписание ты поэтому хотел изменить? — Да, но ты тоже туда пришла. — Тебе, наверное, казалось, что я тебя преследую! Кажется, мой сарказм он пропустил мимо ушей. — После этого я поехал к своему отцу, ведь показываться в таком состоянии другим было выше моих сил. Остальное время я провел у знакомых в горах, пока в конце концов не убедил себя, что отступать глупо, так что я вернулся. Я хотел быть вежливым, чтобы у тебя не возникло никаких подозрений, но все же сохранять дистанцию, ничем себя не выдавая. Одно время мне казалось, что это действительно возможно, пока тебя чуть не сбила машина. Сделав паузу, чтобы я могла пошутить, он перевел дыхание. Тоже мне нашелся, кавалер ордена клыка и осиного кола. Лично мне, слушая это, было совсем не до смеха. — А после в больнице? — спросила я. — Мне было безумно страшно, я вел себя безответственно и подверг всю нашу семью риску обнаружения. Мы жутко повздорили с братьями и сестрами, но Элис встала на мою сторону. Впрочем, у нее здесь свой интерес. Карлайл тоже нас поддержал, а на следующий день выяснилось, что ты никому ничего не рассказала. Однако, я понимал, что больше не имею права так рисковать, и от тебя следует держаться подальше. Как можно догадаться из дальнейших событий, миссия оказалась невыполнимой. — Возможно, я скажу кощунственную вещь, но я рада, что все сложилось именно так. Значит, дементор влюбился в патронуса? — Какой глупый патронус. — вздохнул Эдвард. — Ну, а дементор и вовсе конченый мазохист! Наши глаза встретились. И, выдержав приличную паузу, мы оба засмеялись, да что там — заржали как пара гиен или птеродактилей! Я развалилась на траве рядом с ним, не обращая внимания на травинки, щекотавшие шею. — Почему ты раньше убегал от меня? — спросила я. — Я думал, что теперь ты поняла. — Да нет же, я хочу понять, что я делала не так, и вообще что можно делать, а что нельзя. Мне хочется тебе помочь, правда. Сказав это, я повернулась набок, чтобы его видеть. Черт, какой же у него красивый профиль и как же хорошо, что он не слышит мои мысли. — Ну, — нерешительно начал Эдвард, — мне не по себе, когда ты подходишь слишком близко. Обычно люди стараются держаться от нас подальше, инстинктивно чувствуя опасность, а ты все делаешь наоборот и пугаешь уже нас. — Тогда ясно, никаких обнимашек. — как можно серьезнее сказала я. — Да нет же, все не так уж страшно, просто я не привык к этим новым ощущениям. Если бы вампиры могли краснеть, то он бы сейчас был красным, как коммунистический флаг. Поднявшись с травы, он сел, подобрав под себя ноги, и я последовала его примеру. Что ж, раз уж обнимашки мне разрешили… Стоило отдать должное его храбрости, он не удрал, когда я попыталась его обнять, и даже не отстранился. Колючие рыжие волосы защекотали мне нос, и я едва не чихнула, но объятий не разжала. Обнимать его было чертовски приятно, и возникал закономерный вопрос — кто из нас двоих поехавший наркоман. Впрочем, долой шутки, этот момент хорош и без них. Немного погодя, я почувствовала на спине его руку. Сначала неуверенно, но затем все более увлеченно он поводил по моей спине. Я закрыла глаза, почувствовав, как замерла его рука. Видимо, он как и я хотел сохранить это мгновение в вечности. Я отстранилась спустя несколько минут, чувствуя, как щеки горят огнем. Попыталась взлохматить волосы, но такое, увы не спрячешь. Сорвав колосок, Эдвард шутливо провел им по моему носу. — Щекотно. — фыркнула я. — Будешь знать, как про некрофилию шутить. — ехидно ответил он. Погоди, мой хороший, когда я стану совершеннолетней, а тебе все еще не будут продавать алкоголь, недалеко будет и до шуток про педофилию. Какое бы дно мое чувство юмора не пробило, снизу всегда могут постучать. Но вот Эдвард опять перестал веселиться, и даже злополучный колосок исчез из его рук. — Как бы мне хотелось, чтобы ты поняла всю сложность и запутанность моего положения. — сказал он. — Объясни. — Вряд ли получится, хотя, с другой стороны, ты и так поняла даже больше, чем я смел надеяться. До встречи с тобой я не думал, что способен к переживаниям такого рода. В всклокоченных рыжих волосах застряло несколько травинок. Ни слова не говоря, я потянулась к его волосам и, убрав травинки, заправила за ухо выбившуюся медную прядь. Перехватив мою руку, он прижал ее к щеке. Несмотря на всю мою нелюбовь к подобным сценам, я замерла, потому что знала, насколько ему это важно. — Видишь, надежда есть. — сказала я, когда он выпустил мою руку. Только сейчас я заметила, что солнечный свет потускнел, и начал накрапывать мелкий дождик. — Увы, нам пора. — сказал Эдвард. — А хочешь, я покажу, как передвигаюсь по лесу? — Превратишься в летучую мышь? — Это уж как-нибудь в другой раз. — А ты правда можешь? — Оставлю это на откуп твоему воображению. А теперь забирайся мне на спину, пока нас не вымочило. Поначалу я еще надеялась, что он так шутит, что Эдвард говорил совершенно серьезно. Словив приступ тахикардии и запнувшись о какую-то корягу, я все-таки очутилась у него на спине. Вот уж не думала, что свидания с вампирами заканчиваются чем-то подобным. — Должна предупредить, что я несколько потяжелее, чем школьный рюкзак, а диеты считаю социальным конструктом. — сказала я. Но Эдвард только фыркнул и наверняка еще закатил глаза. Никогда не видела его в таком хорошем настроении. Что ж, теперь понятно, как он так быстро очутился у автомобиля. Бежал он и правда очень быстро и совершенно бесшумно, и все же для меня оставалось загадкой, как на такой скорости он умудрялся ни во что не врезаться. Закрыть глаза я не решилась, и вскоре меня замутило, но, к счастью, наша пробежка закончилась. Казалось, что мы шли к поляне пару часов, а назад вернулись минут за пятнадцать. — Здорово, правда?! — воскликнул он, помогая мне слезть. Я встала на землю, которая как-то уж слишком подозрительно кружилась пол ногами, и сглотнула кислую слюну. — Белла, все в порядке? — Ничего, просто укачало немного. Усилием воли я заставила себя выпрямиться. Вау, он стоял как-то уж слишком близко, а мне как-то особенно сильно вдарило по мозгам его красотой. Он тоже смотрел на меня, и не думая отступать. — По ровной дороге я могу еще быстрее. — сказал он. — Хватит выпендриваться, Форест Гамп. Я хотела шутливо ударить его, но рука замерла на его плече, и мне не хватило силы воли, чтобы разжать пальцы. — Только когда ты изволишь перестать шутить. — ответил он в тон мне. Я сделала еще один шаг навстречу, и была уже так близко, что могла пересчитать все веснушки на его носу. — Мне вы хотелось кое-что попробовать… — пробормотала я. Хоть он и не мог читать моих мыслей, но прекрасно понял, что я имела в виду и кивнул. Моя рука скользнула к его шее, а губы осторожно прикоснулись к его губам. Он подался вперед и положил руку мне на талию, а другая запуталась в моих волосах. Ну, что тут можно сказать… С мраморными статуями я еще не целовалась, и уж тем более они не отвечали мне тем же. Слова бессильны что-либо описать, но блаженство было слишком коротким. Немного погодя, он отстранился и долго стоял, словно приходя в себя. — Терпимо? — спросила я. Наконец, он поднял голову и улыбнулся. — Я сильнее, чем я думал. Очень приятно. — сказал он. — Увы, не могу сказать то же самое о себе. — Не переживай, ты всего лишь человек. — Вот уж утешил, спасибо. Но вот за кустами замаячил мой пикап, а я, как назло, чуть было не свернула ногу, ступив в какую-то канаву. — Хочешь, я поведу? — тут же спросил рыжий. — Нет, уж. Мой пикап пенсионер, и твое вождение его сведет в могилу, и не корчи рожи, я все вижу. Рыжий сморщил нос и тут же засмеялся. — Ты чего? — спросила я. — Да так, одну твою шутку вспомнил.