Волшебные руки

Пение доносилось от высящейся впереди каменной глыбы. Это было странное сооружение, продолговатое и напоминавшее фигуру какого-то хищного зверя. Тело его было покрыто, словно шкурой, травянистым илом. Ошмётки этого ила, словно комья пыли, мерно плыли по воде, высвеченные бледно-жёлтым лучом света, исходившим от фигуры. Дельфин внезапно скрылся. Это означало, что дальше Торико придётся искать дорогу одному. Глаза никак не могли привыкнуть смотреть под водой, и изображения расплывались; возможно, поэтому, только подойдя вплотную, ему удалось разглядеть человеческую голову статуи. Это была голова женщины, могучая, с волевым подбородком и округлыми губами, с широко расставленными миндалевидными глазами, из которых и исходил бледный свет. Женщина глядела в пустоту, а изнутри статуи всё лилась и лилась песня: Крепко спит фигура сфинкса, Песнь поведав - почивает. О, спроси о дальнем граде, Не успеешь - не пройдёшь. Сообщив это, статуя замолчала, а эхо ещё долго разносило во все стороны оставшееся и шипящее «Не успеешь... Не пройдёшь». Луч света начал постепенно таять, меркнуть и рассеиваться, пока от него не осталась тоненькая нить. - Сфинкс... - тихо повторил Торико, будто пробуя незнакомое слово на вкус. - Может быть, это и есть - сфинкс? Статуя не способна была оставить вопрос без ответа, пусть он был задан и не ей. Глаза, превратившиеся, было, в щёлочки, вновь распахнулись, и статуя заговорила, хоть губы её и оставались бездвижны: - Сфинкс - это и есть, может быть, сфинкс. Торико замер. Если пение слышалось словно откуда-то издалека, то эти слова прозвучали совсем рядом с ним, быть может, даже в его собственной голове. Он вновь вспомнил слова песни, которая пропелась дважды, прежде чем он достиг статуи. Если этот сфинкс отвечал на любые вопросы, то какой стоит задать? - Куда мне идти, чтоб найти океанский город? - Город океанский чтоб найти, идти не надо вовсе. Лишь лети. - Как это? - Торико опешил. - Это как... будто бежишь по небесной тверди́. Иди - и лети. Один за другим, ответы лишь сбивали с толку. Голова Торико уже начинала понемногу кружиться - то ли от непривычного изобилия воды вокруг, но скорее всё же от туманных ответов сфинкса. - Где город? - как мог, предельно ясно сформулировал он вопрос. Казалось, только этого сочетания слов сфинкс и ждал. И Торико уже понял, что сейчас статуя снова перевернёт его фразу задом наперёд. - Город, где камень от камня бежит, Ицхеком, великим подводным царём Нигде не воздвигнут, нигде не лежит. Мечтал царь Ицхек убежать от отца, Чтоб мира красо́ты испить и блага́, И не удержал Нуминор сорванца. Взял молодой его сын себе жён: Из Индии Ватру, из Персии - Дарн, И Сонн, египтянку, и с ними ушёл. И выросло статных его сыновей Двенадцать, по четверо с каждой жены, И столько же дивных морских дочерей. Тогда взял Ицхек сыновей и сказал: Тоскуют по родине матери три. Построить бы город, чтоб вдаль он шагал, Чтоб жили мы рядом с домами родных, Индусов, еги́птян и персов. Я жён На землю зимой отпускал бы одних. И стали ловить убегающий камень, Плавучий дворец возвели, а вокруг В окошках домов уж горел тихий пламень. И город бежал, обгоняя весь свет, Летели дороги идущим навстречу, И бури устраивал царь тыщу лет, А люди, из страха, своих отдавали Прекраснейших дев и сильнейших мужчин. И дети царя их в мужья, в жёны брали. И чтоб отыскать этот город, найти Сфинкса лишь нужно И мимо пройти. - Наконец-то, - выдохнул Торико, услышав долгожданную подсказку, и скорее направился мимо фигуры сфинкса, перешагивая через подушечки огромных лап. Ноги его, подхваченные подводным течением, и вправду почти полетели вперёд по нужной дороге. - Спасибо тебе! - крикнул он, обернувшись через плечо. - Тебя Бог спаси, - отзеркалил фразу сфинкс, уже закрывая глаза. А дальше действительно был город, удивительный, со множеством деревьев без листвы, высоких и совершенно разноцветных. А между ними по воде плавали, не примыкая к земле, домики, до странного напоминавшие эти же подводные деревья: строения были направлены ввысь, а не вширь, и больше походили на поставленные друг на дружку кастрюльки, какими пользовались на островах. Меж ними непрерывно сновали морские драконы всех оттенков аквамарина: бирюзовые, светло-голубые, травянисто-зелёные и даже светло-серые. И при этом, если смотреть на их мельтешение долго, начинало казаться, что все жители в той или иной мере золотистые. Торико решил, что это от блестящей чешуи. Отовсюду на него смотрели разноцветные, но всегда чуть красноватые глаза. И мелькали улыбки. Одевались драконы большей частью так же, как и Нум-Инор, предпочитая огромные шаровары, воздушные ткани, накидки и открытые жилеты. Запястья и шеи как женщин, так и мужчин, пестрели украшениями, правда, не из металла, как у Нум-Инора, а из подводных растений и морских раковин. Кто-то даже носил на себе внушительный акулий клык. Торико решил для себя, что так украшается простой народ: подводными цветами и небольшими трофеями. Всюду сновали рыбы и дельфины, но из-за лёгкого скольжения под водой босоногие драконы почти летели, как и пел сфинкс, да так быстро, что перед глазами Торико яркие плавники ушей и золотистые фигурки драконов смешивались с плавничками снующих туда-сюда рыб. Путник продолжал идти по указанной ему дороге, хотя и не знал, к чему она выведет, и постепенно окружение переменилось. Исчезли длинные домики и размашистые лапы деревьев, сменившись аккуратными садами. Жители здесь были более степенные, а украшения у них, словно у благородных, были все как на подбор рукотворные, из жемчуга, окислившихся металлов и сияющих богатством драгоценных камней. Единственное, что показалось Торико странным, - и он не сразу понял, что же его так смущает среди подводного народа, - это совершенное отсутствие стариков. Все драконы были молоды, лица их сияли первозданной юностью, как будто здесь, на глубине, время останавливалось. Возможно, это действительно было так. Вдруг глаза уловили что-то тёмное. Это оказалась Суммали, такая же юная, как и прежде, но за прошедшие годы приобретшая отсвет металла на смуглой коже, с собранными в тяжёлый узел волосами цвета меди. Она медленно, по меркам драконов, шествовала среди кораллового сада в сопровождении другой морской жительницы - прекрасной женщины с золотисто-оливковыми кудрями. Головы обеих венчали золотые обручи с драгоценными камнями, а вокруг свитой пестрели радужные стайки рыб. Не Суммали, а её спутница первой оглянулась и заметила Торико. - Смотри, Наридэт. Новый дракон, - сказала она лёгким, как музыка, голосом и улыбнулась. - Что мне до них, матушка, сейчас я могу думать только о сыне, - раздражённо и вспыльчиво бросила в ответ Суммали, и её голос был острым, как лопнувшая струна. Но всё же оглянулась. - Было время, когда и мой сын покинул Старый град, но зато он вернулся, построив Новый, - прожурчала златовласая женщина, но Суммали уже не было рядом с ней - одним юрким движением лёгких ног она оказалась подле Торико. - Ведь ты должен быть не здесь, - смутившись, обратилась она к нему, растерянно разглядывая, и даже взяла руку дракона в обе свои ладони, не веря глазам. Пальцы Суммали не были украшены ни чешуёй, ни драконьими коготками, и всё-таки она неуловимо не была собой, и Торико спросил: - Кто ты теперь? Хриплый звук его голоса снова, как когда-то, удивил Суммали, и она догадалась, что он по-прежнему пренебрегает речью. - Жена морского царя, - ответила она с улыбкой, но тут же вновь нахмурилась. - Послушай, Торико, разве ты больше не оберегаешь мою дочь? - У неё всё хорошо, Суммали. От упоминания имени Суммали поморщилась, по всей её фигурке словно прошла рябь, и она, отпустив чешуйчатую волшебную руку, отступила на шаг назад, опустив глаза. Грудь её едва заметно вздымалась от охватившего её внезапного переживания, более сильного, чем встреча забытого друга. К говорившим незаметно подошла её спутница, с нескрываемым интересом в искристых, как у Нум-Инора, глазах посматривая то на Суммали, то на гостя подводного города. Суммали наконец собралась с духом и произнесла: - Не называй меня так. Я - не она, я не могу быть ею. Вот уже одну маленькую вечность я - Наридэт, «загорелая красавица», как нарёк меня мой муж океан. - Наридэт? - холодно повторил Торико. - Так значит, не ты та Суммали, что родила дочь и доверила её мне? - У Наридэт молодой сын, - с гордой улыбкой проговорила златовласка, в лице которой сливались воедино мудрость и лёгкая хитринка. - Мой внук и наследник. У Наридэт нет дочери. - Выходит, я ошибся, - губы Торико дрогнули в едва заметной усмешке, и он склонил голову перед незнакомкой. - Моё имя Торико. Найдётся ли для меня местечко в вашем городе? Смогу я быть полезен? - Я Вилья, - представилась собеседница и протянула Торико руку, усыпанную золотой чешуёй. - Я, как и ты, жила когда-то на поверхности, но нашла в подводном городе свой истинный дом. Если океан нарекает тебе новое имя, ты обретаешь счастье. Это счастье ведает и жена моего сына. У нас нет прошлого, которое зовёт к себе. А у тебя? Остался на берегу кто-то, кто будет тосковать о тебе? - Я всегда был один, - ответил Торико. - Тогда можешь остаться здесь, а прошлое отпустить. Только так можно стать настоящим морским драконом. Согласен ли ты? Торико кивнул, и Вилья, взяв его за руку, повела за собой. Впереди виднелись шпили высоких башен дворца Ицхека, морского царя. - Торико! Оба оглянулись. Наридэт не последовала за ними, так и оставшись растерянно стоять в морском саду. - Дочь той, о которой ты говорил, - надломленно и нервно проговорила она вслед. - Могу я узнать её имя? Морской дракон посмотрел на подругу детства с печальным сочувствием. Он не понимал, как и, главное, зачем так переживать о совершенно далёких вещах. Она и вправду была уже давно не Суммали. Но Наридэт нуждалась в ответе, и потому он произнёс отчётливо: - Я назвал её Риу. Наридэт нахмурилась. - Это имя что-то значит? Я не знаю такого слова. - Да, значит, - с нажимом проговорил дракон. - Прощай.