«Многие люди склонны преувеличивать отношение к себе других — почему-то им кажется, что они у каждого вызывают сложную гамму симпатий и антипатий "
Фрэнсис Скотт Фицджеральд «Ночь нежна»
— Счастливого Рождества вам, счастливого Рождества вам!
— За что мне это?
— Счастливого Рождества вам! И Нового Года! — воодушевлённая предстоящими праздниками Сара сидела возле кровати Магдалины в Больничном крыле, распевая рождественские гимны и поедая принесённые для подруги лакричные конфеты, которые ей из дома прислала мама.
— Ты же знаешь, что до Рождества ещё две недели, да? — Мег устало закатила глаза: мало что она попала в больничное крыло перед самыми праздниками, так ещё и лучшая подруга мешает ей спокойно умереть. Ну, или хотя бы поспать.
— Знаю. Но не порти мне настроение! — она легонько толкнула бледную Мегги в плечо, и картинно закинула в рот конфету.
— А ты портишь моё настроение. Я понимаю, желание развеселить, поддержать и всё остальное, но какого лешего ты жуёшь мои любимые конфеты? Которые твоя мама прислала для меня! — Сара закатила глаза и протянула ей пачку с оставшимися конфетами.
— Ну я ведь не виновата, что твои конфеты она прислала, а моё варенье — нет. — Фраер сложила на груди руки и тяжело посмотрела на Мег. — Представляешь, моё варенье съел Лукас! Мой собственный младший брат съел моё драгоценное сливовое варенье! — Мегги рассмеялась. Как же это знакомо.
— Оливер и Элли всегда дерутся за вишнёвый пирог тёти Лючии, который она готовит по праздникам. Раньше они дрались ещё и из -за индейки на День Благодарения. — Стенфилд мысленно усмехнулась, вспомнив, как шестилетний Оливер убегает от четырёхгодовалой Эллс.
— Вы отмечаете День Благодарения? — Сара удивлённо вскинула брови, немного нелепо, но всё же забавно.
— Раньше. Муж тёти, Ричард — был американцем, работал в посольстве и всегда мечтал уехать на родину. Он всё время рассказывал об родной Атланте и о том, как нам там будет хорошо. Он был слишком предан традициям, так что мы всегда отмечали День Благодарения, другие американские праздники, я почти все забыла, даже, представляешь, день принятия декларации независимости США. А потом он ушёл, и тётя с радостью убрала из нашей жизни всё это, а на индейку дома теперь стоит отдельное табу. — Мег с наслаждением жевала лакричную конфетку, прикрыв от удовольствия глаза.
— Мило. Слушай, не хочу тебя покидать, но у меня сейчас Астрономия. Мы к тебе завтра вместе с Ником зайдём — у него сегодня внеплановая тренировка, после того, как они нам проиграли, их капитан совсем озверел. — она послала Стенфилд воздушный поцелуй и, вспорхнув, почти выбежала из больничного крыла.
И вот. Только Мег поправила одеяло и собралась погрузиться в сон, как двери вновь распахнулись, являя палате встревоженно — серьёзное лицо Люпина и бледное Сириуса, с очаровательным румянцем на щеках. Выглядел он, однако, совсем не очаровательно. Скорее как больной — ну очень больной! — человек.
На звук скрипнувшей двери вышла мадам Помфри, всплеснув руками и укладывая Блэка на соседнюю от Мег койку. Выпроводив Люпина, колдомедик провела палочкой над гриффиндорцем и, вернувшись с бодроперцовым зельем, протянула кружку Сириусу.
— Пей и отдыхай. Тебя это тоже косается. -она взглянула на Стенфилд и, забрав пустую кружку, удалилась в свой кабинет.
Мегги закрыла глаза. Но не тут то было.
— Чувствую, в Хогвартсе эпидемия. — Сириус говорил хрипло, в нос, при этом не убирая с лица ухмылку. Мегги почувствовала, буквально физически, что кто — то явно не хочет, чтобы она отдохнула, посылая ей то Сару, то Сириуса.
— Да нет. Была бы эпидемия — всё крыло было бы забито больными. А пока из больных только я и ты. Была ещё какая — то пуффендуйка, но её уже выписали. — Мег пожала плечами и, взяв с тумбочки книгу, раскрыла на пятьдесят третьей странице, на которой остановилась перед тем, как захотела спать.
— Я даже знаю эту пуффендуйку. Если она поцелует ещё кого — нибудь, то эпидемия и правда может развиться. — буркнул Блэк, откидывая назад волосы. Первые несколько секунд Мег не понимала, что Сириус имел в виду. Спустя эти несколько секунд, до неё дошло. Она рассмеялась, так заливисто, как не смеялась уже давно. Пытаясь игнорировать тот факт, что при словах о поцелуе что — то где — то кольнуло, Мегги вновь уткнулась взглядом в книгу. — О! Раз уж нам обоим нечем заняться, предлагаю доиграть в десять вопросов. На чём мы там остановились? — Стенфилд возмущённо ахнула, при словах «нам обоим нечем заняться», и наигранно потрясла книгой, но Блэк этого, похоже, не заметил. Она отложила книгу, не прочитав и страницы. — Почему тебя назвали Магдалиной? — Стенфилд усмехнулась.
— Долгая история. Но, если кратко, то мой отец был очень религиозным человеком, хотел назвать меня Марией, но мама ненавидела это имя — я так и не поняла, почему. Вот они и пришли к компромиссу, назвать меня Магдалиной. Отвратительный компромисс, если честно. — Сириус хохотнул, глядя на скривившуюся Мег.
— У меня есть племяшка, Нимфадора. Её жутко собственное имя бесит. — Мег притворно раскрыла глаза.
— Бедная. — они почти синхронно улыбнулись. — Ну, а твоё чудесное имя? Я знаю, что у чистокровных семей есть свои фишки с именами, но так никогда и не углублялась в это. — Сириус заметно поморщился.
— Всех, в семь Блэк называют в честь звезды. — о фыркнул и отвёл глаза. Через мгновение они вновь светились любопытством и весельем. — Какой твой любимый цвет? — Мег зевнула и тяжело посмотрела на Сириуса.
— Догадайся.
— Синий?
— Нет.
— Серебристый?
— Что за факультетские стереотипы?
— Голубой? Что, снова нет?
— Не совсем…
— О, я уже близок. Может, лазурный?
— Нет.
— Аквамариновый?
— Нет.
— Цвет морской волны?
— Белый. — Сириус удивлённо выдохнул, и, что странно, промолчал. Мег ещё раз зевнула и, пробормотав что — то о пользе сна, откинулась на подушку, прикрыв глаза.
***
Сириус был доволен. Что может быть лучше нахождения в закрытом пространстве с человеком, о котором ты хочешь узнать. Он чувствовал себя просто великолепно. Будучи уверенным, что нравится такой непростой девушке, как Магдалина Стенфилд, он решил проверить, насколько эта симпатия велика. Самый лёгкий способ — пойти по проверенному пути, а именно, пригласить объект изучения в Хогсмид. Всё просто.
***
Стоило Магдалине открыть глаза, на неё тут же уставились проницательные глаза Блэка.
— Мегги, как только мы выйдем из этого ужасного места, не окажешь ли ты мне честь, согласившись пойти со мной в Хогсмид? — надо же, как загнул. Самое смешное в этой ситуации оказалось то, что Мегги был знаком этот план, так успешно используемый Сириусом на протяжении уже трёх лет.
— Зачем? — Сириус опешил. Он ожидал безукоризненного «да», или, самый ужасный расклад — попытки поступить как в дешёвых романах — сначала отпираться. Но никак не вопроса " зачем?».
— Как зачем? Отпраздновать наше выздоровление! — Мегги ухмыльнулась. Надо же, какой находчивый. Только ему это, к сожалению, не поможет.
— Боюсь тебя разочаровывать, но меня, скорее всего, выпишут раньше тебя, да и идти с тобой в Хогсмид я не горю желанием. Прости. — Мегги всё — таки открыла книгу, перестав обращать на Сириуса внимание, чему тот был ой как недоволен. Ещё чего! На него — Сириуса Блэка! — не обращает внимание девушка. Что — то в его понимании Магдалины Стенфилд начало рушиться, также, как и их только — только выстроенные взаимоотношения.
И что странно, где — то в глубине души Мегги чувствовала, словно поступила
неправильно.
