Любовь с первого взгляда

      Джувия, решившая проследить за Нацу, прибежала одной из первых, а сразу же следом — Грей вместе с организатором. Они застали Люси плачущей, разбитой и совершенно растерянной. Она поглаживала Нацу, лежащего в луже собственной крови, по мягким розовым волосам, а рядом валялся телефон. Она всё-таки нашла силы вызвать полицию и скорую помощь, но преступники наверняка скрылись, либо смешались с толпой. Джувия обомлела, застыла на месте, не в силах приблизиться к подруге и хоть как-то утешить её… — Куда смотрели охранники? — с некой долей возмущения спросил Грей, и только это вывело из ступора. — Как вообще преступник сумел сбежать? — Я… — полный молодой мужчина тоже пребывал в растерянности, его руки и колени немного подрагивали. Казалось, будто он сам в шоке от произошедшего. Впрочем даже, так оно и было. — Я сделаю всё, чтобы никто не покинул помещение раньше, чем прибудет полиция.       Видно, Грей хотел сказать что-то ещё, но тактично промолчал, и это придало Джувии сил. Она, крепко сжав руки в кулаки, приблизилась к подруге и осторожно наклонилась, касаясь плеча кончиками пальцев в попытке успокоить, утешить, но безуспешно. Люси продолжала плакать и молча поглаживать бессознательного Нацу по голове, и Джувия могла понять. Она понимала это чувство так хорошо, как никто другой, ведь не просто так старалась как можно меньше говорить о прошлом, об истинных страхах и сомнениях. Грей заметно нервничал, поспешно набрал чей-то номер, когда организатор всё-таки удалился для контроля процесса, и ограничился фразой, похожей больше на шутку, но произнесённой с такой серьёзностью, что смеяться не хотелось вовсе. — Жерар, Нацу берёт внеплановый отпуск, — произнёс он, даже не глядя на пострадавшего друга. — Его подстрелили. Ждём скорую и полицию. Да, завтра всё расскажу, если не придётся провести целый день в участке.       Джувия, видя, насколько бесполезными оказались утешения и глупые фразы о том, что всё обязательно будет хорошо, что уже нечего бояться и что с Нацу ничего не случится, отошла. В горле застрял тошнотворный ком, и тягучая алая жидкость, пачкающая красивое розовое платье Люси, медленно растекающаяся по дубовому полу, вызывала не самые приятные эмоции. Она вновь ощутила себя совершенно беспомощной перед лицом Судьбы, вновь ничего не могла сделать, видя, как пока ещё тёплое тело медленно покидали жизненные силы. — Милый Грей… — она подошла ближе к Грею и крепко взяла за ледяную руку. — Всё будет в порядке. Всё обязательно должно быть в порядке, ведь так? — Не знаю, Джувия, — честно признался он, вновь возвращая на лицо маску невозмутимости и спокойствия: паникой здесь не поможешь, станет только хуже. — Но Нацу крепыш, он выкарабкается… должен выкарабкаться.       Вскоре из коридора вновь послышались тяжёлые шаги, которые с каждой секундой становились ближе и ближе, пока через открытую дверь гримёрки не прошли двое мужчин, облачённых в синие комбинезоны со светоотражающими вставками, и статная женщина лет тридцати в белом халате с увесистой аптечкой в руках и стетоскопом на шее. Она осмотрела пострадавшего и сказала всего одну фразу, прежде чем покинуть помещение: «На носилки и в машину!»       Люси всё также сидела на полу, размазывая по лицу слёзы и кровь, оставшуюся на руках. Она посмотрела на доктора некой мольбой и надеждой, а Джувия… Джувия так хотела снова обнять, успокоить, отвести домой и заверить, что всё обязательно наладится, что сегодня, не успеют они приготовить пирог, Нацу подлатают, и он пойдёт на поправку. Но не стала. Всё, что было в её силах, — это стоять на месте и продолжать со всей силы сжимать руку человека, с которым не так давно стеснялась даже заговорить. Следом за врачами в помещение вошёл полицейский, и, осмотревшись, дал подопечным несколько указаний. Она моргнула несколько раз и поморщилась, когда по щеке из-за непрошенных воспоминаний прокатилась одинокая слезинка.       Пасмурный летний день — редкость для Магнолии, но тот выдался именно таким: дождливым, хмурым, облачным и совершенно не несущим ничего хорошего. Джувия заливисто смеялась, когда с неба наконец-то начали срываться тяжёлые дождевые капли, но молодому человеку, с виду, лет двадцати с пирсингом и торчащими во все стороны колючими волосами цвета воронова крыла весело не было. Гажил всегда был хмурым и молчаливым, но лишь до тех пор, пока не брал в руки любимую гитару, и после очередной попытки немного подзаработать, играя на улице, они возвращались домой, в однокомнатную квартирку, в которой с трудом умещались трое: Редфокс, его девушка Леви и подруга детства, которую в пору уже называть младшей сестрёнкой, Джувия. — Чего ты опять ворчишь? — хмыкнула Джувия, скрестив руки на груди. Они решили срезать дорогу между домами и свернули с тротуара в куда более неприглядное место. — Я вот безумно люблю дождь. — Я даже не сомневался, — фыркнул в ответ парень, пытаясь закрыть широкой ладонью голову. Правда, это всё равно ничуть не помогало. — Вечно выходишь гулять, когда сыро.       Джувия напряглась, когда услышала шаги и звук чужих голосов позади, а вскоре ещё двое широкоплечих мужчин в масках преградили путь. Они говорили что-то про деньги, но Гажил, сильный смелый Гажил послал их куда подальше со всей злостью. Дальше был громкий звук выстрела, много крови и слёз, допрос в полиции… парня удалось спасти, но незадачливых грабителей по-прежнему не поймали. Джувия больше не могла жить так, как раньше, и из маленькой и уже неуютной квартиры перебралась в общежитие, чтобы как можно реже вспоминать. — Я могу задать Вам несколько вопросов? — спросил офицер, обращаясь к Джувии. Грей, стоящий совсем рядом, чуть крепче сжал её руку в знак поддержки, и это действительно придало сил. Снова. — Как Вас зовут? — Джувия Локсар. Я ничего не видела, — честно и почти спокойно ответила она. — Я пришла в гримёрку, чтобы узнать, как дела у Люси, а потом… увидела её в таком положении, её и Нацу. Это всё, что я могу сказать. — Спасибо за содействие, — ответил мужчина в форме и сделал заметки в блокноте. Он попросил адрес и номер телефона, но та даже не думала спрашивать, для чего. Она и так знала. — Можете быть свободны, в случае необходимости мы с Вами свяжемся. — А как же Люси? — Грей, нахмурившись, уже собирался увести Джувию, но она всё продолжала стоять на месте, не в силах пошевелиться. — Что будет с ней? — Не беспокойтесь, мы о ней позаботимся, — только и ответил полицейский, и лишь после этого Джувия вместе с Греем отправились на выход.       Они молча сели в машину, и Грей без лишних вопросов завёл мотор. Говорить не о чем и незачем: оба никак не могли смириться с произошедшим, хотя понимали, что придётся. Джувия считала Люси почти что сестрой и по-настоящему волновалась о ней, а Грей… он никогда не мог бы сказать того же по отношению к Нацу, но, в любом случае, считал этого вздорного парня своим другом, уже чуть ли не лучшим. Пустые дороги порадовали, и уже скоро машина подъехала к воротам общежития. К счастью, Джувия успела вернуться раньше комендантского часа. — Джувии так жаль, что это случилось, — она не знала, для чего сказала это, но уже не могла остановиться. Слёзы полились из глаз, плечи дрожали, и, казалось, все чувства, до этого запертые глубоко в душе, вырвались на свободу. — Так жаль… Люси… Нацу… Джувия просто надеялась увидеть, как он ей признается, только и всего… а в итоге… даже не заметила, как ушёл преступник. — Ты ничего не могла сделать, — Грей даже не знал, что сказать, только приглушил мотор и тяжело вздохнул. Больше всего на свете он ненавидел плачущих женщин, потому что никогда не умел успокаивать. — Полиция обязательно со всем разберётся, преступника поймают. — Не разберётся! — слишком уверенно, слишком громко, слишком откровенно. Джувия захлёбывалась в собственных слезах и ничего не могла поделать. — Я… простите меня!       Грей нахмурился, но всё же принял твёрдое волевое решение. Он выключил фары, приблизился к девушке настолько, насколько мог, и осторожно коснулся её плеч, заставляя обратить на себя внимание. Джувия снова всхлипнула, но наконец-то замолчала, чувствуя, как сердце замерло от неожиданности. Того, что произошло дальше, она не могла вообразить даже в самых оптимистичных мечтах: он протянул её к себе, крепко обнял и прошептал: — Всё обязательно будет хорошо. Я обещаю.